Как мир знаков соотносится с некоммуникативным?

12.

Обретение речи и ощущение себя

Человек рождается из мира непосредственной беззнаковой коммуникации и после рождения еще долго остается с этим миром в интенсивном контакте. Сознательность ребенка изначально состоит в этой соединенности. Соединенность хотя и ослабляется, и подчас прерывается, но сохраняется на протяжении всей жизни. Однако сознание отдаляется от этой соединенности, и становится, таким образом, сверхсознательной частью существа человека, из которой проистекают все специфические способности человека. Здесь берет начало земное сознание, а мир объектов (и субъектов) появляется в тот момент, когда соразмерное сознанию единство (тождество, идентичность) с опытом прекращается. Имея в виду единое сознание, нельзя говорить собственно о «переживаниях» или «опытах», так как к опыту относится то, что мы выше назвали «противодействием», или дистанцией. У нас нет подходящего определения для такого способа сосуществования с миром — в этнологии оно иногда очень неудачно называется «сопричастным сознанием». Живя в единении с миром, ребенок вбирает в себя речь, значение предложений, слов, грамматических форм. Единство постепенно разрушается и в конечном итоге почти исчезает с образованием ощущающей себя телесной оболочки, по мере того, как она становится все более непроницаемой; только в особые моменты интуитивного озарения, когда мы ощущаем некое духовное присутствие, присутствие божества, оно снова вспыхивает, в большинстве случаев незаметно. Ребенок с самого начала окружен людьми, которые могут общаться по большей части только знаками, и потому он должен приспосабливаться к такому способу общения.

При этом «приспособлении» остаточная непосредственная коммуникация и формирующееся ощущение себя играют роли антагонистов. Чем сильнее становится ощущение себя, тем меньше может действовать единое сознание, из которого ребенок черпает непосредственное «знание» о знаках и их значении. Сначала знаки и значение вовсе не разделены — ребенок воспринимает значение вместе со знаками.

Дети, у которых сознание единства долго сохраняет силу, мечтательны (их можно назвать детьми-парсифа-лями, поскольку таким описан молодой Парсифаль). Их слова, понятия и грамматические обороты еще содержат многое из большого первоначального значения, какое в них вкладывали люди ранних культур. Дети, рано начинающие говорить в первом лице, чаще всего бодрее, сообразительнее, могут раньше говорить и думать как взрослые. Это пробуждение то и дело прерывается моментами прежнего сознания единства, например, когда они слушают сказки. Хорошо заметно, как глубокое, пронизанное чувством переживание слов у таких скороспелых детей превращается в комбинаторную сообразительность. Вместе с тем у них появляется эндогенный страх, который они проецируют на различные внешние обстоятельства. Этот первый страх — результат выделения из мирового целого, утраты первоначальной коммуникации. Пропадает и единство со средой. Детская психология обозначает это как первую фазу упрямства. Сначала страх — «первоначальный страх», который проявляется одновременно с осознанием своего Это, — касается тела, это страх, что с ним что-то может случиться. При этом речь идет, конечно, об ощущающей оболочке, которая образовалась вокруг тела, а не о самом теле. Этот страх сохраняется также у взрослого, часто в форме плохого самочувствия, только изредка возникающего не от страха. Страх у взрослого превращается в боязнь потерять устоявшиеся формы, зафиксированные вещи сугубо психического характера. У ребенка и также у подростка тревожность вызывает стремление восстановить единство: поиск любви, стремление к познанию, объединение в группы. Такими способами можно на время залечить рану, нанесенную отчуждением. Если ощущение себя слишком слабо, то отчуждение усиливается сопротивлением, упрямством, отстаиванием своих прав, и страх прячется за ними. Однако втайне он продолжает расти, прикрываясь таким поведением, и вот уже возникает порочный круг: страх — упрямство — страх...

В эпоху души самосознающей для взрослого, да и для гоноши или девушки после полового созревания, изменяется возможность разорвать этот круг. Каждый несет в себе творческое начало, «вторую любовь», которая «любит в бытии» то, что еще не существует. Это соответствует основному импульсу добра, с которым рождается человек. Через структуру языка — значение и знак — в какой-то мере заведомо определяется дуалистическая картина мира взрослого. Однако дуалистическое мировосприятие начинается только с формированием эгоцентризма. До этого все знаки воспринимаются как одно со своими значениями, так что говорящий и слушающий вместе с текстом ощущают его смысл или значение. Предпосылкой для этого способа речевого ощущения является то, что чувство через знак воспринимает смысл. В чувстве же нет никакой двойственности.

Познающее чувство слабеет по мере того, как в ребенке развивается ощущение себя. Положительной стороной ощущающей себя оболочки является то, что она частично вычленяет духо-душу (Geist-Seele) из духовного единого мира и обеспечивает ей преходящую самостоятельность или независимость. Однако с формированием подсознательного и непомерным нарастанием эгоцентризма эта самостоятельность по большей части пропадает. Мы описали жизнь до рождения и жизнь после смерти как коммуникацию (гл. 6). Точно так же мы могли бы обозначить ее как жизнь любви и симпатии в духовном смысле. Ибо общаться — значит уделять внимание собеседнику, слышать его. В духовном мире то, что в земной жизни станет двумя половинами — речью и слухом, — еще едино, это духовное бытие, которое не знает качества, качественных различий,. Его еще можно назвать первозданной любовью, чье земное отражение — «первая любовь», которая стремится преодолеть отчуждение и стать вследствие этого движущей силой коммуникации также и в дуалистическом мире, в коммуникации с помощью знаков и значений, путем выражения и внимания. Ощущение себя и эгоцентризм показывают, напротив, антипод любви. Ощущение себя не коммуникативно, оно во многом способствует отчуждению, вследствие чего может оказаться первым объектом внимания. Все другие объекты происходят из первичного отчуждения. Любовь превращается в самовлюбленность.

Объектная природа эгоцентризма, направленность на самое себя стала замечаться достаточно поздно, лишь в эпоху души самосознающей. Эгоцентризм не говорит. Он по своей природе противоположен коммуникации, он закрывается от ближнего, скрывается, отмалчивается, даже вводит в заблуждение. Долгое время человечество стыдилось своего эгоцентризма и воспринимало его как результат грехопадения, пока на рубеже XVIII-XIX вв. его не узаконили экономические теории раннего капитализма (А. Смит и Дж. Ст. Милль), С тех пор он стал восприниматься как нечто, присущее человеку от природы.

Тема для размышления: