Шри Гуру Даттатрея намаха

Шри Ганапати

Сатчидананда Свамиджи

Датта Даршанам.

Неисчерпаемые истории о Даттатрее.

Ом

Шри Ганешая намаха

Шри Сарасвати намаха

Шри Падавалабха Нарасимха Сарасвати

Шри Гуру Даттатрея намаха

ПРЕДИСЛОВИЕ

Дорогие друзья, открыв эту книгу, мы пускаемся в удивительное путешествие — путешествие к неизведанным уголкам нашей души! В те глубины сознания, где находится ответ на главный вопрос нашей жизни: кто Я?

В этих простых историях Шри Гуру Даттатрея Гана-пати Сатчитананда Свамиджи раскрывает принцип мироздания, рассказывает о высшем долге, чести и достоинстве, знании, любви и настоящей дружбе. Он дает возможность подумать и незаметно подводит к месту, где находится ответ. Читая эти страницы, становишься участником тех далеких событий, где слово, идущее из глубины души праведного человека, может остановить ход солнца, а другое слово любящей жены — воскресить из мертвых. Что это, чудо? Или какой-то неизвестный нам закон? И кто этот закон сможет поддержать? Несомненно, Даттатрея! И все эти истории связаны с ним!

Датта — тот, кто отдал себя. Трея — Три, Тринити, Троица (Брахма, Вишну и Махешвара). Это сам изначальный Нараяна, пришедший на землю как первый Учитель. Он дал возможность Индре победить асуров, проверив стойкость его веры и преданности, а Прахладе Махарадже даровал окончательное высшее знание. Выступив в роли Гуру Парашурамы и Картавирьяарджуны, Датта помог им исполнить свой долг и одарил их знанием Высшего Я. Поистине неисчерпаемы истории о Дат-татрее! И эта книга — прекрасная возможность узнать Его. Эта книга есть Его Даршан, Его милость, обращенная к нам. Перед читающим и перечитывающим эти истории несомненно откроется дверь Высшей йоги — Любви Даттатреи

Наслаждаясь этим нектаром свободы, начинаешь понимать, как прекрасна жизнь и сколько неизведанного и удивительного ожидает нас на ослепительных вершинах духа!

Шри Гуру Датта

С преданностью и любовью

к Шри Ганапати Сатчидананде Свамиджи,

давшему возможность проявить

наши лучшие качества.

Уттама, Гаятри, Алексей

ПРЕДИСЛОВИЕ К АНГЛИЙСКОМУ ИЗДАНИЮ

Когда Божественное совершает самкальпу*, она рано или поздно реализуется. Для Божественного нет непреодолимых препятствий. Когда Парама Пуджа Шри Сва-миджи-Даттатрея в 1984 году совершил самкальпу об издании английского перевода его «Датта даршанам» ради его преданных, говорящих по-английски, все поняли, что исполнение его желания предрешено. Но, за исключением самого Садгуру, никто не знал, что на это уйдет так много времени.

Почему Садгуру Пуджа Шри Свамиджи избрал для этой задачи меня, игнорируя недовольство видных ученых, готовых выполнить любое задание по одному лишь его кивку, до сих пор недоступно моему ограниченному пониманию. Я воспринимаю это как знак его безграничной любви ко мне, скромному севаку*.

Хорошо известно, что Даттатрея подвергает своих преданных серьезным проверкам, прежде чем окончательно благословить их. И разве может Садгуру Шри Свамиджи, являющийся воплощением Датты, действовать иначе? Много препятствий встает на пути. Однажды работа остановилась. Это был удобный момент для Садгуру, чтобы сменить переводчика, если он того желал. Но он не стал этого делать. И хотя внешне он был разочарован медленным темпом, он выразил твердое желание, чтобы работа была полностью выполнена мной одним. Если это не знак безграничного сострадания Садгуру Пуджа Свамиджи, то чем еще это можно назвать?

Только благодаря его милости все препятствия были преодолены и работа была выполнена полностью. Вы-

ражаю здесь свою признательность и благодарность за добровольную помощь, оказанную мне шри В.Венката-рамаяхом, профессором английского языка и молчаливым преданным Садгуру Пуджа Шри Свамиджи, и моим гуру-бхай шри Ч.С.Радхакришна, личным помощником Садгуру. Кумари Гаятри из Бангалора, верная преданная Садгуру, была полезна в подготовке окончательного варианта рукописи.

Я горячо молю Садгуру Пуджа Шри Свамиджи пролить на них ливень его безграничной милости.

Благословляя меня на работу по переводу на английский «Шри Датта даршанам», Гурудева Шри Свамиджи предписал мне отказаться от пышного стиля повествования и не стремиться к литературному приукрашиванию. Он наставлял меня постоянно помнить, что книга должна быть понятна студентам, только что зачисленным в высшее учебное заведение. Я стремился все время точно следовать его предписаниям.

Я призываю читателя помнить, что эта книга не является первоисточником. Вернее, это перевод с перевода. Следовательно, я не претендую на его непогрешимость.

Я смиренно кланяюсь Гурудеве Парама Пуджа Шри Свамиджи, милостиво благословившему меня этим служением, приношу ему вечную благодарность и молюсь, чтобы он продолжал быть моим пристанищем под умиротворяющей сенью зонта его неизменного сострадания.

С чувством выполненного долга я с величайшей почтительностью и смирением приношу рукопись к божественным стопам Садгуру.

Шри Гуру Датта

М. Кришна Мурти

ВСТУПЛЕНИЕ

Четырехликий Брахма, рожденный из лотосопо-добного пупка Шри Нараяны, начал творение миров, предписанное Ведами, и, поддерживая очередность творения, как в предшествующей кальпе*, он создал четырнадцать лок* и бесчисленные множества живых существ. Помня, что он должен создать человеческую расу — главу и венец всего творения, в ком манас* — главное владение, он начал с манаса шришти*.

Маричи, Атри, Ангирас, Васиштха и другие из Саптариши* были сыновьями Брахмы, рожденными силой мысли. Кроме них еще несколько других великих душ были рождены силой мысли. Также несколько сыновей родились из его конечностей. Из его тени был рожден Праджапати Кардама, величайший среди тапасви*.

Когда он продолжил творение во всех направлениях, этот нескончаемый процесс показался ему утомительным и скучным. Тогда перед ним появилась Мать Шрути* и преподала ему принцип творения через слияние мужского и женского. Впоследствии это пришлось ему по душе и он продолжил процесс творения, который мог не только продолжаться сам, но также мог расти и расширяться и быть в гармонии с дхармой* главы семьи.

Как первый шаг в этом виде творения из правой части его тела появился мужчина, названный Сваямбхува Ману, а из левой — женщина, названная Шатарупа. У этой первой пары родились два сына, Прияврата и Уттанапада, и три дочери, названные Акути, Девахути и Прашути.

Когда дочери достигли совершеннолетия, перед Сваямбхува Ману встала важная и трудная задача — найти для них подходящих мужей. Он отдал свою старшую дочь, Акути, замуж за Ручи, аскета, одного из рожденных разумом сыновей Брахмы. Однако замужество второй дочери, Девахути, оказалось значительно более трудным делом. Очень сложно было выбрать для нее подходящего мужа, так как она была второй вовсе не по красоте, характеру и мудрости. В конце концов, посоветовавшись с Брахмой, он решил, что великий Кардама Праджапати — хороший муж для Девахути. Однако в то время Кардама Праджапати был поглощен суровой аскезой в Сид-дхашраме. Тогда, направляемый Брахмой, Ману взял свою дочь туда и выдал ее замуж за Кардама Праджапати и вернулся. С непревзойденной преданностью Девахути служила своему мужу, который был погружен в глубокий тапас* в течение многих тысяч лет. Она охраняла его, подобно веку, хранящему глаз. Однажды Кардама Праджапати, очень обрадованный несравненной чистотой и преданным служением своей жены, был охвачен состраданием. Он предугадал ее чувства и сразу создал силой воли чудесные бхаваны*, толпу слуг и небесную виману*. Он сам принял девять различных форм и развлекался с ней, все время оставаясь непривязанным.

У этой добродетельной четы родились девять дочерей: Кала, Анасуя, Шраддха, Хавирбхува, Гати, Крия, Вриджья, Чити, Кхьяти. Десятым был их единственный сын Капила, воплощение Шримана Маха-вишну.

Создание Брахмой человеческих родов продолжалось непрерывно. Оно преодолевало все препятствия и границы.

Но вскоре, прикрываясь грихастха-дхармой*, люди увлеклись чувственными удовольствиями и вульгарными наслаждениями. Они игнорировали необходимость созерцания и забыли о Душе.

Брахма глубоко страдал, видя это, и в результате размышлений пришел к заключению, что единственным решением этой проблемы будет воплощение Спасителя, обладающего безмерной нравственной и духовной силой.

Немедленно он сыграл свадьбу Анасуи, женщины великой добродетели, второй дочери Кардама Праджапати, со своим собственным, рожденным разумом, вторым сыном, махариши Атри, несравненным брах-маджняни*. А затем он поручил Атри помогать ему в работе над Творением согласно грихастха-дхарме.

Атри и Анасуя составили превосходную пару и провели много тысяч великолепных лет как муж и жена. Их супружеская жизнь, наполненная тапасом, была безупречной, необыкновенной, непревзойденной и незапятнанной вожделением.

Сколь восхитителен был их тапас!

Силой своего тапаса махариши Атри мог воспринимать откровение пятой мандалы из ветви Ригве-ды, относящейся к Шакалье*. Эта часть Вед, содержащая молитву к Агнилинге и тему Амарендры, обладает силой даровать счастье как здесь, так и в ином мире.

Однажды в крита-югу*, когда распространились несчастье и болезни и мир живущих существ разрушался, именно этот великодушный махариши достиг видения Аюрведы*.

В другой раз, когда люди почувствовали, что «Дхарма-шастра», составленная Ману, стала непонятной, Атри сам написал смрити* словами красивыми, ясными и легкими для понимания. А когда во время войны между демонами и божествами демоны захватили Солнце и Луну, ввергнув таким образом весь мир в абсолютную тьму, именно благородный Атри, взволнованный мольбами богов, сам принял форму Солнца и Луны, озаряя мир.

Так, он совершил множество великих дел для процветания мира.

Не сравнятся различные чудеса, совершенные Анасуей, с ее достойным подражания целомудрием и искренней преданностью своему мужу.

Однажды, когда из-за палящей жары Ганга пересохла, Анасуя по просьбе муни* вернула реку обратно к жизни. Кроме того, когда Ганга утратила свою чистоту и почернела от прикосновения грешников, Анасуя разбрызгала воду из своего камандалу* и мгновенно очистила воды Ганги. Она совершила много подобных великих дел.

Так благородная чета Атри и Анасуи провела тысячи лет, живя идеальной супружеской жизнью. Но приказ Брахмы помогать ему в акте творения оставался невыполненным. Это делало чету очень несчастной.

Задача, однако, была нелегкой. Тогда махариши Атри, сопровождаемый своей женой, пошел к берегам реки Нирвиндья и, сидя в соответствующем месте на вершине горы Рикши, начал очень суровый тапас.

Стоя на одной ноге в гарудасане*, контролируя дыхание согласно правилам пранаямы* и питаясь воздухом, он погрузился в нирвикальпа-самадхи* на сто лет.

Так как во время тапаса он вышел за пределы трипути*, что невозможно выполнить для других, группы девариши громко и ликующе кричали: «Атри, Атри, Атри!»* Действительно, совершенно заслуженное имя.

Пока ее муж был занят строгим тапасом, Анасуя, идеальная жена, тоже добровольно приняла подобные обеты. Она неусыпно охраняла его тапас, чтобы никакие препятствия не могли помешать лучшему из лучших. Достижения Атри вызвали удивление во всех мирах.

Благодаря уникальной пранаяме, практикуемой махариши, в его теле возник мощный огонь. Этот огонь изливался из его брахма капаларандхры* в виде мощного пламени с цветным дымом. Моментально это пламя распространилось сквозь три мира и начало поглощать их.

Тогда, видя силу тапаса Атри, Тринити*, ответственные за поддержание и защиту мира, почувствовали себя очень счастливыми. Три бога появились перед ним в сопровождении сонмов подчиненных божеств.

Трехцветный блеск Тринити озарил ум Атри подобно вспышке молнии. Муни был испуган всепроникающим светом, непереносимым для глаз разума, и задрожал. С трудом восстановив самообладание, он вышел из самадхи. Едва открыв глаза, он увидел перед собой Брахму, сидящего на лебеде, Вишну на орле Гаруде и Махешвару* на быке Нанди, сверкающих красным, черным и белым сиянием и с ласковыми улыбками на их лицах, излучающих милосердие. Со слезами радости на глазах махариши простерся на земле перед ними. Задыхаясь от чувств, прерывающимся голосом он превозносил Тринити. Он сказал: «О Махешвара, простираюсь перед тобой, воплощением Истины. Ты свободен от качеств. Ты — только свидетель. Силой майи*, состоящей из трех гун — саттвы*, раджаса* и тамаса*, Ты принимаешь три формы: Брахмы, Вишну и Махешвары, чтобы поддержать своих преданных, и в тех формах — твое искусство создания, поддержания и разрушения миров. О изначальный Пуруша*, склоняюсь к Тебе, который выше имен и форм и бесподобен. Жаждущий потомства, я созерцал Тебя в твоей простой форме. О Господь, как Ты сострадателен! Ты выказал мне свое благоволение в трех великолепных божественных формах, непостижимых для таких простых душ, как мы, и пришел, чтобы угодить мне. Как я счастлив, О Тринити, преклоняюсь пред тобою. О Брахма, Вишну и Махешвара, простираюсь перед вами!»

Трое, довольные преданностью и стойкостью ма-хариши, сказали: «О Муниндра*, у тебя благородная душа, поэтому твое желание также благородно. Оно не будет бесплодным. Хотя конечная реальность одна и только одна и лишена свойств, ты размышлял о ней с помощью трех гун. Когда лишенное гун наделяется гунами, оно не становится составным, но лишь принимает три формы. Мы родимся у тебя с нашими соответствующими аспектами. О Муниндра, с горячей преданностью ты всего себя отдаешь нам. В знак нашей любви к тебе и признания силы твоего тапаса мы отдаем себя тебе. Твое желание будет полностью выполнено ребенком, который родится у тебя. Да будет тебе благо».

Пообещав выполнить просьбу, Тринити исчезли. В этот момент красивый мальчик, само воплощение очарования, появился перед благословенной парой.

У мальчика было три лица и шесть рук. Он носил питамбару* на поясе. Прекрасные локоны украшали его голову. На шее он носил божественное ожерелье, а на запястьях — золотые браслеты. Все три мира озаряли его лицо. Вокруг него струился необычайный блеск, который мог открыть внутреннее зрение каждого существа.

Увидев мальчика, супруги пришли в восторг. Их сердца преисполнились благодарностью, их преданность еще больше возросла.

Мальчик обратился к ним, раскрыв объятия: «Мать, Отец», и чувства родительской любви, скрытые в глубинах их сердец, были пробуждены. Но их преданность была больше чем привязанность. Мальчик восхитительно и невинно улыбнулся чете, колеблющейся между привязанностью и преданностью, и сказал: «О Мать, о Отец, я понимаю ваши чувства. Я также полон желания обрести счастье родиться как ваш сын и радовать вас своими детскими шалостями. Я — Датта*. Подождите немного — и я дам себя вам». Пожелав им блага еще раз, мальчик исчез.

Таким образом, достигнув своей цели, праведная чета, исполнившись радостью, вернулась в свое уединенное жилище около Дандакараньи и там, окруженная учениками, жила счастливо в обычной строгости.

Однажды к ним пришел девариши Нарада* и тысячью способами восхвалял величие Атри и Анасуи. Он предложил Анасуе приготовить немного бенгальского грама*, который принес с собой. Как ни старалась, Анасуя не могла приготовить горох, крупа не разваривалась, как будто была из железа. Но когда она использовала свою силу воли, горох стал мягким и ароматным. Нарада почувствовал истинное счастье и ушел.

Прошло немного времени.

Однажды днем, когда махариши Атри пошел к реке купаться, три юных мудреца пришли в ашрам как гости. Они казались очень уставшими, так как проделали большой путь под жарким солнцем.

Анасуя, строгая последовательница предписания «Абхьягато сваям Вишну» («Гость — сам Вишну»), с нежной любовью глядела на них. Она попросила их остаться в ашраме на обед.

Без колебания они сказали, что строго соблюдают некие особые правила поведения и что, если она обещает полностью подчиниться им, они примут ее гостеприимство. Любящая Анасуя согласилась. Она расстелила листья и подала еду. Гости уже собрались есть, но перед этим объявили свое условие. Если Анасуя не разденется перед тем, как подать воду для упошаны*, они не позволят ей произнести «Амрита-масту»*. «Таков наш обычай», — сказали они. Ана-суя была ошеломлена и даже онемела. Она пришла в смятение. Перед ней встала дилемма. Она желала знать, следует ли ей послушаться этих голодных гостей, благословенных аскетов, или выпроводить их из дома как грешников, которые сохраняли верность столь нечестивым обычаям.

Но не было времени думать. Они уже стали сердиться и собирались вставать.

Быстро и без какого-либо усилия она сосредоточилась на своем муже и немедленно, подобно молнии, вспыхнула мысль.

Анасуя брызнула водой с кончиков своих пальцев на головы этих молодых мудрецов. В следующий момент все трое стали грудными младенцами! При этом, молоко наполнило грудь Анасуи. Она ощутила также прилив огромной материнской любви.

Анасуя была вне себя от радости и забыла о себе. Она взяла трех детей на руки, ласкала их и накормила молоком из своей груди. Затем положила всех в колыбели и, напевая колыбельную, убаюкала их.

Вернувшись с реки, махариши Атри очень обрадовался, увидев неожиданно приобретенное потомство. Все муни и их жены, жившие в ашраме, очень удивились при виде этих великолепных малышей. Они превозносили величие Анасуи.

Наслаждаясь шалостями этих детей, праведная чета не замечала проходящего времени. Дети были для них всем. Только в ласках и играх с ними был сейчас их тапас.

Так прошло некоторое время. Их счастье не знало границ.

Однако однажды неожиданно в ашрам пришли Лакшми, Парвати и Сарасвати. Праведные супруги чувствовали себя счастливыми и, предложив богиням арогхья и падью*, поклонились им. Но они были немного озадачены, увидев признаки беспокойства на лицах своих божественных гостей.

После того как формальности были выполнены, три Матери Мира со смирением и слезами стали умолять Анасую вернуть им их мужей.

Анасуя не могла понять, в чем дело. Ее рассудок помутился в этой странной и неожиданной ситуации. Она немного пришла в себя и спросила, в чем причина их страданий. Три богини рассказали ей свою историю.

После успешного тапаса праведной четы на Рик-шадри слава о ней, особенно о добродетели Анасуи, распространилась во всех трех мирах. Однажды муни Нарада предстал перед тремя богинями и восхвалял величие исполнения Анасуей долга жены, которой, как он сказал, не было равных.

Восхваление Анасуи, простой смертной, породило у трех богинь зависть. Поэтому, чтобы унизить ее, они изготовили большое количество бенгальского грама из железа и послали ей через Нараду. Когда Анасуя без особых усилий полностью преуспела в приготовлении гороха, три богини потеряли покой. Их унижение казалось невыносимым.

Они не могли более терпеть этого и задумали привлечь своих мужей, для того чтобы подвергнуть целомудрие Анасуи более трудной проверке. Именно их мужья пришли к Анасуе в облике юных мудрецов, а сейчас, став детьми, громко лепечут и катаются в пыли у ее хижины.

Три младенца, играющие на коленях у Анасуи, действительно были их мужьями, которых три богини хотели получить обратно. Анасуя была удивлена. Между собой все мудрецы восхваляли удивительную силу Анасуи, которая превратила Тринити в младенцев. Махариши Атри стоял ошеломленный.

Расстаться с детьми, которые были им дороже жизни, было для супругов все равно что вырвать свое собственное сердце. Но при виде убитых горем лиц трех богинь Анасуя, руководствуясь чувством справедливости, мыслью о благе трех миров, подавила свои материнские чувства и вернула детям их настоящие формы. Потом она отдала их обратно трем богиням.

Небесные существа были очень обрадованы удивительным событием и пролили на чету дождь из цветов, восхваляя их.

Несмотря на то что с потерей детей в сердце Анасуи образовалась пустота, установившаяся практика аскетизма Анасуи и Атри продолжилась, как обычно.

Много времени прошло. Есть ли рана, которую время не может вылечить? Постепенно печаль в сердцах этой праведной четы ослабела. Обряды и ритуалы совершались ими беспрепятственно.

ПРИМЕЧАНИЯ:

Самкальпа — воля, желание; божественная воля; воля Бога, проявляющаяся в решениях человека.

Севак — от «сева», работа, безвозмездно совершаемая по благословению гуру.

Кальпа — День Брахмы, период, состоящий из тысячи юг, составляющий продолжительность существования мира.

Четырнадцать лок — в число четырнадцати лок входят семь верхних миров: Бху, Бхува, Сва, Махаха, Джанаха, Тапаха и Сатья, а также семь нижних миров: Атала, Сутала, Витала, Талатала, Расатала, Патала, Махатала.

Манас — разум.

Манаса шришти — творение посредством воли.

Саптариши — семь мудрецов.

Тапасви — тот, кто занят тапасом, или аскезой.

Мать Шрути — Ведамата, Мать вед.

Дхарма (санскр.) — 1) вечный моральный закон (аналог абсолюта); 2) нравственно-социальное установление для «правильной жизни» (долг); в последнем смысле каждый человек имеет свою дхарму.

Тапас (санскр., жар, пыл) — 1) космический жар, одно из важнейших понятий в древних учениях. Считалось, что из тапаса произошли ночь, океан, истина, законы и другие основополагающие понятия. 2) Суровая аскеза как изнурение или сжигание плоти; подвижничество.

Бхаваны — дворцы.

Вимана — летательный аппарат; в манускрипте «Вайманика-шастра» описаны принципы устройства и управления этими воздушными колесницами. Виманы отличались особой прочностью, были способны вращаться вокруг своей оси, изменять свои размеры и форму в полете, двигаться с большой скоростью, перелетать из одной страны в другую и из одного мира в другой и т.д.

Грихастха-дхарма (санскр., долг домохозяина) — уложение, определяющее обязанности женатого домохозяина (грихастхи). Ему надлежало выполнять тройственный долг по отношению к богам (жертвоприношения), предкам (рождение сыновей) и ри-ши (ежедневное чтение Вед), а также совершать ежедневные обряды (нитьякарма) и поддерживать все существа (прежде всего семью и родителей, но также гостей и странников).

Брахмаджняни — знающий Брахмана.

Шакалья — ведическский учитель. Дошедшая до нас редакция Ригведы была сохранена школой, основанной этим мудрецом и названной по его имени.

Крита-юга — первая из четырех юг, или периодов существования мира.

Аюрведа (санскр., наука жизни, долголетия) — древнейшая существующая система здравоохранения, она была признана Всемирной организацией здравоохранения как эффективная система альтернативной медицины.

Смрити (санскр., запомненное) — разряд священных текстов, содержащих откровение, в отличие от шрути, «услышанного», божественного откровения, данного в Ведах.

Муни — просветленный, тот, на кого снизошло откровение, мудрец-отшельник, святой.

Камандалу — кувшин для воды, используемый аскетами.

Гарудасана (санскр., поза Гаруды) — стоячая асана, при которой ноги поочередно обвивают друг друга, то же самое относится и к рукам.

Пранаяма (санскр., обуздание дыхания) — дыхательные упражнения, направленные на контроль дыхания.

Самадхи — глубокая медитация, состояние йогического транса; прозрение природы Бога, слияние с Ним.

Трипути — тройная иллюзия (разделение познающего, познаваемого и самого знания).

Атри — букв, свободный от трех гун.

Брахма капаларандхра — невидимое отверстие в центре лба.

Тринити (англ., Троица) — здесь Тримурти, три бога: Брахма, Вишну, Шива, воспринимаемые как единое целое и выполняющие функции сотворения, сохранения и разрушения вселенной.

Махешвара (санскр., всемогущий владыка) — один из эпитетов Шивы.

Майя — принцип вселенской иллюзии, нереального, как проявление силы (шакти) Реального.

Саттва — одна из трех гун, составляющих Пракрити, свойство чистоты или добродетели.

Раджас — вторая гуна Пракрити, свойство страсти, волнения.

Тамас — третья гуна Пракрити, свойство темноты или невежества.

Пуруша — 1) изначальное Существо, из которого боги, принеся его в жертву, создали вселенную; 2) духовная сущность человека; 3) аспект знания в двуединой сущности «знание-энергия»: Макрокосм — нитья-майя (вечное-иллюзорное), или Шива-Шакти, микрокосм — Пуруша-Пракрити.

Муниндра — букв, «царь муни».

Питамбара - желтая шелковая нить.

Датта — тот, кто отдает себя.

Народа — божественный мудрец, певец, риши, духовный сын Брахмы, посредник между богами и людьми, создатель вины, струнного инструмента.

Бенгальский грам — разновидность гороха.

Упошана — глоток воды, очистительный ритуал перед трапезой.

Амритамасту — мантра, произносимая к маленькому глотку воды перед началом еды.

Арогхья и падья — почтительное предложение воды или освященное веками предложение омыть руки и стопы.

СУМАТИ

Однажды аскеты, проснувшись ранним утром и ожидая восхода солнца, очень заволновались, когда увидели, что солнце не восходит вовсе. Продолжалась долгая, долгая ночь. Все аскеты пошли в хижину мудреца Атри и сели вокруг праведной четы, не зная, что делать.

В мире начали появляться признаки смертельных болезней. Десять суток прошло в долгой, мрачной, темной ночи, которая, казалось, пришла, чтобы остаться навеки. Когда мудрецы, благодетели мира, рассмотрели положение дел и появившиеся симптомы и обдумали свои действия, они захотели узнать, откуда это пришло. «Кто несет ответственность за такое отчаянное состояние?» — думали они.

В это время Индра, сопровождаемый всеми божественными существами и девариши, с лицами, искаженными горем, также пришел туда и склонился к стопам Анасуи и Атри. Со сложенными руками он молился Анасуе: «О Мать, ты должна спасти все три мира от этого ужасного бедствия. Нет никого, кроме тебя, в ком мы можем найти убежище».

Праведная чета попросила его рассказать, что случилось. С долгим глубоким вздохом Индра начал: «О божественный махариши Атри, божественная Мать Анасуя, пожалуйста, выслушайте меня терпеливо.

В Пратиштанапуре есть брамин по имени Каушика. Хотя он ученый, но из-за своей предыдущей кармы он встал на пагубный путь и поэтому страдает от трудноизлечимой проказы. Похоже, что все его достоинства следуют за ним в облике его жены. Имя этой послушной долгу жены — Суматидеви, имя, которое ей очень подходит. Мать, неуместно молиться другой женщине прежде тебя, но все же, если кто-то произносит ее имя, пробуждаясь ото сна, этого достаточно, чтобы даровать ему всю удачу и счастье, даже окончательное блаженство. Божественные риши в сатьялоке провозгласили эту истину.

Она почитает своего мужа значительно больше, чем Бога. Он страдает от проказы, все его тело прогнило, и по нему ползают черви, но она не чувствует к нему отвращения. Напротив, он даже кажется ей вполне красивым. Услужение, которое она ежедневно воздает ему, в самом деле замечательно. Она промывает его язвы водой из Ганги, чистит и перевязывает их. Затем она массирует его ноги, обмахивает его и говорит ласковые слова, чтобы сохранить его ум бодрым. Она удаляет его выделения, готовит лекарства, останавливает кровотечение и очищает гнойные язвы и следит, чтобы мухи не сидели на них.

Даже мать не ожидает от своих детей подобной заботы. Даже веко не защищает глаз так неусыпно. Она ухаживает за ним с абсолютной преданностью и верностью.

Хотя жена служит ему подобно богине судьбы, поселившейся в его доме, этот жестокосердный муж досаждает ей и причиняет боль, когда только может. Он глядит на нее свирепо. Он бранит ее непрестанно и ворчит по малейшему поводу. Без причины он вдруг бьет ее, и все тело ее изранено.

Несмотря на все это, ее разум неколебим. Она не отворачивается от него, она восстает против него, она даже не плачет. Она не бранит его. Напротив, она считает все своей собственной виной. Она всегда говорит с ним любезно, сообразуясь с его настроением. Все время она старается, чтобы он оставался спокойным и довольным. Эта тягостная ноша привычна для нее. Еще она совсем не чувствует отвращения и не подает никаких признаков утомления.

Однажды, вымыв своего мужа и уложив его на койке около двери, — продолжал Индра, — она пошла в дом выполнять свою домашнюю работу.

В это время его пальцы, пораженные проказой, безвольно обвисли и суставы окостенели. Он не мог двигаться самостоятельно. Он лежал на койке подобно животному с перебитым хребтом. Он лежал с открытыми глазами, пристально всматриваясь в прохожих, когда его взгляд упал на молодую проститутку».

«Мать, — воскликнул Индра, — для меня нестерпимо упоминать столь неприличный эпизод перед тобой. Но Купидон не знает ни высокого, ни низкого. Низменный человек не заботится о пристойности. К тому же глупость прочно укореняется в таких людях. Поэтому, как ни старался, Каушика не смог изгнать червя вожделения, который поселился в его уме. Не найдя другого способа получить то, что хотел, он сообщил свое желание жене.

Услышав это, она была поражена. Она чувствовала, будто наполовину мертва. Что делать? Его желание несовместимо с его состоянием. Но он сказал, что даже не прикоснется к еде, если не удовлетворит свое желание. Он сидел, сморщив все лицо. Она знала его очень хорошо. Желания редко появлялись в его уме, но, если это происходило, даже Брахма не мог заставить его передумать.

Молясь Господу, она пообещала выполнить его желание после наступления ночи и после долгих уговоров заставила его поесть.

Пришла ночь. Для Каушики время тянулось медленно. Как будто для того, чтобы ухудшить ситуацию, той ночью опустилась густая тьма и к тому же начался мелкий дождь. Не успела наступить ночь, как Каушика стал торопить жену.

Она умоляла его подождать, пока все в деревне заснут. Потом уложила своего мужа, который не мог даже двигаться, в корзину и, неся ее на своей голове, торопливо направилась к дому проститутки.

Была кромешная тьма, кроме того, еще моросило. Холодный ветер выл в ушах. Казалось, шея не выдержит тяжести, лежащей на голове. Ее уставшие ноги дрожали и скользили в липкой грязи. Пока она с таким трудом несла его, ее грешный муж сидел в корзине, свесив ноги, радостно предвкушая наслаждение, которое получит. Из-за его резких движений ее напряжение возросло и стало невыносимым. Он оставался глух к ее мольбам не раскачивать корзину. Уставшая, она брела в темноте. Дорога к улице проститутки проходила около кладбища. Так как Сумати не видела дороги в темноте, она пошла через кладбище.

В тот день царь приговорил махариши по имени Мандавья к повешению, приняв его за ложного тапасви. Место, где приговор приводился в исполнение, было близко к пути, который выбрала Сумати.

В густой тьме ничего не было видно, момент полного крушения для Каушики почти приблизился. В предвкушении удовольствия Каушика довольно небрежно болтал ногами и больно ударил махариши Мандавью. Махариши Мандавья сдерживал гнев, принимая наказание как результат прошлой кармы. Но когда внезапно он получил сильный удар от Каушики, его охватило дикое неистовство. Немедленно он произнес неотменяемое проклятие: " Тот, кто ударил меня без причины, умрет завтра с восходом солнца". Проклятие поразило слух Сумати подобно удару копья. Тотчас в ответ, как отражение

проклятия, из уст этой добродетельной и преданной жены вырвалось: " Если так, то пусть солнце не взойдет никогда".

Каушику, который, все еще беспечно раскачиваясь, сидел на голове своей жены, объял страх смерти. Когда он услышал проклятие махариши, то зарыдал. Дрожа от страха, он попросил жену отнести его домой. Она повиновалась ему, как всегда.

В соответствии со словами, которые произнесла эта целомудренная жена, движение колесницы солнца остановилось».

«О Мать, — воскликнул Индра, — существует ли что-нибудь, что неизвестно тебе? Все исчисления времени зависят от солнца. Не просто исчисление времени, само существование всех миров зависит от него.

Сейчас, так как движение солнца остановилось, мир затянут тьмой. Звезды потеряли свой блеск. О Мать, нет движения звезд и планет. Все живое на краю гибели.

С тех пор как солнце прекратило движение, вся деятельность оказалась в тупике. Совершение ритуалов управляется временем. Сейчас время не движется. Следовательно, исполнение служб затруднено. Люди не могут совершать подношения, и мы не получаем жертвоприношений, которые дают нам пищу, и поэтому мы, боги, лишены ее. Таким образом, мы лишены сил и подобны земле в засуху, урожай зерна уменьшается, и над людьми нависла угроза голода.

О Мать, если люди умилостивят нас подношениями как обычно, мы пошлем вниз дожди и сделаем людей довольными и счастливыми. Мы наказываем нечестивцев, лишающих нас подношений, которые полностью причитаются нам. Это обычай. С прекращением его добродетельные существа находятся в опасности.

Поставленные в тупик такой опасностью, мы обратились к Отцу Мира, твоему свекру, и искали утешения у него.

Из уважения он показал нам путь к спасению. Сила верной долгу и целомудренной жены — причина этого бедствия. Как алмаз режется алмазом, так и одна лишь сила другой верной долгу и целомудренной жены может спасти нас.

Во всех трех мирах нет никого, кто мог бы превзойти Анасую в целомудрии и преданности своему мужу. Поэтому по его совету мы должны умолять тебя быть сострадательной и пролить ливень благодати. Следуя этим наставлениям, мы пришли к тебе искать помощи.

Поэтому, о Мать, будь милостива к нам. Защити миры. Пусть Солнце взойдет и восстановится причина мира как сейчас, так и впредь. Только ты наше утешение».

Видя жалкое состояние умоляющих предводителей богов, сердца праведной четы исполнились состраданием. Затем Анасуя успокоила их и сказала:

«О боги, нет силы, которая может устоять перед волей целомудренной и добродетельной жены. Проклятие, произнесенное той преданной женой, может быть снято только ею самой. Ничего другого невозможно сделать в этом случае. Поэтому ради вас я пойду к той драгоценнейшей среди добродетельных жен и ради вашего блага буду упрашивать ее, и только ее одну, позволить Солнцу взойти.

Но, — продолжила она, — проклятие, произнесенное махариши, является неотменяемым, следовательно, ее муж не может остаться незатронутым им. Затем с вашего общего согласия я сделаю соответствующее добро для нее. Не бойтесь. Сейчас позвольте нам отправиться в дом Сумати».

Дав богам такие заверения, Анасуя и махариши Атри пошли к дому Сумати.

Анасуя вошла в дом первой. Увидев восхитительную и достойную Сумангали, величайшую среди целомудренных и преданных жен, Сумати очень обрадовалась. Она встала и приняла Анасую с обычными арогхьей и падьей и выразила ей уважение и почтение.

Анасуя говорила о том и этом и постепенно, вызвав Сумати на откровенность, сказала: «Моя дорогая девочка, я очень рада видеть тебя. Я верю, что ты служишь своему мужу с величайшей преданностью. Вот почему я полна страстного желания узнать поближе тебя, молодую женщину. Пожалуйста, расскажи мне все, ничего не утаивая.

Чувствуешь ли ты неописуемый трепет, когда видишь своего мужа? Считаешь ли, что твой муж более велик, чем все боги? Поднимаешься ли ты прежде него каждый день и преклоняешься ли перед ним, глядя на него как на бога? Носишь ли без какой-либо небрежности знаки благочестия, такие, как куркума, кумкум и т.д.? Всегда ли согласна с ним? Знаешь ли, какие священные книги говорят о качествах преданной жены?

Для целомудренной и преданной жены лишь компания ее мужа существует во всем мире. Его счастье — это ее счастье. Только его близость дает смысл ее жизни. Она живет столько же, сколько муж, бодрая и крепкая. Такой, как сказано, должна быть пативрата*.

Ты выглядишь такой верной долгу и преданной женой. Не относись легкомысленно к моим словам только потому, что они сказаны старой женщиной. Причина, почему я говорю тебе все это, в том, что я знаю из опыта, каковы результаты пативраты. Я овладела всеми силами ради добра, ведя жизнь преданной и целомудренной жены. Для меня нет другого Бога, нет другого почитания, нет другого ритуала.

В то время как мужчина не может овладеть качествами без перенесения множества страданий и без соблюдения ритуалов, нам достаточно преданного служения нашим мужьям. Только оно может принести нам все плоды. Я слышала, что ты служишь своему мужу с высочайшей преданностью и упорно работаешь. И это заставило меня сказать тебе все это. Моя дорогая, послушай теперь, что я собираюсь сказать тебе.

Для женщины нет необходимости выполнять другие религиозные ритуалы или практики. Для женщины ее муж, единственный, есть Бог. Служение своему мужу есть поклонение Господу. Только это лежит в основе моих величайших достижений. Подобно тебе, я иду этим путем, и ты несомненно достигнешь счастья.

Очень хорошо, — добавила она, — я говорила тебе так много, а ты не произнесла ни слова».

Глядя на Анасую, которая разговаривала с ней так радостно и с такой нежностью, Сумати чувствовала огромное счастье. Она поклонилась Анасуе снова и начала говорить:

«О Мать, ты говорила мне о дисциплине, в которой я утвердилась с детства и которую я соблюдаю полностью в мысли, слове и деле. Твои слова увеличили мою веру в тысячу раз. Я следую, по мере сил и способностей, путем, пройденным старшими, подобными тебе.

Я действительно очень счастлива, что ты благословила меня своим даршаном*. Но ты не должна была беспокоиться, проделывая весь путь к моему дому. Если бы ты известила меня через ворону, я бы непременно пришла к тебе. Ты взяла на себя весь этот труд из любви ко мне и чтобы благословить меня.

Мать, то, что ты вышла из своего дома, показывает, что у тебя есть некоторая работа, связанная с благополучным существованием мира. Это несомненно. Пожалуйста, позволь мне узнать, что я, скромное существо, могу сделать для тебя».

Анасуя почувствовала счастье от понимания Сумати и ее смирения. Затем Анасуя решила, что наступило время раскрыть цель ее прихода. С доброй улыбкой на лице и еще с большим достоинством она сказала так: «Моя дорогая, ты сказала правду. Я вышла из своего дома с определенной целью. Не только я пришла к твоему дому, Индра и другие боги также пришли со мной. Они пришли сюда не по какому-то эгоистичному мотиву. Они пришли просить тебя спасти благосостояние мира. Но они боятся предстать перед тобой. Моя дорогая, я знаю, что нет ничего во всех четырнадцати мирах, чего бы ты не знала, и боги также знают это.

Деление времени на день и ночь сейчас в твоих руках. Если нет дня и ночи, не может быть никаких ритуалов. Не может быть подношений, а следовательно, нет дождей, нет зерна, нет жизни. Нет нужды объяснять тебе их взаимосвязь.

О Сумати, когда я думаю об этом и смотрю на тебя, я не могу сдерживать слезы, текущие по моему лицу. Судьба поставила тебя в такое сложное положение. Сила твоей добродетели и преданности своему мужу приведет к уничтожению мира.

Я знаю твое затруднительное положение. Но разве может какая-нибудь добродетельная женщина, подобная тебе, одобрить преждевременное разрушение мира? Подумай об этом.

Десять дней потеряны в кромешной тьме. Наступил хаос. Посмотри, как перед тобой стоят эти великие боги, смиренно умоляя тебя! Я тоже умоляю тебя. Одно простое слово из твоих уст может спасти весь мир живых и неживых существ. Поэтому, моя дорогая Сумати, послушай меня, поторопись и оживи миры».

Сумати пришла в замешательство, увидев Анасую, настолько охваченную чувствами и говорящую так много, вопреки ее обычаю. Она не могла даже думать. Великая Анасуя, мать трех богинь, стоящая перед ней, и все множество богов ожидали ее согласия.

Но когда она рассмотрела собственное положение, она почувствовала полное отчаяние и сказала: «Мать, что мне сказать? Я не могу сердиться на друга мира, я не могу сердиться на миры, что мне делать? Это моя карма. Проклятие муни Мандавьи...» Сумати не могла продолжать из-за боли, охватившей ее.

Но Анасуя не уступила и сказала: «Моя дорогая, неужели ты думаешь, что если тебе был нанесен вред или какой-то ущерб причинен твоему мужу, то эти святые и боги будут просто смотреть, ничего не делая? Не только я, каждая добродетельная и преданная женщина в мире поддержит тебя. Нет причины для страха. Действуй без промедления, Сумати! Призови бога солнца и спаси миры».

Услышав слова Анасуи, которые звучали подобно колоколам, Сумати встала и мысленно поклонилась своему мужу. Подняв свои сложенные руки и поклоняясь богу солнца, она молилась прерывающимся голосом: «О Отец, Сурьянаранаяна, прости мой проступок. Продолжи свой путь. Отец, спаси миры».

Немедленно колесница солнца пришла в движение. Радость всех живых существ не знала границ, и праведники совершили свою сандхью*."

Солнце взошло над вершинами восточных холмов. Каждый уголок мира был наполнен радостью и выглядел подобно новым лепесткам священного лотоса.

Но в одном уголке, неизвестном миру, сидела Сумати, выражения горя исказило ее лицо. Она положила на колени голову своего мужа, который умирал.

Эта чистая и преданная жена нежно растирала тело своего умирающего мужа. Преодолевая боль и душившие ее рыдания, она упала на землю. Она не сознавала мир вокруг себя, не видела Анасуи, которая была около нее.

Помимо Анасуи, больше никто не обратил никакого внимания на бедную Сумати. Каждый был беззаботно счастлив и плясал от радости. Только Анасуя, стоя рядом, смотрела на несчастную и убитую горем женщину, сосредоточив свой ум на Каушике.

Дыхание жизни вышло из него и смешалось с безграничным окружающим пространством. Вдруг уши Сумати уловили голос, звучащий подобно звону победных колоколов. Громкий голос взывал: «О вечная Сумангали!» Зов был ревом, мощным криком. Это был голос Анасуи. Неведомое могучее божественное сияние светилось в ее глазах. Сумати внимательно слушала.

«О вечная Сумангали, не бойся. С одной стороны есть сила тапаса, с другой — сила добродетельной и преданной жены. До сих пор царствовал тапас. Сейчас воля добродетельной и верной жены изменит его».

На мгновение Анасуя безмолвно сосредоточилась на своем муже. Потом медленно и выразительно она произнесла следующие слова:

«Если правда то, что я никогда не считала другого мужчину равным моему мужу в красоте, силе характера, уме, тапасе или добром расположении; если правда то, что никого во всех трех мирах я не считала равным моему мужу, то пусть этот брамин Каушика вернется к жизни, будет свободен от болезней и, следуя путем справедливости, живет тысячи лет».

Слова Анасуи прогремели по всему космосу подобно звуку небесной раковины. Немедленно Каушика встал, будто пробудившись ото сна.

Болезнь ушла, и его тело было крепким и сильным как алмаз. Сверх того, его ум тоже стал чистым и спокойным. Принципы дхармы стали теперь для него ясными как хрусталь.

Он немедленно встал и простерся перед Анасуей. Боги пролили на голову Анасуи дождь из цветов, и Каушика чувствовал, будто воды абхишеки* лились сквозь его голову. Звуки божественных барабанов и танец небесных существ были видны и слышны по всему небу, и победные крики эхом отражались повсюду.

Затем Брахма, Вишну и Махешвара вместе появились в небе. Анасуя и Атри простерлись перед ними, другие последовали их примеру. Три бога с улыбками на лицах поздравили Анасую с успехом, которого не мог достичь никто, кроме нее, во всех трех мирах. Они предложили ей высказать просьбу на свой выбор, исполнение которой они даруют в знак их милости.

Услышав это, Анасуя, драгоценнейшая среди добродетельных и преданных жен, подняв сложенные руки к своей голове, сказала смиренным голосом: «О боги, если вы считаете меня заслуживающей выполнения просьбы, я бы хотела того же дара, который мой муж уже выбрал. В конце концов, жена есть отражение ее мужа. Пусть вы родитесь в качестве наших детей и даруете нам благоприятную возможность достичь окончательного блаженства преодолением всех препятствий».

Три бога по достоинству оценили желание Анасуи и, сказав: «Да будет так», исчезли.

После этого Сумати с сияющим лицом и чувством огромной благодарности простерлась перед Анасуей, которая обняла ее с любовью и роняла слезы радости. Праведная чета провела некоторое время с Ка-ушикой и Сумати, а потом вернулась в свое жилище.

Аскеза Атри и Анасуи продолжилась.

Прошло много времени. Однажды, когда Атри смотрел на светящееся и красивое лицо жены, он думал, что это благоприятное время для зачатия потомства. Анасуя, которая достигла тождественности с разумом и мыслями своего мужа, немедленно поняла его намерение.

Но тотчас они отказались от этой мысли. В самом деле, день был благоприятен для рождения детей, но для праведной четы, которая вела чистую жизнь, далекую от усилий и давлений чувств, несколько тысяч божественных лет, идея была чуждой и отвратительной. Их умы не одобряли этого.

Немедленно они оба решили следовать пути формирования и восприятия идеи. Атри, который был погружен в невообразимую концентрацию, не мигая пристально смотрел на свою жену, и внезапно сила вырвалась вперед из его глаз и упала в землю. При виде этого бог ветра кинулся вперед с потрясающей скоростью и разбросал эти блестящие капли силы Атри во всех десяти направлениях. Затем главные богини сторон света поглотили эти капли и забеременели. Как результат они дали рождение Луне, в котором преобладает качество раджаса, и, обладая аспектом четырехликого Брахмы, бессмертный по природе, он стал богом царства растений и лекарственных трав. Он дарит жизнь всем существам.

Позже Шриман Нараяна, объединив в себе аспекты Брахмы и Шивы, был рожден Анасуей в форме Даттатреи.

Когда Анасуя зачала снова, у нее родился Рудра, в котором преобладал тамас. Он был в ярости от злодеяний царя Хайраи и появился специально с целью уничтожить его. На седьмой день после своего рождения он начал ходить. Его звали Дурваса.

Таким образом, из аспектов трех богов Анасуей и Атри были рождены трое детей. Из них Луна стал правителем Чандралоки в небесах. Шри Даттатрея поселился в горах Сахиадри, как бог богов йоги, как уничтожитель свирепых дайтьев* и защитник добродетельных, как Кальпатару, исполняющий желания преданных, и как защитник всего мира.

ПРИМЕЧАНИЯ:

Пативрата — целомудренная женщина, преданная своему мужу.

Даршан — видение; божественная личность дает возможность себя увидеть, лицезрение образа бога или святого. Важно также увидеть связанные с богами священные места: Гималаи, Гангу, святые города и т.п. Получение даршана бога и святого предполагает, что и они видят молящегося, обращают на него свое внимание, даруют ему милость.

Сандхья — ритуал поклонения Богу, совершаемый утром, в полдень и вечером.

Абхишека {санскр., окропление, омовение, помазание) — ритуал святого омовения; элемент ритуала помазания на царство — раджасуи. Претендента окропляли водой из различных рек, налитой в четыре сосуда из разных пород дерева.

Дайтьи — разряд демонов-асуров, гиганты, дети Дити и Кашьяпы, сводные братья данавов. Враги жертвоприношения, с переменным успехом борются с богами-адитьями.

ДЕТСТВО ДАТТЫ

Таким образом, аскетизм махариши дал беспре-цендентный результат — Даттатрея воплотился для того, чтобы поддержать порядок в мире.

Еще когда он был ребенком, членам ашрама стало ясно, что Датта в высшей степени необычный и выдающийся мальчик. Аскеты онемели, когда осознали, что он обладает необычными духовными силами. Маленький мальчик совершал такое, чего престарелые мудрецы не могли совершить даже после многих лет усердных занятий. Они со всей очевидностью поняли, что он одарен безграничными и удивительными силами, но не могли понять подлинной сущности, стоявшей за Даттатреей. Действия Даттатреи-ребенка были выше их понимания. Было очевидно, что он не был обычным человеческим существом. Они пришли к убеждению, что он достоин поклонения и что он, должно быть, близок к достижению атма-йоги, единственной способной рассеять все печали.

Так прошло время, Даттатрея полюбил уединение. Однажды он задумал удалиться от всех и последовать аскетической дисциплине йоги на долгое время. Однако его товарищи поняли это. Они беспокоились о том, что будет с ними, если Датта уйдет в уединение и никогда не вернется. Все они обступили Датту и принуждали его признать их в качестве учеников. Датта решил испытать их. В их присутствии он погрузился в воду расположенного поблизости озера.

При виде этого ученики Датты была объяты благоговейным страхом. Они не могли покинуть его из-за своего стремления к йоге, привязанности к нему и преданности его личности. Вспоминая снова и снова его божественный и благой облик, достойный воспевания в трех мирах, они решили не возвращаться в свои дома до тех пор, пока не увидят Датту снова. Они остались стоять на берегу озера, ожидая его.

Так прошло сто божественных лет. Даттатрея был погружен в блаженство, явившееся результатом глубокой медитации на дне озера. Он был счастлив, увидев, что спустя сто лет аскеты все еще ждали его, но решил подвергнуть их дальнейшим испытаниям.

Даттатрея настойчив как в проверке, так и в сострадании. Он вышел из озера, одной рукой обнимая красивую девицу и держа кувшин вина в другой. Сам вид полуодетой девицы шокировал аскетов, не говоря уже о кувшине вина.

Даттатрея и девица, казалось, забыли, что на них смотрят.

Увидев Даттатрею при таких обстоятельствах, многие молодые аскеты почувствовали отвращение. Они думали: «Он, быть может, обладает небольшой йогической силой, но его праведность не выдержала испытания. Какой позор!» Думая так, они повернулись и ушли.

Даттатрея смеялся над ними и продолжал свои провокационные шутки, чтобы проверить оставшихся преданных. Невозможно рассказать все проделки, к которым он прибегал в компании с этой внешне бесстыдной девицей. Казалось, ничто не является помехой в их потворстве своим желаниям. Видя это, некоторые молодые аскеты ушли. Осталось всего несколько человек. Они веселились, пока были свидетелями забав, которыми развлекался Датта. Затем со сложенными руками они начали молиться ему: «Господь Датта, Йогешвара, о Владыка, сжалься над нами. Ты — высший Бог йогов. Ветер, который касается пламени лампы, в следующий момент касается языков горящего погребального костра. Тот же ветер овевает брахмариши, а потом он соприкасается с чандалой*. Но ветер не окрашен ни добродетелью, ни пороком. Так же чистота, вытекающая из праведности, или нечистота неправедности не могут коснуться тебя, превосходного, достигшего самореализации посредством силы йоги. Глупые люди, не знающие этого, стремятся ограничить тебя мирскими законами, которые подобны попытке связать льва, царя зверей, кусочками нитки. Несколько глупцов, сбитых с толку твоим необычным сверхчеловеческим состоянием, подражали тебе и отклонились от пути праведности. Такие невежественные люди не могут постичь тебя. Господь, из сострадания открой нам эту тонкую истину. Поэтому, пожалуйста, положи конец всем этим проверкам и поддразниванию, будь милосерден и спаси нас».

Этим преданным, сохранившим твердость ума и ясность внутреннего зрения, осознавшим значение его хитростей, Даттатрея показал свою истинную универсальную форму. Он благословил их знанием йоги Высшего.

Даттатрея по-прежнему сохраняет привычку различными способами проверять стойкость и преданность своих последователей. Он подвергал проверке многих великих преданных, включая Картавирью и других. Те, кто не поддался заблуждению или переменчивости ума, собрали богатый урожай духовных плодов от Господа.

ПРЕБЫВАНИЕ В САХИАДРИ

Благословив стойких аскетов, Даттатрея вернулся домой. Анасуя, не зная, где ее дитя было все эти годы, с тоской ждала его возвращения. Тоска была побеждена радостью при виде любимого сына.

Простершись у ног своей матери, Даттатрея сказал: «Мать, ради преданных я должен пойти и поселиться в пещерах Сахиадри. Пожалуйста, позволь мне сделать это». Анасуя, только что утешившаяся мыслью, что ее сын в конце концов вернулся после столь многих лет разлуки, была шокирована тем, что он собрался покинуть ее снова. Сердце ее замерло.

Хотя Анасуя соблюдала суровую аскезу очень долгое время, сейчас она находилась в мирском понимании материнской привязанности к своему сыну. Она плакала и говорила ему, что он не может покинуть их. Но Даттатрея упорно настаивал на уходе. Страдания Анасуи были непереносимыми. Охваченная горем, ослепленная привязанностью, она рыдала и умоляла его. Но Даттатрея настаивал на своем решении. В конце концов она, потеряв самообладание от печали и гнева, сказала: «Датта, ты можешь быть йогом, ты можешь даже быть гуру для твоих учеников, но не забывай, что ты мой сын. Никогда не забывай, что кожа, покрывающая твое тело, дана мною. Поэтому, если ты хочешь идти, прежде отдай мне обратно эту кожу, которую я дала тебе».

Услышав это, Даттатрея остановился и ласково улыбнулся. Видя его улыбку, Анасуя спросила, что это значит. Даттатрея снял свою кожу, как будто он снимал пиджак, и отдал ее своей матери.

Когда она увидела обезображенный отсутствием кожи облик Даттатреи, сияющий ярким блеском, ее взор внезапно обратился внутрь. Она увидела божественный свет и таким образом достигла бесконечного блаженства и нерушимого покоя.

Испытав блаженство, не замутненное печалью, Анасуя успокоилась. Озаренная сиянием своего сына, она вернула ему его кожу и смиренно обратилась к нему: «Гуру Датта, ты учитель мира, воплотившийся, чтобы вести мир от темноты к свету. Ты вне времени и вне рождения и смерти. Ты открыл мне истину. Далее ты можешь жить в Сахиадри согласно твоему желанию и царствовать в сердцах твоих преданных. Пусть вселенная достигнет процветания».

Удовлетворенный Даттатрея пошел в Сахиадри.

Сделав Сахиадри центром своей деятельности и принимая преданных из трех миров, защищая добро и наказывая грех, Даттатрея правил царством йоги. Его действия по-прежнему были довольно необычными. Они оставались непостижимыми для многих. Иногда он принимал приятную и мирную форму аскета; в другой раз он принимал отвратительную форму. Какую бы форму он ни принимал и каким бы ни было его внешнее проявление, он всегда оставался твердым в йоге, никогда не уклоняясь от этого пути.

Простого повторения в уме его имени достаточно, чтобы сжечь все грехи человека. Нет лучшего средства, чем его истории, чтобы очистить человеческие сердца. Его игры и истории бесчисленны. Один мудрец сказал, что даже тысячеголовый Шеша* не смог бы описать их в деталях.

Тот факт, что Даттатрея воплотился как человеческое существо и спас многие души, является не самым величайшим делом. Но то, что даже боги, включая Индру, попав в трудное положение, обратились к Даттатрее и достигли своих целей, вызывает великую радость и удивление.

Уничтожение Джамбасуры — лишь одна из очень многих божественных шуток Даттатреи.

УНИЧТОЖЕНИЕ ДЖАМБАСУРЫ

Некогда жил демон по имени Джамбасура, который, силой аскезы став непобедимым, захватил небеса. Индра смело встретил его с армией богов, и целый год без перерыва бушевало сражение. Постепенно боги устали и начали спасаться бегством. Демоны стали безрассудно тщеславны и хвастливы.

Индра был напуган этим. Он пришел к выводу, что успеха сможет достичь только искусный выдумщик, а не тот, кто сражается с беззаветной храбростью. Когда, несмотря на долгие раздумья, никакой план не пришел ему на ум, он обратился к Брихаспати, наставнику богов, с которым в то время были Валакхильи и другие махариши, и попросил его разработать план. После консультации с Валакхильями и другими Брихаспати сказал: «Девендра, даже три бога* не могут спасти тебя от этого бедствия. Но Даттатрея, который является воплощением Тринити, сейчас в Сахиадри и погружен в йогу. Тебе повезло, сейчас он думает о тебе. Твой успех почти обеспечен. Но нужна неколебимая преданность и стойкая вера, чтобы угодить ему. И нет других способов».

Услышав это, охваченный радостью, Индра немедленно отправился к Сахиадри, но Брихаспати вернул его, сказав: «Сын, я говорил тебе с любовью, потому что ты мой ученик. Не забывай об этом. Очень трудно пройти проверку Даттатреи. Он может принять уродливый, вызывающий отвращение облик или заниматься презренными делами. Он может много раз подвергнуть тебя строгой проверке. Будь внимателен. Не возмущайся. Пойми, что он чист подобно пламени и ничто не может запятнать его. Прощай. Да пребудет с тобой удача».

Старательно обдумывая слова Брихаспати, Индра пошел к Сахиадри.

Бхагаван Даттатрея в то время занимался явно непотребным делом. Перед ним пели гандхарвы*, слуги подавали ему кувшины, полные опьяняющих напитков, и полураздетая женщина ластилась к нему. Даттатрея был пьян.

В такое, казалось, неподходящее время Индра и боги прибыли туда. Совет, который дал Индре его гуру, был очень кстати. Помня, что Даттатрея любил подвергать людей строгим проверкам, боги стояли, сложив руки. Они объединились с присутствующими и начали прислуживать ему. Несколько богов подносили еду и вино. Некоторые расстилали постели, другие готовили стол для трапезы.

Индра, стоя сбоку от Даттатреи, немедленно подавал ему все, что тот хотел. Иногда Бхагаван, забываясь, плевал на свое собственное тело, а в другой раз он плевал в лицо Индре. Однако Индра не отступал. Его преданность не дрогнула. Если Бхагаван ходил, Индра тоже ходил. Если Бхагаван садился, Индра тоже садился. Если Даттатрея стоял, Индра стоял, смиренно сложив руки. Вот таким образом все боги служили Даттатрее некоторое время. Однажды Бхагаван Даттатрея повернулся к Индре и спросил его ласково: «Эй, почему ты прицепился ко мне?» Индра рассказал обо всем, что случилось. Он смиренно умолял Даттатрею спасти его и богов, даруя им победу, поскольку они не могли больше противостоять атакам Джамбасуры и спаслись бегством.

Услышав это, Господь Даттатрея рассмеялся и сказал: «О, все ясно. У ваших врагов появилась возможность одолеть вас, потому что вам недостает понимания. Хватаясь за меня, который попался в сети женщины и плавает в вине, глупо просить моей поддержки, чтобы победить этого исполина. В прошлом кто-то сказал, что пересечет Гангу, держась за собачий хвост. Вы ведете себя так же».

Со сложенными руками Индра воззвал к Даттатрее: «Господь, ты — учитель мира. Ты — воплощение знания. Ни праведность, ни неправедность неприменимы к тебе, всегда сияющему внутренним светом мудрости. Почему ты пытаешься ввести нас в заблуждение?»

Индра собирался продолжить, но Господь Даттатрея прервал его и сказал: «Индра, почему что-то должно быть скрыто от тебя? Истинно, что у меня есть кое-какая сила, полученная посредством йоги, и ты однажды видел это. Но какая польза от нее сейчас? Существуют дела, которые могут быть совершены только теми, кто обладает огромной силой, полученной в результате тапаса. Разве могу я, наслаждающийся этой женщиной и увлекающийся вином, найти время для тапаса? Ты же видел мое похотливое стремление к женщинам. Разве тебе что-то непонятно? Одного вожделения достаточно, чтобы свергнуть человека с возвышенных высот в пещеры ада. Никакой тапас не может предотвратить подобное падение».

Услышав это, Индра простерся, восемью частями своего тела касаясь земли, и прерывающимся голосом умолял его снова: «Господь, твоей милостью я знаю, что ты безгрешен. Эта женщина не кто другая, как Мать Индира, которая ради тебя родилась как Анага. Она Изначальная Мать, а ты — Изначальный Пуруша. Разве могут лучи солнца быть запятнаны касанием подлой личности? О Господь, почему ты вводишь нас в заблуждение? Что бы ты ни говорил, мы не покинем это место. Ты — наше единственное прибежище, и другого у нас нет».

С этими словами Индра припал к стопам Господа. Даттатрея сказал: «Индра, ты очень важная личность, и как владыка трех миров ты довольно настойчив, я не могу отвергнуть истину твоих слов. Но я не могу уйти из этого места. Однако, если ты сможешь привести своих врагов ко мне, я сделаю все, что в моих силах».

Индра, который обладал огромной силой, снова почувствовал себя могучим и крепким, как гора. Немедленно он посоветовался с другими богами и, достигнув небес, вызвал Джамбасуру на битву. В ужасном гневе Джамбасура вышел со своей армией, рыча, что он искоренит оставшихся врагов. Боги, утеряв присутствие духа и стойкость, бежали. Энтузиазм ракшасов возрос, и они бросились преследовать богов, крича, что они не остановятся, пока враг не будет искоренен. Бегая туда-сюда, боги в конце концов предстали перед Господом Даттатреей, и их враги последовали за ними.

Когда они пришли, Господь Даттатрея под видом пьяницы веселился в компании Анагадеви. Когда те грешные души увидели Анагадеви, у них совершенно вскружилась голова. Анагадеви была необыкновенно, чарующе прекрасна. В тот момент она была полуобнажена и к тому же навеселе от обильной выпивки. Ракшасы полностью забыли о войне с богами и о том, что полуобнаженная нищенка была, на их взгляд, даже не человеческим существом. Они оттащили Даттатрею в сторону и оттолкнули его.

Затем ракшасы схватили Анагадеви и, подняв ее, бесцеремонно запихнули в паланкин, который принесли с собой. Споря между собой и отталкивая друг друга, они пытались поднять паланкин на головы с тем, чтобы унести ее.

Пока они были таким образом заняты, Господь Даттатрея громко смеялся и, успокаивая богов, сказал: «О боги, ваша удача приносит плоды. Сейчас Лакшми пересечет семь позиций в них и достигнет их головы. Они не смогут удержать ее. Вам нечего бояться».

Тогда боги тотчас его спросили: «Господь, где она пребывает? Что происходит, когда Лакшми обитает в тех местах?»

С улыбкой Бог Даттатрея объяснил: «Слушайте, о боги, если Лакшми находится в стопах человека, он будет жить в огромных дворцах. Если она обитает в его бедрах, тогда имеется богатство и здоровье. Если она пребывает в его приватных местах, это приводит к удовольствию от своей жены. Когда она находится в грудной клетке, осуществляется прибавление потомства и достижение счастья. Ее расположение в сердце приводит к исполнению желаний, а в шее приносит увеличение связей. Пребывая в лице, она дарует изобилие в пище, непобедимую силу и способность сочинять стихи. Затем, после пересечения этих семи мест, когда Лакшми достигает головы, она не остается там. О боги, сейчас Лакшми вошла в головы тех грешников и покинет их. Будьте наготове и беритесь за оружие. Я лишил демонов сил. Если у них остались какие-нибудь заслуги, они также будут сожжены дотла, потому что они касались чужих жен. Следовательно, это подходящее время для вас. Сейчас свершится ваша победа».

Пока Бог так обращался к богам, среди демонов вспыхнул спор. Он начался, так как каждый доказывал, что он единственный должен быть около прекрасной девицы, и что он один должен нести прекрасную девицу, и он один должен нести паланкин. Этот спор перерос в громкую ссору.

Поддерживаемые Господом Даттатреей, боги начали сражение с новой силой и убили всех демонов.

Анагадеви выпрыгнула из паланкина и присоединилась к Господу Даттатрее. Так милостью Даттатреи боги смогли получить обратно свое небесное царство.

Для Господа Даттатреи защита Индры и других богов не была большим подвигом. Впоследствии он стал наставником и защитником самого Брахмы, создателя всех миров и одного из Тринити.

Вот эта история.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ВЕД

В далекие дни создания рода человеческого Санака, Сананда и другие — первые созданные человеческие существа, преданные праведности, были заняты строгой аскезой и свободны от привязанности и ненависти. Они были знатоками собственного Я. Направление их умов стало заботой Брахмы, который хотел создать творение, бесконечно возобновлявшееся и продолжавшееся во всех направлениях. Он глубоко размышлял об этом. Он понял, что его работа не будет продолжаться, если человечество не будет время от времени погружаться в невежество.

Итак, он