Второй половины XIX века.

Духовные искания русской литературы

От известного герценовского вопроса «Кто виноват?» русская литература обратилась к поискам ответа на еще более проблемный для отечественного самосознания и менталитета вопрос «Что делать?» (Чернышевский).

Известный историк литературы Ю.В. Лебедев: «60-е годы - это годы работы. Для писателя был важен прямой ощутимый результат от его трудов. В стремлении к результату он не гнушался «черновой» работы, забывал порой об эстетике, о красноречии. Салтыков-Щедрин считал, что современный писатель - это чернорабочий, собиратель материала, исследователь новых, еще не освоенных литературой пластов бытия».

В условиях новой эпохи художественный универсум Пушкина оказался неповторим. Писатели осваивали, «обживали» свою особенную форму: Толстой как создатель уникального жанра романа-эпопеи «Война и мир», все свои усилия сконцентрировал на прозе, Николай и Глеб Успенские остались по преимуществу очеркистами, Островский реализовал себя только в драме. Несколько обособленно в этом отношении - творчество Тургенева - поэта, лирика, прозаика, романиста, очеркиста, автора стихотворений в прозе, повестей, драм. Но при этом Тургенев должен был ограничивать свой психологический анализ, не погружаться в глубинные противоречия эпохи. В свою очередь Толстой, Тургенев, Достоевский Щедрин явились в границах своей эпохи такими талантами, масштабы которых оказались не по плечу многим современникам.

Погоня за ускользающим временем часто приводила к эскизности, незавершенности (это только в ХХ веке фрагментарность, эскизность будет возведена в прием), то есть действительно страдала и риторика, и эстетика целостности, художественности. Любопытный пример - творчества Петра Боборыкина, автора 20 романов, 50 повестей, 20 драм, множества эссе и критических статей. Не трудно догадаться, что подобная хлестаковская «легкость в мыслях необыкновенная» безусловно незаурядной личности не позволила остаться ему в литературном пантеоне 19 веке. Но пример времени более чем показательный. (Сотрудничал в журналах «Отечественные записки», «Вестник Европы», «Северный вестник», «Русская мысль» и в других изданиях. Автор множества романов, повестей, рассказов, пьес, а также работ по истории западноевропейской и русской литературы. Наиболее известные произведения — романы «Жертва вечерняя» (1868), «Дельцы» (1872—1873), «Китай-город» (1882), «Василий Тёркин» (1892), «Тяга» (1898), повесть «Поумнел» (1890), комедия «Накипь» (1899). Массовое употребление понятия «интеллигенция» в русской культуре началось с 1860-х, когда журналист П. Д. Боборыкин стал употреблять его в массовой прессе. Сам Боборыкин объявил, что заимствовал этот термин из немецкой культуры, где он использовался для обозначения того слоя общества, представители которого занимаются интеллектуальной деятельностью. Объявляя себя «крестным отцом» нового понятия, Боборыкин настаивал на особом смысле, вложенном им в этот термин: он определял интеллигенцию как лиц «высокой умственной и этической культуры», а не как «работников умственного труда». По его мнению, интеллигенция в России — это чисто русский морально-этический феномен. К интеллигенции в этом понимании относятся люди разных профессиональных групп, принадлежащие к разным политическим движениям, но имеющие общую духовно-нравственную основу. Именно с этим особым смыслом слово «интеллигенция» вернулось затем обратно на Запад, где стало считаться специфически русским (intelligentsia).

Но в сознании читателя не осталось ни одного целостного образа этого, безусловно, незаурядного писателя, критика, драматурга.

Жизнь личная, обособленная от жизни народной, с точки зрения русского писателя, скудна и малообъемна. Отсюда повышенный интерс к патриархальному миру с присущими ему формами общинной жизни, в которой человеческая личность почти полностью растворена (Гончаров «Обломов», «Обрыв», Толстой «Казаки», С. Аксаков «Детские годы Багрова-внука», финал «Преступления и наказания» Достоевского).

Достоевский в набросках к незавершенной статье «Социализм и христианство» писал: «Когда человек живет массами (…), то человек живет непосредственно… Затем наступает время переходное, то есть дальнейшее развитие, то есть цивилизация… В этом дальнейшем развитии наступает феномен, новый факт, которого никому не миновать, это развитие личного сознания… Это состояние, то есть распадение масс на личности, иначе цивилизация, есть состояние болезненное… Человек в это состоянии чувствует себя плохо, тоскует, теряет источник живой жизни, не знает непосредственных ощущений и все сознает…». Возвращение к жизни «миром», по Достоевскому, но не авторитетных, а на свободно принятых законах общежития высокоразвитых личностей - вот, что требуется. И русская литература будет искать возможность существования такого мира. Поэтому и встанет проблема изображения судьбы человеческой в диалектическом единстве с судьбой народной. И это требовало особой формы выражения, сильны были эпические начала в литературе. Эпичность (epos - слово, повествование, рассказ) - величаво созерцание жизни, широта взгляда на мир и его принятие как некой целостности (В.Хализев). Черты - объективность, бесстрастность. Роман - один из основных видов эпоса; русский роман эпохи 60-х годов 19 века - явление уникальное, не укладывающееся в рамки и форму западноевропейского романа. Сохраняяя свойственную европейскому роману конфликтность во взаимоотношениях личности и общества, героя и народа, русская литература придала этой конфликтности творческий созидательный характер. Появляется даже оригинальный жанр - эпический цикл. На пути к роману или поэме, многие авторы не миновали обращение к эпическому циклу: Тургенев Записки охотника, Толстой Севастопольские рассказы, Щедрин Губернские очерки, Достоевский записки из мертвого дома.

Иван Александрович Гончаров (1812-1891). Как писатель формировался в эпоху 40-х годов 19 века, но в литературу вошел поздно, хотя и не предполагал: учился в коммерческом училище, работал чиновником, был цензором (например, искренне не понимал критику Белинского и Писарева). Гончаров - писатель серьезный, вдумчивый, объективный. Создал своеобразную трилогию, не связанную сюжетно - жизнеописание и быт трех поколений русского образованного дворянства: Обыкновенная история 1847, Обломов 1859, Обрыв 1863. Детали быта (халат или тапки Обломова) Гончаров превратил в значимые символы.

Гончаров тонко наблюдал мелочи жизни, но героев предлагал читателю уже сложившимися личностями, герои статичны, преимущественно о них рассказывает сам автор. Гончарову не нужен увлекательный сюжет, ему интересно описание. В этом смысле он тяготеет к нарративному мышлению, нарративному стилю.

Н.А. Добролюбов «Что такое обломовщина?» История о том, как лежит и спит добряк-ленивец Обломов и как ни дружба, ни любовь не могут пробудить и поднять его, — не бог весть какая важная история. Но в ней отразилась русская жизнь, в ней предстает перед нами живой, современный русский тип, отчеканенный с беспощадною строгостью и правильностью; в ней сказалось новое слово нашего общественного развития, произнесенное ясно и твердо, без отчаяния и без ребяческих надежд, но с полным сознанием истины. Слово это — обломовщина; оно служит ключом к разгадке многих явлений русской жизни…

Ясно, что Обломов не тупая, апатическая натура, без стремлений и чувств, а человек, тоже чего-то ищущий в своей жизни, о чем-то думающий. Но гнусная привычка получать удовлетворение своих желаний не от собственных усилий, а от других, развила в нем апатическую неподвижность и повергла его в жалкое состояние нравственного рабства. …Штольцев еще нет в жизни нашего обества… В Ольге более, нежели в Штольце, можно увидеть намек на новую русскую жизнь; от нее можно ожидать слово, которое сожжет и развеет обломовщину».

А.В. Дружинин Из статьи «ОБЛОМОВ», РОМАН И. А. ГОНЧАРОВА

Заспанный обломов, уроженец заспанной, но все-таки поэтической обломовки, свободен от нравственных болезней… По практичности, по силе воли, по знанию жизни он далеко ниже своей Ольги И Штольца, людей хороших и современных; по интстинкту правды и теплоте своей натуры он их несомненно выше».

Д.С. Мережковский «Вечные спутники. Гончаров».

Трагизм пошлости, спокойный, будничный трагизм — основная тема “Обломова”… Пошлость, торжествующая над чистотой сердца, любовью, идеалами — вот для Гончарова основной трагизм жизни.

Н. О. Лосский Характер русского народа

Обломовщина есть во многих случаях оборотная сторона высоких свойств русского человека — стремления к полному совершенству и чуткости к недостаткам нашей действительности…

П.Вайль, А. Генис Обломов и другие

Гончаров, взяв лишнего человека у Пушкина и Лермонтова, придал ему сугубо национальные - русские - черты. При этом, живет Обломов в гоголевской вселенной, а тоскует по толстовскому идеалу универсальной " семейственности".

Поиски героя в литературе 60-х сделались, кажется, главной задачей художников. И.С. Тургенев (1818-1883) такого героя представил в знаменитых «Отцах и детях». Хотя, справедливо будет сказать о предшествующих романах, где уже очевидны пути поиска от образа лишнего человека к герою-деятелю. Романы писателя превратились в своеобразную летопись событий в культурном слое русского общества: это идеалист-мечтатель, лишний человек Рудин, стремящийся к народу дворянин Лаврецкий, революционер –разночинец Инсаров и, конечно, Базаров.

В предисловии к своим романам Тургенев писал: «Я стремился насколько хватало сил и умения, добросовестно и беспристрастно изобразить и воплотить в надлежащие типы то, что Шекспир называет «образом и давлением времени» и ту быстро изменяющуюся физиологию русских людей культурного слоя, который преимущественно служил предметом моих наблюдений». А. И. Герцен на выход романа Отцы и дети(1862): «хотел высечь детей, а высек отцов». А в дневнике писателя Тургенев отразил опасения: «Современник, вероятно, обольет меня презрением за Базарова и не поверит, что за в се время писания я чувствовал к нему невольное влечение, род недуга». Как выражаются исследователи, Тургенев-писатель, превзошел Тургенева-человека. Известно, что писатель двойственно относился к своему герою: «Я сам не знаю: люблю я его или ненавижу». В этом своеобразии художественной позиции Тургенева четкое, но не прямое отношение к изображаемому, хотя критики Чернышевский, Добролюбов требовали открытой публицистичности, а значит, однозначности. Но это все же рамки, художник эстетически тяготеет к преодолению этого прокрустова ложа. Сам писатель считал, что его роман поняли по-настоящему только 2 человека Достоевский и Боткин. Достоевский в «Зимних заметках о летних впечатлениях»: «Беспокойный, тоскующий Базаров - признак великого сердца». Негативная критика собратьев по перу усилила пессимизм Тургенева, появились поветси с мистическим и фантастическим колоритом: «Призраки», «Довольно». В повести «Довольно» есть такие строки: «Наша жизнь - сказка, придуманная безумцем, сказка, не имеющая смысла». Потом появился герой безвременья, герой без идеала и целей, герой эмиграции - роман «Дым», 1868. (символичное название для эпохи безвременья). В романе «новь», 1876, появится другой герои - народники, идеалы умеренных преобразований, но в романе нет главного героя. Редкое для писателя явление – эпиграф: «Поднимать новь нужно не поверх скользящей сохой, а глубоко забирающим плугом».

Стихотворения в прозе: итог и завещание Тургенева. Жанр особый (есть близкие аналогии с творческими экспериментами А.Шопенгауэра). Более 80 миниатюр, были опубликованы в «Вестнике Европы» (название дал М.Стасюлевич). Вот одно из стихотворений в прозе: