Свобода Воли 1 страница

На самом деле в нас стекается такое море противоречивой информации, что сказать в конечном итоге, что там внутри нас приняло решение, основываясь на чем, совершенно невозможно. Достаточно изменить освещенность на улице и люди начнут принимать другие решения. Например, вы входите в здание и перед вами возникает выбор - пойти налево или направо, по двум абсолютно одинаковым коридорам, вы даже ради интереса остановились и задумались, а что же собственно происходит сейчас в моей голове в процессе принятия решения, и попытались отсеять любые побуждающие факторы, как то «я правша, значит пойду направо» или «у меня левый глаз красивее правого - пойду налево». Вы остались наедине с двумя одинаковыми коридорами и выбираете специально наугад, как будто внутри вашей головы есть бинарный генератор случайных чисел, где 1 - право, 0 – лево. Позвольте ему выбирать направление, скажем, мы даем команду «старт» и в голове проносится: «лево - право - лево – лево – лево - право...» и так секунд десять, после чего просто останавливаемся на «лево» или на «право» и идем туда. В этом случае именно вы сделаете выбор или же вы просто повинуетесь тому, что прозвучит в голове, тому решению, которое примет ваш «генератор лево – право»?

Кто-то скажет: «разве можно выбирать между одинаковым? Разве это выбор?» Данный пример демонстрирует самую элементарную моделью «свободы воли», когда вы выбираете из двух равнозначных вариантов. В противном случае, если из одного коридора доносится запах пирожков, а из второго доносится речь человека, встречи с которым хотелось бы избежать, то не будет никакого выбора (если, конечно, не продолжать цепочку, например, вам зачем-то надо с этим человеком столкнутся, что в свою очередь имеет какую-то смутную причину и т.д.) Выбор может быть в том случае, когда действительно можешь выбирать, а не когда всё сводится к тому, что мы вынуждены сделать тот или иной выбор исходя из борьбы мотивов и обстоятельств. Если мы четко осознаем (хотя вовсе не обязательно) преимущество какого-то варианта по сравнению с альтернативными, это ни что иное как детерменизм.

Рассмотрим такой вариант, когда вроде бы есть две равнозначные альтернативы и мы можем как будто бы «выбирать» произвольно между разными уже вариантам, а не как в случае с коридорами. Итак, что съесть, яблоко или грушу? Мы представляем во рту вкус того и другого (быстро и неосознанно, как правило) и нам приходит готовый ответ – «я буду яблоко», например, но мы не знаешь почему именно так! Грубо говоря, репрезентация вкуса яблока каким-то образом оказалась сильнее в неврологическом плане, что вытеснила другой образ, вкус груши. Может быть, предыдущая пресыщенность грушами сыграла свою роль и образ груши был подавлен, может вы просто что-то любите больше, но разве пристрастия – это выбор? Мы не выбираем себе свои вкусы и предпочтения. Ну а если обобщить – мы не выбираем, что хотеть, мы не можем «хотеть свои хотения». Это «они нас хотят», а не мы их.

Вернемся к примру с коридорами. Если попытаться осознать процесс выбора, то, грубо говоря, это будет выглядеть так: «я даю свое заблаговременное согласие следовать тому решению моего мозга, который случайным образом или известным только ему одному способом даст мне направление дальнейшего движения». Вы можете поступить наоборот: решив пойти налево, вы решаете передумать и пойти направо, но вы можете также и «передумать обратно» (в конце концов, у нас же «свобода воли») и решить опять передумать передумывать, и так далее, или только 33 раза передумать, но так или иначе придется остановить свой счет и сделать шаг, и именно это решение и будет та «случайность», которую сгенерирует мозг. Это просто «усложнение алгоритма генерации случайностей», итак, получается принципиальная схема принятия решений: «я согласен следовать тем решениям, которые всплывут в моей голове по каким-то совершенно мне неведомым мотивам». А иначе, если вы принимаете решение осмысленно, рационально, руководствуясь здравым смыслом, например, не совать руку в огонь, это не проявление свободы воли, потому что вы всего лишь следуешь логике, а в логике нет свободы выбора, она предоставляет НАИЛУЧШЕЕ решение (на ваш взгляд, точнее, на взгляд вычислительных контуров в вашем мозге). Или, если вы сознательно отклоняетесь от этого решения и все же суете руку в огонь, то руководствуетесь более сильным мотивом, например, «наказать себя на какой-то грех», но кто мог бы привить кому-то столь сильное чувство греховности? Это могли быть сумасшедшие родители или священник, и какая опять свобода воли? Если вы выберете считалочку для определения «право – лево», то опять заранее даете согласие следовать решению, которое не вы определяете, даже сама эта считалочка будет произвольной, то есть той, которую вы знаете в силу случайности.

Что же такое выбор в действительности, как он происходит? Ответ: всё, что внутри и снаружи нас фокусируется в «выбор» в каждый момент времени. На самом деле, нельзя отдельную семантическую единицу считать чем-то реальным в физическом смысле, то есть принятие решение, в какую сторону пойти – это на самом деле не одно событие, как мы его мысленно представляем, а целый ряд из сотен событий как в нашей голове, так и вне ее. Мы не отдельная «единица», оператор, мы часть огромного непрерывного потока, где все связано со всем мириадами невидимых нитей.

Во всем «виноваты» законы физики, разве не они ответственны за природу и эволюцию, которая пошла таким путем, что возникли инстинкты и эмоции, среди которых есть злоба и садизм? Кто или что ответственно за законы физики? На мой взгляд, это какое-то «внемировое начало», о котором мы не можем судить, но которое, по сути, интимным образом связано с нами так или иначе. То есть круг замыкается, все сходится в нас, но потому что это круг, а не линия, имеющая начало, нельзя найти «первопричину» - а именно это и имеется ввиду под «виной», под истинной и абсолютной ответственностью. Ведь ответственность, если понимать ее философски, а не практически и юридически, такая же категория, как беременность, она либо есть и абсолютна либо ее нет вообще. А круг, то есть бытие в целом, не может быть призвано к ответу, как рука не может саму себя пожать. Если уж и остановиться на чем-то, то виноваты все и всё, я и вы виноваты в том, что сейчас происходит везде. Все виноваты во всем, или же…лучше сказать, никто не виноват ни в чем?

Когда я говорю «я виноват во всем», я имею в виду не свою личность, а трансцендентный субъект, стоящий у истоков мира, который, тем не менее, аннулирует свою вину перед собой, потому что себя же и мучает в жизни! А когда я говорю «я не виноват ни в чем», имею в виду, что эта конкретная личность – вещь, с одной стороны обусловленная внутренними программными алгоритмами, с другой стороны - внешней информационной средой, которые в ведении этого самого «изначального субъекта», а не в нашей «юрисдикции». Но мы не можем, в конечном итоге, быть виноватыми перед самими собой! Это тавтология. Вина и мораль существуют как категории отношения между более чем одним субъектом.

«Все то, что Бог хочет для нас, того и мы должны хотеть для себя. Даже в скорби мы должны представлять, что сами того себе пожелали бы» (христианская мудрость). Шопенгауэр выводит, что свобода воли содержится в трансцендентном характере людей. То есть мы действуем с необходимостью, сочетание характера и мотивов не оставляет никакого выбора, но сам характер – другое дело. То есть мы такие, какими «хотим быть». Не в прямом смысле, хотим не как познающее эмпирическое существо, а как единое мировое начало. А раз нечто, что мы на самом деле из себя представляем, распадается на эти «роли» и играет их самозабвенно (конечно, это не должно восприниматься как «всего лишь роль» на субъективном уровне), то в сущности всё, что с нами происходит - это по нашей воле, нами же «санкционированный беспредел».

Так что можно спокойно предаться всем бедам мира, какие только на нас сваляться и повести себя соответствующим образом - либо стать великим философом и терпеть все это, либо сойти с ума, либо убить себя, либо удариться в религию, чтобы не сойти с ума и не убить себя. Выбор за...ну вы поняли, что тут нет никакого выбора, так как он был уже сделан в esse (сущности) каждого, а в modus operandi (образ действий) уже ее не найти.

Надо принять простую истину - мы не можем хотеть, чего нам хотеть. Мы - то, что мы есть. Индивидуальная свобода воли такая же фикция, как и индивидуальная душа. Она, эта свобода, подразумевает возможность поступить в какой-то ситуации прямо противоположным образом, нежели диктует нам мотив и наша природа, но такая возможность ни от чего не должна зависеть, кроме самой этой свободы, тогда она не была бы свободой по определению. Но раз так, то тогда ее надо понимать как АБСОЛЮТНУЮ случайность. И как такое свойство может принадлежать мне? Чем «генератор случайности» в моем существе будет отличаться от внешних обстоятельств, которые от меня не зависят и так же влияют на мое решение? И как можно нести ответственность за этот «генератор»! Да никак!

Отсюда вывод - свобода проявляется только в том, что мы хотим (грубо говоря, нечто до создания мира «решило» или вынуждено было решить, что и как мы будем хотеть) стать тем, кем мы в итоге становимся - святыми, убийцами, ворами, фашистами, трансцендентальными идеалистами и т.д. Как говорил Ванина (средневековый философ, умерший за свои убеждения), вся ответственность лежит на нашем «создателе» – и тут возникает диссоциация между нами и Богом. Поэтому эти два понятия нужно свести в одно, значит я, как Бог, «пожелал» стать всеми людьми, «пожелал» стать этим миром, с какой-то целью. Но в каком-то смысле я думаю и у Бога, как у нашей трансцендентной основы, не было выбора, этот мир необходим по какой-то причине и то бытие, которое действительно желанно и было, возможно, этой причиной! Возможно даже, это желанное бытие будет в рамках этой Вселенной в далеком будущем, в чем я сомневаюсь. Разве наше настоящее желанное бытие - это сон? Как бы хорош сон не был, он никогда не сравнится с реальностью. Не исключено, что говорить о «целеполагании» на трансцендентном уровне не имеет смысла и то, что вынудило быть мир таким, какой он есть, просто действовало исходя из своей природы, как из единственного самодостаточного «мотива», имеющего в себе самом основание, не заглядывая при этом в будущее, а просто реализуя свои свойства.

Мы видим, как в мире действует закон причинности и необходимости, поэтому в нашем «создании» нет чьей-то прихоти и произвола. Есть два варианта нашего предназначения – либо мы тут с какой-то целью, либо мы – следствие следствия. Что-то вроде тупиковой ветви бытия. Ну, скажем, если проецировать все бытие на жизнь нашей планеты, а человека считать как раз конечной целью бытия вообще, то все животные будут как раз этими «тупиками», они будут следствием некой причины - эссенциального «желания» бытия быть человеком. Точно так же наш мир целиком может быть следствием некой вышестоящей причины – желания бытия пребывать в максимально блаженном состоянии. Мир «отклонился» от этой цели, он с самого начала, с самого первого шага пошел не в ту сторону. Если говорить словами Шопенгауэра, то он – эманация Воли, а сама эта Воля – часть какого-то более громоздкого механизма ноуменального плана бытия. Так вот, мир, сам по себе, может быть слепым следствием. А мы тогда и тем паче – следствие следствия. Совсем незавидное положение. Но даже в этом случае нет повода расстраиваться, ведь мы – проекция единственного субъекта S и именно мы имеем то максимально возможно счастье в каком-то другом измерении, а тут мы «отрабатываем» это счастье. Эволюция и ее характер говорит скорее о таком нашем производном, далеко не первой степени, положении.

С другой же стороны, можно представить, что все шло строго заданным путем, и у нас есть еще и «цель», в метафизическом смысле. По поводу эволюции я слышал фразу: «интеллект наши предки использовали, чтобы противостоять хищникам, поэтому он не предназначен для понимания квантовой механики». Но постойте, как раз таки предназначен, раз мы ее создали и в определенных, причем, все расширяющихся рамках, понимаем. И как раз жизнь с ее опасностью как ничто лучше подходит для создания интеллекта, который будет ее избегать ради выживания. То есть эволюция отлично подходит, как мы видим a posteriori, для проектирования нашего разума, который служит все усложняющимся целям и задачам.

Короче говоря, обе эти «альтернативы» только кажутся таковыми. Если понять и принять единственность и самотождественность субъективного начала (S), то становится не важным, как это блаженство, нирвана, достигается. Замнут ли наш мир, следствие ли следствия он, или же он какая-то платформа для «эволюции душ», не имеет значения. Так или иначе, те, кто будет «достоин» отправиться дальше по «лестнице миров» - это не отдельные «души», это S, который будет «ехать верхом» на тех или иных информационных потоках. Еще один возможный вариант – всё вообще «один сплошной тупик», а не только наш нерадивый мир. В том смысле, что если нигде нет целеполагания, а есть просто раскрытие каких-то принципов, то мы имеем просто атомистическую совокупность всех состояний сознания/бытия. То есть, если даже в нирване очень хорошо, это не было «целью», это было «не специально», тогда не только наш мир – следствие, но вообще всё и нирвана в том числе такого рода «следствия». В буддизме существует концепция «ветров неведения» - это своего рода каузальный агент, который ответственен за то, что нирвана становится сансарой, то есть бытие изменяет модальность под действием какой-то причины. Но задавать вопрос «почему» не имеет смысла, это предельные основания мироздания, которые не имеют причин вне себя самих. По крайней мере, это честно, в этом пункте философия буддизма как бы «расписывается в своем не знании», в отличие от монотеизма, который «объясняет» все Богом, но это тот же тупик, только «вид сзади».

Существует мнение, что эффект ЛСД и других веществ, изменяющих состояние сознания, сходен со многими мистическими переживаниями, и это как будто бы умаляет их значимость, как будто бы любые прозрения – это фикция, порожденная мозгом и наш мир в «реальности» сер и убог, как мир шизофреника, перестающего принимать свои лекарства, нет никаких «истин», все они – суррогат нашего мозга. Но в таком эффекте нет ничего удивительного, любое ощущение и мысль, как бы «трансцендентна» она ни была, проходит через мозг. Если искусственно можно вызвать то, что может возникнуть естественно, разве это отрицает последнее. Разве факт наших ночных эротических снов идет как то в ущерб реальным отношениям, любви? Я думаю, что как и в случае с эротическим сном, разница между реальным мистическим опытом и вызванным ЛСД тоже очень существенна. В конце концов, даже «настоящий» религиозный опыт - это не «прозрение в абсолютную реальность», это максимальная ее проекция на наш человеческий мозг. То есть на то трансцендентный мир и таков, чтобы не иметь a priori к нему доступ.

Какую роль в схеме мироздания выполняет конкретно наш мир – естественно, никому не известно до конца, но, как я и говорил, это не имеет большого значения. Можно верить в некую метафизическую задачу, в то, что смерть мозга не приводит к потере информации, ее энтропии, а существует «копия», которая переносится в другие миры и т.д. и т.п., но мне ближе прагматическая и бытовая позиция – что мы просто «следствие следствия» и наша «цель» - пребывая тут, сделать нашу жизнь как можно менее невыносимой, минимизировать страдания. Такой подход сострадания к ближнему (как к себе в буквальном уже смысле, а не метафорическом), сдерживанию своих страстей и т.п., сам собой влечет все те духовные достижения, которые постулируются лишь как средство для «скачка» в другой мир. По мне так это не средство, а цель, самоцель именно нашего замкнутого мирка, а переживаемая «благодать» - это проекция, слабый намек на то состояние, которое недоступно нам тут. Поэтому может быть благодать, понимаемая таким образом – это тоже своего рода «самоцель», а не средство для трамплина к Богу, потому что состояние нирваны может быть бесконечно далеко от переживания благодати здесь. Быть может и так, что мы каким-то образом сможем выйти при жизни в «другое измерение» и не обязательно наш мир замкнут, и не обязательно мозг – это непреодолимое препятствие. Всё это вопросы далекого будущего, но что можно сказать точно сейчас, это не имеет большого значения, всё равно нам, как S, принадлежит всё бытие. Так или иначе, я считаю духовность, просветление, нужными здесь и сейчас, без оглядки на их возможные следствие, выходящие за пределы этой жизни. В противном случае духовность становится навязчивой идеей, как обрести блаженство и избавиться от страданий, ставя просветление в качестве труднодоступного метафизического шага на пути к счастью, мы, как мне кажется, обрекаем себя на худший кошмар. Моя позиция – счастье это химера, мы не должны к нему так самозабвенно стремиться, само стремление – это страдание, мы должны относиться к жизни как к ошибке, шутке, относиться к ней с позиции небытия, с его безразличием. Нам должен быть безразличен весь этот мир в целом, такое движение «против жизни» и есть единственный способ ее увидеть, единственный способ выработать иммунитет против ее горечи и открыть для себя дополнительную степень свободы, «благодать».

Мы всегда, как много бы не имели, можем спросить, «и это всё?», сам вопрос подразумевает, что может быть что-то еще лучше. Откуда мы сможем узнать, что достигли предела счастья? Это кажется невозможным в принципе. С физической точки зрения, температура может расти до бесконечности, но так ли с удовольствием? Каково это, самое большое удовольствие? Должно быть более корректным будет сказать, что для конкретной системы существует некий предел, когда она абсолютно заполнена до краев и просто не может желать чего-то еще большего, хоть и абстрактно может теоретизировать на этот счет. Такая возможность есть и для нас, но она крайне редко реализуется, так как жизнь не располагает к этому, она слишком хаотична. Но для другой системы может быть другой максимально доступный уровень удовольствия, ну, проще говоря, не сравнить счастья собаки и человека, их глубину. Хоть и кажется иногда, что собака чаще счастливее человека, это только потому, что ей «меньше надо». В таком случае предел удовольствия зависит от максимальной системы во всех мирах, естественно, нет смысла говорить о бесконечной системе, она должна быть конечна. Но это все, как говорится, сансара. А что насчет нирваны? Я думаю, там дело все обстоит иначе, там не может быть самого вопроса «и это всё?», сама нирвана – это предельный ответ, это состояние столь трансцендентно, что нельзя даже сказать, что будет кто-то, задающий вопрос и будет сама возможность его задавать, короче, там это не будет иметь «физического смысла», как не имеют смысла вопросы маленьких детей. Духовность – не средство достигнуть этой трансцендентности, это цель – понять никчемность этой жизни и лишить ее той невероятной лихорадочной суеты, которая свойственна «человеку хотящему».

Святой скажет надо «стремиться к Богу», «думать о жизни вечной, после смерти», но он не разъяснит никогда, ни что такое Бог, ни что такое эта вечная жизнь, ни почему все именно так, а не иначе и т.д. и т.п. То есть это будет только его субъективное, «мозговое» и инстинктивное переживание смысла. Я думаю, что этот самый «религиозный смысл» - это какой-то редкий вид «квалиа», который естественно надо переживать («благодать»), его нельзя вывести дедукцией. Видящий свет будет доволен самим фактом наличия зрения, его не будут волновать тайны восприятия.

Возвращаясь к вопросу о свободе воли, не могу обойти христинаскую догму. Она утверждает, что до грехопадения человек якобы обладал этой свободной волей, а после уже нет, и зло мира как бы тогда не на совести Бога, а на совести человека, хоть он и несвободен, то есть получается тавтология - он был свободен выбрать быть несвободным и теперь он страдает из-за своего выбора...и только Бог может по своей милости его «восстановить». Но тогда получается, что он был поистине неотличим от Бога в своей свободности и раз смог так сглупить и так свободно стать чудовищем, то и сам Бог «рискует» оказаться на его месте, ведь он свободен, а значит может сделать некий выбор и некий шаг в сторону зла, после чего будет «грехопадение Бога» и мир погрузится во тьму. Но, однако, у Бога есть «предохранитель» какой-то, то есть он уже не содержит зла, «как в свете не может быть темноты», но такой «защитный механизм» либо Бога делает не свободным, либо его отсутствие делало первого человека не свободным, то есть это не объяснение, мы имеем неразрешимое противоречие в этом мифе о падении Адама и Евы. Тем не менее, именно Бог создал для первых людей соблазн и именно его действия спровоцировали на первородный грех, то есть если говорить о свободе как об отрицательном понятии, которое ничем не обусловлено, то Адам мог бы и не выбрать яблоко с 50% вероятностью. Но данный «опыт» продолжался длительно и в конечном итоге чисто вероятностно его внутренний «генератор случайности» в один прекрасный момент сделал печально известный выбор. Какая же это свобода? Разве он так сам себя спроектировал? Бог должен был знать, что люди согрешат. Это «древо жизни» могло простоять миллиарды лет и Адам мог бы и не подойти к нему, но...он не мог не подойти, потому что тогда он был бы НЕ СВОБОДЕН, тогда Бог создал бы его таким, чтобы он никогда не подошел. Но раз он все-таки подошел, то тогда он тоже не свободен был. Он не мог не подойти к древу и он не мог не не подойти. Любой вариант исключает свободу. Делаем вывод - не было никакого первородного греха. Следовательно, не нужно нам никакое искупление и милость, так как мы не виноваты, а значит христианство ложно в этом пункте (если бы только в этом). Тем не менее, удивительно, как эти люди, эти «святые праведники» могут, не замечая этого бреда, пребывать в своем блаженстве?

Значит ли это, что они изначально так устроены психологически, что имеют тенденцию искать в неких возвышенных идеалах себе прибежище и для них противоречия - просто загадка для ума, но сердцем они, тем не менее, идут в правильном направлении. То есть это как «библия для детей», для таких бесхитростных людей нужна доктрина, которая ляжет им на сердце и оформит уже имеющиеся у них задатки к состраданию, любви и т.п., вера вещь эмоциональная прежде всего и она как самогипноз дает человеку силы выдерживать страшные испытания, адепт убежден, что должен быть таким-то и таким-то, каким хочет его видеть Бог. Немного страшно от того, что самообман может быть в разы эффективнее истины, а тем, кто усыпил свой разум и живет сердцем, несоизмеримо легче.

Квантовая механика – последний оплот противников детерменизма, но на самом деле она просто вывела его на еще более высокий уровень. Она не создает, как мне кажется, достаточно места для свободной воли. Взять хотя бы многомировую интерпретацию: если есть два варианта как мы могли бы поступить, мы поступили бы и так и этак, для каждого случая своя целая Вселенная, но…где тут свобода? Она есть, но она «трансцендентна» и заключается в том, что есть все варианты и они все происходят, но, так как этого не может быть в одном мире, их становится бесконечное число. Тоже самое с открытым индивидуализмом - существо, которое из себя человек представляет, свободно во всех совокупностях своих проявлений, то есть свобода - системное понятие, но каждый дифференцированный акт воли - человек - детерменистичен.

Квантовая механика слишком молода и непонятна, чтобы на ее основе делать хоть какие бы то ни было далеко идущие выводы, иногда ее понимают как чистую случайность. Но даже если так, то, как я говорил, такая «свобода» не может быть чьей-то, случайность это свойство внешнего мира в той же степени, как и внутреннего, она просто нечто недосягаемое для нашего понимания, я бы сказал одна из самых недосягаемый категорий и, возможно, даже не существующая. Она худший претендент для морального фундамента, который только можно себе представить. Если какие-то «случайные» квантовые процессы при работе мозга «аккумулируются», в итоге мы поведем себя не так, как повели бы, произойди коллапс волновых функций по-другому, но такой момент именно ввиду его непредсказуемости и вероятностного характера можно смело отнести к «внешним» факторам. Даже если ход истории «случаен» из-за квантовых процессов, если брать одну вселенную, а не многомировую интерпретацию, он от этого не более свободен. В мир тогда просто встроен генератор случайности. Спустя время, его прошлое будет, застывшее в вечности, выглядеть так же, как и будь он на 100% детерменистичен и механистичен без квантовой механики. Хотя, если брать сегодняшний день, вроде бы непредсказуемость будущего удовлетворяет наш моральный запрос. Но, так как мир не свободен абсолютно, то лучше ему придерживаться необходимости, чем произвольно менять свой ход. Если что-то спроектировано с определенной целью, то нет большего зла, чем направить это не по назначению, а свобода и случайность (что почти одно и тоже) подразумевает такое отклонение от предназначения и «судьбы». Поэтому изменение в частностях не имеет смысла, если мир несвободен в целом (а это так, ввиду хотя бы катастрофических ограничений со стороны законов физики, которые по пальцам счесть можно). В любом случае у отдельного человека, с его характером и тех обстоятельств, в которых он находится, никакой свободы нет. У него нет даже свободы решать, что он думает по поводу того, есть у него эта свобода или нет…

Я на своем примере это знаю, даже будучи убежденным в чем-то и настроенным на какое-то действие, некая малейшая внешняя причина совершенно может заставить меня действовать прямо противоположно. Это же так очевидно. А еще есть логика, если мы понимаем, как надо поступить, то мы так и поступим для своей пользы. 2+2=4, вот и вся свобода. И это не так уж плохо. Проблема в том, что у нас часто нет ресурсов, чтобы знать наверняка, что делать. Разве предсказуемый и логичный мир не лучше бесконечного хаоса, где все случается без всяких закономерностей? В конце концов, тот факт, что материя нашего мира описывается математической группой Ли, а не какой угодно другой моделью, коих бесконечность, с самого начала лишило нас бесконечного числа степеней свободы. Узник в камере может иметь все удобства, а может просто лежать на сыром полу. Первый вариант предпочтительней, но все равно он останется узником. Главное сделать так, чтобы это как можно меньше беспокоило.

В самой формулировке «свобода воли», кроме свободы есть еще Воля. Так о свободе чего мы так часто беремся рассуждать? Воля - это вещь в себе, наша психика, с такой точки зрения, совсем не наша. Есть аналогия с полупрозрачным (односторонним зеркалом): субъект может смотреть на образы ума, но образы ума не могут увидеть субъект. Он - не познаваем, он всегда только познает. Мы испытываем гнев, любовь и т.д. через субъект, но мы не можем с помощью гнева любви и прочей чепухи увидеть субъект, то есть посмотреть внутрь, в свой источник. Мы видим только свою маску, не зная, что скрывается за ней. Есть два субъекта - мировой, тот, что обеспечивает сознание как таковое, для которого существуют объекты и ноуменальный, который распадается на то, что познает и на познаваемое, то есть на объекты. Именно в ноуменальном плане находятся основания наших поступков, то есть сознание не имеет абсолютного контроля и свободы изначально.

Воля - это то, что проявляется через «хотение». «Я хочу есть» - это явление Воли, которое возникает в сознании, которое суть субъект (в узком смысле), то есть субъект только получает от нее, воли, директивы, сознание не хочет само по себе, оно индифферентно, оно - среда мотивов, может только взвешивать различные способы удовлетворения воли, хотения. В редких случаях мысли могут как бы почти не иметь связи с хотением, а заниматься только абстракциями. Но все хотения - это (как пишет Шопенгауэр) только явления Воли, как и отдельный человек - проявление какого-то конкретного волевого паттерна (злой, добрый, грустный, веселый). Сама же Воля - трансцендентна. Мы не властны над ней, она - наш руководитель, который остается в тени и являет себя то тут, то там субъекту, в виде то одного желания, то другого. Более того, Воля только одна из модальностей существования ноуменального субъекта - но мы не знаем никакой другой. Мы, по сути, «хотящие существа», сами хотения даже для нас загадка, а то, что простирается дальше желаний - не досягаемо a priori, интеллект же всего лишь инструмент получения желаемого, больше он ни для чего не нужен.

Субъект (в узком смысле) вырастает из Воли и служит для нее двусторонним зеркалом: с одной стороны он обозревает себя (свои хотения) изнутри, с другой стороны он обозревает «внешний мир» - объекты, но и «внутренний мир» - тоже объект для этого субъекта, суть в том, что познание такого рода, когда оно разделяется на познающее и познаваемое - не истинное, оно феноменальное, поэтому субъект познает волю не так, как она есть, а только феноменологически. Точно так же мы, видя кусок дерева, не познаем атомы, электронные облака и т.д., мы даже атомы обречены воспринимать как «шарики», а не так, как они есть на самом деле, точно так же и свою волю мы видим искаженно. По сути то, что есть наша воля на самом деле (вещь в себе) и то, что внутри материи - одно и тоже, это и есть пресловутый «ноуменальный субъект», то, что мы из себя представляем на самом деле. Так вот, не субъект (в узком смысле, «эмпирическое сознание») надо включать в Волю таким образом, что формируется понятие «души», часть которой – «волящая свободная сущность», из которой исходит уже субъект, как воспринимающая часть. Скорее наоборот, Воля – производное ноуменального субъекта (в широком смысле) и входит в него сама, как часть, и она, в свою очередь, не свободна и свои свойства далее проецирует на воспринимающий субъект (в узком смысле). Поэтому то, как люди иногда думают о своей воли – как об атрибуте своей «свободной души» – всего лишь иллюзия. Она не свободна, а уж тем более ее дериват – сознание - тем более. Воля - это форма существования, способная воспринимать саму себя «снаружи» и «изнутри», но неполноценным способом. Кроме нее в составе трансцендентного субъекта есть еще бог знает что, о чем мы не может и помыслить…