В Моозундском морском сражении

1917 год выдался очень нелегким для Российской империи. Тяжелый кризис привел Россию к Февральской революции. Как свидетельствует старший офицер корабля Эдуард Панцержанский, серьезных волнений на корабле не было, из команды 150 человек только двое были большевиками. В то время как у главной противницы России, Германии, в армии и на флоте солдаты и матросы тоже не хотели продолжения войны [5].

В это время немецкие генералы и адмиралы решили провести наступательную операцию «Альбион» на восточном фронте. Целью ее было захватить Моозундские острова для прорыва в Финский залив и Петроград. Этот архипелаг имел большое стратегическое значение. Острова являлись последним морским форпостом на подступе к Российской столице Петрограду и морской крепости Кронштадт.

В порту Либаве (современная Лиепая) были сосредоточены силы «Отряда особого назначения» под общим командованием вице-адмирала Эрхарда Шмидта. Все силы составляли ¾ всего немецкого флота. А чем им мог противостоять русский флот? 2 устаревшими линкорами «Гражданин» и «Слава», 3 крейсерами, 33 эсминцами и с воздуха около 30 самолетами. Кроме всего этого Российская империя переживала острый политический и экономический кризис [5].

28 сентября (11 октября по новому стилю) миноносец «Гром» (претерпевший пожар) в сопровождении эскадренных миноносцев «Новик», «Забияка», «Победитель» пошел прямым курсом в пункт сосредоточения немецкого флота. По воспоминаниям Федора, погода в тот день была пасмурная, прохладная. «Гром» с остальной эскадрой взял курс на остров Хиймуа (второе название Даго) корабль был во главе эскадры (Это подтверждает сын Павел). Утром 29 сентября (12 октября по новому стилю), в 4: 20 с борта корабля стали слышны первые удары тяжелых корабельных орудий. Командир 11 дивизиона эскадренных миноносцев, капитан 2 ранга, Георгий Пилсудский, отдал приказ встать на якорь. Корабль, находившийся без движения, являлся удобной мишенью для противника. Бунт на корабле не произошел, команда эскадренного миноносца, преданная присяге, исполнила приказ своих офицеров. Было ли это предательством командира дивизиона? Ведь на горизонте отчетливо вырисовывался один из новейших линкоров противника «Кайзер», дальнобойная артиллерия которого запросто могла уничтожить эскадренный миноносец. Федор Евдокимович вспоминает: «На часах было 13: 50, я занял место около торпедного аппарата, корабль снялся с якоря». Движения не произошло, так как впереди стоявшие наши корабли помешали набрать скорость. Воспользовавшись ситуацией, немецкий линкор открыл огонь. Точные немецкие прицелы с первых выстрелов пробили борт «Грома» ниже ватерлинии, повредив машинное отделение - и корабль стал крениться, наполняясь водой. Кораблю относительно повезло, что снаряд не взорвался. Если бы произошел взрыв, корабль в мгновение был бы уничтожен. Эскадреннный миноносец потерял ход. Спасти положение могла только маскировка дымовой завесой. Ряд историков утверждает на корабле началась паника, но сын Павел утверждает со слов отца дисциплина на корабле была строжайшая, слабаков туда не брали. Матросы старались закрыть пробоину, но вокруг корабля в буквальном смысле кипела вода из-за крупнокалиберных снарядов вражеского линкора. В литературе дается факт некоторые матросы и офицеры пытались уйти на шлюпках, но это миф ведь до берега 20 километров и вокруг яростный бой [7].

Спасение дымовой завесой, выпущенной с корабля «Победитель», пришедшего на помощь, было недолгим. Тогда на помощь «Грому» пришла канонерская лодка «Храбрый», чтобы отбуксировать поврежденный эсминец к берегу. Беспрерывно атакуя врага, наши моряки не щадили себя, считая, что лучше погибнуть, чем оказаться в плену. Самого Федора ранило в ногу, но свой пост у торпедного аппарата он не покидал. А между тем «Гром», на котором уцелел только торпедный аппарат, все больше погружался в воду. Оставалось всем покинуть погибающий корабль. Машинный старшина М. Я. Везденев распорядился покинуть корабль. Многие перебрались на канонерскую лодку «Храбрый». Перед тем как перейти на каконерскую лодку из торпедных аппаратов должен был стравлен воздух, но вспешке команда не успела выполнить эту задачу. Немцы начали повторную попытку захвата нашего корабля, который был самым быстроходным кораблем той эпохи. Когда Федор уже был на канонерской лодке он обернулся и заметил как к его кораблю приближается эскадренный миноносец противника, не раздумывая матрос перепрыгнул на свой погибающий корабль. [2, с. 215-216].

Спустя годы школьники часто задавали вопрос Федору Евдокимовичу, какие чувства он испытывал, когда решился вновь оказаться на тонущем корабле. Он отвечал, что его сподвигло чувство ненависти к врагу и желание атаковать их торпедой [6].

Сам факт наличия матроса на корабле потверждает комендор-наводчик Алексеев в интервью газете «Вечернее время» за 24 октября 1917 года. Алексеев видел как раненый матрос пополз к торпедному аппарату. В то время, как он стал налаживать торпедный аппарат, немецкий миноносец «В-98» намеревался пришвартоваться для буксировки его корабля. Но маневр не удался - точный выстрел Федора Самончука мгновенно раскроил его на две половины. В данном случае возникает вопрос как Федору удалось потопить в одиночку корабль. Его сын Павел рассказывал, что торпедный апппарат той эпохи сам по себе был неподвижен и мог стрелять под углом 90 градусов относительно оси корабля, да и воздух не должен быть стравлен в балонах для пуска торпед. Федор был посвящен в такие тонкости еще в Бакинской школе гальванеров, обычный артилерист вряд ли выполнил такую задачу. Кроме этого воздух в балон не был стравлен. Ввиду этих данных можно утверждать потопление немецкого корабля не было случайностью, как утверждают некоторые исследователи. Хорошие знания торпедного аппарата, смелость и решительность позволили матросу совершить уникальный подвиг. Между тем, остальные немецкие корабли продолжали подступ к «Грому». С канонерской лодки по кораблю открыли огонь [7].

Сразу Федор хотел открыть кингстоны, что бы затопить корабль но времени было мало и они были повреждены. Недолго раздумывая, обмакнул патлю в сырой нефти вытекавшей из перебитого трубопровода и бросил её в погреб, где находились снаряды. Мощный взрыв уничтожил корабль – Федора выбросило за борт. Матросы с других кораблей не могли и подумать, что Федор смог выжить [1, с. 4]. Он попадал в плен. После боя немцы вылавливали трупы своих моряков и спасли Федора. Вместе с матросом на борт корабля были подняты спасательный круг с корабля и остальной ценный материал, который немцы использовали в своих целях. В романе Валентина Пикуля дается описание пребывания Федора на немецком корабле, в сцене, когда его заключили в душевой отсек со сложенными там трупами немцев [4, с. 98-99].

Сам факт роли Самончука в сражении до нашего времени вызывает много споров и дисскусий. Ведь после сражения немцам удалось захватить 6-7 фотографий сделанные мичманном корабля М.П. Малышевым. Владимир Врубель капитан 2 ранга в отставке в Бундесархиве нашел один из снимков. Написал статью о том, что никакого подвига небыло немцы высадились на корабль забрали самое ценное в том числе карту минных полей и затопили корабль. Этими фотографиями немцы доказывали на них изображен немецкий миноносец буксирувший «Гром». Даже немецкий адмирал Шеер в своих мемуарах писал, что 14 октября был захвачен истребитель миноносцев «Гром». Да и спасательный круг, который немцы охотно демонстрировали, создавал иллюзию пленения героического корабля. Поэтому долгое время бытовала такая версия, что корабль был захвачен в плен. Да и не во всей литературе упоминается о подвиге отважного моряка. Петроградское телеграфное агентство сразу же после сражения не назвало имени Самончука, затем стали возникать единичные случаи о подвиге, благодаря его боевым товарищам по «Грому», и все были уверены, что Федор ушел в мир иной [5].