Деноминация.

Удивительное дело: когда свершилась деноминация, вдруг откуда-то из небытия появились деньги образца 1993 года, о существовании которых многие уже забыли. Ими расплачивались активнее всего, стараясь сбыть при первой же возможности. Но почему? Ведь никто ничего не говорил о том, что они скоро утратят покупательную способность. Все дело в законе денежного обращения, впервые сформулированном еще в XVI веке.

Еще прозорливый казначей царя Гороха заметил, что хитрые горошинцы всячески стараются укрыть полновесные монеты в тайниках, а монетами неполноценными расплатиться с казной или доверчивым торговцем на базаре. Объяснить этого казначей не смог. Не смогли и лучшие финансовые умы последующих столетий. Так продолжалось до 1526 года, пока суть денег не растолковал наконец Николай Коперник, а затем, 1560-м, не разжевал Томас Грешэм. Независимо друг от друга они сформулировали закон денежного обращения, который сегодня так и называется – закон Коперника-Грешэма. Но прежде чем изложить его суть, несколько слов о его авторах.

Представлять Николая Коперника как будто не надо. Это польский астроном, доказавший, что не Солнце вращается вокруг Земли, а, наоборот, Земля вокруг Солнца. Однако мало кто знает, что из своей фромборкской башни Коперник пристально наблюдал не только за движением светил, но и за перемещением денег. Вот он и заметил, что наиболее качественные монеты Речи Посполитой обрезают и вывозят за границу, где из нескольких полновесных делают большое количество неполновесных, а затем ввозят обратно в Польшу. Поэтому на внутреннем рынке становится все больше порченых, потертых и обрезанных монет и все меньше – полноценных. Коперник это явление объяснил, но как-то невнятно. Четко сформулировал закон денежного обращения поставщик английского королевского двора и монетных дел мастер Томас Грешэм.

Широкой публике этот человек известен куда меньше, чем Коперник. Между тем именно он создал Лондонскую биржу, которая вскоре превратилась в мировой финансовый центр. Наблюдая за колебаниями биржевых цен на золото и серебро, Грешэм обратил внимание на то, что, когда стоимость одного металла растет, а другого падает, номиналы золотых и серебряных монет, устанавливаемые государством, остаются без изменения. В результате становится выгоднее расплачиваться монетами из дешевеющего металла, а те, что сделаны из дорожающего, припрятывать до лучших времен или вывозить за границу.

Вывод прост: плохие деньги вытесняют из обращения хорошие. Вот, собственно, и весь закон, чья неумолимая сила застала врасплох еще горошинского казначея и заставила считаться с собой всех последующих тузов финансового мира. К примеру, Исаака Ньютона, который убедился не только в том, что под действием закона всемирного тяготения яблоко снова и снова падает ему на голову, а деньги с непреодолимой силой стремятся на Лондонскую биржу. Ньютон убедился еще и в том, что «хорошие» денежные знаки, которые под его руководством чеканились на Королевском монетном дворе в конце XVII века, в соответствии с законом Коперника-Грешэма никак не могут вытеснить «плохие». Преодолеть всепобеждающую силу этого закона и завершить одну из самых блестящих денежных реформ в истории Ньютону удалось лишь благодаря неимоверному усилию воли и напряжению всех подвластных ему монетных станов.

Не менее блестящая денежная реформа, которую в конце XIX века провел российский министр финансов Сергей Витте, проходила в несколько иных условиях. Помимо золотых и серебряных монет в обращении находились еще и бумажные деньги. Но Витте несколько модернизировал закон Коперника-Грешэма и сформулировал его следующим образом: «Бумажные деньги вытесняют из обращения металлические». Тем самым он четко обозначил опасную тенденцию и, преодолев ее возможные пагубные последствия, справился с задачей создания в России устойчивой денежной системы.

Закон, впрочем, можно совершенствовать до бесконечности. Возьмем, к примеру, эмиссионную вакханалию 1991 – 1992 годов, когда безналичные рубли в неимоверных количествах выпускали все без исключения центральные банки республик бывшего СССР. При этом в особом дефиците были те, что эмитировал Центральный банк России: несмотря на стремительное падение, они были все же более устойчивыми, чем другие. Или, вспомним, как в 1993 году с белорусского рынка исчезли наличные рубли – они обращались там параллельно с обесценивающимися на глазах расчетными билетами Национального банка Белоруссии. Эти два примера позволяют сформулировать закон денежного обращения так: «Дешевеющие деньги вытесняют из обращения дорожающие» Но как быть, когда известные постулаты инфляционной теории не подтверждаются практикой? Классический пример в этом отношении демонстрирует российская экономика. Возьмем последние годы реформ – 1997-1998 гг. Они также служат наглядным подтверждением нарушения классической взаимосвязи денежной массы и инфляции. Объем денежной эмиссии в 1997 г. составил 42, 4 млрд. рублей. А уровень инфляции был самым низким за все годы реформ – около 11% в год. Тогда впервые сложились очевидные условия для роста производства. 1997 год был в этом отношении достаточно благоприятным. В июне денежная эмиссия составила 17 млрд. рублей. Инфляция же в июле снизилась на 1%, а в августе продолжилось ее снижение. Такая же картина сохранялась и в последующие месяцы года.

Правительству России была высказана претензия, что рост денежной массы превысил допустимую границу, оговоренную в совместном заявлении правительства РФ, ЦРБ и МВФ. Уже в январе 1998 г. происходит сокращение денежной массы на 12 млрд. рублей, а в феврале – еще на 4 млрд.

Таким образом, уверенность монетаристов в том, что причины инфляции лежат на стороне денежного спроса, не соответствуют российской действительности. Думать, что ограничение денежной массы – адекватный способ противостоять российской инфляции, по меньшей мере несерьезно. Снижаться будут не цены, а объемы производства при одновременном росте импорта, падении жизненного уровня населения. Так оно и произошло, как предусматривалось результатами макроэкономического анализа, выполненного учеными ЦЭМИ РАН.

Примером просчета иного рода может служить политика жесткой стабилизации рубля, проводившаяся с 1996 г. Она осуществлялась путем блокирования денежной массы и искусственного занижения курса доллара за счет внутренних и внешних займов. Цены тогда почти стабилизировались. Но инфляция была лишь загнана вглубь – до «взрыва» 17 августа 1998 г. Плата за такую политику оказалась очень высокой. Она выразилась не только в падении производства, но и в усилении ряда процессов, также явившихся следствием дефицита денег.