Глава VI. На следующий день Билл проснулся далеко за полдень

На следующий день Билл проснулся далеко за полдень. Точнее, восстал из мёртвых. Каулитц был уверен, что зомби чувствуют себя примерно, как он сейчас. Голова трещала, в горле скребла сухость, в висках резало от пробивающегося в окно солнечного света. Попробуй он что-нибудь сказать, вышел бы только слабый хрип, как в фильмах ужасов. Билл с трудом повернул голову, напоминающую колокол, который звенит при каждом движении, и к своему счастью увидел на тумбочке бутылку минералки и таблетку. Выпил и снова опустился на подушки, мысленно посылая брату тысячу благодарностей. И тут вспомнил, что вчера натворил. Зачем он поцеловал Тома? Травка, которую он выкурил, должна была расслабить его и отвлечь от мыслей о старшем брате, а не раскрепощать на поступки, которые могут негативно повлиять на отношение Тома к нему. Как теперь смотреть ему в глаза? Ладно, всё равно придётся вставать. Проще всего сделать вид, что он ничего не помнит, а во всяких глупостях, что он творил вчера, виноват был наркотик, гуляющий в его крови.
Заставив себя подняться и обойдя квартиру, Билл не обнаружил брата. Подкатившее солёным комом к горлу волнение удалось усмирить, так как в отсутствии Тома пока что не было ничего страшного. Его вещи на месте. Он вышел в магазин или ещё за чем-нибудь и скоро вернётся. Однако бессмысленная, пожирающая тревога грызла его изнутри своими заточенными за последнее время зубами. Час проходил за часом, а близнец всё не появлялся, и давно переставшее казаться необоснованным волнение нарастало в геометрической прогрессии, забирая последние физические и моральные силы и сотрясая тело мелкой дрожью.
Разумеется, первым, о чём подумал Билл, было то, что своим вчерашним поведением он оттолкнул Тома, и тот оставил его вопреки своим обещаниям. Но гнал от себя эту мысль. Неужели бы Том не поговорил прежде, чем уйти? Не попытался бы вправить младшему мозги?
Билл не находил себе места. С тех пор, как он привёл себя в порядок – умылся, принял душ – и позавтракал, прошло довольно много времени. Не зная, чем себя занять, да, собственно, и не предпринимая тщетных попыток отвлечься, певец бесцельно слонялся по квартире, иногда зависая перед окнами и проклиная их за то, что выходят на задний двор, а не на дорогу. Разумеется, он звонил Тому, но сигнал, раздавшийся из комнаты Билла, вызвал неконтролируемую истерику, граничащую с припадком. Он оставил свой телефон дома! Машины Тома не было в гараже. Куда он мог уехать без телефона, вещей и не имея хороших знакомых в Лос-Анджелесе? Или всё-таки прихватил что-то особо ценное и смылся… К кому-то. К кому-то другому. Слёзы безостановочно катились из глаз уже на протяжении получаса. Притихшая логика робко подсказывала, что телефон брат просто обронил вчера, когда укладывал и раздевал Билла, и благополучно забыл о нём; а сегодня незадолго до его пробуждения поехал, наверное, куда-то далеко зачем-то, вот и всё, не о чем переживать.
Но затем Билл предположил, что случилось что-то страшное. И теперь уже надеялся, что Том просто бросил его, а не попал в аварию, например. Потерять брата из виду и потерять из жизни – несравнимо разные вещи. От вероятности такого поворота судьбы Биллу стало трудно дышать. Нужно позвонить в полицию и…
Но тут в замке заскрежетал ключ. Билл выбежал в коридор и с облегчением и злостью за доставленную нервотрёпку уставился на Тома. Тот преспокойно положил пакеты, с которыми пришёл, на пол, не подозревая о готовящейся атаке. Билл с силой толкнул его в плечи. Старший Каулитц часто заморгал и недоумённо воззрился на него, мол, ты чё?
-Какого чёрта ты забыл свой телефон, и где ты был? – набросился на брата Билл, сдерживая вновь подступающий поток слёз.
Том заметил его красные опухшие глаза, всё понял и подтянул к себе в примирительные объятия:
-Извини, Билли, прости. Я ездил в супермаркет – в холодильнике пусто. Там встретил кое-кого из новых знакомых, поболтали о том, о сём. На обратной дороге шину спустило, а я без мобилы – думал, посеял. Пришлось выкручиваться. В общем, это долгая и скучная история.
-А я решил, что после вчерашнего ты… что ты… - Билл всё-таки не смог удержать настойчивые слёзы (в последнее время он что-то слишком часто ревёт), всхлипнул и уткнулся в братское плечо. – Из-за того, что я тебя вчера… Я боялся, что ты не выдержал и сбежал… от меня…
-Ну что ты, братишка! Ни за что на свете я не оставлю тебя! – успокаивал его Том, гладя по голове, делясь своей энергией взамен на затраченную по его вине.
-Никогда не забывай свой телефон! Я уже подумал, что пора обзванивать больницы и морги, - Билл ощутимо укусил Тома за шею.
Том дёрнулся и зашипел, но больше от неожиданности, нежели от боли. По его телу пробежали лёгкие покалывания зарождающегося возбуждения.
-Это тебе за то, что заставил волноваться, - мстительно проговорил Билл, но затем запечатлел на месте укуса нежный извинительный поцелуй.
И неожиданно ощутил, что член брата активизировался. Билл испугался, что теперь-то за такую реакцию своего организма Том точно ему врежет (типа, Билл заразил его своим гейством), но он, наоборот, ничего не предпринимал. Стоял, не шевелясь и не убирая рук со спины младшего близнеца. Помимо воли Билл тоже начал возбуждаться, греясь в объятиях самого дорогого ему человека и понимая, что его не отталкивают. Том жив, он рядом и он возбуждён. Не дождавшись сопротивления, Билл уже смелее прикоснулся к его шее губами, постепенно поднимаясь вверх к лицу дорожкой мягких поцелуев. Он был готов к тому, что брат вот-вот очнётся и крикнет: «Что ты делаешь? Отвали от меня, извращенец!». Одно лишь слово, и Билл бы отступил. Но Том своим бездействием давал понять, что не против. И Билл не видел повода останавливаться. По пути куснул мочку, заставив Тома судорожно втянуть носом воздух. Добрался до скулы, лаская пальцами его затылок, покрыл поцелуями щеку и остановился в нерешительности напротив губ. Оба чувствовали, что этот момент для них переломный. Они трезвые, и их поведение ни на что уже не спишешь. Кроме того, каждый уже определился в своих желаниях. Они хотели друг друга. Безумно. Нестерпимо. До боли.
Билл заглянул брату в глаза, ища в них неприязнь или сомнение. Но ничего подобного не увидел. Том просто предоставил ему инициативу, взглядом, скользящим от глаз к губам, позволяя продолжить. Даже не так – прося, умоляя о поцелуе. Биллу вдруг вспомнилась строчка из их песни: «Kü ss mich jetzt»[5]. В ту же секунду он яростно приник к губам Тома, который ответил не менее пылко. Их идентичные губы сцепились в борьбе за право вести. Билл неосознанно поддавался Тому, подчинившись его языку, требовательно ворвавшемуся в его рот. Старший Каулитц застонал, ощутив, наконец, металлический шарик на языке младшего. Он легонько потеребил его сверху, дразня, затем медленно, с оттяжкой прошёлся по обратной стороне языка. Том с остервенением терзал рот близнеца, так долго не дававший ему покоя. Он воздавал Биллу за все те дни и ночи, что мучился от неразделённой, как ему казалось, страсти. А так как их чувства оказались взаимными, было ещё обиднее оттого, что потеряно столько времени. И Том стал целовать ещё более истово, забираясь пальцами в ворох чёрных волос, под футболку. Их руки блуждали по телам друг друга, пока языки сражались лаской.
Билл потёрся бёдрами о бёдра брата, давая понять, как сильно хочет его. Том со стоном сжал его ягодицы. Билл запрыгнул на него, обвив ногами за пояс и не отрываясь от его губ. Малейшая пауза казалась сейчас подобной смерти. Том уже по выработанному рефлексу направился в комнату близнеца. Опустил Билла на кровать и устроился у него между ног. Футболки исчезли, он не удержался и снова поцеловал татуировку-сердце, проведя перед этим по ней подушечкой большого пальца. У Билла прервалось дыхание от этого жеста. Том вернулся к его губам, а во взгляде плескалась бескрайняя любовь.
Штаны и трусы полетели на пол вслед за футболками. И когда их обнажённые, пылающие, истекающие смазкой члены соприкоснулись, Билл заскулил, а Том зарычал – эдакие два щенка. Том прихватил зубами колечко в брови Билла и немного потянул на себя – давно хотел это сделать. Потом спустился губами по груди брата к животу, как вдруг выпрямился и замер в растерянности, хлопая глазами и не представляя, что делать дальше. Посмотреть гейское порно он как-то не подумал, да и не успел ещё после принятого накануне решения.
И тогда сверху оказался Билл. Для начала он исследовал губами шикарное тело старшего брата: шея, ключицы, плечи, грудь. Немного задержался на сосках, прикусив каждый зубами и зализав. Обласкал кубики пресса, нырнул острым язычком в пупок. Взглянул на пребывающего в экстазе брата пошлым предупреждающим взглядом и размашисто лизнул багровую сочащуюся головку. Поиграл с уздечкой, едва ощутимо водя пальцами по стволу и массируя мошонку. Том выгибался, мычал и двигал бёдрами, намекая на более серьёзные действия. Билл сжалился над ним и заглотил член почти целиком.
Тома выворачивало наизнанку от происходящего. Он занимался любовью со своим братом-близнецом, и это только подстёгивало его болезненное возбуждение. А все разумные доводы «против» давно утонули в океане блаженства. Билл вытворял с ним такое, отчего пальцы на ногах поджимались и кружилась голова. Это было именно то, чего хотел Том. Билл был единственным, кто мог доставить ему ТАКОЕ удовольствие. Он не просто как мужчина знал, где приятнее. Он как близнец знал все эрогенные точки этого тела. В его голове была уже готовая карта маршрута с пометками стратегически важных координат, которые нельзя обойти стороной.
Заметив, что Том вот-вот кончит, Билл выпустил из плена рта его член, и жалобный стон стал музыкой для его ушей. Но певец хотел получить и свою долю удовольствия. Он потянулся к прикроватной тумбочке за смазкой, выдавил немного на пальцы, приподнялся над распластанным и внимательно следящим за его манипуляциями Томом, завёл руку за спину и принялся растягивать себя, прикрывая глаза от забытых приятных ощущений. От такого зрелища кадык старшего близнеца заходил ходуном. Помимо того, что это было невыносимо эротично, так ещё и предвкушение от того, что последует за этим, накрывало его похлеще героина.
Направив в себя смазанный член брата, Билл осторожно опустился на него, запрокинув голову назад и беззвучно открывая и закрывая рот. Он словно что-то пел, но выключил громкость. Этой песней был секс. Вот оно – то долгожданное чувство наполненности, электрических волн, расходящихся по проводкам нервов при стимуляции простаты. Новая доза этой нестандартной зависимости утоляла губительную по ней жажду. И не нужен Биллу никакой экстази. Эйфория затягивала его в бездну, и чтобы выбраться из неё, ему нужно взлететь…
Том ловил не меньший кайф. Узость и сила, с которой мышцы Билла обхватывали его член, постепенно плавили разум, затмевая восприятие всех чувств этими умопомрачительными трениями. Какие, к чёрту, девушки, думал Том, пока ещё мог думать, когда у него есть персональное черноволосое сокровище, которое он не отдаст никому. Он будет брать сам. Много, жадно, собственнически.
Билл грациозным танцем исполнял на нём свои па, дрожа ресницами сомкнутых век. С каждым движением его налитая кровью плоть деловито покачивалась и с глухим шлепком ударялась о живот, требуя таким образом к себе внимания. Для Тома весь процесс казался необычным. Но особенно странной и в то же время манящей перспективой было сжать в ладони не свой стояк, маячивший впереди. И будто услышав его мысли (а точнее, нагло подслушав), Билл, не открывая глаз, наощупь отыскал его руку, до этого комкавшую простыню, и объял длинными пальцами брата свой член. Что от него требуется, Том сообразил.
Войдя во вкус, он подмял младшего под себя. Однополый секс уже перестал его удивлять, оказывается, он почти не отличался от обычного. Разве что не было груди, которую можно помять. Хотя, если бы у Билла имелась грудь, это было бы отвратительно. Он лежал под ним такой открытый, расслабленный, взмокший, и жутко развратный, но принадлежащий только Тому. Старший Каулитц сделал небольшую встряску: вышел почти до конца, затем резко одним толчком врубился по самые яйца. Билл выгнулся и высоко застонал. Том подумал, что за этот стон миллионы фанатов отдали бы всё. Но он никому не позволит его услышать.
Наладив быстрый темп и прибавив обоим громкости, Том вскоре довёл их до конечной черты. Они излились вместе, как и положено близнецам. Том навалился на Билла и зеркально укусил брата в шею, как тот его недавно в коридоре. По ощущениям, вместо крови в нём был бензин, и оргазм просто взорвал Тома так, что сознание разлетелось на кусочки, и парень ничего не соображал несколько минут. В ушах звучали слова: «Benzin in Blut. Mir geht’s gut»[6].
Отдышавшись, Том выскользнул из Билла, и они легли лицом друг к другу. Ни одному из них произошедшее не казалось неправильным, грязным или противоестественным. Напротив, это было волшебное, долгожданное единение, абсолютное – душ и тел. Они не жалели. Как можно жалеть о том, чего хочется так, что разрывает изнутри? Отныне близнецы Каулитц связаны ещё прочнее, ещё более зависимы друг от друга. Переплетены, как буквы на татуировке.
-Я люблю тебя, - прошептал Билл.
-И я тебя.
Теперь Биллу хотелось плакать от счастья. Он взял в руку ладонь Тома и, увидев сбитые костяшки, встревоженно спросил:
-Что это?
Том пожал плечами:
-Вчера в клубе тебя какой-то урод зажимал в туалете… Ты не помнишь?
В голове младшего промелькнул образ валяющегося мужика с окровавленным лицом.
-Помню, да, - он с невесомой нежностью поцеловал пострадавшие костяшки, как бы говоря «ты меня спас, и я исцелю тебя любовью». – Помню. Хорошо, что я экстази вчера не принимал, - хихикнул Билл, но тут же прикусил себе язык, понимая, что сболтнул лишнего.
-Значит, ты его уже пробовал? – разъярённый тон Тома не предвещал ничего хорошего.
Билл кинул на него виноватый взгляд и, не выдержав той смеси осуждения, гнева, разочарования и беспокойства, с какой Том смотрел на него, отвернулся к нему спиной. К стене передом, к Тому задом.
-Билл, эта хрень – не игрушка! Да от этого реально сдохнуть можно! – Том кипел от негодования. – Билл! – он потряс брата за плечо, но тому стыдно было признать очередное падение в грязь лицом, и он поглубже зарылся носом в подушку. – Билли, пожалуйста, - уже мягче попросил старший Каулитц, - дай слово, что больше никакой наркоты и глупостей… по крайней мере, без меня, - он чмокнул Билла в лопатку. – Малыш, я не хочу, чтобы тебе было плохо. Ты у меня один-единственный во всей Вселенной, и я обязан тебя оберегать.
От этих слов в груди Билла зажглась звезда и распустила тёплые лучи по всему телу до кончиков пальцев рук и ног, до корней волос. Только Том мог так согреть одними словами. Провинившийся кивнул и развернулся обратно, чтобы вовлечь близнеца в новый головокружительный поцелуй.
Потом они вместе принимали душ, и Том удостоверился, что попка у Билла действительно сладкая.
____________________________________________________________________

5 - «Поцелуй меня сейчас» – песня «Geisterfahrer»
6 - «Бензин в крови. Мне хорошо» - песня «Geisterfahrer»