Окно с широким обзором

Джекоб Боман, тщедушное тело которого было укутано в одеяла и утопало в самых пышных подушках, какие только можно приобрести за деньги, с отвращением следил, как его лакей устанавливает перед ним постельный столик и открывает шторы, чтобы впустить в комнату утренний свет.

— Открыть окно, сэр? — спросил Чарлз.

— Ты хочешь, чтобы я простудился?

— Нет, сэр. Нужно ли вам еще что-нибудь?

Джекоб покачал головой. Засунув салфетку в пространство между воротом пижамной куртки и худой грудью, он потянулся было, чтобы открыть кастрюльку с завтраком, но остановился и взглянул на Чарлза, который, словно часовой, продолжал стоять у окна.

— Ждешь чаевых? — раздраженно спросил Джекоб.

— Нет, сэр. Я жду мисс Невинс. Доктор Холмс сказал, что вас не следует оставлять одного ни на минуту, сэр.

— Иди, иди, — сказал Джекоб. — Если я задумаю умереть в ближайшие пять минут, я вызову тебя звонком. Ты не пропустишь такого события.

Он дождался, пока лакей выйдет и закроется дверь, приподнял крышку серебряной кастрюльки. На ломтике тоста лежало одно-единственное яйцо, сваренное без скорлупы и напоминавшее затянутый пленкой глаз. Крошечный кусочек мармелада и чашка бледного чая завершали утреннее меню.

Эх! Неприязненно оглядев кушанья, Джекоб повернулся к окну. Сиял великолепный день. Большой газон, простиравшийся перед особняком Бомана, был зеленым и ровным, как бильярдный стол. Его прорезала сверкавшая белым гравием подковообразная подъездная аллея. Там и здесь виднелись бронзовые скульптуры: игривая богиня в окружении херувимов, Меркурий с крылатыми ногами, сердитая львица с детенышами. Все скульптуры были довольно уродливы, но все очень дорогие. В левом конце аллеи возле маленького кирпичного коттеджа управляющего в клумбе с азалиями, стоя на коленях, копался садовник Джекоба мистер Ковени. Вправо от аллеи перед воротами ограды из железных копий находился двухэтажный гараж. Двери его были распахнуты, и Джекобу был виден шофер, полировавший хромированную решетку голубого автомобиля с откидным верхом, принадлежавшего миссис Боман. Работая, шофер успевал болтать с молоденькой мисс Невинс, дневной сиделкой Джекоба. За воротами внешняя лужайка простиралась до самого шоссе — так далеко, что даже острые глаза Джекоба не могли различать проезжавшие по нему машины.

Бедный Джекоб Боман, подумал Джекоб. Все лучшее в жизни пришло слишком поздно. Теперь он владелец впечатляющего поместья, но слишком болен, чтобы в нем блаженствовать. Он женился на молодой женщине, которая настолько хороша, что мужчины оборачиваются при виде ее, — но он слишком стар, чтобы наслаждаться ею. Наконец он, постигший глубинные тайны человеческой натуры, прикован к постели и вынужден довольствоваться обществом своих слуг. Бедный богач Джекоб Боман! Со всем своим богатством, везеньем и мудростью он живет в мире, который ограничен шириной матраса, длиной автомобильной дорожки, видной ему из окна, и глубиной ума мисс Невинс. Где она, кстати?

Боман повернулся к часам, стоявшим на ночном столике среди склянок, таблеток и пузырьков. Шесть минут десятого. Снова выглянув в окно, он увидел, что девушка в белом халате испуганно взглянула на ручные часики, послала шоферу воздушный поцелуй и торопливо пошла к дому. Она была крупной блондинкой с жизнерадостной упругой походкой. Она двигалась, размахивая руками. Эта бьющая. через край энергия утомляла Джекоба. И все же он продолжал следить за ней, пока она не скрылась под навесом крыльца, и только затем вернулся к завтраку. Она еще задержится, чтобы пожелать кухарке и служанке доброго утра, и к тому времени, когда она постучится в его комнату, он как раз успеет покончить с яйцом и тостом.

Когда раздался стук, он дожевывал последний крошащийся кусок сухого тоста.

— Уходите! — прокричал он.

И сиделка с улыбкой вошла.

— Доброе утро, мистер Би, — проговорила она весело. Она Положила на туалетный столик книжку в бумажном переплете и без особого интереса проглядела оставленный ночной сиделкой бюллетень.

— Как вы себя чувствуете сегодня?

— Жив, — сказал Джекоб.

— Не правда ли, восхитительный день? — Девушка подошла к окну. — Я только что стояла во дворе, болтала с Виком. А там как весной! Хотите, я открою окна?

— Не хочу. Ваш приятель доктор предупредил меня относительно простуды.

— Да, верно… Я забыла. Я, наверное, не очень-то хорошая сиделка. Как вы думаете? — Она улыбнулась.

— Вы сиделка, — сказал Джекоб. — Лучше вы, чем такая, которая не даст мне покоя.

— Вы только так говорите. Я знаю, что это не совсем мое призвание.

— Призвание? Вы хорошенькая девушка, у вас есть другие интересы. Я так полагаю. Вы говорите себе: поработаю я пока сиделкой. Работа легкая, еда хорошая. Так что я скоплю немного денег к тому времени, когда выйду замуж.

Девушка выглядела удивленной.

— Знаете, именно это я себе сказала, когда доктор Холмс предложил мне работу. Вы очень умный, мистер Би. Вы знаете это?

— Благодарю вас, — сухо сказал Джекоб. — Чем старее, тем мудрее.

Он отхлебнул глоток чая и скорчил гримасу.

— Ох! Ужасно! Уберите. — Он вздрогнул под одеялами.

— Вы бы лучше его выпили, — заметила девушка.

— Уберите это от меня, — повторил Джекоб нетерпеливо.

— Порой вы просто как маленький мальчик!

— Ну что ж, я маленький мальчик, а вы — маленькая девочка. Но лучше поговорим о вас. — Он принялся поправлять подушки, но остановился, когда девушка подошла помочь ему.

— Скажите мне, Франсез, — сказал он, когда ее лицо приблизилось к нему, — вы уже подобрали себе мужа?

— Мистер Би! Это слишком личный вопрос, чтобы задавать его девушке.

— Значит, я задаю личный вопрос. Если вы не можете ответить мне, то кому можете? Разве я скажу кому-нибудь? Да и кому рассказать? Ваш доктор-специалист даже не позволяет мне держать у постели телефон, чтобы хоть иногда перезваниваться с маклером. Якобы для меня будет слишком большим ударом, если я узнаю, что потерял несколько тысяч долларов. Он не понимает, что я и по газетам могу с точностью до пенни сказать, сколько я приобрел или потерял… Так что скажите мне, — улыбнулся он доверительно, — как выглядит ваш любовник?

— Мистер Би! Будущий муж — это одно, но любовник… — Она взбила последнюю подушку и прошла к стулу у окна. — Интересно, какой же вы меня считаете?

Джекоб пожал плечами.

— Я считаю вас милой молодой девушкой. Но милые молодые девушки сегодня несколько иные, чем милые девушки пятьдесят лет назад. Я не говорю: хуже или лучше. Я говорю — иные. Я разбираюсь в этом. В конце концов, вы всего на несколько лет моложе моей жены. Мне известно, что мужчинам нравится смотреть на нее, поэтому я знаю, что им нравится смотреть и на вас.

— Но ваша жена красивая. Действительно! Я думаю, она самая потрясающая женщина из всех, что я встречала!

— Тем лучше для нее, — сказал Джекоб. — Так что расскажите мне о своем любовнике,

— Ну что ж, — с явным удовольствием начала девушка. — В общем-то это пока неопределенно. То есть я хочу сказать, что мы еще не договорились о сроках и тому подобное…

— Нет, вы договорились, — сказал Джекоб. — Вы не хотите мне сказать, так как боитесь, что я уволю вас прежде, чем вы сами будете готовы уйти.

— Нет, честное слово, мистер Боман.

— Значит, вы не договорились о точной дате свадьбы. Но месяц да определили. Верно? — Он сделал паузу в ожидании возражений. — Верно. Верьте мне, когда я говорю, что разбираюсь в этом. Итак, в каком месяце? Июнь?

— Июль, — с улыбкой призналась девушка.

— Можете расстрелять меня, я ошибся на месяц… Я не стану утруждать себя вопросом, красив ли он. Я знаю, что да. И сильный тоже.

— Да.

— Но нежный.

Просияв, девушка кивнула.

— Это хорошо, — сказал Джекоб. — Очень важно выйти замуж за мужчину с мягким характером. Но не слишком мягким. Чересчур мягкосердечные позволяют взять себя под каблук. Поверьте мне, я знаю. Раньше я был очень мягким человеком. А знаете, что мне это дало? Ничего, вот что. Поэтому я научился быть другим. Не то чтобы я время от времени не срывался… но каждый раз, когда это случается, я за это плачу. Неудачный брак может быть большой ошибкой. Возможно, самой крупной в жизни. Нужно хорошо знать, что берешь. Но вы же знаете. Правда?

— Да. Он замечательный! Правда, это так! Вы не можете судить, потому что не знаете его по-настоящему, но если бы вы когда-нибудь сели и… — Она запнулась и прикусила губу. — О, я не хотела сказать…

— Стало быть, он из тех, кого я знаю, — сказал Джекоб. — Это уже очень интересно. Я бы никогда не догадался. Может быть, кто-то из моих друзей?

— Нет. Правда, нет, я не это хотела сказать… Просто не так получилось. Это не кто-нибудь…

— Доктор Холмс? — предположил Джекоб.

— О, нет!

— Может быть, кто-нибудь из работающих у меня? — спросил Джекоб лукаво, наблюдая за лицом девушки. — Чарльз?.. Нет, Нет. Это не может быть Чарльз. Вы не очень-то жалуете Чарльза, да, Франсез? Вам кажется, что он смотрит на вас свысока, так?

— Да! — сказала девушка с неожиданным негодованием. — Он заставляет меня чувствовать, что я какая-то — ну, я не знаю — какая. Только потому, что он считает себя таким элегантным. А на самом деле, если хотите знать, он просто рыба.

Джекоб хмыкнул.

— Вы абсолютно правы. Чарльз рыба. Холодная щука. Но тогда кто же это может быть? Мистер Ковени слишком стар для вас, так что остается только… — Он помедлил, его глаза блестели и поддразнивали, рот приоткрылся. — Нет, я не знаю. Намекните мне. Скажите, чем он занимается. Маклерство, может быть? Нефть? Текстиль? — и несколько громче: — Транспорт?

— О, теперь вы меня просто дразните, — сказала девушка. — Вы знаете, что это Вик. Я уверена, вы все время это знали. Я надеюсь, вы не сердитесь. Конечно, я бы сказала вам раньше, но… — Стук в дверь прервал ее.

— Уходите! — прокричал Джекоб.

Дверь открылась, и вошла миссис Боман, поистине потрясающая рыжеволосая женщина, больше похожая на двадцатилетнюю девушку, чем на тридцатилетнюю даму. Она была в бледно-желтом свитере и провоцирующе узких брюках цвета загара.

— Всем доброго утра. Нет, сидите, дорогая, — приказала она Франсез. — Как сегодня ваш пациент?

— Ужасен, — ответил Джекоб.

Его жена наигранно рассмеялась и потрепала его по щеке.

— Ты хорошо спал?

— Нет.

— Он невыносим, не правда ли? — снова обратилась она к Франсез. — Не знаю, ради чего вы его терпите!

— Ради денег, — сказал Джекоб. — Как и ты.

Миссис Боман выдавила смешок.

— Он совсем как ребенок, да? Он уже принимал оранжевую таблетку?

— Да, — ответил Джекоб.

— Нет, — сказала Франсез. — Разве уже пятнадцать минут десятого? Ой, я…

— Боюсь, что уже почти двадцать минут десятого, — холодно заметила миссис Боман. — Хорошо, я сама это сделаю.

Она открыла пузырек и налила в бокал воду из серебряного кувшина.

— Теперь открой рот пошире.

Джекоб отвернул голову.

— Я пока еще могу удержать в руках таблетку и стакан воды, — сказал он. — Ты и отдаленно не похожа на сиделку.

Он забросил капсулу в рот и запил глотком воды.

— Куда это ты собралась, одевшись как школьница?

— Просто в город. Кое-что купить.

— Вик приготовил вашу машину, — сказала Франсез. — Он ее отполировал сегодня утром, и она выглядит как новая.

— Я в этом не сомневаюсь, дорогая.

— Если она недостаточно блестит, купи себе новую, — заявил Джекоб.

— Именно об этом я как раз и думала, — парировала жена. — Но я решила подождать, пока ты поправишься. Тогда мы купим маленькую спортивную машину, двухместную, и поедем в долгое путешествие вместе. Только мы вдвоем.

— Дождаться не могу.

— Боже! — воскликнула миссис Боман. — Не правда ли, какой дивный день! Почему ты не прикажешь Чарлзу открыть окна?

— Потому что я не хочу простудиться и умереть, — сказал Джекоб. — Но за предложение спасибо.

Кисло улыбаясь, миссис Боман приложила пальцы к губам, затем коснулась ими лба мужа.

— Сегодня ты не заслуживаешь даже такого поцелуя, — сказала она. — Если он будет продолжать брюзжать, — обратилась она к Франсез, — даже не разговаривайте с ним. Пусть знает. — Улыбкой она призывала девушку к женской солидарности.

— Я скоро вернусь, — сказала она Джекобу.

— Я буду здесь, — ответил он.

— Бай! — Миссис Боман удалилась.

— Закройте дверь, — велел Джекоб Франсез.

— Как она хороша! — воскликнула девушка, пересекая комнату и потом возвращаясь на место. — Если бы я могла носить такие брюки!

— Сделайте одолжение своему мужу и носите их только до свадьбы.

— Ну, Вик не стал бы возражать! Он совсем не ревнивый. Он сотни раз говорил мне, что ему нравится, когда другие мужчины смотрят на меня.

— А как вам нравится, когда он смотрит на других женщин?

— Да я не против. Я хочу сказать, что, в конце концов, это вполне естественно, разве нет? И Вик имел… — Она слегка покраснела. — Я не знаю, как это мы снова перешли на эту тему. Вы в самом деле ужасны, мистер Боман.

— Позвольте старому человеку немного развлечься болтовней, — сказал Джекоб. — Стало быть, у Вика богатый опыт общения с женщинами, да?

— Иногда действительно даже неловко. Я хочу сказать, что некоторые женщины буквально кидаются на мужчин. Мы были в ночном клубе две недели назад. В выходной Вика.

Джекоб кивнул и опять взглянул мимо девушки, которая стала говорить быстрее. В этот момент показалась его жена. Пересекая лужайку в направлении гаража, она двигалась совсем не так, как Франсез, гораздо медленнее, почти лениво. Ее бедра, затянутые в коричневые брюки, волнообразно перекатывались, словно весы, приходящие в равновесие. Даже вялые покачивания рук, казалось, искусно сохраняли энергию, не тратя ее так расточительно, как Франсез, но скорее экономя и накапливая силу для более важных движений.

— …выглядела она ужасающе, — рассказывала Франсез. — То есть я просто испугалась, когда увидела, что она подходит к нашему столику. Волосы жгуче-черные, и как будто она их неделю не расчесывала, на губах такой толстый слой помады, что она, наверное, выдавила на них целый тюбик…

Джекоб рассеянно слушал, продолжая следить за женой. Вот она подошла к автомобилю и стала, облокотившись о дверь и разговаривая с Виком. Джекоб видел, что ее улыбка становилась все, шире по мере того, как она слушала. И вот, откинув голову, она рассмеялась. Он не мог слышать смеха, но помнил по прошедшим годам, что это был резкий и легкий смех, провоцирующий и ласкающий.

Вик стоял, небрежно опершись одной ногой на бампер машины, скрестив мощные руки на груди и улыбаясь вместе с ней.

— …даже подумала, что она пьяна, — говорила Франсез, целиком погруженная в свой рассказ, — потому что я просто не могу себе представить, чтобы женщина могла решиться просто усесться на колени незнакомому мужчине и целовать его. Ну прямо на глазах его девушки, и вообще. Она ведь не могла знать. Может, я его жена.

— Ну и что сделал Вик? — спросил Джекоб, отвернувшись от окна.

— Да ничего. Ну а что он мог сделать? Мы были в общественном месте, и вообще. Он лишь попытался над этим посмеяться, представил все как шутку или что-то еще. Но я не могла. То есть я пыталась, но девушка не собиралась уходить, а Вик не мог же просто ее спихнуть! Все смотрели, а я свирепела все больше, и — знаете, по правде говоря, мистер Боман, иногда я впадаю в жуткую ярость. То есть, когда это касается чего-то личного, например Вика, я просто теряю над собой контроль.

— Как с Бетти? — спросил Джекоб.

Франсез закусила нижнюю губу.

— Я не думала, что вы знаете об этом, — сказала она. — Я, правда, очень сожалею об этом, мистер Боман, но тогда я вошла в кухню за своим ланчем, а она стояла, обняв Вика, и у меня просто потемнело в глазах.

— Я слышал об этом, — сказал Джекоб, улыбаясь. — Я не видел Бетти до того, как она уволилась, но Чарлз говорил, что она очень подурнела.

— Да, я ее ужасно исцарапала, — сказала Франсез, опуская глаза. — Я сожалею об этом. Я пыталась извиниться, но она не хотела даже слушать меня. Как будто бы одна я была во всем виновата.

— А что вы сделали с девушкой из ночного клуба?

— Я оттащила ее от Вика за волосы, — смущенно призналась она, — и, если бы он не остановил меня, я бы, наверное, попыталась и ей выцарапать глаза. То есть я действительно обезумела! Это было хуже, чем с Бетти, потому что она еще и целовала Вика. Я думаю, если бы рядом был нож или что-нибудь такое, я бы попыталась убить ее.

— Неужели? — удивился Джекоб. Он снова перевел взгляд с девушки на окно. Теперь ни его жены, ни Вика не было видно. Он обвел глазами всю лужайку, скользнул взглядом мимо скульптур, тускло блестевших на солнце, к мистеру Ковени, который все еще копался с азалиями, и вернулся назад, остановившись на сверкавшей решетке автомобиля. Он увидел странную тень на капоте и, прищурившись, определил, что это была тряпка для полирования, которой работал Вик.

— А как эти мелкие ссоры влияют на ваши чувства к Вику? — спросил он невзначай.

— О, да никак. Он же не виноват, что женщины бросаются на него. То есть я хочу сказать, что он вовсе не поощряет их.

— Конечно нет, — сказал Джекоб. Он прищурил глаза, пристально вглядываясь в темное окно над гаражом. Ему показалось, что он увидел, как там мелькнуло что-то светло-желтое. Или это было просто солнце, отразившееся в нижнем стекле? Нет, окно открыто; это не может быть солнце. Вот оно опять, среди двигающихся теней, вполне явное светло-желтое пятно, сейчас сузившееся и медленно поднимающееся, как кусок ткани, возможно, одежды, снижаемой с чего-то или кого-то. И вот оно исчезло, даже теней не стало видно в проеме окна. Джекоб улыбнулся.

— Я не сомневаюсь, что Вик вам верен, — сказал он. — Если кого и винить, то определенно женщину. Ваша ревность весьма понятна. Это справедливо, сражаться за то, что вам принадлежит. Даже если это означает погубить какую-то другую часть своей жизни.

Франсез выглядела озадаченной.

— Вы думаете, что Вик меньше меня любит из-за того, что случилось? Он сказал, что понимает…

— Я уверен, что он понимает, — сказал Джекоб. — И даже, наверное, любит вас еще больше за проявление такой преданности. Мужчины это любят. Нет, я просто так сказал. Болтливость старика, вот и все. В конце концов, чем мне еще заниматься, кроме как поболтать.

— Ну, вы, вероятно, многое могли бы делать, — сказала Франсез. — То есть я хочу сказать, что вы очень умный, по крайней мере я так думаю. Вам нужно найти себе хобби. Кроссворды или что-нибудь. Я уверена, у вас здорово получится.

— Может быть, я как-нибудь попробую, — сказал Джекоб. — Но сейчас, я думаю, я попробую немного поспать.

— Это хорошая мысль, — сказала Франсез. — Я сегодня принесла почитать новую книжку. Я начала ее в автобусе по дороге сюда. Нечто потрясающее! О француженке, которая оставила в дураках несколько королей.

— Звучит интригующе, — сказал Джекоб. — Но пока вы не начали, я бы хотел, чтобы вы оказали мне небольшую услугу.

Он повернулся и открыл единственный ящик в ночном столике.

— Только не пугайтесь, — предупредил он, вынимая маленький серый револьвер. — Я держу его рядом на случай грабежа. Но он так давно не чищен, что я не уверен, работает ли он вообще. Не отнесете ли вы его Вику и не попросите ли осмотреть?

— Конечно, — сказала девушка, осторожно беря револьвер. — Ой, а он легкий! Я всегда думала, что пистолеты весят около 20 фунтов.

— Я думаю, это женский пистолет, — сказал Джекоб, — для женщин и старых мужчин. Только осторожно, он заряжен. Я бы вынул для вас пули, но, боюсь, я не очень-то умею это.

— Я буду осторожна, — сказала Франсез, пробуя держать пистолет как положено. — А вы попытайтесь пока немного поспать. Сказать Чарлзу, чтобы он поднялся, пока меня нет?

— Нет, не беспокойтесь. Со мной все будет прекрасно. Вы не торопитесь, побудьте со своим женихом. Мне кажется, я видел, что он минуту назад поднялся в свою комнату.

— Он спит.

— Почему бы вам не проникнуть к нему потихоньку и не преподнести сюрприз? — сказал Джекоб. — Наверное, он обрадуется.

— Ну, а если нет, я скажу, что это была ваша идея.

— Да. Вы скажете, что это была целиком моя идея.

Он улыбнулся, глядя на уходящую девушку. Потом устроился поуютнее в подушках и закрыл глаза. Было очень тихо. Он и в самом деле устал, так что начал непроизвольно задремывать, когда первый выстрел, сразу же за ним второй и потом третий потрясли лужайку. Он подумал было сесть и понаблюдать в окно за происходящим, но решил, что это требует слишком больших усилий. К тому же, рассудил он, будучи прикован к постели, он ничего не способен сделать.