Греческий Эрос и христианская Агапэ(любовь как благодать)

Греческая мысль среди своих достижений числит восхитительную теорию эроса Платона, о чем уже шла речь. Но Эрос это не Бог, это — желание совершенствования, связующая тяга восхождения от чувственного к сверхчувственному, сила притяжения божественного. Греческий Эрос — это недостаточность-в-обладании, некое динамическое начало в структурной связи, в этом смысле, сила завоевательная и возвышающая.

Совсем другой природы новое библейское понятие " агапэ", любви. Прежде всего, любовь эта не восхождение человека, но " сошествие" Бога к людям. Она не завоевание, но дар. Не что-то мотивированное той или иной степенью ценности объекта, но, напротив, нечто спонтанное и даровое, не требующее возврата.

Для грека естественным было полагать, что тот, кто любит, — это человек. Для христианина любит, прежде всего, Бог, а человек способен к новой любви лишь в результате радикальной внутренней революции, уподобляясь Богу в своих поступках.

Христианская любовь беспредельна, бесконечна. Бог любит людей и в самопожертвовании на кресте, равно любит и в их слабости: в самой диспропорции дарующего и принимающего этот дар заключена абсолютная бескорыстность.

В повелевании любви заключена сущность христианских заповедей, уточнение этого мы находим в Евангелии от Марка в ответе Христа на вопрос одного книжника, какова первая заповедь: " первая из всех заповедей:...Господь Бог наш есть Господь единый; и возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею", а вторая: "...возлюби ближнего твоего, как самого себя. Иной большей сих заповедей нет" (12, 30— 31). "...любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих и гонящих вас. Да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?...Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный" (Ев. от Матфея, 5, 44—48).

Целостное чувство христианского агапэ прекрасно выражено в Первом послании Иоанна: " Возлюбленные! будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь. Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь чрез Него. В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына своего вумилостивление за грехи наши. Возлюбленные! если так возлюбил насБог, то и мы должны любить друг друга. Бога никто никогда не видел: если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Егосовершенна есть в нас. Что мы пребываем в Нем, и Он в нас, узнаем изтого, что Он дал нам от Духа Своего (4, 7—13).

Экзальтированный гимн любви-агапэ слышим мы в Первом послании Коринфянам апостола Павла: " Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая, или; кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею познание всякое и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и на сожжение отдам тело мое, а любви не имею, — нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине. Все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Ибо мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем. Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал, а как стал мужем, то оставил младенческое. Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу: теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан. А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше" (гл. 13).

По этому поводу Виламовиц сделал наблюдение, противопоставляя Павла Платону: " Один ничего не знал об Эросе, а другой ничего не знал об агапэ; посему один должен бы был научить другого и наоборот, однако, они будучи тем, чем были, не могли того сделать". Вся последующая христианская мысль, в самом деле, была сцементирована этой целью. Христианская агапэ могла продолжать жить и без греческого Эроса, но Эрос без агапэ — уже нет.