Самый эффективный контрацептив 2 страница

В итоге, о роли совокупности общефизических полей, свойственных живому человеческому организму, западная наука и практическая медицина не задумывались до самого последнего времени, пока порожденные бездуховной наукой Запада проблемы не взяли всех за горло, поставив под угрозу жизнь всего глобального биоценоза и жизнь человечества, как его части.

Однако, до сих пор школьные и вузовские учебники по предметам биологической тематики, хотя что-то и сообщают о физиологии обмена веществ, но глупо молчат [135] по всем вопросам физиологии полей живых организмов. К полевой физиологии живых организмов относится излучение, поглощение и переизлучение общеприродных полей в их жизнедеятельности. Также наука и учебники молчат и по вопросам взаимовлияния биогенных и техногенных полей как друг на друга, так и на жизнь всей биосферы. Тем более вне полевой физиологии невозможно ничего здравого сказать и об информационных процессах в организмах живых существ и биосфере в целом при их нормальном течении и при патологиях.

Пока в прошлом наука признавала объективность “материи” (веще­ства) и объективность “духа” (общеприродных полей), большинство людей понимало, что всякий образ, по его существу, не является ни веществом, ни духом, но может быть запечатлен как в веществе, так и в духе, не утратив при этом своего объективного качества; то же относится и к фиксации и выражению смысла, мысли — всего того, что ныне сводится в понятие “информация”, а в прошлом соответствовало нематериальной душе, как одной из трех компонент живого человека.

Мыслительные процессы человека сопровождаются излучением полей, и мысль, смысл, образ (и т.п. информация) могут существовать в духе человека, не будучи выраженными им в веществе. И мысль в указанном смысле материальна.

Поскольку “духи”, несущие информацию (образы, внелексический смысл как таковой), исчезли из материалистического мировоззрения науки, то вместе с ними ушла в небытие субъективного [136] материализма (в числе его разновидностей — диалектический) и объективная информация. Так гласно отказав “духу” в объективности существования, “материалистическая наука” молчаливо, негласно в слепоте и злонамеренности отказала в объективности и смыслу (информации), который, будучи продуктом мыслительной — духовной (полевой) по её носителю — деятельности человека, изначально не вместился в понятие “общефизические поля”, как один из видов “материи”, в нынешнем понимании этого термина.

Если называть вещи своими именами, то описанный нами только что “синонимический” переворот в терминологии общества (вещество + общефизические поля = материя; дух = общеприродные (общефизические) поля + информация = 0) [137], происшедший в последние два столетия и сопровождавший научный прогресс, — ОДНА ИЗ ВЕЛИЧАЙШИХ ГЛУПОСТЕЙ В ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА и прежде всего — в истории Западной региональной цивилизации, самодурственно корчащей из себя лидера всеобщего прогресса даже после всего ею содеянного.

По существу, совершив этот терминологический переворот и навязав “бездуховную” терминологию, “материалистическая наука” разрушила прежнюю духовную культуру — культуру мировосприятия и мышления, — безусловно обладавшую многими недостатками и извращениями, но заместила её еще более ущербной духовной культурой, не способной описать полевую составляющую жизни, и заодно утратившей представление об информационных процессах в человеке, в обществе и в Объективной реальности в целом.

После того, как свершился этот терминологический переворот, опустошивший смысл многих слов и сделавший шизофрениками, у которых ложно переплетаются мысли и их обрывки, население целой региональной цивилизации, потребовалось достаточно продолжительное время, чтобы обнуленная в современной нам терминологии, но объективно присутствующая в Мироздании нематериальная составляющая “духа” принудила “материалистическую науку” к концу ХХ века признать:

· объективность существования в Мироздании нематериальной информации и также нематериальных систем кодирования информации[138] (что, в частности, свойственно работе генетического аппарата всех видов в биосфере планеты, который успешно работал, подтверждая объективность нематериальной информации, миллионы лет прежде того, как в науке одного из биологических видов появилось понятие “информация” и всё с ним связанное);

· и робко (так, чтобы почти никто не заметил) высказать предположения о том, что Мирозданию в целом и многим её фрагментам свойственен разум и мышление и, как следствие, — объективно допустимая и объективно порочная этика, а так же и “иммунная система”, обеспечивающая пресечение подрывающего гармонию Мироздания поведения субъектов-объектов (а также и их самоликвидацию: смерть — плата за грех, Любовь — сильнее смерти), представляющих собой малые его части.

И когда древние говорили об одухотворенности вещества (“материи” в тогдашней терминологии), то они были правы, поскольку нет вещества, которое не представляло бы собой “сгустков” (квантов) полей, “склеенных” и пронизанных другими полями. А нарушение полевых процессов в живом организме, может быть не менее убийственно для него, чем нарушение в нём обмена веществ, его телесной целостности, структуры и формы.

Мировосприятие и мышление это информационные процессы, протекающие в человеческом организме на полевых носителях, свойственных вещественным структурам человеческого тела. Даже восприятие осязаемого — это полевой процесс, а не механический: в организме нет кинематической передачи раздражения в мозг (рычагов и шестеренок), а есть некоторое количество разнородных “волноводов”, по которым распространяются в организме общефизические поля в некоторой их совокупности.

Соответственно, если употреблять современную терминологию, то культура духовная — это накопление и передача от поколения к поколению:

· навыков нетехнического восприятия общефизических полей, несущих информацию;

· навыков преобразования этой информации (культура мышления);

· навыков излучения (с осмысленной целью воздействия человека как на себя самого, так и на другие объекты-субъекты в Мироздании) свойственных человеческому организму полей, несущих информацию точно так же, как и воспринимаемые им поля.

В совокупности этого — суть самообладания и управления собой, а также отчасти и управления обстоятельствами вокруг как себя самого, так и вокруг других (при открывающейся в ряде случаев возможности прямого подключения к психике других и вторжения в неё для непосредственного управления ими как роботами).

Таким образом духовность в обществе людей обуславливает “вещественность” (в привычной ныне терминологии — “материальность”). Иначе говоря, если нематериальный образ прежде того не запечатлен в материальном духе (в биополе), то он не будет запечатлен и в материальном мраморе (в веществе): просто потому, что человеку нечего будет вынести из его информационно субъективной духовности в общую всем вещественность.

Духовность каждой личности и общества в целом формируется в настоящем на основе прежней духовности под воздействием текущего состояния “вещественности” и в совокупности с нею предопределяет будущее в его духовной и “материальной” (вещественной) составляющих.

Так духовная культура настоящего, обусловленная всем прошлым историческим путем [139], предопределяет будущее состояние “материальной” — овеществленной культуры [140]в частности. Но текущее настоящее — это единственный миг, в который можно и должно изменить в духовной культуре те её свойства, которые уже загодя подавляют благоносность “материальной” (овеществленной) и “духовной” ветвей культуры будущего, обрекая тем самым множество людей на бедствия, возможно что в преемственности многих поколений.

Исторически реально так сложилось, что Библия и с нею связанные догмы стали кандалами на духовной культуре Запада, наложившими запрет на недогматические тематику и образ мышления, а также и на духовные практики [141]. В этих условиях и развивалась “материальная” культура. В итоге на Западе культивировалось и сохранилось господство нравственности и этики беспощадной борьбы за жизненное пространство и обладание ресурсами[142], в основе которых лежит господство животного строя психики. Исторически реально это — господство нравственности и этики, если и не стада павианов, то свойственных пещерным временам человечества, но подкрепленное не личностной телесной и духовной силой и координацией возможностей варвара начала эры, а техноэнерговооруженностью современности, немыслимой для войн каменного и бронзового веков.

Соответственно, с точки зрения материальной цивилизации европейцев, “варвары” (“дикари”) это — все отстающие от Евро-Америки в области техники и технологий добычи и обработки вещества и технических средств обработки и передачи информации; с точки зрения Восточной Азии, “варвары” это — все, кто не умеет владеть своим духом и ответственно за последствия вести себя в общем всем вещественном мире.

Россия же может понять и ту, и другую точку воззрения на культуру и варварство, поскольку россиянам — наряду с их достижениями в обеих отраслях культуры — свойственны проявления каждого из названных видов варварства, на которые многие могут взглянуть с точки зрения самобытной культуры региональной цивилизации России, не являющейся ни Азией, ни Евро-Америкой [143].

На Востоке (в Индии, в Китае, в Японии) первенствовала духовная культура, многими нравственными и этическими соображениями ограничивавшая развитие (материальной) овеществленной культуры. По этой причине развитие техники и техногенной среды обитания в этом регионе планеты сдерживалось и не привело к тому, что энерговооруженность недолюдков обогнала развитие нравственности и этики в обществе, как это случилось на Западе и в России.

Примерно до середины ХIX века злонамеренность на Востоке, что и отличает его от Запада, вынуждена была опираться преимущественно на свои личностные силы и личностные достижения в освоении тех или иных генетически заложенных навыков, а не на усилители возможностей, большей частью полученные в готовом виде от других, в которых овеществлены новейшие достижения научно-технической мысли и наследие многих прошлых поколений, сути которых недолюдок по большей части просто не понимает, хотя и умеет “нажимать кнопки”, а пересыпая слова без их соображения, подобно колоде карт, называет последнее «мышлением».

Восточным традициям свойственен отбор кандидатов на освоение духовных практик и отсев признанных — по их нравственным и этическим качествам — недостойными для прохождения каждой из ступеней посвящения, что отчасти и защитило Восточно-Азиатские общества от злоупотреблений как духовными практиками, так и технологиями. Но желающие злоупотреблять духовными практиками столетиями устремляются с научно-технически передового “материалистического” Запада на Восток, дабы, обманув социальные запреты восточных традиций, войти в тамошние исторически сложившиеся системы обучения и посвящений, чтобы вынести знания и навыки духовных практик Востока на Запад[144].

Последнее позволяет понять особенность исламского региона планеты, культуре которого свойственна более строгая черта, чем культурам Восточной Азии: Ислам изначально налагает ограничения прежде всего на самодеятельность в области духовных практик. В Коране многократно сообщается, что все чудотворения совершались пророками исключительно с дозволения Бога и/либо по Его прямому повелению дать знамение. Никакой отсебятины в области “магии” и “мистики” — разного рода духовных практик — истинные пророки не совершали; отсебятина в духовных практиках способна нарушить гармонию Мироздания еще в большей мере, чем технико-технологический прогресс[145], опережающий нравственное и этическое развитие общества, как то имеет место в Евро-Американской цивилизации.

Отличие исламского Востока от ведического Востока в том, что открытие человеку возможностей и путей к освоению духовных практик (а также ограничения на доступ к ним объективно порочных) в Восточной Азии находятся в ведении внутрисоциальных традиционных институтов (типа орденов и братств Запада), доказавших свою жизнеспособность в течение столетий; в Исламе же открытие возможностей и путей к освоению духовных практик — исключительная прерогатива надмирного Бога, Творца и Вседержителя, а не внутриобщественных иерархий личностей, претендующих выступать в качестве посредников между “высшими силами” и прочими людьми[146].

Также следует вспомнить, что многие люди, столкнувшись с “информационным взрывом” последних десятилетий, тонут в волне информационного мусора и не могут сами быстро выявить жизненно необходимой им информации в представляющем собой совокупность неопределенностей «плюрализме мнений» по каждому из множества вопросов, с которыми они реально или мнимо сталкиваются в жизни. По этой причине они становятся невольными заложниками подчас еще более невежественных, чем они сами, “авторитетов” — толкователей и слагателей «плюрализма мнений» — неспособных, однако, разрешить неопределённости без того, чтобы не вызвать катастрофу, которая подчас вовлекает в себя множество других людей.

Это приводит к вопросу о том, что духовная культура — личная и общества в целом — должна не только исключать господство животного строя психики или строя психики автомата-биоробота, но и открывать пути к обретению способности к различению (в темпе течения событий) каждым человеком жизненно необходимой ему информации (и необходимой другим, находящимся в его сфере заботы и ответственности), на общем информационном фоне, включающем в себя и вредоносные помехи, и бесполезные шумы, порождаемые в обществе авторитетными толкователями и попугаями от журналистики и педагогики, а также и прочей круговертью суеты.

Традиционные духовные культуры Восточной Азии сложились до нынешнего информационного взрыва и оказались не готовыми к нему по причине того, что вопрос о способности к различению в них далеко не первый, не исходный: гораздо большее внимание уделяется “тонким материям”, культуре духа — биополевой физиологии человека и Мироздания. Поэтому, когда человечество только подходило к эпохе нынешнего “ин­фор­ма­ционного взрыва” в первой половине ХХ века, Китай и Япония в своей традиционной культуре не нашли средств для продолжения своего самобытного развития в глобальном взаимодействии с обществами прочих региональных цивилизаций.

В Китае это выразилось в том, что он попытался решить проблемы своего развития и взаимоотношений с глобальным обществом на основе марксизма. Вследствие ущербности марксистских воззрений (крутой субъективный материализм и бездуховность, приведшие к ложным воззрениям в политэкономии[147] и к управленчески неприемлемой постановке основного вопроса философии[148]) Китай зашел в тупик, задачу выйти из которого и поставил шестой пленум ЦК КПК четырнадцатого созыва[149], обратившись к тематике соотношения и взаимной обусловленности “духовности” и “материальности” в жизни одного и того же общества.

Япония, также как и Китай, в первой половине ХХ века совершила ошибку в своей политике: она ввязалась в союз с марионеточным (библейским по его хозяевам) нацизмом, приведенным к власти в Германии, вступила в войну против Запада, в которой не могла победить за отсутствием реальных союзников и превосходству её противников в ресурсах разного рода и управлении ими. Она смогла сохранить после неё свою традиционную духовность и культуру общественного самоуправления во многом благодаря СССР, поскольку И.В.Сталин не позволил “лидерам” публичной политики Запада посадить на скамью подсудимых императора Японии в качестве военного преступника в Токийском процессе, аналогичном Нюрнбергскому.

Причина этой неготовности Востока к решению на основе достижений своей самобытной культуры проблем, с которыми он столкнулся к началу ХХ века, лежит в том, что Восточно-Азиатские учения о духовных практиках почти ничего не говорят о различении разнокачественностей в потоке событий, что лежит в основе разделения необходимого и ненужного, а учат вос­принимать всё происходящее, как должное: якобы — “карма”. Хотя не­которые из них и затрагивают вопрос об управлении “кар­мой”, но управление невозможно:

· если не избраны вполне определённые цели и

· если поведение объекта и среды, в которой он находится, непредсказуемо в процессе “управления”.

Иными словами, если обретение Различения, о котором мало что говорят восточные учения, а некоторые прямо отрицают его необходимость, не предшествует вхождению в процесс управления “кармой”, то «управление кармой» представляет собой накопление разнородного опыта методом проб и ошибок, аналогичное тому, которое демонстрирует обладающая памятью кибернетическая машина “мышь в лабиринте”, но это никак не освобождение человека из “лабиринта кармы” в процессе управления ею.

Тем не менее и “лабиринт кармы” ПРЕДопределённо построен так, что всеми жизненными обстоятельствами принуждает недолюдка и человека стать Человеком. Чтобы увидеть, как это происходит, еще раз обратимся к рассмотрению взаимного соотношения генетически и культурно обусловленного в психике и в поведении человека. Это же поможет увидеть и существо нынешнего “информационного взрыва” (в его взаимосвязи с окружающим человечество Миром), о котором многие говорят и пишут, но о последствиях которого мало кто задумывается.

Вне зависимости от того, придерживается ли читатель воззрения о сотворении Мира, либо пребывает при мнении, что несотворенный Мир был, есть и будет всегда, но глядя на процессы, протекающие в биосфере, он может увидеть ряд фактов, которые получили в совокупности название “естественный отбор”. Внешне видимые проявления естественного отбора сводятся к тому, что популяция всякого биологического вида и вид в целом реагируют на изменение окружающей среды. При этом, в зависимости от характера давления среды на популяцию вида (либо на вид в целом), среди всего множества особей при смене поколений появляются или исчезают особи-носители того или иного признака, поскольку особи, чей набор признаков не отвечает характеру давления среды, погибают статистически чаще, чем те, чей набор признаков отвечает характеру давления среды.

Этот процесс протекает в пределах генетической устойчивости вида. Если среда оказывает давление, выходящее за пределы устойчивости генетики вида, то популяция вида (вид в целом) исчезает из биоценоза (либо биосферы).

В таком контексте термин “среда” довольно широкий, включающий в себя как общеприродные внебиосферные факторы, так и составляющие биосферы, начиная от микрофлоры и микрофауны и кончая воздействием культуры. Культура, которую несет вид, получивший в нынешней биологической классификации название «Человек Разумный», является фактором давления среды по отношению ко всем биосферным видам, включая и самого человека.

Культура, будучи произведением совокупной деятельности прошлых поколений множества людей, изменяется в ходе деятельности каждого живущего поколения, оказывая тем самым влияние на направленность “естественного отбора” в отношении будущих поколений, поскольку она же является и фактором давления среды. При этом диапазон возможного воздействия культуры на жизнь планеты Земля довольно широк: от самоуничтожения ны­нешней биосферы в ходе деятельности человека до «Слава в вышних Богу, мир на Земли, в человецех благоволение» [150] в случае, если культура способствует и полностью раскрывает генетический потенциал развития каждого человека и человечества в целом, вследствие чего жизнь людей протекает в ладу между собой, в ладу с биосферой Земли и Космосом, в ладу с Богом.

Качественное отличие человека от всех прочих видов в фауне Земли состоит в том, что каждый человек способен предвидеть многие последствия своих возможных действий; выбирать из них наиболее предпочтительные с его точки зрения, обусловленной нравственно; и, придерживаясь соответствующей выбору самодисциплины поведения, осуществлять свой выбор, насколько ему способствуют или препятствуют внешние обстоятельства — окружающая среда — Объективная реальность в целом. То есть по существу, человеку генетически предоставлена возможность в некоторых пределах управлять характером давления среды на все виды, а тем самым отчасти управлять и “естественным отбором” в биосфере, в том числе и в отношении него самого. Иными словами, право каждого, что именно выбрать:

· жизнеубийственно “жить” настоящим по побуждению инстинктов и безусловных рефлексов, подчинив “животному началу” разум и все иные возможности, предоставленные для освоения человеку;

· либо, памятуя о прошлом и осмысляя текущие итоги, строить благое будущее по данной Свыше свободной воле так, чтобы быть Человеком Совершенным в биосфере Земли.

Но обдуманно либо бездумно сделанный выбор во всяком его варианте представляет собой по существу придание той или иной направленности “естественному отбору”, в том числе и в отношении самих людей. И таким образом каждый вносит свой вклад в дальнейшую судьбу человечества в целом и личностную судьбу каждого вне зависимости от того, понимает он это либо же не понимает.

Кроме того, каждый из объективно возможных определенных вариантов выбора предполагает и определенно соответствующее выбору поведение, выражающее в полноте жизнедеятельности человека сделанный им внутренне психологический выбор, также вне зависимости от того, понимает человек это либо же не понимает.

Поскольку поведение всякой системы в окружающей её внешней среде строится на основе информационного обеспечения, свойственного каждой из них, то это положение справедливо и по отношению к живым организмам, включая личностное и коллективное поведение человека. И в этой связи необходимо рассмотреть информационные процессы, свойственные всем видам в биосфере Земли, дабы выявить их особенности, свойственные человеку.

В животном мире информационное обеспечение поведения наука называет, во-первых, инстинктами и безусловными рефлексами, которые предопределены генетически для каждого из видов; и, во-вторых, условными рефлексами, в которых отражен персональный опыт живого организма по адаптации к среде обитания, и который не наследуется генетически при смене поколений.

Чем выше организованность биологического вида, тем больше доля, а также и абсолютный объем генетически не наследуемой информации в составе информационного обеспечения поведения его особей; тем выше степень свободы (в самом общем смысле этого слова) поведения для каждой из особей соответствующего вида.

У наиболее высокоорганизованных видов генетически передаваемая программа развития его особей предопределяет “детство”. В течение “детства” родители и/ либо старшие поколения в целом формируют в подрастающем поколении генетически не передаваемые условные рефлексы, отражающие опыт старших, прежде всего живущих, поколений.

Человек Разумный, как биологический вид, при таком взгляде отличается от высоко организованных видов животного мира прежде всего тем, что благодаря устной речи, изобразительному искусству, письменности и т.п. — каждому входящему в жизнь поколению открыта возможность доступа к освоению не только опыта и жизненных навыков живущих взрослых поколений, но в той или иной степени ему доступны и зафиксированные культурой[151] опыт и жизненные навыки уже ушедших из жизни поколений. При этом, хотя прошлое и следует принимать как объективную данность, человек может и должен судить, что в жизни предков было хорошо и потому подлежит передаче в жизнь потомков, а что было плохо, и потому подлежит искоренению[152], чтобы защитить потомков от того же рода бед.

В таком видении информационное состояние общества можно определить как двухуровневую систему:

· на уровне биосферной обусловленности — генетически воспринятая от прошлых поколений информация всех в нём живущих;

· на уровне общественно культурной обусловленности — генетически не передаваемая информация (хотя возможности освоения и развития культурного наследия предков генетически обусловлены), хранимая памятью живущих, а также зафиксированная на порожденных обществом материальных носителях[153] информации, т.е. в памятниках культуры, находящихся в употреблении[154] хотя бы у одного из членов общества.

И таким образом информационное состояние общества — это состояние информационного обеспечения его поведения, обусловленное как чисто биологически, так и внутрисоциально локализованными явлениями (культура), — оказывается не просто двухкомпонентным, но кроме того обе компоненты обладают разной иерархической значимостью и устойчивостью в отношении воздействия на них извне.

Причем культура в целом поддается целенаправленному непосредственному изменению со стороны каждого человека и диапазон этого личностного воздействия широк: от «ложки дёгтя в бочку мёда» до «дирижера или первой скрипки в игре оркестра»; и если не каждый способен очнуться от обыденной суеты в качестве «дирижера» или «первой скрипки», то каждый способен, очнувшись, перестать гадить в ОБЩИЙ ВСЕМ «мёд».

Жизнь общества — это и процесс обновления его информационного состояния, протекающий как на уровне физиологии обмена веществ в процессе зачатий детей, так и на уровне преобразований культуры общества (овеществленной и биополевой, т.е. духовной). В обществе на уровне биосферной обусловленности при смене поколений в генеалогических линиях обновляются комбинации генокодов, т.е. генотипы множества живущих особей вида Человек Разумный. На уровне культурной обусловленности в развивающихся (а также и в деградирующих[155]) обществах идет процесс обновления прикладного теоретического знания и практических жизненных навыков.

Вследствие обновления теоретических знаний и навыков в цивилизации технико-технологического характера новые технологии и технические решения вытесняют прежние решения того же самого назначения и в целом расширяется множество технологий и технических решений.

Можно говорить о скорости течения процесса обновления информационного состояния общества как на уровне общебиосферной обусловленности, так и на уровне культурной обусловленности.

В качестве меры скорости на уровне общебиосферной обусловленности можно взять среднестатистический возраст родителей при рождении у них первого ребенка; либо продолжительность активной, т.е. трудовой жизни; либо время, в течение которого происходит 50 %-ное (или иное статистически стандартное) обновление популяции[156] и т.п. Но все такого рода величины взаимно связаны статистически и границы их изменения биологически предопределены нормальной генетикой каждого биологического вида, в том числе и человека.

На уровне культурной обусловленности в качестве меры скорости процесса можно избрать время изменения каких-либо параметров культуры, например, культурологи часто вспоминают продолжительность времени, в течение которого происходит удвоение объема научно-технической информации. Но поскольку информационная емкость общества ограничена, а нынешняя цивилизация основана на технологиях, обеспечивающих в ней производство, то более показательно избрать время “морального” старения и смерти техники и технологий и статистику, построенную на множестве социально значимых технологий и технических решений, определяющих характер культуры производства.

Однако вопрос о скорости течения процессов в жизни общества всегда связан с вопросом о выборе эталона времени — вне зависимости от того, осознается этот факт или нет. В принципе, всякий процесс, в котором можно выявить повторяемость каких-то явлений, может быть избран в качестве процесса-эталона — измерителя времени.

По отношению к человечеству таким образом можно ввести понятия биологического и социального времени. Соответственно, историческое время возможно измерять в единицах астрономически обусловленного времени, как это принято в наши дни (хотя календари и лежащие в их основе процессы-эталоны вводятся по умолчанию); можно — в продолжительности и преемственности царствований, как это показано в Библии, и что до сих пор сохранилось в Японии, т.е. на основе биологической обусловленности; можно и на основе социально обусловленного (культурологического) эталона.

Во всяком случае выбора эталона астрономический эталон, биологический эталон и социальный (культурологический) эталоны времени могут быть соотнесены друг с другом. Можно проследить, как изменялось соотношение частот процессов-эталонов биологического и социального времени в историческом развитии Западной и глобальной цивилизации по отношению к общему для них обоих эталону астрономического времени.

В каждой генеалогической линии, среднестатистически, у родителей раз в 15 - 25 лет[157] появляется первый ребенок. Продолжительность активной жизни человека на протяжении последних нескольких тысяч лет имеет примерно такое же значение. Соответственно частота эталона биологического времени может быть принята f_б = 1/(25 лет). Она характеризует скорость обновления информации в генофонде популяции, обусловлена генетикой вида и потому менялась в довольно узких пределах на протяжении всей памятной истории.

В жизни технократической [158] цивилизации, в которой жизнь общества подчинена техносфере, доминирует непрерывный процесс вытеснения устаревших технологий и технических решений новейшими, но того же самого назначения. Поэтому можно подсчитать среднестатистический период некоторого статистически стандартного (например тоже 50 %-ного) обновления технологического общественно значимого знания — Т_с в каждую историческую эпоху. В качестве эталона частоты социального времени можно взять частоту f_c = 1/Т_с. Она характеризует скорость обновления общественно значимой информации, не передаваемой генетически через физиологию, но передаваемой в преемственности поколений через культуру, несомую общественным устройством (социальной организацией). Эта частота f_c на протяжении истории непрерывно возрастала: во времена фараонов и Екклезиаста, Иисуса и первых веков нашей эры, когда библейская концепция завоевания Мира методом культурного сотрудничества и управления завоеванным на основе программирования психики библейской культурой только формировалась и обретала глобальную значимость, частота социального времени составляла величину порядка 1/(сотни лет); в настоящее же время эталонная частота социального времени составляет около 1/(10 лет) — 1/(5 лет), в зависимости от того, на каких отраслевых знаниях она основана.