Между двумя войнами

В период с 1919 по 1939 гг. газетно-журнальный мир приспосабливался к новым условиям экономической и политической жизни Франции, к новым требованиям читателей, на умонастроение и образ жизни которых война оказала серьезное влияние.

Заметно менялось соотношение между политической и информационной прессой, перестраивалась и сама структура французской журналистики. Дальнейшая индустриализация прессы, более рациональные, «американизированные» методы ее создания и управления, рост экономической прессы, развлекательных изданий, специализированной периодики, появление новых «звезд» и смена лидеров на газетной сцене – все это приметы 20-х и 30-х годов.

Материальное положение газет, особенно ежедневных, усложнялось из-за роста себестоимости, вызванного и улучшением содержания (обширная международная информация, дорогостоящие репортажи, разнообразные приложения), и сложностью внешнего оформления (иллюстрации, цвет, шрифт), и удорожанием расходов на бумагу, на транспорт, на содержание редакции. За два десятилетия (1917–1938) себестоимость номера ежедневной газеты выросла в 5 раз. Все это делало трудным существование газет и рискованными попытки новых изданий. Мелкие и средние газеты стали закрываться. В Париже к 1938 г. осталась лишь 31 ежедневная газета, а в провинции – 178. Концентрация печати усилилась особенно в условиях экономического кризиса 30-х годов.

На политической арене Франции большие изменения были связаны с созданием и укреплением Французской коммунистической партии. Отношение к ФКП внутри страны и к Советской России во внешней политике определяло место каждой политической партии, каждого политического деятеля и каждой политической газеты в развернувшейся борьбе. Тема антикоммунизма объединяла большинство крупных газет и резкое их поправение было отличительной чертой периода.

Достаточно упомянуть кампанию против правительства Бриана, которую развернули «Матэн», «Тан», «Эко де Пари» и другие буржуазные газеты, когда речь зашла о более гибкой политике и об участии этого правительства лишь в обсуждении условий созыва конференции в Генуе, куда предполагалось пригласить советскую делегацию. В результате этой кампании правительство Бриана пало.

Попытки ликвидировать свободу печати при помощи выдвигавшегося законопроекта о судебном преследовании за антивоенные выступления были направлены против коммунистической печати, в первую очередь против газеты «Юманите». И если реакции не удалось, по выражению Анатоля Франса, отбросить страну к законам о печати времен Карла X, то общая атмосфера оставалась крайне неблагоприятной для прогрессивной печати.

Говоря об изменениях внутри самих газет, следует отметить большее разнообразие рубрик, возросшую роль «больших репортажей» и новшества в оформлении.

Заметным было увеличение зарубежной информации, что, впрочем, не всегда свидетельствовало о внимании газет к серьезным проблемам международной жизни, а скорее о стремлении развлечь французскую публику чем-то «заграничным», с оттенком экзотики.

Среди новых рубрик постоянный характер стали приобретать «кино», «радио», «туризм», «авиация», «автомобили», «спорт».

«Большие репортажи» вступают в период своего расцвета и теперь так же, как раньше романы с продолжениями, поднимают резко тираж то одной, то другой газеты. Наибольшую известность среди авторов подобных материалов получил Альбер Лондр после серии репортажей из каторжных тюрем в «Пти паризьен». Его именем даже названа одна из журналистских премий за лучший репортаж.

Некоторые изменения коснулись и внешнего вида газет. Не меняя формата, они медленно, но верно увеличивали свой объем. К 1939 г. средний объем «большой» газеты колебался от 12 до 16 полос при числе колонок 7–8.

Но что было самым впечатляющим, так это количественный и качественный прогресс фотоматериалов. Занимая все более видное место в газете, фотография начинает в некоторых случаях определять ее лицо. Под фотографии подстраивается верстка, а не наоборот, как было раньше. Фото в газете становится уже не только вторичным, иллюстративным элементом к тексту, а самостоятельной информацией.

Уже в 30-е годы «Тан», отказываясь от фотоиллюстраций, выглядит архаичной в сравнении с газетами, следующими за «Пари-суар».

Юридическое положение французской печати в 20–30-х гг. оставалось в основном в рамках закона 1881 г., хотя в разные годы и вводились временные ограничения на деятельность отдельных газет. И все же в условиях экономической и политической нестабильности этот закон не мог оградить печать от влияния правительства и давления капитала. Неоднократные финансовые скандалы, среди них особенно нашумевшее дело Стависского в 1934 г., в которых были замешаны крупнейшие газеты, показывали, что пресса зачастую находилась в зависимости от интересов отдельных экономических и финансовых групп.

Известны случаи кампаний в прессе, организованных предпринимателями накануне выборов. О связях газеты «Тан» с Комите де форж [18] прямо говорится во многих работах по истории Франции. Появление и развитие ежедневной экономической прессы также указывает на то значение, которое придают в это время информации представители деловых кругов. Сама пресса, становящаяся все более «деловой», отражает в своем развитии в 20–30-е гг. борьбу не только политических, но и экономических интересов.

***

При общей характеристике французской прессы рассматриваемого периода, с учетом «удельного веса» каждой газеты и ее политической ориентации, можно обрисовать примерно следующую расстановку сил в области, прежде всего, ежедневной печати.

Газеты, составлявшие еще накануне 1914 г. «большую пятерку», образуют в 1915 г. своеобразный консорциум (как они сами его назвали), основанный на общности рекламных интересов. Используя материальные затруднения этих газет и ослабление соперничества между ними, агентство Гавас заключает с ними договор об общей рекламной службе, после чего всякая конкуренция между «Пти паризьен», «Пти журналь», «Матэн», «Журналь» и «Эко де Пари» практически исчезает.

Чтобы избежать обвинения в создании «треста», Гавас снабжает рекламой и «шестую газету», состоящую из дюжины парижских газет помельче, покорно следующую в фарватере «большой пятерки».

Начиная с 1931 г., когда произошел конфликт между агентством Гавас и «Пти Паризьен», которому стали тесны рамки консорциума, связи внутри «пятерки» стали ослабевать. Окончательно консорциум распался в 1937 г. Не было также единодушия и в рядах «шестой газеты». Однако в период совместных действий каждая газета использовала преимущество своего положения.

Самая крупная утренняя газета этого периода – «Пти паризьен» – выходила полуторамиллионным тиражом до 1936 г., и лишь к 1939 г. ее тираж снизился до 1 млн. Достаточно умеренно выражая свои политические симпатии (как это свойственно «большой» газете), она тем не менее явно была на стороне Национального блока в 1919–1924 гг. и не скрывала своей враждебности к Народному фронту в 30-е годы. Ее попытки расширить свое влияние в провинции за счет региональных выпусков встречали недовольство со стороны Гавас и Ашетт и, как уже говорилось, вносили раскол в ряды консорциума.

«Эко де Пари», достигшая своего расцвета в годы первой мировой войны, замедлила темпы роста, а в 30-е годы стала терять читателей, занимая весьма консервативные, националистические позиции. В 1938 г. она слилась с газетой «Жур».

«Журналь», сохранявшая прочные позиции до 1939 г. (410.000 экз.), еще более резкая в своей оппозиции Народному фронту, имела наиболее прочные связи с агентством Гавас и его директором Пьером Гимье. Кроме того, она имела связи с бумагопромышленником Дарбле и Парижско-Нидерландским банком.

«Матэн», будучи основной конкуренткой «Журналь» внутри «пятерки», занимала столь же правые позиции и отличалась особыми симпатиями к Муссолини и Франко, а также своей ненавистью к Народному фронту, что в немалой степени привело к падению ее тиража от 1 млн. в 1919 г. до 300 тыс. в 1939 г.

«Пти журналь» в течение всего периода после войны переживала серьезные трудности, тираж ее непрерывно сокращался, опустившись в 1936 г. до 150 тыс. Неоднократные смены владельцев и склонность к поддержке Народного фронта не предотвратили ее падения. К 1939 г. она пришла с дефицитом в 9 млн. франков.

В таких условиях нестабильности своих членов консорциум пяти газет не представлял иногда непреодолимого препятствия для возникновения конкурентов.

В 1922 г. для поддержки Левого блока, куда входили социалисты и отошедшие от Национального блока радикал-социалисты, была создана газета «Котидьен». Инициатором ее создания был Анри Дюмей, уже имевший к этому времени успешный опыт издания еженедельной газеты «Прогресивик», оппозиционной Национальному блоку.

Обратившись к читателям «Прогресивик» с предложением о подписке на средства для издания ежедневной газеты, Дюмей сумел привлечь к своей идее 60 тыс. акционеров и собрать 22 млн. франков. Газета «Котидьен», получившая поддержку таких политических деятелей как Леон Блюм, Венсан Ориоль, Эдуард Эррио и др., стала во главе кампании, приведшей к победе Левого блока в 1924 г. Ее тираж к этому времени достиг 380 тысяч. Несмотря на противодействие газетного консорциума (Гавас отказывает «Котидьен» во всякой рекламе), она успешно завершает свою кампанию против А. Мильерана, заставив уйти его с поста президента республики. Однако после поражения Левого блока в 1926 г. и прихода к власти коалиции буржуазных партий во главе с Пуанкаре под лозунгами «национального единения» газета отходит от своей первоначальной позиции. Дюмею удается еще некоторое время удерживать ее на плаву, но от прежней политической газеты остается лишь одно название.

Другой попыткой издания массовой газеты представляли собой намерения парфюмерного фабриката Коти использовать газету в своих политических интересах, построив ее в то же время на коммерческой основе. Его амбиции при этом простирались до желания стать французским Херстом. Придерживаясь крайне правых взглядов, Коти не жалел миллионов для создания собственной прессы, которая пропагандировала бы его сильно отдающие фашизмом идейки. С этой целью он оказывал финансовую поддержку «Аксьон франсез», поощряя в то же время отделившуюся от нее «Нуво сьекль», еще более правую. Купив в 1922 г. газету «Фигаро», он пригласил на пост ее главного редактора Люсьена Ромье, который был известен ему с 1918 г. по своим экономическим обозрениям в «Журне эндюстриель», прославлявшим французский капитализм. Разместив редакцию «Фигаро» в одном из самых престижных зданий на Елисейских полях, Коти вскоре сливает ее с «Голуа», чтобы сосредоточить все усилия на издании другой ежедневной газеты, более соответствующей его целям.

Первый номер «Ами дю пепль» появился 3 мая 1928 г. Продавая эту новую газету по 10 сантимов вместо обычных для парижских газет 25, он действовал в духе старых рецептов Жирардена, но сразу же натолкнулся на противодействие консорциума. Типография «Эко де Пари», с которой «Ами дю пепль» была связана договором, отказалась ее печатать. «Мессажери Ашетт» отказалась распространять ее, Гавас лишило ее всякой рекламы, и лишь значительные капиталы «парфюмерного короля» позволили ему продолжать борьбу. Он основал собственное общество по распространению газеты, привел в действие армию продавцов, наладил издательское дело и одновременно возбудил процесс против своих соперников, который выиграл, получив 10 млн. франков компенсации. После этого «Ами дю пепль» (с учетом вечернего издания «Ами дю пепль дю суар») увеличила свой тираж до 700 тыс. экземпляров.

Однако откровенно фашистские выступления газеты, однообразие содержания и стиля ее статей, продолжающаяся конкуренция со стороны «большой пятерки» и серьезные финансовые издержки не позволили «Ами дю пепль» закрепить свой успех. Вскоре Коти вынужден был поднять цену газеты до общепринятого уровня в 25 сантимов, а в 1934 г., незадолго до своей смерти, отказаться от ее издания, истратив в итоге около 500 млн. франков. Казалось, Коти уверенно шел по пути, начертанному Жирарденом и продолженному Мийо, но оба его предшественника были гораздо более осторожны в вопросах политики.

Гораздо более счастливо сложилась судьба другой ежедневной газеты, успех которой несомненно является одним из самых заметных явлений в жизни французской прессы между двумя войнами.

Еще в 1919 г. в рядах сатирической прессы появляется новичок в названии которого звучала и фамилия его создателя Эжена Мерля. «Мерль блан» («Белая ворона») быстро завоевывает успех при сохранении ярко выраженных левых позиций. Начав со скромных 34 тыс. экземпляров, этот сатирический еженедельник через год уже имеет 110 тыс., а в 1922 г. его тираж достигает 812 тыс.! Вдохновленный успехом Э. Мерль организует издательское общество, которое в феврале 1923 г. начинает издавать ежедневную вечернюю «Пари-суар» сначала как «финансовую газету», а спустя семь месяцев, превращает ее в «газету общей информации». На первых порах с тиражом 120–150 тыс. «Пари-суар» держится в первой пятерке парижских газет, но острая конкуренция со стороны другой вечерней, но более крупной газеты «Энтрансижан» (400 тыс. в 1930 г.), занимавшей правые, националистические позиции, не позволил Мерлю развить успех. В 1927 г. Мерль оставляет редакцию «Пари-суар», а в 1930 г. газету покупает Жан Пруво, когда тираж ее уже упал до 60 тыс.

Жан Пруво, стоявший во главе семейства промышленников (шерстепрядильные предприятия, сахарные заводы, бумагоделательные фабрики) был к этому времени не новичком в газетном деле. Используя свои капиталы, он купил в 1924 г. ежедневную «Паримиди» (40 тыс. экз.), удвоив ее тираж к 1930 г. После приобретения «Пари-суар» Пруво стремительно набирает темпы на пути к триумфу: в 1931 г. тираж «Пари-суар» более чем удваивается, в 1933 г. достигает 1 млн., в 1934 г. – 1, 5 млн., в 1938 г. – 1, 8 млн., наконец, в 1939 г. превышает два миллиона, покоряя тем самым вершину, которой иногда лишь достигала «Пти паризьен» во время Первой мировой войны.

С 1937 г. она выходит на 10–14 полосах, а по воскресеньям на 20-ти. Штат ее редакции накануне Второй мировой войны составлял около 1000 человек, из них журналистов и фоторепортеров около 150.

Усвоив современный стиль руководства газетным предприятием, Пруво старался держать «Пари-суар» на уровне последних достижений в оформлении, подаче материалов и организации работы редакции. Приняв в 1931 г. формулу «большой ежедневной информационной газеты», «Пари-суар» отводит значительное, если не главенствующее место фотографиям. Погоня за сенсационными материалами, «кровь и ужасы» на первой полосе, многообразие рубрик, репортажи и анкеты – все эти необходимые признаки «большой газеты», к тому же располагающей значительно большими средствами для поисков и доставки информации, чем ее конкуренты, позволяли «Пари-суар» наиболее успешно соответствовать вкусам широкой аудитории, в то же время эксплуатируя их. Политическая информация, занимающая второстепенное место на ее страницах, была всегда выдержана в умеренных тонах с претензией на объективность. Ей скорее было свойственно поддерживать дух казенного оптимизма в сложное для страны время, что ни в какой степени не способствовало пониманию ее читателями реальных проблем, которые стояли перед Францией как на внутреннем, так и на внешнем фронте.

При всей своей массовости и универсальности «Пари-суар» оставляла неохваченными еще значительные пласты читательской аудитории. Для их освоения Пруво берется еще за два издания, очень точно выбрав направление поиска.

В марте 1937 г. он основывает «Мари-Клер» – «еженедельник для женщин, какого еще не было» с тиражом в 437 тыс. Новизна его заключалась в том, что будучи столь же роскошно оформленным как и самый модный тогда женский журнал «Вог», он предлагал решения бытовых проблем, «приемлемые для всех кошельков», обращаясь к более широким социальным слоям. Это позволило увеличить тираж «Мари-Клер» до 985 тыс. в 1939 г. В нем Пруво смело использовал опыт аналогичных американских изданий. Так же как и в другом своем издании – «Матч». Приобретя этот довольно скромный спортивный еженедельник, он путем постепенного расширения его тематики превратил его в один из самых массовых журналов Франции. В 1939 г. тираж «Матч» составлял 1 млн. 100 тыс.

Группа прессы Пруво становится первым крупным газетно-журнальным объединением, которому впоследствии предстоит сыграть большую роль в определении лица современной французской печати, особенно после присоединения к этой группе газеты «Фигаро». А пока, в 1939 г., «Фигаро с тиражом 80 тыс. экземпляров стоит во главе «прессы центра». Вдова Коти мадам Котнареаню, оставаясь главным акционером газеты, отдает ее политическое направление на усмотрение Люсьена Ромье и Пьера Бриссона. Это ставит «Фигаро» в ряды «умеренных правых», в которых выделяется еще газета «Тан», репутация официоза которой во многом объяснялась ее плохо скрываемыми связями с влиятельными экономическими кругами. Еще правее этих буржуазных газет находилась группа более мелких изданий. Уже упоминавшаяся «Аксьон франсез» Шарля Морраса и Леона Доде одно время держалась за счет финансовой поддержки Коти (до 1925 г.), а чаще всего вынуждена была обращаться за помощью к своим подписчикам. Ее националистическая линия, сопровождаемая частыми эксцессами, не изменилась и к 1939 г., когда ее тираж был менее 60 тыс. Более устойчивыми были позиции крайне правых в еженедельной печати. Даже в годы Народного фронта тираж «Кандида» и «Грэнгуара» был соответственно 465 и 800 тыс. Несколько меньшим был тираж основанного в 1930 г. откровенно фашистского еженедельника «Же сюи парту», сделавшего затем карьеру в годы оккупации Франции.

Всей этой буржуазной печати противостояла не столь массовая по тиражам, но многочисленная по названиям и очень активная в политическом отношении печать левых партий. О роли, которую играла до 1926 г. газета «Котидьен», уже было сказано. В эти же и последующие годы такие газеты как «Овр» Габриеля Терн, «Эр нувель» Эдуарда Эррио, «Репюблик» Эмиля Роша, а затем Жака Кейзера представляли различные течения в радикальной партии, даже не являясь официально партийными органами. Многие крупные провинциальные газеты были весьма близки к партии радикалов: «Депеш» (Тулуза, тираж 270 тыс.), «Франс» (Бордо, 235 тыс.), «Прогре» (Лион, 220 тыс.), «Пти провансаль» (Марсель, 165 тыс.).

Официальный орган социалистической партии (СФИО) «Попюлер де Пари» в первые годы своего появления в этой роли вел трудную жизнь. С 1925 по 1927 гг. не выходил вовсе. Но с приходом в редакцию Леона Блюма достиг тиража в 100 тыс. экз. В годы Народного фронта тираж «Попюлер де Пари» поднимался до 300 тыс., но вновь резко падает к 1939 году. В провинции, несмотря на то, что агентство «Пресс попюлер» было социалистическим, лишь одна газета «Ревей дю Нор» (Лилль) имела тираж в 250 тыс., в 1936 г., остальные газеты, поддерживавшие социалистов, значительно ей уступали.

К левому лагерю можно также отнести группу еженедельников с тиражами, как правило, более низкими, чем у аналогичных правых изданий. Самым крупным из них был сатирический «Канар аншене», затем «Вандреди» в 1936 г. тираж более 100 тыс.), «Люмьер» (около 50 тыс.) и «Марианн».

Особую и большую роль в политической жизни Франции играла в 20–30-е годы печать Французской коммунистической партии [19]. Ее центральный орган – газета «Юманите», несмотря на преследования со стороны правительства и нападки буржуазной прессы, сумела выстоять в трудные годы и благодаря широкой поддержке рабочих и прогрессивной интеллигенции стать одной из крупнейших газет страны в 30-е годы. ФКП располагала целой сетью партийных изданий, рассчитанных на самые различные слои населения. Накануне второй мировой войны тираж «Юманите» превышал 350 тыс. экз. Вечерняя газета французских коммунистов «Се суар» имела 260 тыс. Выходили также теоретический журнал «Кайе дю большевисм», еженедельная газета для крестьян «Терр», молодежная «Нотр женесс», иллюстрированный еженедельник «Регар». В провинции партия имела 74 еженедельника общим тиражом 175 тыс. экз. Компартию поддерживала газета «Пепль» – орган Всеобщей конфедерации труда.

Накануне Второй мировой войны правительство Далладье запретило в августе 1939 г. сначала «Юманите» и «Се суар», а затем и все остальные коммунистические издания, лишив тем самым ФКП важнейшего орудия работы в массах. Такова была политика правящих кругов, морально и политически разоружавших страну в тот момент, когда требовалось, напротив, единение всех сил в борьбе с подлинной опасностью в лице германского фашизма.

***

Картина межвоенного периода будет неполной, если не обрисовать, хотя бы коротко, эволюцию, которую проделало информационное и рекламное агентство Гавас, и ту возросшую роль, которую стало играть радиовещание во Франции.

Старейшина информационных агентств, Гавас проделало большой путь от скромного бюро переводов в 1835 г. до огромного предприятия накануне Первой мировой войны, каким стало агентство как в области информации, так и в области рекламы.

Однако, война, а затем экономические и политические кризисы, относительное ослабление позиций Франции на мировой арене – все это создавало многочисленные трудности для Гавас, и к концу периода оно приходит, утратив значительную долю своего могущества. Следует отметить все же рост абсолютных показателей деятельности Гавас в 20-е годы. Именно в 1920 г. Гавас сливается с Генеральным обществом платных объявлений, и капитал агентства вырастает в течение года с 8 до 18, 5 млн. франков. В последующие годы он быстро и неуклонно увеличивается: 27, 7 млн. франков в 1921 г., 37 млн. франков – в 1922 г., 50 млн. франков – в 1924 г., 80 млн. франков – 1927 г., 105 млн. франков – в 1930 г. К этому моменту Гавас представляет собой процветающее предприятие, насчитывающее 1200 сотрудников в Париже, 400 корреспондентов в провинции и 500 – за границей. Оно имеет соглашения о сотрудничестве с 26-ю зарубежными агентствами. Во Франции оно контролирует 6 тыс. км. телеграфных линий (из них 500 км. только в Париже). К тому же все шире Гавас использует радиотелеграф для связи не только с европейскими странами, но и с пунктами по ту сторону Атлантики. Его информационные службы распространяют ежедневно 80 тыс. слов по всему миру.

Гораздо более трудными для Гавас были 30-е годы. В условиях экономического кризиса затрудняется и сокращается активность агентства в области рекламы. В 1939 г. оно контролировало не более трети газетно-журнальной рекламы во Франции.

В сфере информационной деятельности возросла конкуренция со стороны зарубежных, прежде всего крупных американских, агентств. Становилось все более дорогостоящим освещение важнейших международных событий. Финансовые затруднения Гавас обеспечили правительству установление своего контроля над ним, в первую очередь, в интересах министерства иностранных дел. По договору, подписанному в 1931 г., МИД Франции соглашался выплачивать агентству 800 тыс. франков ежемесячно, а в 1938 г. это министерство полностью взяло на себя покрытие дефицита Гавас в информационной сфере.

***

В период между двумя войнами быстрыми темпами развивается и становится массовым новое информационное средство – радиовещание. За пятнадцать лет (с 1924 по 1939 гг.) количество радиоприемников выросло во Франции с 60 тыс. до 5, 2 млн., что все же было меньше, чем в том же 1939 г. в Великобритании (9, 8 млн.), Германия (10, 2 млн.) и тем более в США (31 млн. приемников, не считая автомобильных). На каждые 100 жителей во Франции в 1936 г. приходилось 7 приемников, в то время как Германии – 13, в Великобритании – 17, а в США – 18.

Активную роль в первых радиопередачах еще до 1914 г. и в течение войны, а также некоторое время в самом начале 20-х годов выпало сыграть Эйфелевой башне. Установленный на ней передатчик нес в эфир точное время, метеосводки, затем краткие экономические и финансовые новости дня провинциальных бирж, позднее одночасовые музыкальные передачи. Журналист Морис Прива, еще в 1921 г. «выпускавший» в зале Научного общества «Устную газету», получает в 1924 г. разрешение вести свою «Журналь парле» с помощью передатчика на Эйфелевой башне. Таким образом, «Радио Тур Эйфель» становится первой ежедневной информационной радиопередачей. Она длилась полтора-два часа и постепенно разнообразила содержание: новости, передовая, обзор печати, интервью, заявления и даже «роман-фельетон». В том же году начались и рекламные и передачи по радио.

Наряду с государственной сетью радиостанций, контролируемой министерством печати, телеграфа и телефона (Р.Т.Т.), возникало и развивалось частное радиовещание. Уже в 1928 г. действовало 11 государственных (две в Париже, 9 – в провинции) и 14 частных (четыре в Париже, 10 – в провинции) радиостанций. Интересно отметить, что из четырех частных парижских станций две контролировались газетами «Журналь» и «Пти паризьен», а крупнейшая провинциальная радиостанция «Радио-Тулуз» была связана с местными газетами «Депеш» и «Пти Жиронд». Частные радиостанции в первое время быстрее государственных наращивали свои мощности, благодаря прибылям от рекламных передач. И лишь после того как в 1933 г. была введена абонементная плата за пользование радиоприемниками, государственные радиостанции смогли получать компенсацию за свой отказ от радиорекламы. В этом же году государством была выкуплена из частного владения крупнейшая парижская станция «Радио-Пари». К 1937 г. ситуация уже была явно в пользу государственного радио: его 15 станций имели общую мощность 950 Квт., в то время как 12 частных – 180 Квт. Эти последние все чаще попадают под покровительство крупных газет, а созданная в 1932 г. «Радио-Люксембург» большей частью опирается на французские капиталы агентства Гавас.

Рядом постановлений и декретов, принятых в течение 30-г годов, государство постепенно устанавливает свой контроль над радиовещанием, ставшим уже мощным фактором воздействия на общественное мнение как внутри страны, так и за рубежом.

Не сразу почувствовав опасную конкуренцию со стороны радио, газеты спохватились лишь в середине 30-х годов. В результате активной борьбы Национальной Федерации французских газет в 1937 г. было достигнуто соглашение, по которому строго регламентировалось время и ограничивался объем информационных передач по радио, особенно в утренние часы.

В дальнейшем, уяснение специфики каждого из этих информационных средств приведет к ослаблению борьбы между ними и даже к сотрудничеству, но конкуренция в области рекламы по-прежнему останется острой.

▲

ФРАНЦУЗСКАЯ ПРЕССА В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ (1939–1945)

Влияние, которое оказали события» связанные с оккупацией Франции во время войны и движением Сопротивления, было не только значительным для печати данного периода, но и решающим образом определило структуру и характер всей послевоенной прессы.

Французская печать была в эти годы отражением и горечи поражения, и позора предательства, свидетелем тяжелейших испытаний, выпавших на долю народа Франции. Будучи, как и вся страна, расколотой, французская печать дала примеры как малодушия и трусости, так и образцы стойкости, отваги и патриотизма.

В течение первых десяти месяцев, получивших широко распространившееся название «странной войны», Когда французская буржуазия была озабочена не столько действиями против подлинного врага – германского фашизма, сколько разгромом коммунистической партии внутри страны, положение печати мало в чем изменилось. Коммунистические издания (а теперь уже и сама ФКП) были запрещены, а буржуазная пресса не испытывала даже обычных для военного времени затруднений с персоналом и материальными ресурсами.

Лишь в июне 1940 г., накануне оккупации Парижа одни газеты закрываются, другие начинают «великий исход», направляясь в Бордо, Лион, Клермон-Ферран и далее на юг. После подписания позорного перемирия, в результате которого были оккупированы две трети территории Франции, включая Париж, страна оказалась разделенной на две зоны, где условия для деятельности печати были различны. В северной зоне был установлен режим, провозгласивший своей официальной политикой коллаборационизм, т.е. «сотрудничество» между правительством Петена, находившемся в г. Виши, и гитлеровскими оккупантами. Соответственно, все издания, выходившие в этой зоне, находились под контролем службы пропаганды немецкого военного командования, руководимой, в свою очередь министерством пропаганды Геббельса.

Вишистский режим поддерживал лишь те организации и газеты, которые строго следовали политике коллаборационизма и способствовали укреплению собственного, французского фашизма

Известный монархист Ш. Моррас, глава «Аксьон франсез», становится своеобразным идеологом вишизма. Другой поклонник фашизма Марсель Деа, возглавил «Народно-национальное объединением, а его газета «Овр» появилась в Париже вслед за первыми официально разрешенными режимом изданиями, такими как «Виктуар» («Победа»(!)), «Матен», – «Пари-суар» и «Пти паризьен», выступавшей теперь в качестве неофициального органа «Французской народной партии» (P.P.F.), претендовавшей на роль массовой опоры французского фашизма.

Открытую поддержку режиму оказывала газета «Нуво тан», этот «серьезный» представитель коллаборационистской прессы, официоз немецкого посольства в оккупированной Франции. Ее директор Жан Люшер, организатор фашистской «Национальной корпорации французской прессы», был одним из немногих одиозных журналистов, кто был расстрелян за предательство после освобождения Франции, так же как и Робер Бразийяк, выпускавший вновь «Же сюи Парту» – наиболее, пожалуй, ярую сторонницу коллаборационизма.

Агентство Гавас было разделено: его рекламную сферу взяли под свой контроль нацисты, а информационную часть правительство Виши национализировало и объединило с «Французским агентством информации и печати», созданным опять-таки немцами в качестве филиала нацистского агентства «Дойче нахрихтен бюро».

Газеты южной зоны Франции, и без того испытывавшие давление службы пропаганды немецкого военного командования, после 11 ноября 1942 г., когда оккупация распространилась на всю страну, попали в те же условия, что и печать северной зоны, Созданный на юге Франции «Легион бывших фронтовиков» всю свою деятельность, в том числе в области печати, направляет на сбор информации, необходимой для укрепления режима Виши.

Многие газеты с этого момента прекращают свой выход: одни сразу, другие, спустя некоторое время. Но оставалось еще большое число газет, оставшихся в рядах коллаборационистских изданий.

В течение всего периода в обеих зонах Франции действовали и набирали силу различные группы движения Сопротивления. Ведущей политической силой этого движения была Французская коммунистическая партия, которая своим активным участием и числом понесенных жертв заслужила в народе название «партии расстрелянных». Большое значение коммунисты придавали выпуску нелегальных изданий. В тяжелейших условиях подполья партия продолжала выпускать свой центральный орган – газету «Юманите». Удавалось налаживать нелегальное распространение и других партийных изданий, все содержание материалов которых было направлено на организацию движения Сопротивления, на скорейшее освобождение Франции.

К лету 1943 г. были достигнуты большие успехи в деле объединения многочисленных и зачастую разношерстных групп и организаций в единый Национальный Совет Сопротивления (НСС). ФКП вошла в него как одна из крупнейших политических партий.

Многие группы и организации, вошедшие в НСС, имели названия, которые сохранились после освобождения в названиях газет, отражавших лозунги движения Сопротивления, столь популярные во французском народе. Эта популярность позволяла газетам выходить уже в новых условиях послевоенной Франции и пользоваться поддержкой широкого круга читателей. Однако не все газеты остались верны этим лозунгам и вскоре вынуждены были либо закрываться, либо менять свои позиции, а значит и хозяев. Изменения, произошедшие во французской печати в результате запрещения коллаборационистских газет и поддержке, оказанной на первых порах демократической печати, дали повод многим исследователям говорить о ренессансе французской печати, даже о создании «новой прессы». Однако последующие события, возрождение запрещенных газет под новыми названиями, возвращение прежних хозяев прессы на арену, усиливающееся стремление буржуазии к ограничению демократических свобод и подавлению прогрессивной печати – все это заставляет делать серьезные оговорки, оценивая «новизну» вновь складывающейся системы буржуазной печати во Франции.