Вы не одиноки

Мы пишем книги о воспитании и приучении детей к дисциплине. Однако и мы временами совершаем ошибки по отношению к собственным детям. Сейчас каждый из нас расскажет об одном таком случае – кстати, задним числом они кажутся забавными! – чтобы вы убедились: реактивность может одолеть любого родителя.

Дэн и «блины гнева» (переложение фрагмента книги Дэна «Майндсайт»)

Однажды мы с 13-летним сыном и девятилетней дочерью зашли после кино перекусить. Дочка сказала, что не хочет есть, сын попросил только маленький блинчик, и мы сели за столик. Вскоре заказ бы готов – а вместе с ним явились соблазнительные запахи из кухни за спиной официантки. Сын только принялся за еду, как дочь попросила дать ей кусочек попробовать. Сын оглядел скромную порцию и ответил, что голоден, и ей лучше заказать себе другой блинчик. Мне это показалось разумным, и я предложил ей так и поступить. Но она заявила, что хочет всего лишь маленький кусочек, просто чтобы узнать, каков он на вкус. Это также звучало разумно, и я предложил сыну все-таки поделиться с сестрой.

Если у вас больше одного ребенка или вы сами выросли с братьями и сестрами, то отлично знаете игру в «перетягивание каната» – вечное, неустанное многоходовое соперничество в борьбе за положение лидера и за внимание и одобрение родителей. Даже если бы я ничего не знал об этой игре, проще простого было купить у милой хозяйки крохотной пекарни еще один грошовый блинчик, чтобы избежать… Вы, наверное, и сами представляете дальнейшее развитие событий. Вместо этого я совершил ошибку – занял сторону одного из участников этой вечной игры. Я потребовал, чтобы сын угостил сестру. Что ж, если до этой минуты они не играли в «перетягивание каната», мое вмешательство сработало как стартовый пистолет.

– Почему бы не дать ей откусить самую малость, просто попробовать? – напирал я.

Он взглянул на меня, перевел взгляд на свой блинчик и, наконец, сдался. Он уже вступил в раннеподростковый возраст, но все-таки слушался. И с хирургической точностью отрезал крошечный кусочек блина, который скорее можно было бы захватить пинцетом, а не вилкой. В других обстоятельствах меня бы скорее развеселил этот изобретательный ход.

Дочь переложила угощение на свою салфетку и заявила, что этого слишком мало. К тому же с «подгоревшего края». Тоже мощный ход!

Со стороны происходящее за нашим столом наверняка выглядело совершенно безобидно: папаша привел подкормиться пару бойких детишек. Но у меня внутри уже все клокотало. Препирательства продолжились, постепенно разгораясь, и когда они превратились в настоящую ссору, я взорвался. Перед глазами все поплыло, но я считал, что сохраняю хладнокровие и здравомыслие. А ведь я чувствовал, как багровеет лицо, как сжимаются кулаки и ускоряется сердцебиение, но упрямо игнорировал сигналы того, что низший мозг перехватывает управление у высшего. Я был сыт по горло!

Всеобщее любопытство стало последней каплей. Я вскочил, схватил дочь за руку и вывел на крыльцо дожидаться, пока сын доест. Он появился через несколько минут и спросил, почему мы ушли. Я рванул к машине, волоча младшую, старший едва поспевал за нами. Им нужно научиться делиться друг с другом, объявил я. Сын как ни в чем не бывало заметил, что он поделился, но я уже ничего не видел и не слышал. Мы сели в машину, и я в бешенстве рванул домой. Странная компания… Дети как дети – посмотрели фильм, перекусили. И я – чокнутый папаша.

Я все никак не мог успокоиться. Сын, сидевший рядом со мной, весьма здраво и взвешенно – как любой тинейджер на его месте – отвечал на все мои реплики. Казалось даже, это для него привычное дело – сохранять спокойствие в общении с полубезумным отцом.

От этого раздражение мое только нарастало, и скоро я уже честил его по-всякому и даже пригрозил отобрать у него любимую гитару – несоразмерная кара за проступок, который и проступком-то не был!

Мне самому стыдно обо всем этом рассказывать. Но мы с Тиной решили: поскольку подобные взрывы случаются сплошь и рядом, очень важно это признать и помочь друг другу увидеть, как эффективно майндсайт нейтрализует их разрушительное воздействие на наши отношения с близкими и всю нашу жизнь. К стыду нашему, мы предпочитаем закрывать глаза на то, что сорвались. Но если признать случившееся, можно не только заняться восстановлением порушенного – а последствия подобных срывов бывают очень болезненными как для окружающих, так и для нас самих, – но и сделать так, чтобы они случались реже и не достигали такой интенсивности.

Вернувшись домой, я понял, что должен успокоиться и наладить эмоциональный контакт с сыном. Я знал, как важно восстановить наши отношения, но прежде нужно было самому обрести равновесие, поскольку я почти себя не контролировал. Зная, как полезно в таком состоянии проветриться и подвигаться, я пошел кататься на коньках с дочерью, и она помогла мне обрести майндсайт. Я добился глубокого инсайта (признал, что отчасти моя неадекватная реакция объяснялась вот чем: я подсознательно отождествлял сына с моим собственным старшим братом) и проникся эмпатией к сыну за его поведение в ходе нашей стычки.

Накатавшись и наразмышлявшись, я достаточно остыл, чтобы пойти в комнату сына и попросить его о разговоре. Сказал, что здорово погорячился и что нам следовало бы обсудить случившееся. Он упрекнул меня за попустительство по отношению к младшей. Истинная правда! Мне было так стыдно за свой срыв, что самооправдания так и рвались с языка, но я заставлял себя молчать. Сын добавил, что я «завелся» совершенно зря, поскольку он ничего плохого не сделал. Тоже правда! Но меня все равно так и подмывало в порядке самозащиты прочесть ему лекцию о щедрости. Однако я старался сосредоточиться на переживаниях сына, а не на своих. В данном случае самым важным было не искать правых и виноватых, а проявить себя понимающим и восприимчивым слушателем. Как вы понимаете, все это невозможно без майндсайта. Спасибо, что моя префронтальная кора вновь включилась в работу.

Выслушав сына, я признал, что фактически (безосновательно) занял сторону его сестры, что понимаю, как несправедливо это было в его глазах, и что моя вспышка действительно выглядела – да и была – иррациональной. Чтобы объясниться – не оправдаться, – я поделился с ним тем, как сам в тот момент воспринимал происходящее, рассказал, что спорил не столько с ним, сколько с собственным братом. Так что мы оба смогли осмыслить случившееся. Наверное в силу его подросткового максимализма я показался ему каким-то чудиком, но я видел: он понял, как сильно я дорожу нашими отношениями и искренне стараюсь их восстановить. Я вновь обрел майндсайт, мы восстановили контакт, и отношения вернулись в норму.