Вий — Владыка Подземья

— Приведите Вия! Ступайте за Вием! — раздались слова мертвеца.

И вдруг настала тишина в церкви; послышалось вдали волчье завыванье, и скоро раздались тяжёлые шаги, звучавшие по церкви; взглянув искоса, увидел он, что ведут какого-то приземистого, дюжего, косолапого человека. Весь был он в чёрной земле. Как жилистые, крепкие корни, выдавались его засыпанные землёю ноги и руки. Тяжело ступал он, поминутно оступаясь, длинные веки опущены были до самой земли. С ужасом заметил Хома, что лицо на нём железное. Его привели под руки и прямо поставили к тому месту, где стоял Хома.

— Подымите мне веки: не вижу! — сказал подземным голосом Вий, — и всё сонмище кинулось подымать ему веки.

«Не гляди!» — шепнул какой-то внутренний голос философу. Не вытерпел он и глянул.

— Вот он! — закричал Вий и уставил на него железный палец. И все, сколько ни было, кинулись на философа. Бездыханный, грянулся он о землю, и тут же вылетел дух из него от страха.

(Н.В. Гоголь, «Вий»)

1. Вий (один из Тёмных Ликов Велеса/Волоса, Волохатого Бога[489]) — Владыка Подземья, Нижнего мира (Нави) у восточных славян, Чей смертоносный взгляд скрыт под огромными веками или ресницами (ср. укр. вiя, вiйка, белорус. вейка — «ресница»). По русским и белорусским сказкам, веки, ресницы или брови Вия поднимают вилами Его помощники. Обычный человек, на которого посмотрел Вий, не выдерживает Его взгляда и умирает. Посмотреть в глаза Вию (и выдержать Его взгляд) — на тайном языке волхвов означает «пройти Посвящение», «при жизни во плоти пресуществиться в Духе».

2. Многие исследователи Славянских Древностей отождествляют Вия с Нием, или Нияном, неоднократно упоминаемым в письменных источниках. Так, например, в «Истории Польши» Длугоша (XV в.) читаем: «Плутона прозывали Ния (Nya); его считали богом подземного мира, хранителем и стражем душ, покинувших тела, и просили у него после смерти провести в лучшие места преисподней, и поставили ему главное святилище в городе Гнезно, куда сходились изо всех мест».

3. Мацей Стрыйковский в «Хронике польской, литовской и всей Руси» в 1582 г. писал: «Плутона же, бога пекельного, которого звали Ния, почитали вечером, просили у него по смерти лучшего, усмирения непогоды».

4. Михаил Иванович Попов (1742 — ок. 1790, по др. данным 1781), автор «Краткого описания Славенскаго баснословия», впервые изданного в 1768 г., а затем переизданного в 1772 г. (в сборнике «Досуги, или собрание сочинений и переводов Михаила Попова») под полным названием: «Краткое описание древняго Славенскаго языческаго баснословия, собранного из разных Писателей, снабденнаго примечаниями, и в азбучный порядок приведеннаго; Издание второе, с поправлением и умножением перваго», писал: «Ния. По сказанию сего же Писателя (Мавроурбина) признавался, от некоторых Славенских Племен, Подземным Богом, коего степень занимал у Греков и Римлян Плутон, адский Царь. Г. Эрмин, ссылаяся на Польских летописцов, называет сего Нию Ниямом».

5. «Ния, или Ниян — идола этого славяне признавали богом или царём адским», — говорится в книге, изданной в Москве в 1786 г. под названием: «АБеВеГа русских суеверий, идолопоклоннических жертвоприношений, свадебных простонародных обрядов, колдовства, шаманства и проч., сочинённая М.Ч.», автором которой является Михаил Дмитриевич Чулков (1740–1793).

6. «Славяне полагали (по примеру многих других народов) место казни для беззаконников внутри земли. Судьею и исполнителем казней определили им особенного неумолимого и безжалостного бога Ния...» — писал в своей «Древней религии славян», вышедшей в свет в Митаве в 1804 г., Григорий Андреевич Глинка (1776–1818).

7. Встречается образ Ния и в русской литературе. Так, например, Василий Трофимович Нарежный (1780–1825) в своих «Славянских вечерах» писал: «...Мгно­венно дверь хижины растворяется, — и, при бес­прерывном блеске молнии, я зрю юного витязя, в броне серебряной, опоясанного мечом грозным. Ни сам свирепый Ний не потряс бы толико робкого сердца моего своим появлением».

8. В современном Родноверии достаточно распространённым является мнение, что Вий и Ний — два разных Лика Велеса, но если Вий является Владыкой Подземья, то Ний — Владыкой Морских глубин (ср. Морской Царь русских народных сказок и былин). Родноверческое Звездочетие (Астрология) почитает Вия Божественным Покровителем планеты Плутон, а Ния — Покровителем планеты Нептун (впрочем, это мнение разделяется далеко не всеми современными Родноверами).

9. Несомненно родство образов славянского Велеса-Вия и балтского Велса, или Виелоны, — Бога Иного мира и одновременно Покровителя скота (ср. славянского Велеса — Скотьего Бога)[490]. Польский автор XVI в. Я. Ласицкий описывал Виелону как «Бога душ», Которому приносили жертвы, чтобы Он охранял («пас») души умерших. (Ср. литов. vele — «душа».)

10. В XVII в. Г. Стендер сообщал о Велсе — Боге мёртвых, Которому были посвящены дни мёртвых — Welli. Велс был связан со скотом и другими животными — у Стендера упоминаются «божьи кони», «божьи быки» и «божьи птицы».

11. От имени Велса-Виелоны происходит балтское имя чёрта — Велняс (литов. Velnias, Velinas, латыш. Velns). При этом Велняс (как и славянский Велес) связан с музыкой, танцами и наделён мудростью, а также обладает «скотьими» атрибутами — рогами и копытами.

12. По сообщению немецкого автора XVII в. Эйнхорна, Велсу был посвящён месяц октябрь — Wä lla-Mä nes (ср. также латыш. Велю Мате — «Мать Мёртвых»). Связь Велса со скотом очевидна в ритуале литовского праздника Скерстувес, когда совершалось заклание свиньи и произносилось приглашение Виелоне-Езагулису прийти за стол с мёртвыми и принять участие в трапезе. Достоверность этого свидетельства подтверждается сведениями об обряде «кормления» мёртвых в день поминовения усопших — литов. Velienes, Veliai, латыш. Velu laiks. На том же празднике сжигались кости животных.

13. В балтской традиции существуют особые приметы и поверья о так называемой «мёртвой кости», латыш. vela kaulis (ср. слав. навья косточка). Само название и ритуальное использование этой кости связывают Бога мёртвых Велса, покойника и скот.

14. Также известно название «окна» в болоте: литов. Velnio akis, латыш. Velna acis — буквально: «глаз Велняса». (Здесь же заметим, что глубины Вод на тайном языке волхвов означают «глубины подсознания», а также «Глубинную (неконцептуализированную) Мудрость». Ср. Велесово Око Мудрости — «третий глаз», узел яри в тонком теле человека на уровне межбровья.)

15. Согласно мифологическим реконструкциям учёных, Велс / Виелона выступает как противник Бога-Громовержца Перкунаса. Ближайшие мифологические соответствия образу Велса — это, как уже указывалось выше, славянский Велес, противостоящий Богу-Громовнику Перуну, а также ведийские Вала и Вритра — противники Громовержца Индры. (Заметим, что миф о «противоборстве» Велеса и Перуна принимается далеко не всеми современными родноверами.)

16. Однако, вернёмся к рассмотрению образа Вия. «Вий — есть колоссальное создание простонародного воображения, — писал Николай Васильевич Гоголь в примечании к своей одноимённой повести. — Таким именем назывался у малороссиян начальник гномов, у которого веки на глазах идут до самой земли. Вся эта повесть есть народное предание. Я не хотел ни в чём изменить его и рассказываю почти в такой же простоте, как слышал»[491].

17. В эпоху двоеверия на Руси образ Вия отчасти «наложился» на образ св. Касьяна (подробнее о сём — см. «Кощеев/Касьянов день»). Согласно украинским легендам, Касьян покрыт шерстью, имеет веки до земли, которые поднимает ему «нечистая сила»; по другим представлениям, Касьян сидит неподвижно и не видит белого света из-за ресниц, которые достигают его колен. В одной белорусской сказке служанка поднимает веки Кощею — «по пять пудов каждое». Кощей «как поглядит на кого — так уж тот от него не уйдёт, хоть и отпустит — всё равно каждый придёт к нему обратно».

18. Кощея/Касьяна и Вия также объединяет их близость к земле: по разным вариантам легенды, Касьян либо живёт в пещере, куда не проникает свет, либо лежит в яме, засыпанный землёй. Вий (по Гоголю) также является «весь в чёрной земле», имеет «подземный голос». Но основное, что сближает образы Касьяна и Вия, — это губительный для человека (растений, животных) взгляд: «Касьян на что ни взглянет — всё вянет», «Касьян на скот взглянет — скот валится, на дерево — дерево сохнет», «Касьян на народ — народу тяжело, Касьян на траву — трава сохнет, Касьян на скот — скот дохнет», «Касьян всё косой косит» и т.п. (Ср. также общеславянское верование в «дурной глаз» и общеиндоевропейские представления о существах, наделённых смертоносным взглядом, вроде кельтского Балора.)

19. В восточно-славянском фольклоре существуют и другие персонажи, обладающие сходными с Вием признаками. Так, например, в сказке про Ивана Быковича, записанной известным собирателем и исследователем славянского фольклора Aлександром Николаевичем Афанасьевым (1826–1871), рассказывается, что после того, как герой победил на реке Смородине трёх многоголовых чудищ (змеев), их мать-ведьма смогла обмануть Ивана и «утащила его в подземелье, привела к своему мужу — старому старику.

— На тебе, — говорит, — нашего погубителя.

Старик лежит на железной кровати, ничего не видит: длинные ресницы и густые брови совсем глаза закрывают. Позвал он тогда двенадцать могучих богатырей и стал им приказывать:

— Возьмите-ка вилы железные, поднимите мои брови и ресницы черные, я погляжу, что он за птица, что убил моих сыновей. Богатыри подняли ему брови и ресницы вилами: старик взглянул...».

20. Заметим, кстати, что и у Гоголя, и в сказке, записанной Афанасьевым, присутствуют железные предметы. У гоголевского Вия — железное лицо, железный палец, у Старика из сказки Афанасьева — железная кровать, железные вилы. Железная руда добывается из-под земли, а значит, Владыка Подземья является также Хозяином и Покровителем земных недр и сокрытых в них богатств. Возможно, именно поэтому Н.В. Гоголь называет Вия «начальником гномов», хранителей подземных сокровищ в западно-европейских верованиях. (Ср. образ кузнеца Велунда, или Вёлюнда, из «Старшей Эдды», повелителя альвов, в том числе — так называемых тёмных альвов, живущих в земле.)

21. Старый старик (Старый Велес) устраивает Ивану Быковичу (Молодому Велесу) испытание с похищением для него невесты. А затем соревнуется с ним, балансируя над огненной ямой, стоя на доске. Старый старик проигрывает испытание и низвергается в огненную яму, т.е. в самую глубь своего царства — Нижнего мира. (Ср. юж.-слав. новогодний (Колядный) обряд со сжиганием Бадняка — украшенного полена, олицетворяющего собой старый год, взамен которого приходит год новый: на смену Старому Богу нарождается Его преемник — Божич.)

22. В одной из белорусских сказок описывается «царь Кокоть, борода с локоть, семьдесят аршин железный кнут, из семидесяти воловьих шкур сумка» — образ, аналогичный Хозяину Подземного мира. Известен также сказочный старичок «сам с ноготок, борода с локоток», обладатель непомерной силы и огромного стада быков. В услужении у него находился трёхглавый змей, а сам он скрывался от преследовавших его богатырей под землёй.

23. Мотив век, поднимаемых вилами (лопатой, крючками), широко распространён в восточно-славянских сказках. Так, например, на Волыни часто упоминается чародей Шелудивый Буняка, или Шолудивый Боняк [492]; веки его столь длинны, что их поднимают вилами. Иногда он является в образе «страшного истребителя, взглядом убивающего человека и превращающего в пепел целые города, счастье только то, что этот убийственный взгляд закрывают прильнувшие веки и густые брови». В поверьях Подолии он известен как Солодивий Бунио, взглядом уничтоживший целый город; его веки также поднимаются вилами.

24. Длинные веки в народных представлениях являются признаком «демонического» существа. Болгарская секта богомилов описывает Дьявола, как превращающего в пепел всех, кто посмеет взглянуть ему в глаза[493]. (Ср. также распространённые в Древней Руси обереги- змеевики с изображением змеевласой головы Медузы Горгоны, обладавшей, по греческим мифам, смертоносным взглядом[494].) Украинская легенда о происхождении чая[495] повествует, что, соблазняя пустынника, Дьявол начал ему «вии (веки) напускать», пока стало невозможно старцу глянуть на свет; пустынник веки оторвал и закопал в землю; из них вырос чай. «Длинные брови до носа» в Сербии, Хорватии и Чехии, а также в Польше — являются одной из характерных черт Моры, или Зморы, женского злого духа, почитаемого воплощением ночного кошмара[496]. В быличках из белорусского Полесья Смерть описывается как чудовищная женщина с огромными веками. Представление о глазах, скрытых огромными веками, встречается также в одной западно-украинской рукописи XVI в., описывающей последние дни жизни евангельского Иуды: веки его столь разрослись, что лишили его зрения.

25. Как мы убедились, сказочный герой Афанасьева с его длинными бровями и ресницами полностью соответствует облику Вия. Однако в славянской мифологии для Владыки Нижнего мира (Подземья) наличие именно длинных бровей или ресниц — необязательно. Его отличительная черта — просто длинные волосы, а что это — ресницы, брови, борода (или всё это вместе), — не суть важно, ибо именно волосы как таковые являются неизменным атрибутом Великого Бога-Властителя Нави — Велеса/Волоса. (Ср. обычай, сохранившийся вплоть до XX в.: после жатвы оставлять в поле пучок несжатых колосьев — «Велесу на бородку», дабы заслужить благосклонность покоящихся в земле Предков, от которых зависит будущий урожай, а также народное название деревьев, кустов и трав — «волосы Земли».)

26. По мнению академика Бориса Александровича Рыбакова (1908–2001), ещё до того, как люди научились обрабатывать землю, Велес/Волос покровительствовал охотникам, помогал добывать зверя: «Первоначально, в далёком охотничьем прошлом, Велес мог означать духа убитого зверя, духа охотничьей добычи, то есть бога того единственного богатства первобытного охотника, которое олицетворялось тушей побежденного зверя». Само Имя Бога, по Рыбакову, происходит от слова «волос», то есть мех, шкура охотничьей добычи. Позднее, когда земледелие и скотоводство заняли в жизни славян главенствующее положение, а охота утратила былое значение, Велес стал почитаться ими, прежде всего, как Покровитель домашнего скота. Вот почему у старичка «сам с ноготок, борода с локоток» — бычьи стада, и всякий, посягнувший на них, рискует испытать на себе дюжую силу Хозяина стада...

Слава Роду!

[2008]

Дхумавати — индийская Баба-Яга

В темнейшем безумии Ночи сияют гораздо светлей

Экстазом налитые Очи моих Десяти Матерей.

И всех красивей — Дхумавати, несущая дым со шмашана.

О, Ма! О, Алакшми Парвати! О, аджны Горящая Рана!

О, Видхья! Кутила Чаньчала! О, Серая Калахаспада!

Всевечности в Пламени мало с Тобою, о Шакти Распада!

Быть дышащим — очень некстати под знаменем Чёрного Врана.

О, Ма! О, Алакшми Парвати! О, аджны Горящая Рана!

(Современный русскоязычный преданный Богини)

1. Дхумавати (от санскр. дхума — «дым», и вати — «несущая») — одна из Даша-Махавидья (от даша — «десять», и махавидья — «великое знание»), Десяти Проявлений Единой Вселенской Силы (Шакти), наполняющей Собою всё сущее.

2. В индийских (хинду) «Тантрах» обычно описывается десять основных форм Адья-Кали — «Изначальной Кали», или Высшей Шакти, называемые Махавидьями, среди которых главная — Кали. В «Чамунда-тантре», например, говорится: «Кали, Тара, Шодаши, Бхуванешвари, Бхайрави, Чхиннамаста, Дхумавати, Багаламукхи, Матанги и Камала — это десять Махавидий, известные как Сиддхавидьи».

3. «Нируттара-тантра» указывает не десять, а восемнадцать Махавидий, среди Которых также присутствует Дхумавати: «Кали, Тара, Чхиннамаста, Матанги, Бхуванешвари, Аннапурна, Нитья, Махишамардини-Дурга, Тварита, Трипура, Пута, Бхайрави, Вагала, Дхумавати, Камала, Сарасвати, Джаядурга и Трипурасундари — это восемнадцать Махавидий, указанные в " Тантрах" и других Писаниях».

4. Димешвар Рам Авадхута в своей книге «Тантра постижения Высшей Реальности»[497] пишет: «Дхумавати — представляет Собой силу сожжения всего, после чего остаётся лишь пепел и дым (дхума)». Согласно «Кубджика-тантре», Дхумавати «является Уничтожительницей Дхумра-асуры. Эта Великая Богиня дарует достижение четырёх целей [498]».

5. Дхумавати также известна как Видхья — «Вдова», или Пуруша-Шунья, то есть «Лишённая Пуруши (Мужского начала)». Дхумавати — это проявление Шакти без Шивы, Вечная Вдова. Её называют также Джьештхой — «Старейшей», Кутилой — «Скрюченной», а также Калахаспадой — «Вздорной». У Неё седые и спутанные волосы, Она облачена в грязные лохмотья. Дхумавати восседает на колеснице, увенчанной знаменем с изображением Чёрного Ворона (Вороны). Она свирепа, уродлива и темна лицом. В левой руке Она удерживает шурпу — похожий на соломенный веник предмет, который в Индии используют для очистки зерна. Дхумавати называют также Дхумра-Варахи — «Серая Шакти Варахи», хотя Она, будучи «Вдовой», не является супругой Варахи — знаменитого воплощения Вишну в образе Вепря.

6. Другое Имя Дхумавати — Алакшми, буквально означающее «не Лакшми», т.е. «Неблагая, Неблагоприятная», «Не имеющая избытка Шри [499] — " Светимости"». Если Лакшми является Богиней красоты и процветания, то Дхумавати представляет собой Её полную противоположность — Она уродлива Своим внешним обликом и не озабочена достижением мирского благополучия. Тантрические тексты описывают Алакшми как «Старую Каргу верхом на осле. В руке Её — метла. На знамени — Ворона»[500].

7. Контраст между Лакшми и Алакшми особенно очевиден в празднике Дивали (Дипавали) и в ритуалах и праздниках, с ним связанных. Считается, что призраки мертвецов возвращаются в течение трёх дней перед Дивали, проходящим осенью в Новолуние. Асур (демон) Бали выходит из Подземья вместе с многочисленными злыми духами и властвует в течение трёх дней в мире людей, которые призывают Лакшми прогнать духов и зажигают огни, чтобы отпугнуть нечисть. В итоге злые духи изгоняются обратно в Подземье, включая и Алакшми, Которая, согласно народным верованиям, правила Землёй на протяжении последних четырёх месяцев, пока Боги спали. Кроме зажжённых ламп, свет которых не любит Алакшми, люди колотят по горшкам и сковородкам или громко играют на музыкальных инструментах, чтобы отпугнуть Её (ср. славянские обряды «изгнания Коровьей Смерти» и «пр о водов русалки»[501], во время которых также колотят в сковородки и другие железные предметы, создавая как можно больше шума).

8. Во время другого праздника в Бенгалии делают изображение Алакшми, а затем обрядово его расчленяют, отрезая нос и уши (ср. славянский обряд сжигания чучела Морены-Зимы на Масленицу, а также обрядовое «расчленение» и размётывание по полю чучела Костромы в пору Зелёных Святок), после чего устанавливают изображение Лакшми в знак будущей победы доброй удачи над дурной (ср. противостояние Доли и Недоли у славян).

9. Дхумавати являет собой Божественную Мать в период Всемирного потопа, когда суша оказывается под водой. Её огромные, широкие и отвратительные зубы вызывают страх. В левой руке Она держит шурпу, а правой благословляет тех, кто способен увидеть в Ней — за внешним уродливым обличьем — Возвышенную Сущность, Божественную Мать. Чёрный Ворон (Ворона) на развевающемся над колесницей знамени символизирует тёмные силы, чёрную магию. Она является Чаньчалой — «Не знающей покоя», лишённой украшений, неорганизованной. Её лицо искажено, покрыто морщинами и безжизненно, а взгляд суров.

10. В Её Дхьяна-мантре (описании для созерцания) говорится: «Дхумавати безобразна, непостоянна, гневлива. Она высокого роста и носит грязную одежду. Уши Её безобразны и шершавы, зубы длинны, груди обвисли. У Неё длинный нос. Она имеет вид вдовы. Она ездит в повозке под флагом с изображением Вороны. Глаза Её ужасны, а руки трясутся. В одной руке Она держит веятельную корзинку, другой делает жест дарования милостей. Нрава Она грубого. Постоянно испытывает голод и жажду, и выглядит неудовлетворённо. Она любит разжигать вражду. Внешность Её неизменно устрашающая».

11. «Прапаньчасā расара-санграха»так описывает Её облик: «В двух Своих руках Дхумавати держит чашу из черепа и копьё. Лицом Она черна, носит украшения из змей, а наряд Её — лохмотья с места кремации». Сравним этот образ с описанием дочерей Эрлика, Владыки Нижнего мира в алтайском шаманизме:

Без коленных чашечек — изгибающиеся,

Без штанов — голозадые,

С лицами чёрными, как клей...

Бесстыдные, насмешливые,

С вульвами, как земная трещина...

Задницами виляющие,

Грудями болтающие —

Девять чёрных равных дочерей Эрлика... [502]

12. Известно, по меньшей мере, два мифа, повествующих о происхождении Дхумавати, которые объясняют многие черты Её непростого «характера». В первом говорится, что Она появилась, когда Сати, Божественная Супруга Владыки Шивы, сожгла Себя в жертвенном огне Её отца, или же когда Она была сожжена после того, как совершила самоубийство: «Она появилась из этого огня с почерневшим лицом; Она вышла из этого дыма» («Шактисангама-тантра», «Чхиннамаста-кханда»).

13. Другой миф, рассказывающий о происхождении Дхумавати, говорит, что однажды, когда Супруга Шивы Сати жила с Ним в Гималаях, Она вдруг сильно проголодалась и попросила Его дать Ей что-нибудь поесть. Когда Он отказался накормить Её, Она промолвила: «Ну что же, тогда Мне придётся просто съесть Тебя». И вслед за этим Она проглотила Шиву. Позже Она изрыгнула Его, и когда это было сделано, Он проклял Её, обрекая принять форму Вдовы («Пранатошини-тантра» 5.6).

14. Дхумавати является Божественной Матерью в Её «искажённой» форме. Она представляет собой неорганизованную энергию Хаоса — гибельную для всего живого, так как жизнь есть продукт организации, то есть организм. Не преодолевший ограничений двойственного восприятия садхака (практикующий) — почувствует отвращение к Её внешнему облику, успех же в садхане (Духовной практике) Дхумавати позволяет садхаке достичь Духовного Просветления и Высшего, Недвойственного состояния сознания.

15. Шива без Шакти становится шавой — «трупом»; Шакти же без Шивы приобретает ужасающую, свирепую, уродливую, лишённую изящества, мрачную, неупорядоченную и безблагодатную форму. Эта лишённая Духовного заряда Сила — страшна и разрушительна для всего, с чем Она приходит в соприкосновение. Не случайно поклонение Дхумавати совершается в практиках марана-кармы (марана — «умерщвление»), уччатана-кармы и видвешана-кармы для привлечения тёмных сил. Его проводят в обнажённом виде на площадке для кремации трупов (шмашана) или в уединённом месте в Новолуние — самую тёмную (безлунную) ночь месяца.

16. Дхумавати-янтра — мистическая диаграмма для Тантрического почитания Богини, согласно описанию Хариша Джохари в «Инструментах для Тантры»[503], — выглядит следующим образом. Её бхупур (окружающий янтру квадрат с четырьмя выступающими Т-образными «вратами») имеет дымчато-серый или тёмно-зелёный цвет с сине-фиолетовым оттенком — цвет ненависти. Медитация на этом цвете порождает яркий красновато-оранжевый цвет, усиливающий основные инстинкты и устраняющий связанные с ними препятствия. Восьмилепестковый лотос дымчато-фиолетового цвета олицетворяет восьмеричную Пракрити (Первоматерию) в Её предэволюционном состоянии. Пять лепестков являются пятью танматрами звучания, осязаемости, видимости, вкуса и запаха, из которых развиваются пять элементов (паньчабхута):

1) Из звучания возникает Акаша (Эфир);

2) Из осязаемости возникает Вайю (Воздух);

3) Из видимости возникает Агни (Огонь);

4) Из вкуса возникает Апас (Вода);

5) Из запаха возникает Притхиви (Земля).

Три оставшиеся лепестка олицетворяют бинду, биджу и наду:

6) Бинду («капля», изначальная точка) порождает Джняну (Знание);

7) Биджа («семенной» слог) порождает Иччху (Волю);

8) Нада (звук) порождает Крийю (Действие).

Шестиугольная звезда, образованная двумя наложенными равносторонними треугольниками (символ соединений Мужского и Женского начал в Тантре), окрашена коричневато-жёлтым цветом с оттенком зелени (голубовато-зелёного) — цветом отсутствия жизни, высохшей земли. Медитация на этом цвете порождает яркий фиолетовый цвет и усиливает присутствие Акаши, имеющей цвет дыма. Шестиугольная звезда размещена на светло-пурпурном фоне, порождающем цвет света — жёлтый. Находящаяся в центре шестиугольной звезды бинду (точка) — символизирует Присутствие Самой Богини Дхумавати.

17. Славянская Баба-Яга («Баба-Яга — Костяная Нога» русских народных сказок), или Бабушка Яга, — один из Ликов Великой Матери Макоши в образе Тёмной Матери Морены. Заметим, что бабой в традиционной русской культуре называют не старуху (бабку, бабушку), а женщину детородного возраста.

18. Первым известным письменным источником о Бабе-Яге служат записи Дж. Флетчера (1588 г.) «О государстве русском», в главе «О пермяках, самоедах и лопарях», где Баба-Яга отождествляется с Золотой Бабой: «Что касается до рассказа о Золотой Бабе или Яге-бабе, о которой случалось мне читать в некоторых описаниях этой страны, что она есть кумир в виде старухи, дающей на вопросы жреца прорицательные ответы об успехе предприятия или о будущем, то я убедился, что это простая басня».

19. М.И. Попов (XVIII в.)[504] писал о Яге следующее: «Сие страшилище описывает суеверие, в старинных наших сказках, страшною, сухощавою и огромною бабою, на подобие остова, с костяными ногами, держащею в руке железную палицу, которою она действует, понуждая катиться железную свою махину, в которой она разъезжает. По таковым приметам можно заключать, что она имела у Славян должность Беллоны, или какой ужасной адской Богини. У наших разскащиков есть об ней и приговорка в следующих разностопных стихах:

Баба Яга,

Костяная нога:

В ступе едет,

Пестом погоняет,

След помелом заметает».

20. М.И. Без-Корнилович в книге «Исторические сведения о примечательных местах в Белоруссии с присовокуплением и других сведений, к ней же относящихся» (XIX в.) упоминает Капище Яги: «За рекою Полотою в поле находится озерко Воловое [505]: о нем есть предание, будто бы в древности... при оном озере стояли капища Перуна и Бабы Яги»[506].

21. В «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона» (изд. 1890–1907 гг.) читаем: «Баба-яга (польск. — ję dzi-baba; словак, — jezi-baba; чеш. — jezinka; галиц. — Язя) — мифологическое существо, играющее важную роль в народных славянских сказаниях. П. А. Лавровский (" Чт. в общ. ист.", 1866 г., №11) производит слово яга из санскритского корня ah, auh, означающего — идти, двигаться, от которого происходит санскр. ahi, лат. anguis, слав. ежь, и греч. έ ν χ ε λ υ ς. Б. является в двух мотивах: доброй старушкой, показывающей заблудившемуся молодцу дорогу и отсылающей его к своим братьям ветру, месяцу и солнцу. В других сказках Б.-Я., костяная нога, злая старуха, живет в дремучем лесу в избушке на курьих ножках, летает по воздуху в ступе, погоняя пестом и заметая след метлой. Она ворует детей, жарит и ест их, сторожит источники живой воды и прячет у себя медь, серебро и золото; у нее прут, которым можно все живое превратить в камень; она владеет огнедышащими конями, сапогами-скороходами, ковром-самолетом, гуслями-самогудами и мечом-самосеком. Некоторые ученые слависты (Лавровский, Афанасьев, Потебня) видят в ней олицетворение зимних бурь, грозных и враждебных человеку явлений: прут, которым она каменит все живое — это символ зимы, которая все каменит, костенит (с этим не без связи ее костяная нога); ковер-самолет и сапоги-скороходы — быстролетные облака; гусли-самогуды — бурные напевы грозы; меч-самосек — разящая молния. Но в общем вопрос о значении Б.-Я. в славянской мифологии мало разработан».

22. И там же: «Баба, в славянских поверьях (собственно старая женщина, бабушка[507]) — существо, играющее роль в славянских народных поверьях. В Богемии грозовые тучи называются " бабами", так, говорят: " Поднимаются бабы — быть грозе"; северо-восточная часть небосклона называется по-чешски " bá by kont" — угол " бабушек", потому что отсюда обыкновенно начинается непогода. В доисторическое время, баба у славян-арийцев была божеством света; " Злотая Б." — луна южных славян; она приходилась, по мифу, теткой " Святовиду" — воплощению солнца, живительной силы солнца, но противоположная ему по качествам, представляя томление и смерть природы. Оттого зиму и воплощали в сказках под формами Бабы-Яги, пожирающей молодых девушек, в большинстве случаев, уходивших из ее плена, спасаясь от угрожавшей им участи (см. Баба-яга). Гануш приравнивал Б. славян — индийской богине Бхавани (Гануш, " Die Wissenschaft des slawischen Mythus"). В смысле пестунницы племянника Святовида, Гванвини принимает Золотую Б. — " Aurea anus" (" Sarmatiae europeae descriptio", стр. 85). Указывая, что этого идола сажали на возвышенностях, Гванвини прибавляет, что Золотой Бабе приписывали предвидение и прорицание будущего, обращаясь к ней с гаданием и ожидая услышать звук, тоны которого имели различное значение. В первых известиях XVI в. о Зауралье упоминается о " Золотой Б." — идоле чудских племен, на р. Оби. Tkany (в " Mythologie" II, р. 210) приравнивает поклонение Золотой Бабе к чествованию египетской Изиды и, упоминая о кумире по р. Оби, окруженном музыкальными инструментами, производившими время от времени большой шум, прибавляет, что тут не было следов принесения жертв, кроме тканей и волос головных, повергаемых перед кумиром в качестве приношений. Из этого выводилось заключение, что при идоле существовало прорицалище, конечно, с культом жрецов, для объяснения решений оракула. Словом, мифологи славянские новейшего времени находили тождество полное между " Живой" в Индии, " Поренутом" у славян и " Бабой" в виде каменных кумиров в сидячем положении, подобно находимым в юго-восточных степях южной России. Нарбут, историк и этнограф Литвы, находил тождественность литовск. Лаймы — лунного божества, со славянской бабой вообще и Золотой Бабой в особенности, считая ее тождественной с богиней Ладой, в известных эпитетах: " Zlota Lada — Zlota-Pani". Существует мнение (Юнгмана), что Б. воплощала облака или тучи, приносящие разрушение и плодородие, оттого изображения этого вида и ставились на возвышенностях (Slown., I. 56). Бабья гора будто бы было первоначальное имя Бамберга (см. " Vita S. Ottonis" в изд. Ludewit'a I, 603 " Sсriрtоr rerum Bambergensium"). Бабьей горой называлась скала Татры в Карпатах, в значении обнаженной вершины, " Лысой горы"; оттого обнаженные скалы в Далмации. — " Bebiimontes", Бабьи горы и " Baba Sichrowska" (Viehrover Berg). То же значение — родины чудес, привидений, сбора ведьм и оборотней имел в преданиях Германии — " Брокен" (Blocksberg), место приношения жертв богам германцев-язычников. О бабьих горах, в смысле языческом и богослужебном, говорит Длугош " Baba mons alussimus herbas mulfegeras germinans et Oppidi Zywiec imminen". Он разумел, всего вероятнее, Татры карпатские».

23. Согласно «Толковому словарю живого великорусского языка» Владимира Ивановича Даля (впервые издан в 1863–1866 гг.): «Баба-яга или Яга-баба, сказочное страшилище, большуха над ведьмами, подручница сатаны. Баба-яга костяная нога: в ступе едет, пестом погоняет (упирается), помелом след заметает. Она простоволоса и в одной рубахе без опояски: то и другое — верх бесчиния».

24. Тот же В.И. Даль в книге «О поверьях, суеверьях и предрассудках русского народа» («Иллюстрация» 1845 и 1876 гг., 2-е изд. — 1880 г.) пишет: «ЯГА или яга-баба, баба-яга, ягая и ягавая или ягишна и ягинична, род ведьмы, злой дух, под личиною безобразной старухи. Стоит яга, во лбу рога (печной столб с воронцами)? Баба-яга, костяная нога, в ступе едет, пестом упирает, помелом след заметает. Кости у неё местами выходят наружу из-под тела; сосцы висят ниже пояса; она ездит за человечьим мясом, похищает детей, ступа её железная, везут её черти; под поездом этим страшная буря, всё стонет, скот ревёт, бывает мор и падёж; кто видит ягу, становится нем. Ягишною зовут злую, бранчивую бабу».

25. М. Забылин в своей книге «Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия, поэзия» (1880 г.) пишет про Бабу-Ягу следующее: «Под этим именем почитали славяне адскую богиню, воображаемую страшилищем, сидящим в железной ступе и имеющим железный пест. Ей приносили кровавую жертву, думая, что она питает ею двух своих внучек [508]. Под влиянием христианства народ забывал своих главных богов, вспоминая только второстепенных, особенно из тех мифов, которые имеют олицетворенные символы житейских потребностей. Таким образом, Баба-яга из злой адской богини превратилась в злую старуху колдунью, подчас людоедку, которая живет всегда где-нибудь в лесу, уединенно, в избушке на курьих ножках. Подобно ведьмам, она посещает шабаш ведьм, летает на Лысую гору, но только не на помеле, а в ступе и пестом след заметает, говорит грубо. Когда Баба-яга дома, она проводит большую часть времени, сидя на печи. Злая старуха, как человек хозяйственный, кроме ступы и песта, что заменяло в старину мельницу, имеет кота. Вообще, о Бабе-яге остались только следы в народных сказках, и ее миф сливается с мифом ведьм».

26. В собрании русских сказок А.Н. Афанасьева (XIX в.) встречаем такое описание Бабы-Яги: «На печи, на девятом кирпичи, лежит баба-яга, костяная нога, нос в потолок врос, сопли через порог висят, титьки на крюку замотаны, сама зубы точит». Ср.: «ноги на порожке, губы на сошке, руки из угла в угол, нос в потолок», руками Она «печку садит вместо лопаты, ногами уголье выгребает, языком печку лижет»[509].

27. В поверьях Архангельской губернии Баба-Яга — «нечистая сила женского пола, не имеющая мужа» (ср. образ Дхумавати как Богини-Вдовы); «сидит в избе на печном столбе, ноги на лавках, груди на полках, голова на какухе; ездит в ступах и пожирает людей». «Баба-Яга почитается воровкою детей, поэтому и пугают детей: " У! У! Хам те... Баба-то Яга схватит... подико, поди, вот она, тут и есть за дверями! "»[510].

28. По народным верованиям Ярославской губернии, Баба-Яга живёт с дочерью Маринкой (ср. Мара-Морена — Богиня Смерти у славян) в болоте, в лесу (в доме «на куриных ножках, на веретенной пятке»). Она мохнатая, косматая (ср. «волохатость» — как непременный атрибут Велеса/Волоса, Волохатого Бога). Одежда на Бабе-Яге белая (цвет траура у славян) или «как на ели кожа» (ср. ель — дерево, посвящённое Велесу, «Дедово древо», связанное с культом Предков), на голове повойник. В доме она «прядёт, сидя на брусу». Баба-Яга стремительно бегает и при этом «помелом себя бьёт, чтобы шибче бежать».

29. Баба-Яга — неоднозначный персонаж, чаще всего в русских сказках Она предстаёт как нарочито «отрицательная» героиня, но иногда помогает (даже по доброй воле) положительным героям. Она — обладательница огня (сказка «Василиса Прекрасная»), золотых яблок (сказка «Гуси-Лебеди») или знания, помогающего главному герою одолеть своего противника (сказка «Лягушка-Царевна»). Баба-Яга — ведьма (волшебный способ перемещения, умение перевоплощаться); Богиня зверей и леса (жизнь в лесу, полное подчинение Ей животных); Повелительница мира Мёртвых (забор из человеческих костей вокруг избы, черепа на кольях, засов — человеческая нога, запор — рука, замок — зубы).

30. Относительно значения самого Имени Бабы-Яги высказываются различные предположения. Так, например, некоторые исследователи полагают, что оно произошло от русского ягать — «кричать, вопить», в том числе «кричать при родах». По этимологическому словарю М. Фасмера: ягать — «кричать, шуметь», вологодск., перм., сиб. (Даль); ягайла — «крикун»; яжить, язжить, яжжить — «кричать, шуметь, вздорить, браниться», владим., яросл., моск. (Даль). Возможно, связано с латыш. indzê t — «стонать»; î gt, î gstu — «быть угрюмым, нахмуриваться»; лит. ingzdù — «жалуюсь»; inzgiù — «жалуюсь; кричу, жалуясь».

31. Также в словаре Фасмера (см. на слово яглый, что значит «ярый, ревностный, быстрый») мы находим следующие слова, близкие по звучанию (родственные?) Имени Яги: лит. jega — «сила», nuojega — «состояние», jegti, jegiu — «мочь, быть в состоянии», латыш. jega — «смысл, разум». Таким образом, Имя Яги может определённым образом соотноситься с понятием Силы (санскр. Шакти), а также со смыслом или разумом (ср. санскр. Махавидья — «Великое Знание»). Ср. также старослав. jagra — «игра» (всё многообразие проявленных форм, согласно учению Тантры, есть Лила, т.е. своего рода «Игра» Великой Божественной Силы — Шакти, воплощённой в бесчисленном Множестве Своих Ликов).

32. Другие исследователи склонны возводить Имя Яги к санскритскому яджня, или ягья, означающему «жертвоприношение». Яджня, по сути, являлась основной формой Ведического обрядного Богослужения, во время которого Огню предлагались подношения — топлёное масло (гхи), зерно, пряности и ценные сорта дерева. Места, где совершались большие яджни, назывались ягашалами. (Для сравнения: у цыган яга означает «огонь», причём женского рода.)

33. Связь Бабы-Яги с обрядами принесения жертв подтверждается также тем, что жилище Её — избушка на курьих («куриных» или «окуриваемых»?..) ножках — расположено на границе Яви и Нави (на опушке леса), а сам образ Её восходит к древнему образу Хозяйки Зверей, Мудрой Ведуньи-Волшебницы и Хранительницы Путей в Иной мир — Божественной Супруги Вещего Бога, Велеса (заметим, что Дхумавати, как одно из проявлений Адья-Кали, Божественной Супруги Шивы, даже будучи «Вдовой», сохраняет определённую связь с Благим Владыкой — Повелителем Смерти — в одном из самых ужасных Его Ликов, именуемом Агхора [511]).

34. Согласно одной из версий, название «курьи ножки» произошло от «курных», то есть окуренных дымом, столбов, на которых древние славяне ставили «избу смерти» — небольшой сруб с прахом покойника внутри (такой погребальный обряд существовал у славян ещё в VI–IX вв., а возможно, и в более позднее время: ср., напр., в «Несторовой летописи»: «Аще кто умряше, творяху трызну надъ нимъ, и посемъ творяху краду велику, и възложахуть и на краду мертвеца сожжаху, а посем собравши кости, вложаху въ судину малу и поставяху на столпе на путехъ, еже творятъ Вятичи и ныне»). Баба-Яга внутри такой избушки представлялась как бы живым мертвецом — Она неподвижно лежала и не видела пришедшего из мира живых человека (живые не видят мёртвых, мёртвые не видят живых). Она узнавала о его прибытии по запаху — «русским духом пахнет» (запах живых неприятен мёртвым).

35. Человек («Иван-Царевич» русских сказок), встречающий на границе мира Живых и мира Мёртвых избушку Бабы-Яги, как правило, направляется в Иной мир, чтобы освободить пленную «Царевну». Для этого он должен приобщиться к миру Мёртвых. Обычно он просит Ягу накормить его, и Она даёт ему пищу мёртвых. Есть и другой вариант — быть съеденным Ягой и таким образом оказаться в мире Мёртвых. Пройдя испытания в избе Бабы-Яги, человек оказывается принадлежащим одновременно к обоим мирам, подобно волхву или шаману, он наделяется многими волшебными качествами, подчиняет себе разных обитателей мира Мёртвых, одолевает населяющих его страшных чудовищ, отвоёвывает у них волшебную красавицу и становится царём.

36. Благодаря текстам сказок можно реконструировать обрядовый, сакральный смысл действий героя, попадающего к Бабе-Яге. В частности, крупнейший специалист в области теории и истории фольклора В.Я. Пропп, исследовавший образ Бабы-Яги на основе массы этнографического и мифологического материала, обращает внимание на очень важную деталь. После узнавания героя по запаху (возможно, Яга слепа в мире Живых) и выяснения его нужд, Она обязательно топит баню и выпаривает героя, совершая таким образом ритуальное омовение (очищение). Затем кормит пришедшего, что тоже представляет собой обрядовое, «покойницкое» угощение, непозволительное живым, чтобы те случайно не проникли в мир Мёртвых. А «требуя еды, герой тем самым показывает, что он не боится этой пищи, что он имеет на неё право, что он " настоящий". То есть пришелец через испытание едой доказывает Яге искренность своих побуждений и показывает, что он-то и есть действительный герой в отличие от лже-героя, самозванца-антагониста»[512]. И, хотя герой вроде бы и не умер, он, вкусив пищи мёртвых, вынужден будет временно «умереть для живых», чтобы попасть в «тридесятое царство» (Иной мир).

37. Согласно русским народным сказкам, одна из ног Бабы-Яги — «костяная», то есть мёртвая, что опять-таки указывает на связь Её с Навью — миром Мёртвых. (Согласно «Кали-йога-тантре»: «Дхумавати — показывает миры смерти, потусторонние миры, миры бессмертия и миры голодных духов».) Вместе с тем, такие атрибуты Яги, как ступа (символ Женского начала и обрядного умерщвления — «перемалывания»), котёл (символ обновления и Возрождения), помело или метла (которой Она «заметает следы» — стирает память и отсекает прошлое), и хлебная лопата, на которой Она «отправляет в печь» детей (ср. древнеславянский обряд «перепекания» ребёнка, родившегося больным или недоношенным), — позволяют увидеть в Яге — за внешним обликом злой колдуньи-людоедки — древний образ жрицы-ведуньи, проводившей обряды возрастных и иных посвящений, связанных с проходом через Врата Смерти и последующим Возрождением в Яви.

38. Из русских народных сказок мы знаем, что Бабе-Яге служат животные, в том числе чёрные в о роны и вор о ны — вестники Смерти. Так, например, в о рон приносит Яге Мёртвую и Живую воду, карканьем своим подаёт Ей знаки и т.д. Согласно «Прапаньчасā расара-санграхе»: «Богиню [Дхумавати] следует представлять следующим образом. Цвет Её лица подобен чёрным тучам, собирающимся во время растворения Космоса. Лицо Её покрыто морщинами, а нос, глаза и горло — как у вороны. Она носит метлу, веялку, факел и дубинку. Выражение Её лица — злобное. Она очень стара и одета в обыкновенное платье нищенки. Волосы Её растрёпаны, груди высохли и сморщились. Она безжалостна. Она хмурит брови».

39. В русских народных сказках Баба-Яга предстаёт перед нами в трёх основных образах. Первый и наиболее распространённый — Яга- Похитительница, уносящая людей, особенно детей, которых потом пытается изжарить в печи (ср. связь Дхумавати с местами кремации — «перехода» в Иной мир и иное состояние — шмашанами). Второй образ — это Яга- Дарительница, которая принимает героя, иногда испытывает его силу Духа, смекалку, и после этого вручает ему волшебные дары, такие как чудесный быстроногий конь, сапоги-скороходы, ковёр-самолет, меч-кладенец и др. (ср. сиддхи — чудесные способности, которые дарует Дхумавати Своим преданным после их усердной садханы, в том числе: способность мгновенно перемещаться в пространстве, левитировать, одерживать верх над врагами, не прибегая к физическому контакту с ними, и др.). И третий образ — это Яга- Воительница, сражающаяся с героями и побеждающая многих из них (согласно «Тантрам», Дхумавати побеждает Дхумра-асуру и др. демонов- асуров).

40. Некоторые современные последователи Ведизма в России видят в Яге, живущей на Кромке меж Явью и Навью и тем самым соединяющей миры, олицетворение Йоги (от санскр. корня юдж, означающего «соединение»). Кстати, санскр. йоги-баба (произносится с ударением на последний слог: баб а) — означает «святой аскет, практикующий Йогу».

Слава Роду!

[2008]