Главная страница
Случайная страница
КАТЕГОРИИ:
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Деление жизненного цикла на этапы 2 страница
С кем ведется диалог? С конкретным другим. Другим как обобщением, со своим вторым - Я, с Другим как не-Я, с дру- гим, тождественным Я? На все эти вопросы можно ответить только понимая другого человека, относясь к нему не как к объекту, а как к участнику собственного сознания автора диалога. Отношение к человеку, выраженное в тексте, - это
' См.: Тейлор, Леви-Брюль, Поршнев и др. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. — М., 1986.-С.478.
362
два сознания, представленные в одном понимании. Соотнесе- ние их - различие и тождественность - представляют собой жизнь сознания.
Автор высказывания всегда предполагает не только бли- жайших адресатов, но и некоторую высшую инстанцию от- ветного понимания, которая может изменяться в разных на- правлениях. Это специфика слова - слово обладает семанти- ческой глубиной, которая может быть познана только при расширении (неограниченном, как говорил М.М.Бахтин) кру- га людей, которые его слышат. Для слова нет ничего страшнее безответности. Слово вступает в диалог, которому нет смы- слового конца. Только в этом бесстрашии перед расширяю- щимся кругом слушателей слово приобретает свой смысл - достигает понимания у другого человека.
Глубина и ширина текста, раскрывающего отношения че- ловека к человеку, предполагают критерий понимания этого текста как диалогического целого. Думаю, что таким крите- рием является в зависимости от глубины понимания: «Я-кон- цепция» автора, или «Концепция другого человека» (конкрет- ного), или «Философия жизни», или «Идеал человека», вопло- щающие степени персонификации понимающего (в перечис- ленном списке степень персонификации уменьшается от «Я- концепции» к «Идеалу человека»).
Это значит, что отношение человека к человеку имеет раз- ный уровень понимания с точки зрения представленности в их сознании собственных сущностных характеристик и анало- гичных характеристик друг друга. Думаю, что это одно из существенных психологических условий формирования в еди- ной культуре относительно независимых друг от друга суб- культур, критерий их различия между собой связан с вариан- тами персонификации (понимания) сущностных характери- стик человека.
Это могут быть возрастные субкультуры (подростковая, юношеская, пожилых людей), профессиональные субкультуры (юристы, педагоги, врачи и тому подобное), территориальные (городская, сельская, подразделяющиеся на еще более мелкие территории - дворовая, центровая, хуторская и тому подоб- ное), предметно-опосредованные (фанаты спортивного клуба или эстрадной звезды, коллекционеры, члены клубов по инте- ресам и тому подобное).
Каждая из них предлагает свой способ персонификации сущностных характеристик человека, хотя другие обстоятель- ства жизни людей - предметное окружение, способы действия с ним (использование инструкций) практически могут не от-
363
личаться как в разных субкультурах одного времени, так и в субкультурах, разделенных историческим временем.
Каждая субкультура отличается от других теми текстами, в которых находит отражение понимание других людей через диалог с ними с точки зрения «третьего» участника диалога - обобщенного представления о человеке, идеала человека. Но- сителями этого идеала являются сами люди - реальные участ- ники реальных отношений, воспринимающие друг друга лицом к лицу в той опасной близости, которая обостряет проблему любви к ближнему до ее амбивалентного проявления ненавис- ти. Это именно те отношения, в которых сознание (слово) ис- пытывает себя на силу (возможность понимания другими), на адекватность отражения себя самого (осознание сознания).
Об успешности этого можно судить, например, по эффек- тивности мирных переговоров, ведущихся в настоящее время разными конфликтующими странами. О ней, к сожалению, приходится пока только мечтать. Почему? Возможно, и пото- му, что «третий» участник этих диалогов точно не задан или полностью отсутствует, а может быть, что сегодня его (пока!) и не может быть в нашем очень быстро меняющемся мире. Хочется думать, что одним из главных критериев развития культуры можно считать адресата текстов, которые строят люди, принадлежащие к данной культуре. Того адресата, от- ветного понимания которого они ищут и предвосхищают в каком-то историческом времени (прошлом или будущем). В зависимости от степени его близости, конкретности, осознан- ности и будут отличаться разные культуры друг от друга, а субкультуры - внутри одной культуры. Возможности конкре- тизации этого адресата, как я понимаю, бесконечны, как бес- конечно понимание человеком своей собственной сущности.
В наше время этот адресат большинством людей воспри- нимается в виде предмета - денег.
Мне бы хотелось донести до читателя идею о том, что куль- туру можно анализировать как неоднородное явление, имею- щее несколько возможных уровней воплощения (опредмечи- вания) идеала человека в тех текстах, которые люди обращают друг к другу, которые могут обратить друг к другу.
«Но в последние века человеческое общество все более вы- деляется по своему влиянию на среду, окружающую живое вещество, это общество становится в биосфере, то есть в верх- ней оболочке нашей планеты, единственным в своем роде аспектом, могущество которого растет с ходом времени со все увеличивающейся быстротой. Оно одно изменяет новым об- разом и с возрастающей быстротой структуры самых основ
364
йиосферы. Оно становится все более независимым от других (Ъорм жизни и эволюционирует к новому жизненному прояв- яению»'. Какому? Что изменилось со времен В.В.Вернадского п этой все возрастающей быстроте? Не хотелось бы отвечать, что увеличилась опасность глобального разрушения, но она очевидна, как хотелось бы видеть и возросшую глобальную потребность в гуманитарном знании, потребность быть ус- лышанными, говоря словами М.М.Бахтина, потребность по- лучить ответ - внятный ответ на вопросы (тексты, высказы- вания) о собственном назначении. Общение с другими людь- ми у современного человека так часто и многослойно опосре- довано культурными же инструкциями и предметами, что встреча с конкретным, живым, персональным, телесным дру- гим приводит к появлению удивительных переживаний, осо- бенно в том случае, если этот другой во многих проявлениях узнаваем, как ты. Удивительный характер переживаний состоит в том, что они на время снимают проблемы автономности (а значит, одиночества), создают (пусть иллюзорную) возмож- ность «растворения» в другом. Вместо диалога, требующего усилий персонально от каждого его участника, появляется «хор» - мы, где усилия всех слагаются и возвращаются к каж- дому из его участников уже в новом качестве возросшей инди- видуальной силы. (Этот эффект группового взаимодействия достаточно широко известен в социальной психологии.)
В основе такого группового взаимодействия лежит меха- низм подражания со всеми его суггестивными проявлениями и последствиями, подробно описанный Б. Поршневым2.
Самое главное, что строение социальных отношений в лю- бом обществе предполагает функционирование групп людей (детей, юношей, взрослых), объединенных по принципам пола и возраста или по признакам возраста. В нашем обществе - это детский сад (дети разного пола, но одного возраста в од- ной группе), школа (то же самое), армия (одного пола, одного возраста). В других культурах это может быть совместное проживание мальчиков, готовящихся к обряду инициации, или отдельное проживание женщин, ставших матерями, и т.п.
Дифференцированный подход к существованию разных групп людей, объединенных половыми и возрастными при- знаками, создает объективные условия для восприятия друго- го человека как равного себе, то есть к формированию чувст- ва «мы», способствующего построению персонифицированных
'Вернадский В.В. Открытия и судьбы. - М., 1993.-С.463. 2Пopшнeв Б. О начале человеческой истории. - М., 1976.
365
идеалов человека по принципу обобщения свойств и качеств сверстников. Это одно из проявлений объективных социаль- ных условий, способствующих оформлению субкультуры которая несет в себе черты идеала человека данного историй ческого времени в конкретной, часто предельно персонифи- цированной, форме.
Условно существование в культуре субкультур можно пред- ставить следующим образом:

Все субкультуры (1-5) относительно независимы друг от друга и пересекаются только через соприкосновение с сущно- стными свойствами идеала человека, представленными в дос- тупной для каждой субкультуры форме. Носителями этих сущностных свойств являются живые (или жившие) люди, встреча с которыми и обеспечивает потенциальную возмож- ность связи разных субкультур. Представители этих субкуль- тур не обязательно находятся в одном пространстве и времени (отмечено штриховкой), они могут (и существуют) относи- тельно автономно.
Развитие каждой из субкультур потенциально обусловлено переживанием встречи с человеком, воплощающим сущност- ные человеческие качества, доступные для персонализации представителей данной субкультуры. Так, например, для до- школьников (на схеме первая) это может быть встреча со взрослым человеком, который совершенно не похож на тех взрослых, которых они знают. Главное, что происходит во время такой встречи, - это обращение к Я человека, которое
366
пиводит к изменению в содержании чувства Мы - от кон- коетной персонифицированной обусловленности оно подни- мается на другой уровень обобщения.
Я не хочу здесь подробно останавливаться на всех деталях формирования чувства Мы и Я - об этом подробно будет говориться при характеристике разных возрастных периодов. Опишу только некоторые типы возрастных субкультур и взаимосвязь между ними'.
Думаю, что можно зафиксировать существование призна- ков субкультуры уже в группах дошкольников. У них есть общие ценности, вполне материальные и ранжированные. Это проявляется в вариантах обмена (игрушек, фантиков), в вариантах оценки другого человека как равного или нерав- ного по признакам владения предметом ценности. Идеал человека вполне конкретен, объединение происходит по прин- ципу персонификации качеств человека в предмете. Надо сказать, что эта шкала ценностей и персонификаций облада- ет, хотя и не очень высокой, но достаточной степенью ус- тойчивости, чтобы вторжение чужих других, не-Мы, было встречено с явным сопротивлением.
Другой, очень устойчивой субкультурой является подро- стковая. Она персонифицирует свое чувство Мы в специфи- ческой форме - создается фольклор, вырабатывается новый язык только этой общности, затрудняющей проникновение чужого другого.
Фольклор (песни, анекдоты) отражает персонифицирован- ные качества идеала данной общности, способы решения им жизненных задач, его философию жизни и смерти. Для подро- стковой субкультуры типично отражение жизни человека в предельных ее проявлениях, а экзистенциальные характери- стики самого человека остаются вне поля зрения. Подростко- вый фольклор специфичен тем, что он предлагает набор пра- вил, задач, обещая при этом успех.
Похоже, что одна из главных черт подростковой субкуль- туры - в стремлении ее к жесткой замкнутости, изолирован- ности от других общностей людей, структурированности об- щими переживаниями, создаваемыми специальными средст- вами. Это делает подростковую субкультуру крайне уязвимой Для манипулирования теми людьми, кто способствует созда- нию в этой общности людей переживаний, отличающих их от Других (на нашей схеме вторая).
' Использован материал работ Мид М., Мухиной B.C.. Осориной Н., Ще- панской, Давыдова Ю.Н., Кона И.С., Черноушека М и др.
367
Кроме подростковой можно выделить существование и молодежной субкультуры. Признаком ее можно считать, на- пример, наличие молодежной моды, группировок по разным признакам общности. Молодежная мода распространяется не только на одежду, но и на стиль жизни, язык, пластику дви- жений. Из истории и этнографии нашей культуры известно что молодежные группировки были всегда и специально ор- ганизовывались с целью личного и делового общения моло- дых людей. Человеку в этом общении можно было найти свой персонифицированный образ близкого человека, кристалли- зовать, как писал Стендаль, свои лучшие чувства на каком-то конкретном человеке.
Думаю, что, как и подростковую, молодежную субкульту- ру отличает обособленность от других людей с помощью спе- циальных знаков, имеющих смысл только внутри этой куль- туры, основное же отличие от подростковой субкультуры - в создании идеала человека не через обобщение и персонифи- кацию их правил организации жизни, а через персонифика- цию в человеке качеств идеала. Если подростку важно нечто общее с другими делать, то юноше важно, с кем быть в своей субкультуре. Это не просто перестановка акцентов, это и из- менение в способах построения идеала человека. В этом смыс- ле юношеский возраст подвержен созданию конкретных идеа- лов - кумиров - и следованию им (на схеме третья).
Другой тип субкультуры формируется у взрослых людей. Думаю, что основное ее свойство проявляется в возможности видеть в конкретных свойствах человека проявление его экзи- стенциальности, соотнесение разных уровней обобщенного знания о человеке в понимании его - другого и себя тоже. Субкультура взрослых неоднородна по качеству обобщения знаний о человеке, по возможности владения его экзистенци- альными характеристиками, но она в любом случае ощущает их присутствие как противоречие собственной жизни, отсюда кризисы зрелой личности, необходимость их разрешения че- рез создание новых смыслов, новых форм воплощения экзи- стенции (на схеме четвертая).
Последней на схеме изображена субкультура пожилых лю- дей (пятая). Главная черта этой культуры состоит в том, что люди, к ней принадлежащие, обладают возможностью ото- ждествлять обобщенный идеал человека со своей собственной жизнью. Знаменитый старческий эгоизм проявляется в том, что они склонны считать обоснованным и истинным прояв- лением жизни и качеств человека только известные им лично, то есть обобщают сущностные качества человека и жизни по
368
педставленности их в собственном опыте. Это увеличивает язоыв с другими субкультурами, которые ориентированы не 'олько на опыт личных переживаний, но и на других людей.
Практически типичной чертой субкультуры пожилых людей становится персонификация идеала человека в собст- венном Я. Именно это, вероятно, способствовало и способ- ствует тому, что пожилой возраст человека естественно отождествляют с возрастом мудрости, хотя, как мы уже от- мечали в первых главах, сегодня эта тождественность (одно из следствий научно-технической революции) вовсе не вос- принимается как очевидная.
Думаю, что в любой культуре есть люди (их можно назвать условной группой), которые являются персонифицированны- ми носителями идеала человека, количество их может быть очень невелико. В русском языке для таких людей есть слово «светочи». Может быть, оно и не самое емкое, но отражает тот след света, который остается в душе у других людей при встрече с ними. Свет как воплощение невыразимой иначе экзи- стенциальности.
Встреча с таким человеком становится событием, тем чу- дом, право на которое имеет каждый человек.
Как писал А.Ф.Лосев: «Личность, история, слово - этот ряд понятий привел нас к необходимости создать такую категорию, которая бы охватила сразу и этот ряд и то самое " сверхъесте- ственное", " необыкновенное" и прочее, охватила в одной неде- лимой точке так, чтобы и эта последняя, вся эта невеществен- ная, не-метафизическая, не-поэтическая, а чисто мифическая отрешенность объединилась бы в единый синтез с символом, с самосознанием личности, с историческим событием и с самим словом, - этим началом и истоком самого самосознания. Это значит, что мы приходим к понятию чуда. Миф есть чудо»'.
Сложнейшее понятие чуда можно, по мнению А.Ф.Лосева, конкретизировать по следующим направлениям: 1) чудо все- гда есть оценка личности и для личности, то есть взаимоот- ношение разных планов действительности - плана персонали- зированной личности и плана целей личности идеальной;
2) чудо и совершается как взаимодействие двух планов в од- ном психологическом пространстве: 3) в чуде встречается лич- ность сама по себе, как идея, как принцип, как смысл и реаль- ное, персонифицированное, историческое ее осуществление;
4) оба эти проявления отождествляются в неделимом образе, и иозможно это потому, что есть третье, благодаря чему воз-
'•Лосев А.Ф. философия. Мифология. Культура. - М., 1991.-С. 136. 369
можно объединение. А.Ф.Лосев называет его подлинным первообразом, чистой парадигмой, идеальной выполненно- стью отвлеченной идеи. Он считает, что раз есть идея и ее воплощение, то возможны разные степени ее воплощения; это я пыталась показать, описывая разные варианты персонифи- кации сущностных характеристик человека в разных субкуль- турах: от конкретного предмета до собственного Я.
Естественно предполагать, что возможна бесконечно боль- шая степень полноты воплощения - персонификация сущности человека. Это есть предел всякой возможной полноты и цель- ности воплощения идеи в истории, то есть осмысленное станов- ление, реально-вещественный образ конкретного человека. Обычно всегда наблюдается только частичное совпадение ре- ально-вещественного образа человека с его идеальной заданно- стью, с его первообразом. «Тем более, - пишет А.Ф.Лосев, - нужно считать удивительным, странным, необычным, чудес- ным, когда оказывается, что личность в своем историческом развитии вдруг хотя бы на минуту выражает и выполняет свой первообраз целиком, достигает предела совпадения обоих пла- нов, становится тем, что сразу оказывается и веществом, и иде- альным первообразом, это и есть настоящее место для чуда»'.
Характерно, что слово «чудо» во всех языках указывает на существование в этом моменте удивления явленному и проис- ходящему. В чуде всегда есть извещение, весть, знамение, ука- зание, свидетельство - интерпретация, объяснение событий, а не сами эти события.
Чудо встречи с человеком состоит в том, что он как бы оповещает о возможном содержании экзистенциальное™ в ее конкретности. Чудо обладает всеми свойствами мифического символа. Мифический символ предполагает осуществимость личностного смысла, не логической или эстетической, но лич- ной целесообразности. Ее существование и есть главное со- держание чуда. Чудо нельзя специально создать, его можно только воплотить во встрече с человеком, но надо самому быть личностью, готовой к нему, чтобы суметь воспринять свет, обращенный к тебе. Чудо встречи возможно, как воз- можно совпадение случайно протекающей эмпирической ис- тории личности и ее идеальным заданием, то есть совпадение самой жизни с ее же идеалом - идеалом самой жизни.
Личностный синтез разных проявлений жизни в собствен- ной индивидуальной истории и есть чудо, мифическая целесо- образность. Этот синтез, это Я не складывается из каких-то
'Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. - С. 146. 370
дарованных функций - ни из функций познания, ни из увства, ни из воли (свободы и необходимости), ни из чего-то nnvroro. Он подчиняется закону мифической, личностной целе- сообразности, в результате дающей чудо.
Что это за целесообразность? Чего хочет личность как личность? Чего хочет Я как Я? Думаю, что самое себя, иначе это еще называют абсолютным самоутверждением, ауто- идентичностью.
В чуде, воплощающем личностную целесообразность, вы- является предназначенность человека, переживается кровная связь со своим прошлым, оно видится как источник силы и уверенности, будущее представляется реально осуществимым в своих идеально-светлых воплощениях. Чудо, встреча с ним сродни действию прощения. По сути, они равны друг другу, так как основываются на переживании возможности личной воплощенное™, личной персонифицируемости идеала жизни, экзистенции человека; состояние человека в момент встречи с чудом можно выразить, наверно, навсегда забытым для пси- хологов словом - это блаженство от причастности к своей собственной сущности, блаженство преодоления тоски и пус- тоты собственной жизни. Оно может быть, и часто бывает началом новой жизни.
Это блаженное состояние может быть выражено только в приближенных значениях, так как само оно имеет предельный характер. В зависимости от представлений человека об идеале жизни, собственной экзистенциальности оно может прини- мать конкретные формы (силач, шапка-невидимка и прочее) или метафорические, отражающие существование метафизи- ческих сил Добра и Зла. Понятие о чуде всегда относительно, оно предполагает осознание системы координат, в которой то или иное событие воспринимается как чудо. Это восприятие с точки зрения соответствия события его идеально-личност- ному бытию. Тогда оно и становится чудом. С другой точки зрения, с другой позиции оно уже таковым не будет. С этой точки зрения все на свете может быть рассмотрено как самое настоящее чудо, если изначально занять позицию блаженно- личностного самоутверждения; для этого не надо ничего осо- бенного - просто надо иметь Я, которое стремится к своему идеальному замыслу через реальное воплощение в своем лич- ном бытии, в своей личной истории. Тогда и происходит то, о чем А.Ф.Лосев написал так: «Мифическая целесообразность. или чудо, применима решительно к любой вещи, и можно говорить лишь о степенях чудесности, собственно, о степенях и формах первозданно-блаженного личностного бытия и о
371
применении их к эмпирически протекающим событиям, мож- но прямо сказать, что нет даже степеней чудесности, но все ц одинаковой мере чудесно. Но только к этому надо прибавить что каждая вещь существует лишь как модус той или другой стороны в упомянутом личностном бытии, и велика и мелка она в силу того, модусом чего является. Это приводит будто бы к разной чудесности эмпирического бытия. На самом же деле совершенно ясно, что чудесность как таковая совершен- но одинакова везде и что различен лишь ее объект. Весь мир и все его составные моменты, и все живое и все неживое, одина- ково суть миф и одинаково суть чудо»'.
Раскрывается этот мир в истории личности через слово, именно в слове осуществляется синтез личности как идеально- го принципа и ее погруженности в недра истории ее судьбы, «слово есть заново сконструированная и понятая личность»^ а миф есть в словах данная чудесная личностная история. Чтобы ее рассказать, надо дать личности имя, то чудесное, магическое имя, которое отражает синтез Я, синтез личности, ее выраженность, ее осмысленность. Что делают люди, при- надлежащие к разным субкультурам? Пытаются рассказывать друг другу о самих себе, а ждут чуда. Дождутся ли?
Глава 12
О МЛАДЕНЦАХ ОТ О ДО 2 ЛЕТ
(Очень длинная)

•Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура.-С. 160. 2 Там же.-С. 167.
Бывает - живет человек и не улыбается, И думает, что так ему, человеку, и полагается.
К.Симонов
...иногда взрослые должны приходить к выводу, что им, а не ребенку следует перемениться, да еще в боль- шей мере.
Дж.Лешли
Родясь на свет, мы плачем - Грустно нам к комедии дурацкой приступаться.
Ава - мяу.
В.Шекспир
(Открытие в канун двухлетия, принадлежит оно множеству авторов и вам тоже, уважаемые читатели)
О малышах написано так много и так серьезно, что я ре- шила как можно меньше использовать научную терминоло- гию, чтобы попытаться (хотя бы чуть-чуть) передать чудо появления на свет нового человека.
Замечательные, тонкие и умные исследования и наблюде- ния отечественных и зарубежных психологов дают возмож- ность осмысливать и сопоставлять жизненные факты и на- блюдения логики индивидуального развития. При написа- нии этой главы я пользовалась данными Л.С.Выготского, М.И.Лисиной, Д.Б.Эльконина, А. В. Запорожца, Л.А.Венге- ра, Э.Эриксона, С.Лупан, А.Валлона, Ж.Пиаже и множества других авторов, которые с любовью и вниманием изучали младенческий возраст.
Мир, в котором будет жить ребенок, создан трудом людей. В каждом простом предмете, с которым ему предстоит научить- ся обращаться, - опыт человечества, его история. Пусть это обычный предмет домашнего обихода - ложка, чашка, платок, ботинок, - в них тоже заключается человеческое действие, ко- торое недоступно никакому животному. Более сложные пред- меты культуры - это идеи, ценности человечества, это мир чувств и разума, которым тоже надо научиться, овладеть ими, чтобы быть потом способным к творчеству, к созданию нового.
Сами по себе предметы культуры обладают разными свой- ствами: у них есть цвет, запах, вкус, они прочны или хрупки,
374
плавают или тонут, и так далее, и тому подобное. Их можно применять с разной целью - той же ложкой можно не только есть, но и подтянуть к себе далеко лежащий предмет, ею мож- но копать землю, ее можно сломать, разогреть на огне и тому подобное. Среди этих действий есть много таких, которые не отвечают прямому культурному назначению ложки, и в этом смысле делают ее похожей на природные предметы - палки, ветки, камни.
Такая многозначность есть у всех предметов, созданных че- ловеком. Их можно использовать в соответствии с их физиче- скими, химическими, вкусовыми и другими свойствами, но эти свойства могут не совпадать с тем общественным назначением, которое есть у каждого предмета. При случае и хрустальной вазой можно забить гвоздь, но это не соответствует ее назначе- нию. Книгу можно тоже порвать, но мы останавливаем малы- ша, когда он это делает: книга предназначена для чтения.
Это назначение предметов - как материальных, так и иде- альных, - ребенок познает только во взаимодействии с другими людьми, только человек может раскрыть истинное человече- ское назначение слова, движений, действий с предметами. Только человек, взрослый человек может научить ребенка оде- ваться, есть ложкой, говорить на родном и иностранном язы- ках, различать значение разных человеческих движений, жестов (предупреждение, угроза, радость, внимание и так далее).
Без взрослого человека, если ребенок сам познает предме- ты и их свойства, он только случайно «откроет» их общест- венные свойства и их общественное значение. Вероятность такого открытия очень невелика. В абсолютном большинстве случаев ребенок наедине с предметом будет использовать только его случайные свойства. Малыш, которому дали в руки часы отца, задорно колотит их о перила кроватки. Без взрослого, без его отношения к предмету ребенку не «открыть» назначения часов.
Какие человеческие действия откроют ребенку взрослые, какие человеческие отношения с миром будут ему доступны? Это вопрос о мире взрослых, который с первой минуты жизни окружает ребенка. Взрослые, среди которых будет жить ребе- нок, очень различаются по своему восприятию мира, да и очень отличаются от самого малыша.
Уже с первого кормления в роддоме, с первой встречи ма- тери и малыша выступает это разное отношение. Одна нетер- пелива и взволнованна, чуть не плачет от умиления, глядя на своего самого красивого, самого замечательного малыша;
Другая разглядывает своего кроху весьма критически, сразу
375
начинает сравнивать с другими; третья вообще еле скрывает разочарование - какой некрасивый, весь сморщенный, сине- вато-красный, грудь берет плохо; четвертая...
Такое же разное отношение проскальзывает даже в мелочах детской, только начавшейся жизни. Ане три месяца, мама ста- рается, чтобы у дочки все было красиво: и шапочка, и кофточ- ка, и одеяльце подобраны по цвету, всегда выстираны, отутю- жены, в кроватке и в комнате, где спит девочка, чистота и по- рядок. А Катина мама говорит небрежно: «Вот еще! Буду я ей все гладить - не принцесса, мне никто красоты не наводил, вы- росла...» Маме некогда - в комнате где попало разбросаны самые разные вещи, кроватка девочки завалена одеялами, пеленками.
Небрежно одетая шапочка, залитая соком кофточка, мок- рые ползунки не только не украшают малыша, но и являются своего рода лакмусовой бумажкой на проверку основного отношения, определяющего общение ребенка и взрослого, - отношения уважения человеческого достоинства даже в двух- месячном возрасте. Не вещи сами по себе, а те отношения и действия с ними, в которых раскрываются человеческие дей- ствия и отношения, воспитывают с первых дней жизни.
|