Уровень действий

Вот так постепенно и неуклонно вырастают этажи-уровни, слагающие сложнейшие здания наших движений. И мы горды стройностью, сложностью, многообразием системы построения наших движений. Полно, стоит ли так гордиться? Н. А. Бернштейн предупреждает, что все перечисленные ранее классы движений доступны не только человеку, но и многим животным.

Больше того, животные гораздо совершеннее выполняют эти движения: дольше и быстрее бегут, лучше лазают и прыгают, они точнее и координированнее нас во многих действиях.

Но вот мы подошли к целой группе действий, которая присуща почти исключительно человеку. Эти действия обеспечиваются корой больших полушарий мозга.

Появление коры (а это произошло сравнительно недавно — около 500 тысяч лет назад) открыло человеку совершенно новые возможности во всех областях его жизни. Благодаря коре мозг возглавил и повел вверх по эволюционной лестнице всю жизнедеятельность человека. Идея нервизма, идея главенствующей роли мозга, разрабатываемая многими учеными, прочно завоевала ведущее место в физиологии. Дерзка и глубинна мысль Николая Александровича Бернштейна: «...все эти возможности открылись для мозга благодаря коре с ее совершенно особой структурой. Как знать, к чему это приведет в ближайшие миллионолетия?» Чем не материал для самых серьезных фантастов?

Уровень «D» почти монопольно принадлежит человеку. У самых высших животных имеются только самые начатки его. Сложность действия этого уровня так велика, а наши физиологические знания о нем еще так малы, что ученым пока не удалось четко и полно выяснить все его функции, все подробности его проявления.

Выяснилось, что при поражении определенных высших участков мозга опухолью или травмой человек вдруг разучивается делать многие, даже самые простые действия — мыть руки мылом, застегивать пуговицы, есть ложкой. И не то что у него дрожат или не движутся руки, нарушилась координация движений; нет, у него все сохранно — и сила и точность движений совершенно прежние. Однако он стоит и с недоумением смотрит на свои руки и, главное, на тот предмет — спички, ложку, пуговицу, щетку, лопату, — с которым ему предстоит взаимодействовать: что с ним делать? Он не знает, вернее, забыл. А именно этот предмет (спички, ложка и т. д.) и представляет собой ведущую информацию уровня «D».

При этом важно подчеркнуть, что уровнем «D» оценивается не метрика предмета (то есть его размер, вес, строгая форма, цвет), а его топология — его схема, объясняющая качественные соотношения отдельных частей предмета. Например, топология буквы означает замкнутость или незамкнутость линий, пересекаемость их в разных направлениях. Букву «A» можно изобразить и печатным шрифтом, и славянской вязью, и прописью — все равно топологические качества буквы будут означать именно эту букву и никакую другую. То же самое можно сказать о любом смысловом предмете — карандаш может быть круглым или граненым, маленьким или большим, тонким, толстым, остро очинённым, притупившимся — все равно он будет нести единую смысловую нагрузку: им можно писать.

Принцип топологичности относится не только к самим предметам, но и к действиям, совершаемым на уровне «D», — снимание шляпы, закуривание папиросы, завязывание узла — сугубо топологичные, а не метричные действия, их осуществление происходит лишь по единой схеме (снять, закурить, завязать), хотя и добрым десятком разных способов.

Здесь важна не только очередность каждого из элементов действия, но и определенное время, затрачиваемое на отдельную операцию. Получающийся таким образом цепной процесс и обеспечивает смысловое действие — надеть и застегнуть пальто, смазать лыжи мазью, очинить карандаш.

Именно уровень «D» обеспечивает не просто перемещение предмета, а смысловое использование его с целью изменить окружающую действительность, максимально приблизить ее к той модели «желаемого будущего», которую человек создает мысленно перед началом каждого действия.

Характернейшее качество всех действий этого уровня — их высокий автоматизм, иначе говоря, они выполняются без активного контроля сознания, что, конечно, возможно лишь после многократных упражнений и тренировок. Вспомним пушкинские строки:

«Он подал руку ей. Печально

(Как говорится, машинально)

Татьяна молча оперлась...»

Это «машинально» и есть автоматически, без активного контроля над действием.

Другая важная особенность этого уровня связана с различием в действиях правой и левой руки. Во всех уже перечисленных, нижележащих уровнях эта разница была практически незаметной. И во время ходьбы, и при захватах любого предмета, и даже в фортепианной игре обе руки действуют одинаково, и левая рука легко заменяет правую.

И только на уровне смысловых действий («D») эта разница становится решающей: письмо пишется правой рукой, резцом вырезаются фигурки, да и просто точится карандаш — правой рукой, ложка тянется в рот правой рукой. Переучиться на работу левой рукой возможно, но очень и очень не просто и уж заведомо не быстро (у человека-левши наоборот).

Теперь остается лишь перечислить основные группы действий, определяемые столь высоким уровнем.

Николай Александрович писал, что очень нелегко найти убедительную классификацию столь обширных действий. Поэтому в каждой группе даны ведущие признаки и примеры действий из тех трех основных областей, о которых говорилось вначале — трудовые действия, бытовые, спортивно-игровые и танцевальные. Итак, одну группу составляют движения с малым количеством автоматических действий: ощупывание, сравнивание и выбирание предмета (орудия труда или игры), любые смысловые действия новичка, обучающегося, например, слесарному делу, изображение на бумаге значков и схем у всех, кто не умеет рисовать.

К другим группам относятся действия, значительно подкрепленные фоном предыдущего уровня «C» (пространственного поля). Гравировка по металлу и работа хирурга, часовое дело и скрупулезные действия химика или фармацевта, точно смешивающего растворы, наконец, движения сцепщика поездов и бритье собственного подбородка. Всюду, где смысловые действия протекают в пространстве.

Затем действия с участием уровня «B» (уровня штампов или ГОСТов). Это работа косца, конвейерные операции, вязание на спицах, мотание ниток. В спорте — борьба самбо и дзюдо. В цирке — фокусы (ловкость рук).

Следующая группа объединяет действия всех предыдущих разделов. Прежде всего это письмо и речь — движения губ и языка. Кроме того, действия людей сложных двигательных профессий — моряка на парусном судне, рабочего-прокатчика, виртуоза-токаря или пилота самолета. В спорте это фехтование, стрельба из лука, спуск на горных лыжах (рис. 12). В искусстве — действия «ассистента» в балете.

И, наконец, преобладание самого древнего уровня «A» — движения рук массажиста, катание пилюль, обмахивание веером, вибрато левой руки скрипача.

Поистине почти нет таких осмысленных действий, которыми бы не руководил уровень «D».

Особенно четко и ярко этот уровень проявляет себя при всех разновидностях речи и письменности: и обычная наша устная речь, и сигнализация флажками на флоте, и передача с помощью азбуки Морзе, и даже жесты глухонемых — это все руководство уровня «E».

В письменности же это письмо от руки, стенографирование, печатание на машинке или типографском линотипе.

Помимо речи и письма, этот уровень руководит и богатейшим арсеналом музыкальных, театральных и хореографических смысловых действий, изучение и описание которых представляет еще не раскрытую, но увлекательнейшую область исследований и последующих совершенствований человека.

Говоря о прикладном и сугубо теоретическом значении работ Николая Александровича, поражаешься многообразию направлений, больших и малых дорог, узких тропинок и широченных «автострад», ведущих из центра уже проделанных им исследований.

Теория физиологии активности и экспериментальный материал, который позволил ему сформулировать идею «построения движений», легли в основу таких разнообразных направлений, как развитие двигательных навыков-умений и формирование автоматизма действий, так необходимого во многих производственных процессах, анализ движений детей на разных стадиях развития и принципы обучения трудовым действиям, основы биомеханики спортивных движений и детальнейший анализ проявлений в движениях человека.

А ведь от этих направлений отходят и свои пути-дороги: от обучения слесарному делу до умения красиво танцевать и стремительно бегать.

Всеми своими работами Николай Александрович как бы приглашает к дальнейшей творческой деятельности: «Дерзай, выдумывай, пробуй!» И это одна из великих его заслуг.

Пройдет не так уж много лет после его смерти, и склонные к скепсису англичане провозгласят развитие теории движений «эпохой Николо Бернштейна». Находящиеся в невесомости отважные космонавты во время многосуточных полетов будут тренировать свои мускулы по принципам, разработанным Николаем Александровичем еще в 30-е годы, когда энтузиазм первых ракетчиков еще только выходил на уровень «любительства». Многочисленные спортивные лаборатории, обеспечивающие небывалый рост мировых рекордов и достижений (шутка сказать, человек уже умеет поднимать зараз четверть тонны и бегает 100 метров со скоростью курьерского поезда), не смогут обойтись без изучения и разработки законов биомеханики, заложенных Николаем Александровичем в своих первых работах.

Первые шаги специалистов по профессиональной ориентации молодых людей (сложный вопрос: кем быть, чем заниматься?) связаны с работами Н. А. Бернштейна.

Наконец, медики — признанные эмпирики и всегда немножко знахари, теперь уже не могут обойтись без точных расчетов движений при разных заболеваниях мозга и нервов и шаг за шагом постигают науку числа и измерения и медленно, ох как медленно, движутся к решению задачи — как сделать человека здоровым (а ведь здоровье — один из непременных элементов счастья). Стремился к этому и замечательный человек и выдающийся ученый — Николай Александрович Бернштейн.

Схема основных центров и проводящих путей мозга с распределением их по уровням — «A, B, C, D, E», — обеспечивающим построение и координацию основных движений и действий человека.

Журнал «Наука и жизнь», 1976, № 4, 5, 6.