Лотерея с сюрпризом

Алиса долго не могла прийти в себя после происшествия на чердаке школы. Олег провел несколько часов в районном УВД и вернулся ни с чем. Ему, в присутствии вызванной матери, задали несколько довольно формальных вопросов, списали паспортные данные и отпустили. Алиса тоже дала показания. Кратко, не болтая лишнего, не предназначенного для чужих ушей. На следующий день в школу она не пошла, сослалась на плохое самочувствие. О том, что у них практически полностью сменился преподавательский состав, девушка узнала от Олега, связавшегося с ней по скайпу.

А потом ей позвонила соседка по парте Оля.

– Привет! – затараторила она, едва Алиса сняла трубку. – Как жаль, что ты заболела. Нам такой важный материал дают… Хочешь, приду помогу с уроками?

Алиса всегда неплохо училась, хотя до соседки-отличницы ей было далеко, но сейчас девушка невольно поморщилась: слушать об уроках определенно не хотелось.

– Нет, давай не сегодня. Пока что мне лучше побыть одной, – ответила она твердо.

– Это точно. С вирусами не шутят, – вздохнула Оля, понявшая подругу по-своему.

– Как там в школе? – спросила Алиса, не зная, как продолжить разговор. Некоторое время назад произошли события, навсегда отделившие ее от одноклассников. Тот же Олег Волков, разделившей с девушкой ее тайну, стал ей гораздо ближе и понятнее.

– Да все то же, – удивилась Ольга. – У нас никогда ничего особенного не происходит!

Вот это заявление показалось странным уже Алисе.

– А как же Лиза? – осторожно спросила она.

– Ну… – подруга замялась. – Это, конечно, ужасный случай, но иногда такое бывает.

Алиса поежилась. Вот такого она точно не ожидала.

– Ты это о чем?

– О смерти Лизы, о чем еще?! – удивилась Оля.

– А о том, что случилось после нее… – напомнила девушка.

– А что после нее? – похоже, собеседница действительно не понимала.

– Ну… когда Лиза пришла в школу? [1]

В трубке замолчали.

– У тебя что, температура? – спросила наконец Оля напряженным голосом.

Алиса молчала. Все видели, как Лиза Сапожникова прыгнула из окна, а потом, уже мертвая, приходила в школу, чтобы написать на доске зловещее предупреждение. И Оля тоже все это прекрасно видела.

– Але? Ты куда пропала? – забеспокоилась подруга.

– Я здесь… – Алиса начинала чувствовать себя странно. То ли она сошла с ума, то ли Ольга.

– Что ты за чушь там несла?

– Я… нет, ничего…

Алиса поспешила закончить разговор, а потом позвонила Олегу Волкову.

– Скажи мне, что произошло с Лизой Сапожниковой? – не тратя времени на предисловия, спросила она.

– Ты шутишь? – голос Олега стал звеняще-ледяным. – Это дурная шутка.

– Спроси о ней еще кого-нибудь, а потом перезвони мне, – попросила девушка и повесила трубку.

Волков перезвонил минут через пять, и голос у него был такой, что Алиса поняла – она не ошиблась.

– Ничего не понимаю, – сознался Олег, – я поговорил с ребятами, и никто из них не помнит ни про то, как Лиза приходила, уже после своей смерти, ни про другие странные вещи. Как такое вообще может быть?!

– Всякие штуки, влияющие на сознание, – выдвинула свою версию Алиса. – Как в фантастических фильмах. Всем просто-напросто внушили, будто ничего не происходило.

– А мы? – спросил Олег почему-то шепотом. – Почему мы обо всем помним?

– Вот это и есть вопрос на миллион долларов, – сказала девушка, а сама вдруг вспомнила о синеглазом парне, которого видела в мире снов. Не его ли это работа? Похоже, он непрост и может очень многое.

– Если мы не сумасшедшие, а лично я точно не сумасшедший, значит, кто-то за нами наблюдает, – заметил Волков. – Интересно, это связано с твоими способностями и хождением по снам?

Алиса и сама очень хотела бы это знать.

Всю неделю девушка сидела дома и думала… Думала она о том, как ей удалось зайти к Олегу в сон, почему у нее получилось и что делать с этим дальше. Она помнила, как детально представляла себе Олегову квартиру, его трость с серебряным набалдашником, помнила, как совсем незаметно для себя оказалась рядом с Олегом в его сне. Теперь Алиса размышляла, как и для чего можно использовать свою способность.

От долгих размышлений на Алису нападала сонливость, и тогда мир вдруг становился серым и размытым. И в этом сером мареве постепенно стали проявляться контрастные детали. Ощущение было такое, словно на экране из плотного дыма неумелый киномеханик пытается показать старое черно-белое кино. Алиса пошла к «экрану». Картинка стала приближаться. Девушка покрутила головой и увидела множество подобных картин. На всех происходило нечто особенное, напоминающее скорее фильмы – иногда романтичные, с прогулками под луной; иногда ужасы. Словно перед ней оказались экранчики телевизора!

Внимание ее привлекла картинка с красивым островом. Там была лагуна, тихо покачивающиеся под легким ветерком пальмы, белоснежный мелкий песок… Это место казалось настоящим раем! Избежать соблазна было просто невозможно! Девушка решила хоть таким странным образом побывать там, куда так стремятся жители Северного полушария, и решительно направилась сквозь серый туман к бесшумной пока полосе прибоя. По мере продвижения стал слышаться шум ветра в листьях пальм, шорох волн на прибрежном песке, многоголосый птичий щебет и другие звуки, характерные для тропического острова.

Алиса пошла прямо к ласковой воде лагуны и не заметила парочку, весьма пикантно расположившуюся в тени раскидистой пальмы. Обнаружила она их только тогда, когда прямо над ухом у нее раздался удивленный и испуганный голос:

– Панова, а ты что здесь делаешь?

Перед ней стояла Светка из параллельного класса, одетая лишь в несколько золотистых полосочек, весьма условно изображающих купальник. Посмотрев ей за плечо, Алиса увидела человека, лицом и фигурой напоминающего известную звезду скандального телешоу.

«Вот где я оказалась! – сообразила вдруг Алиса, оглядываясь. – Это же Светкин сон! Неужели я так легко могу проникать в чужие сны?..» Это было и увлекательно, и страшно.

– Панова, я тебя спрашиваю, ты что тут делаешь? – повторила Света возмущенно и вместе с тем обиженно.

Алиса сначала смутилась – и вправду как-то нехорошо, наверное, видеть чужие секреты, но не нашла ничего лучшего, чем процитировать слова булгаковской Маргариты:

– Я тебе снюсь! – и, не удержавшись, хмыкнула: – Ну и вкус у тебя, однако!

В этот момент Алиса без всякого перехода оказалась сначала в сером тумане, а потом, открыв глаза, и в своей комнате – уютно свернувшейся в уголке кровати.

Любимая кошка Маркиза сидела у ее головы и настороженно, словно за мышью, следила за хозяйкой. Уши животного слегка подрагивали, словно оно тоже пыталось расслышать затихший уже шум моря.

– Ты понимаешь, что со мной что-то происходит, – прошептала девушка, почесывая кошку за ухом. – Сегодня я побывала в чужом сне! Во сне человека, о котором даже не думала! Это так странно, но так увлекательно.

Маркиза чихнула.

– Не соглашаешься? А зря! – Алиса почему-то вздохнула. – Вот я думаю, что не случится ничего страшного, если я иногда буду ходить по снам. Совсем немного. Только загляну – и уйду. Ничего плохого не сделаю, честное слово!

Кошка не ответила, но лизнула руку хозяйки горячим шершавым языком.

А в это самое время в школе происходили свои события…

* * *

– Светлана Соболева! Вы что, спите?

Девушка вздрогнула и поспешно замотала головой. Выглядела она очень нелепо, и добрая половина класса с готовностью рассмеялась.

– Понимаю, что сны вам интереснее химии. Наверное, прекрасного принца видели? – продолжала химичка. – Выйдите-ка к доске и для лучшего пробуждения напишите нам формулу реакции присоединения воды к кислотному оксиду…

При слове «сны» Олег, чертивший на последней странице тетрадки угловатые геометрические узоры, поморщился. Сны оказались особенной территорией, где переставали действовать привычные законы и правила, где могло произойти все что угодно. С некоторых пор он стал гораздо хуже спать – с одной стороны, мечтая вновь попасть в серый туман и найти там лабораторию, где в прошлый раз видел пропавшего отца, а с другой – боялся снова очутиться в этом царстве. Ведь без Алисы, без проводника, он, скорее всего, пропал бы там.

Алиса… Еще один пунктик внутренней дисгармонии.

Олег думал, что их сблизит совместная борьба против пытавшегося проникнуть в их мир зла, но в реальности все вышло совсем по-другому. Алиса вдруг резко отшатнулась от него, и сколько Олег ни пытался понять причины этого, сколько ни копался в прошлом, отыскивая собственные ошибки, картина мира не прояснялась. Видимо, понять женскую логику может только женщина. Если, конечно, это вообще возможно. Может, и логики-то никакой нет, есть одни капризы и переменчивое настроение. Сегодня подул южный ветер, и Алиса мила и приветлива, завтра настал черед северного – вот она повернулась, словно флюгер, и замкнулась. Эх, лучше не думать, а то и мозги закипеть могут…

Пока Олег размышлял над всем этим, Светку, всю покрасневшую то ли от неловкой ситуации, то ли от усилий вспомнить законы химических реакций, все-таки отпустили. Прозвенел звонок.

В школе было душно, и Олегу ужасно захотелось выйти на воздух. Он, бросив сумку в кабинете, где должен состояться следующий урок, спустился в холл и вдруг с удивлением обнаружил оживленно переговаривающуюся толпу.

Из любопытства он подошел поближе и наконец смог разглядеть небольшой аккуратный столик, за которым сидела миниатюрная женщина, очень похожая на куклу, с мелкими чертами лица и ярко-блондинистыми волосами. Перед женщиной стоял ящик с прорезями и лежала тетрадка, в которую записывались имена и фамилии.

На стене возле нее висел плакат.

СБОР СРЕДСТВ НА НУЖДЫ ДЕТЕЙ-ИНВАЛИДОВ.

ТОЛЬКО СЕГОДНЯ ПРОВОДИТСЯ ЖЕРЕБЬЕВКА МЕЖДУ ПОЖЕРТВОВАТЕЛЯМИ. СЧАСТЛИВЧИК, ВЫИГРАВШИЙ В ЛОТЕРЕЕ, ПОЛУЧАЕТ БЕСПЛАТНО ДВА БИЛЕТА В ЦИРК.

– А сколько можно положить? – спрашивал небольшой пацан с темными всклокоченными волосами.

– Сколько хочешь, – кукольно улыбнулась женщина. – Это добровольное пожертвование.

– А что, если я пятьдесят рублей положу, то тоже смогу билеты выиграть? – Он медлил перед коробкой и, очевидно, никак не мог решить, какую сумму пожертвовать так, чтобы не прогадать.

– Конечно.

– А если десять? – испытывал терпение парень.

– Ты можешь пожертвовать любую сумму, – лицо блондинки оставалось невозмутимым. – Жеребьевка будет случайной. Мы положим листочки с фамилиями участников в барабан, покрутим его и вытащим наугад одну бумажку.

– А если рубль?

В толпе засмеялись.

– Клади десять копеек! – посоветовал кто-то.

– Пять копеек! Копейку! – подхватили ребята. – Буратино, Буратино, дай денежку и попадешь в Страну дураков!

– Он богатенький Буратинко! Ему для детей-инвалидов и рубля не жалко! – смеялась какая-то девочка из средних классов.

– Мне мама больше пятидесяти рублей не дает! – лохматый паренек покраснел до свекольного цвета. – А кусок пиццы сорок рублей стоит.

– Да куда тебе в цирк! Ты сам как клоун! – захихикал тощий рыжий парень на полголовы выше темноволосого.

Олегу вдруг стало стыдно присутствовать при этой сцене и ничего не сделать. Понятно, что мальчишка из небогатой семьи, но это же не повод над ним насмехаться! И наверняка ему тоже хочется в цирк.

– Вот, – Олег, не считая, выгреб из кармана несколько смятых бумажек, – возьмите, пожалуйста, за него.

Ребята расступились, и он опустил бумажки в ящик.

– Сто пятьдесят рублей. Очень щедро, – блондинка улыбнулась, на этот раз более искренне.

Олег пожал плечами – что тут ответишь. А сам он не оголодает – мама всегда держит в холодильнике что-нибудь подходящее для перекусов.

– Спасибо! – пробормотал лохматый. Он явно стеснялся и даже не мог смотреть на своего спасителя.

– Вот что, – объявила женщина, – в розыгрыше будут участвовать обе фамилии. Как тебя зовут? – спросила она Олега.

Играть в эту странную лотерею он вообще-то не планировал, а потому слегка растерялся.

– О, наверное, все девочки вашего класса по тебе сохнут, – блондинка кокетливо взмахнула густо накрашенными ресницами. – Щедрый, добрый и к тому же скромный!

Участвовать в этом спектакле дальше Олег не собирался, но пути назад не было, оставалось только назвать фамилию.

– Олег Волков, – представился он и поспешно пошел прочь.

– Надеюсь, ты выиграешь, Олег Волков… – повторила женщина, склоняясь над тетрадкой.

К концу дня, получившегося довольно напряженным, он вообще позабыл о странной лотерее. Поэтому когда одноклассники бросились к нему с поздравлениями, Олег не сразу смог понять о чем, собственно, речь.

Оказывается, волшебный барабан для жеребьевки уже был запущен, и миниатюрная блондинка жестом фокусника извлекла оттуда бумажку с его именем. Осталось только забрать приз.

– Не, мне не надо. Не пойду, – тут же заявил Олег.

– Да ладно тебе, – рассудительно заявил Володька, главный отличник их класса, – на халяву же! И девушку какую-нибудь сводить можно. Посмеяться. Смех сближает!

Последний аргумент показался Волкову вполне достойным рассмотрения. А почему бы и вправду не предпринять совместный поход в цирк. Вполне дружеский, ни к чему не обязывающий поход. Когда он в последний раз был в цирке? Кажется, в классе втором-третьем. Самое время сходить.

Он спустился в холл и торжественно, под завистливые взгляды, забрал у блондинки билеты.

– Ты счастливчик, Олег Волков! – сказала она, улыбаясь – теперь уже снова профессионально-нейтрально. – Пусть везение и дальше будет с тобой.

– Спасибо, – буркнул он и, привычно похрамывая, зашагал к выходу.

Время представления приходилось на вечер пятницы.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что билеты – не в один из стационарных московских цирков, а в гастролирующий цирк шапито, расположенный где-то на забытой богом окраине.

Пришлось потратить на дорогу чуть более полутора часов.

День выдался мрачным, год уже прочно поворачивал на зимнюю половину, а поэтому, когда они с Алисой вышли из автобуса, было уже темно. С неба падали мелкие колючие снежинки. Первый снег в этом году.

– Судя по карте, нам сюда, – Олег решительно повернул на узкую, плохо освещенную улочку.

– Ты здорово ориентируешься. В тебе как будто компас встроен, – сказала Алиса с легкой завистью. Подул резкий ветер, и девушка поежилась в тонком жемчужно-сером пуховичке. Похоже, зима будет ранней и суровой.

– Ну и забрались! В самую пятую точку мира, – вздохнул Олег. – Теперь понятно, почему билеты дали за участие в благотворительной акции. Небось на эти представления у них вообще никто не ходит. Или окажемся единственными зрителями, или там соберутся точно такие же идиоты, как мы.

– Сто лет, наверное, не была в цирке! – Алиса говорила бодро и немного преувеличенно весело. – Было бы прикольно, если бы представление давали только для нас!

В это время они, согласно карте, еще раз повернули и неожиданно оказались перед большим шатром цирка, раскрашенным в яркие цвета. У входа были намалеваны огромные лица клоунов с неестественно широкими улыбками и красными шариками-носами.

– Вот и пришли. – Олег кинул взгляд на спутницу: не передумала ли, но она спокойно шагала рядом.

– Добро пожаловать на представление! – еще один клоун, на этот раз живой, только миниатюрный, на полторы головы ниже Олега, взял у них билеты и приглашающе отдернул довольно засаленную портьеру, закрывающую вход.

Ребята, не без доли недоверчивой робости, шагнули внутрь.

Цирк оказался очень просторным, даже бо́ льшим, чем казалось снаружи.

В нем имелся традиционный манеж и высящиеся полукругом деревянные скамейки для зрителей, образующие амфитеатр. Вопреки ожиданиям народу набралось уже много. Публика, среди которой было неожиданно мало детей, шумно переговаривалась в ожидании представления.

– Куда нам? – Алиса огляделась.

– На первый ряд, в центре, – Олег еще раз сверился с билетами. – Странно, я думал, у нас такие элитные места потому, что никто больше не хочет идти на представление. А тут едва ли не аншлаг!

– Значит, представление хорошее!

Они пробрались на свои места в уже заполнившемся первом ряду, сели прямо перед сценой, и не успели еще толком оглядеться, как заиграли трубы, и на манеж выскочил клоун.

Это был не тот клоун, что встречал их у входа. Этого Алиса и Олег еще не видели – можно даже не сомневаться, потому что, увидев его однажды, навряд ли сможешь когда-нибудь позабыть.

Клоун был настоящим лилипутом. К тому же скорченным лилипутом с безобразным двойным горбом, коротенькими конечностями и перекошенным на одну сторону лицом, из-за чего традиционно нарисованная огромная клоунская улыбка казалась еще более жуткой. Его неестественно рыжие волосы были вздыблены, как у какого-нибудь сумасшедшего профессора из фильма. От вида этого клоуна Олега бросило в дрожь.

– Добренького вечера, дорогая моя публика! – противным писклявым голосом поприветствовал клоун зал. – Добро пожаловать в цирк мутантов! Впрочем, «добро» – это еще надвое сказано. Потому что кому будет добро, а кому и не очень! – Он потер маленькие ручки и захихикал. – Ведь только у нас вы сможете увидеть самые захватывающие и самые жуткие вещи! Только здесь распиливают на части и опускают под землю в настоящем гробу! Только здесь отважный наездник на полном скаку бросает кинжалы в свою бесстрашную и очаровательную ассистентку! Только здесь вас ждут самые настоящие монстры!

Последние слова он прокричал так торжественно и страшно, что по спине пробежала дрожь. Публика отозвалась нестройным шумом, кажется, вполне одобряя предложенную программу.

Олег взглянул на Алису. Она сидела вся бледная и широко распахнутыми глазами смотрела на уродца, который уже вовсю прыгал по сцене, разом подбрасывая в воздух разноцветные шарики, мелькающие так быстро, что получалась настоящая радуга.

– Я не знал, что это какой-то цирк мутантов, – прошептал Волков ей на ухо. – Извини. Хочешь, уйдем?

Алиса бросила беглые взгляды по сторонам, потом посмотрела на сцену.

– Нет, – шепнула она в ответ. – Как-то неудобно уходить… Если бы мы в последних рядах сидели… Посмотрим, может, оно еще ничего будет. Не понравится – сбежим в перерыве. Тут ведь должен быть перерыв?

Олег кивнул. Объявленная программа и выкрутасы несчастного уродца его определенно напрягали. Но, с другой стороны, они так долго добирались до цирка, да и погода на улице не то чтобы приятная, располагающая к прогулкам… В общем, жаль сразу поворачивать обратно. Возможно, Алиса права, и программа будет действительно приличной.

Как раз в это время появилась пара воздушных гимнастов. Мужчина и женщина. Они тоже оказались карликами и свое уродство не только не пытались спрятать, а, напротив, всячески подчеркивали – с помощью блестящих искрами костюмов, убого смотрящихся на толстых, похожих на обрубки телах; с помощью грима, превратившего и без того безобразные лица с шишковатыми лбами и раздвоенными носами в жуткие маски, в которых не проглядывало уже ничего человеческого. Вот уж действительно мутанты!

Однако, поднявшись на тросах под купол, уродцы оказались неожиданно ловкими и подвижными. Они выделывали немыслимые сальто, совершали невероятные прыжки, от которых у зрителей замирали сердца, крутились и повисали вниз головой, держась на перекладине пальцами ног. Казалось, что законы земного тяготения над ними не властны, а тела не имеют позвоночника и прочих костей. При этом Олег не заметил у гимнастов страховки, и от этого становилось еще более не по себе. Так и мерещилось, что вот-вот одна из крохотных фигурок сорвется, чтобы камнем рухнуть вниз и недвижимой остаться на арене.

Это зрелище было противоречивым – и притягательным, и отталкивающим одновременно.

Зрители неистово аплодировали. Очевидно, представление имело успех. Хотя что они в нем находят, Олег никак не мог понять. Ему было страшно, и чем дальше – тем сильнее. Гнетущее впечатление подчеркивала музыка. Сопровождала выступление не обычная веселая цирковая музыка, а что-то мрачное, порывистое. Голоса скрипок звучали надрывными смертными стонами, трубы играли траурный марш, а барабаны били словно в сердце, и каждый их удар, казалось, вколачивал в него сваю.

Бум! Бум! – грохотали барабаны.

Ах, ах! – подхватывали литавры.

Не уйдешь! Пропадешь! – пророчили скрипки.

Всех предашь! Будешь наш! – мрачно подытоживали трубы.

На сцену вышла женщина, похожая на кенгуру, с закругленной спиной, неразвитыми руками и большими скрюченными ногами-лапами. Своими маленькими ручками она ловко подбрасывала разноцветные шарики, а затем повернулась, и Олега затошнило, потому что у женщины обнаружился самый настоящий хвост, похожий на хвост крысы или того же кенгуру. Он торчал из-под блестящей, усыпанной блестками юбочки и волочился по полу.

Олегу уже начинало казаться, что он сходит с ума. На виски давило, в голове туманилось, а в легкие вместо воздуха, подкрашенного кроваво-алыми огнями софитов и сдобренного каким-то восточным курением, казалось, поступал стопроцентный яд.

С детства у Волкова сохранилось совершенно другое впечатление о цирке. Однажды отец – он тогда еще жил в семье – водил сына в цирк. Олегу запомнилось что-то пестрое, многоцветное, веселое. Но теперь… То, что творилось здесь, было в корне неправильно. Да, именно в корне. Как будто у цветка сгнил корень, и от этого цветок, еще почему-то живой, получился неправильный, зловещий, несущий в мир вместо ожидаемого сладкого аромата запах тления и смерти.

В этот самый момент снова загрохотало, и на арену выбежал огромный гнедой конь. В его хвост и гриву были искусно вплетены алые и желтые куски шелка, и, когда скакун несся по кругу, казалось, будто это всполохи огня.

На спине у жеребца неизвестно каким образом держался крохотный человечек, одетый в черное с серебром. Лицо его было раскрашено на манер индейских масок – в черное и белое. Грим не украшал карлика, напротив, затенял глаза и нос, превращая их в черные впадины, обрисовывал белым зубы – в общем, превращал, может быть, не самое приятное, но все же человеческое лицо в лицо самой смерти.

Откуда-то с высоты, из-под потолка, послышался дикий нечеловеческий хохот, от которого все тело снова словно пронзило током.

А из-за кулис вышла карлица – одна нога у нее была короче другой, поэтому она заметно прихрамывала, зато длинные золотистые волосы оказались распущены, маленькое плотное тельце облачено в белое платье, подпоясанное золотистым пояском. Макияж был ярким, но выглядел он на этот раз скорее попыткой приукрасить, чем испугать. Видимо, она – в пару безумствующему на коне чудовищу – должна была изображать красавицу.

Дойдя до центра арены, «красавица» спокойно водрузила на голову яблоко.

Очевидно, часть фокуса заключалась в том, чтобы наездник в гриме смерти на всем скаку швырял кинжалы в яблоко, помещенное на голове у карлицы.

Сама эта идея казалась Олегу небезопасной и вообще бредовой.

– Я не хочу этого видеть! – прошептала Алиса и, найдя руку Олега, крепко-крепко ее сжала.

Вот и правда, оказывается, цирк сближает. Может, не совсем так, как представлялось Олегу, но тут все словно вывернуто наизнанку.

Он взглянул на арену и удивился.

Аттракцион принимал неожиданное направление.

Вместо того чтобы метать в ассистентку ножи, всадник вдруг резко осадил коня, и скакун, поднявшись на дыбы, забил в воздухе копытами.

– Это убийцы! – закричал человечек, удерживающийся в седле, несмотря на опасные маневры коня. – Вы должны знать…

Что именно они должны знать, не было ясным, потому что музыка стала просто оглушительной – от нее едва не лопались барабанные перепонки.

Человек в гриме смерти ловко соскочил на арену и двинулся в сторону зрителей. Ассистентка пыталась его остановить, однако он, не глядя, оттолкнул девушку. Он шел прямо на них – на Олега и Алису, разевая рот в неслышном крике, а в обеих его руках было по узкому стилету.

Что-то пошло не так. Надо бежать, как уже бежали в панике их соседи.

Олег дернул Алису за руку, пытаясь увести ее из страшного места, но она замерла и не сводила взгляда с наступающего монстра.

Грохот музыки сделался невыносимым.

Уродец вскочил на барьер арены. Олег видел его уже очень близко: лицо, покрытое крупными каплями пота, темно-серые, почти черные глаза, сверкающие из-под черной краски, искаженный криком рот… А главное – тускло поблескивающие ножи. В этот миг Олег от крайнего напряжения видел все детали, даже маленькую татуировку в виде галочки или, может быть, латинской буквы V на кисти левой руки карлика.

Нужно было срочно что-то делать, и Волков, оттолкнув Алису, загородил ее своим телом. «Вот так цирк, вот она – благотворительность», – мелькнула в голове паническая мысль.

И в тот самый миг, когда он практически распрощался с жизнью, монстр вздрогнул всем телом, застыл на краю бордюра, словно донельзя чем-то удивленный, а потом рухнул под ноги парню.

Ужасающая музыка наконец смолкла. И по ушам ударила звенящая тишина.

Не веря происходящему, Олег нагнулся над телом и увидел, что из шеи человечка торчит тонкая металлическая спица с оперением. Стрела, или, вернее, дротик.

– Помоги… – послышался тихий голос. Уродец на полу еще раз вздрогнул и вдруг вытянулся, замер.

– Он умер! Все это по-настоящему! – прошептала Алиса хрипло.

Олег вдруг понял, что, оказывается, она до сих пор крепко держится за его руку.

Что же здесь происходит, в этом ужасном безумном цирке?!

– Простите, уважаемые! – к ним подскочил седоволосый взлохмаченный человек. Не слишком высокий, но, похоже, не карлик и не уродец. – Простите за накладку! Мы страшно виноваты! – он прижал к груди руки, на которых Олег с неприязнью заметил массивный перстень и толстый золотой браслет-цепочку. – Наш сотрудник перенес недавно утрату и, видимо, повредился рассудком. У него случился припадок. Наверное, дурная кровь в голову ударила. Но ничего, «Скорая» уже едет.

– А разве его… – Олег посмотрел вниз. Над телом склонялись двое уродцев – один щупал пульс, другой вливал в рот что-то из пузырька. Металлическая спица больше не торчала сбоку шеи. Ее уже не было или не было вообще. Возможно, все только померещилось?..

– Я думаю, сердечный приступ, – седовласый вздохнул, как-то очень театрально махнул большим клетчатым платочком, который неуловимым жестом успел выхватить из кармана, и помощники потащили пострадавшего прочь. Лицо его казалось застывшим и неживым… или в этом виновата черно-белая маска?..

– Так он не умер? – спросила Алиса, не выпуская руки Олега.

– Надеюсь, нет. – В звенящей тишине послышался звук сирены «Скорой». – Ну вот, сейчас ему помогут. А вам полагается компенсация. Хотите билеты…

Алиса так заметно вздрогнула, что седоволосый поспешно замахал перед собой руками:

– Можем предоставить денежную компенсацию!

– Не нужно, – возразил Олег сухо. – Но мы хотели бы знать, что с этим человеком, выжил ли он.

– Благородно! – администратор, или кто он там, захлопал в ладоши. – Боже мой! До чего же благородно! А еще говорят, что мы теряем молодое поколение, что оно растет бездушным! Позвольте, молодой человек, пожать вам руку и выразить мое искреннее и наиглубочайшее восхищение!

Олег не собирался позволять ничего такого, но седой уже схватил его руку и затряс с такой силой, словно собирался оторвать.

– И все же… – решил напомнить Олег, чтобы за всем этим многословием не забылась, собственно, просьба.

– Ах да, – администратор вытащил из-под обшлага красно-зеленого бархатного и донельзя нелепого пиджака уже изрядно потертую и обтрепанную на уголках визитную карточку. – Буду обязательно, обязательно держать вас в курсе дела! Звоните в любое время дня и ночи! Как же я переживаю из-за несчастного Зорро! Бедолага! Как же он так повредился рассудком! Прямо на представлении!

– Зорро? – переспросила Алиса. – Его зовут Зорро?

Седовласый вздохнул.

– Да, Зорро – цирковое прозвище этого несчастного… Может быть, благородный молодой человек и прекрасная леди все-таки согласятся на компенсацию? Я буду в отчаянии! В настоящем отчаянии, – администратор вцепился в свои седые волосы, словно собираясь тут же вырвать их от переполняющих эмоций, – если у вас останется негативное впечатление от посещения нашего цирка! Примите, умоляю, мои множественные пардоны!

Олег никак не мог понять: ломает ли администратор комедию или, возможно, эксцентричная театральная манера выражаться и держать себя стала его второй натурой, накрепко впиталась в кровь.

– Спасибо, ничего не надо. Мы позвоним.

Он потащил Алису к выходу, и на этот раз девушка послушно последовала за Олегом.