Освободительный поход русской армии

Наполеон двинулся к югу от Москвы, но в сражении под Малоярославцем понял, что позиции русской армии крепки, и был вынужден отойти на разоренную Смоленскую дорогу. Началось преследование неприятеля армией Кутузова. Для Александра наступил час победы. Победители хотели видеть своего вождя, шум и суета грядущих триумфов и балов заглушили неспешный разговор с Богом той памятной осенью 1812 года. Седьмого декабря Александр выехал из Петербурга и уже 11 декабря в Вильно его громкими криками встречали войска. Он снова был на виду, целовал неприятного ему Кутузова, обращаясь к войскам, говорил правильные слова: «Вы спасли не одну Россию, вы спасли Европу!» На это Кутузов отвечал государю:

Россия освобождена, войну нужно закончить здесь, на берегах Немана, откуда она и пошла. Зачем проливать русскую кровь ради спасения Европы? Пусть она сама себе спасает, своими собственными средствами! Падение Наполеона будет выгоднее Англии, нежели России.

Однако Александр I был преисполнен гнева и мести. Да и кто особенно думал о жизнях десятков тысяч русских солдат? Не случайно у русских полководцев сложилась присказка: «Ничего, бабы новых нарожают». В Рождество, 25 декабря 1812 года Александр I обрадовал Россию манифестом об окончательном изгнании французов, а уже в январе 1813 года армия Кутузова форсировала Неман. К России присоединилась Пруссия, а потом Австрия, Англия, Швеция. Не все шло успешно у союзников. Наполеон, к удивлению своих врагов, за 3 месяца, как писал современник, «магически составил новую армию» и даже одержал несколько побед. Но все же он проиграл ключевое сражение – «битву народов» под Лейпцигом в 1813 году – и отступил во Францию. Накануне он не использовал свой последний шанс помириться с противниками, полагая, что все проблемы решит в бою, и на этот раз просчитался. В начале марта 1814 года союзники потерпели неудачу в нескольких боях с отчаянно сражавшимся Наполеоном. Он готовился к решающему сражению, но неожиданно союзная армия не стала искать с ним битвы, а двинулась прямо на Париж. С боями, в которых самые большие потери несли русские войска, союзники прорвались к столице Франции. Город капитулировал. В договоре о его сдаче было сказано: «Город Париж предается на великодушие союзных государей». Наполеон подписал отречение, а Александр I на белом коне, когда‑ то подаренном ему Наполеоном в 1807 году, въехал в Париж. Традиция провожать незваных гостей до их дома была утверждена. Враг был повержен. С удивлением смотрели парижане на бивуаки донских казаков на Елисейских полях.

Легенды и слухи

Бистро

Считается, что появлению бистро – ресторанов быстрого обслуживания – Париж обязан русским оккупантам, которым не хватало времени, чтобы долго сидеть за столиками, и они постоянно кричали официантам: «Быстро! Быстро!» Неизвестно, так ли это (уж очень это похоже на мифы народной этимологии), но можно точно сказать, что наши офицеры погуляли во Франции славно. Перед выводом русских войск из Франции в 1814 году командующий оккупационным корпусом светлейший князь М. Воронцов заплатил из своего кармана все долги русских офицеров французским рестораторам и почти разорился, хотя до этого был сказочно богат. Впрочем, государь, не менее благородный, чем генерал, не дал Воронцову пропасть в нищете.

Победа над Наполеоном как никогда сплотила крупнейшие державы Европы. Они решили установить новый порядок. Впрочем, по сути своей он был старым, так как восстанавливались прежние дореволюционные границы, порядки и режимы, которые сильно устарели к 1814 году. Вместе с тем карта Европы перекраивалась так, как было удобно победителям. Новые решения были дипломатически закреплены на Венском конгрессе 1814 года. Россия, Австрия и Пруссия заключили Священный союз для борьбы со всяким проявлением революций.

Кутузову было не суждено увидеть Париж. Он умер раньше, весной 1813 года за границей. Тело полководца привезли в Петербург и похоронили в склепе Казанского собора, построенного А. Н. Воронихиным. Под сводами собора висели десятки трофейных знамен. В честь победы была выбита памятная медаль.

Заглянем в источник

Государь вовсю кокетничал и волочился за дамами. Это записывали агенты венской полиции:

«На балу у графа Палффи царь, которому очень понравилась графиня Сечени‑ Гилфорд, сказал ей: “Ваш муж отсутствует. Было бы очень приятно временно занять его место.” – “Не принимает ли Ваше Величество меня за завоеванную область? ” Княгиня Эстергази, муж которой был на охоте, получила от императора Александра записку, где сообщалось, что он проведет вечер у нее. Княгиня послала ему список дам, попросив вычеркнуть тех, кого он не хотел бы у нее встретить. Царь вычеркнул из списка всех… кроме нее!»

Агент полиции позже сообщал:

«Император Александр попеременно или одновременно ухаживает за графиней Зичи, княгиней Леопольдиной Эстергази, княгиней Ауэрсперг, графиней Сечени и в особенности за двумя любовницами Меттерниха – герцогиней де Саган и княгиней Багратион».

При этом было перехвачено письмо Александра к Луизе де Бетман:

«Прощай, моя единственная любовь! Только чувство долга не позволяет прилететь мне в твои объятья и умереть в них от счастья!»

Начался самый блестящий период царствования Александра. Русскому императору все вновь выражали самые горячие чувства любви и благодарности, восхищались его красотой, ангельским видом. Кровавые сражения сменились переговорами, победители делили Европу. Потом были балы, которых еще не видел мир: в ином танце шли государи половины европейских стран. На Венский конгресс собрались два императора, две императрицы, пять королей, одна королева, два наследных принца, три великие герцогини, три принца крови, 215 князей, 32 германских светлости и высочества. И все смотрели только на высокого статного блондина – русского императора, признанного всеми царем царей…

Впрочем, у императора было время заниматься и делами – чувство долга у него было в крови. Он очень серьезно отнесся к невиданному «званию» «царя царей», заседал на конгрессах Священного союза и думал, что, действительно, поможет так любимой им Европе устроиться на века комфортно, под защитой Священного союза, в котором он был на первых ролях. И это увлекло Александра. Он стал мыслить вселенскими категориями, будто уже владел миром. Как писал историк Николай Шильдер, «в русских документах исчезли ясные, четкие определения конкретных целей России, в них начали писать темные толкования о Гении зла, о Глаголе Всевышнего, о борьбе России за что‑ то неопределенное, но патриархальное, а главное – ничего не приносящее самой России, кроме хлопот, расходов и ненависти».