Глава 14. Суд

Эти три недели были бы для него самыми кошмарными, если бы не она. Он всегда не любил ждать, хотя это и было частью всей его жизни — ждать, когда вызовет Тёмный Лорд, ждать, когда надо будет кого-то спасать, ждать, опасаясь какого-либо подвоха. Но это ожидание было, пожалуй, гораздо хуже тех, других. Ему невыносимо было находиться в четырех стенах, притом надо заметить малопривлекательных. И только Гермиона могла скрасить это ожидание. Она приходила к нему раз в два-три дня, не больше чем на пятнадцать минут, но это время было для него лучиком света и тепла.

Она даже добилась разрешения принести ему книги. Правда, ничего по алхимии не разрешили, как и из прочих волшебных книг, так она принесла ему магловские романы. «Это классика, — сказала она, робко кладя книги на шаткий столик. — Может быть, за неимением ничего другого, вас это развлечёт».

Он был тронут такой заботой. Хотя конечно своеобычно поморщился и сказал что-то саркастическое по поводу принесенных книг.

У неё была феноменальная память, и она порой принималась ему почти дословно пересказывать статьи из свежего «Алхимика». А однажды она вздохнула, и с каким-то странным выражением сказала:

— Жаль, что Сэмуэль Фаркинс перестал писать. Его статьи были самыми интересными.

Он тогда внимательно на неё посмотрел, но промолчал.

И с каждым её посещением он всё больше и больше убеждался в том, что если ему удастся избежать заключения, он обязательно сделает Грейнджер своей ученицей — ассистенткой. Просто затем, что бы она была рядом как можно больше…

Она не покидала его мыслей практически никогда. Ему было отрадно думать, что его общество доставляет ей такое же удовольствие, как её — ему. Правда он больше не делал попыток прикоснуться к ней, потому что не чувствовал себя вправе делать это. В конце концов, он на двадцать лет её старше, его внешность никогда не была предметом мечтаний женского пола, поэтому вряд ли ей могли понравиться его прикосновения, а отпугнуть её он совсем не хотел… Если бы она только могла представить, какие мысли иногда посещали его! И какие желания порой бередили его душу! Но рассказывать ей об этом он конечно не собирался.

Для Гермионы эти три недели тоже были кошмарными. Она узнала, что Снейпа будет судить весь Визенгамот в полном составе, и главным обвинителем будет Скримджер. Она несколько раз попыталась поговорить с министром, но волна ненависти, идущей от него, лишала её за пятиминутный разговор любых моральных и физических сил. Почему он так ненавидел Снейпа? Что профессор сделал такое министру? Это оставалось для неё загадкой. На свой вопрос она получила от зельевара лишь пожатие плечами.

Так что, отказавшись от мыслей о разговоре с обвинением, она полностью ушла в построение защиты. В этом ей очень помогали Хмури и Макгонагалл. Последняя познакомила девушку с одним очень почтенного вида членом Визенгамота — мистером Блексвеллом. Как оказалось, он присутствовал на допросе Снейпа, и являлся судьёй. Он, конечно, не мог встать на ту или иную сторону, но он много рассказал ей о том, как ведутся суды в волшебном мире. И в частности, он просветил Гермиону по поводу того, кто такие доверители и какую роль они играли в решении суда.

Девушка помнила фразу Снейпа о том, что в прошлый раз Дамблдор выступил его доверителем, и ей было интересно, как это и что это. Оказалось, что если вина подсудимого до конца не оправдывалась, и судьи колебались с приговором, они могли отпустить обвиняемого, если находился доверитель — человек, обладающий несомненным весом в обществе или являющийся близким родственником подсудимого, и этот доверитель отвечал за подсудимого на протяжении срока, назначенного судом, даже может всю жизнь. В случае повторного совершения преступления подсудимым, доверитель разделял наказание с доверяемым. Так что не так много находилось охотников быть доверителями. Ведь отвечать за поступки другого человека никому бы не хотелось.

Узнав об этом, Гермиона огорчилась. Сама она не задумываясь бы стала доверителем Снейпа, но её никто им не сделает. Родственницей она ему не была, оженить на себе профессора у неё и мысли не возникало, веса в обществе она не имела, а кто еще мог бы так ему доверять, что бы отвечать за него всю жизнь, она не представляла.

Когда она приходила навещать его, она предпочитала молчать о своих опасениях. Она видела, как тяжело ему даётся заключение и не хотела тревожить лишними сомнениями, у него и своих в достатке хватало.

Одно она заметила с радостью — он действительно был рад каждый раз её приходу. И хотя он мог встретить её каким-нибудь язвительным выражением, но в его глазах светилась радость. Он больше не прикасался к ней, как будто даже опасался случайных соприкосновений, и её это огорчало и забавляло одновременно. Ей так хотелось ощутить его рядом, почувствовать его руки на своих плечах… От этих мыслей она только тяжело вздыхала.

Накануне суда она пришла к нему, взъерошенная больше, чем обычно, очень бледная и со сжатыми кулачками.

— Нервничаете? — почти небрежно прокомментировал он.

— А вы, я вижу, нет?

— Отвечать вопросом на вопрос не прилично, мисс Грейнджер. Я не могу не нервничать, поскольку дело касается моей дальнейшей жизни. А вот почему нервничаете вы мне совершенно непонятно.

— Нервничаю, потому что я…. надеялась всё-таки покопаться как следует в вашей библиотеке с вашего ведома.

Снейп усмехнулся, наблюдая за беспокойно меряющей камеру Гермионой.

— Мне следовало предположить что-то в этом роде. А я-то надеялся, что сам вызываю в вас такое живое участие.

— Ну, несомненно, и это тоже. В конце концов, мы же не чужие с вами люди, мы месяц под одной крышей жили.

— А. Ну конечно. Может, еще скажете, что я теперь должен на вас жениться?

Она резко остановилась напротив него, смерив пронзительным взглядом, а потом рассмеялась. Рассмеялась до слёз и до боли в боку.

— Мерлин мой! Профессор, если честно, то мне будет очень не хватать вашего юмора. Так что надеюсь на лучшее, иначе просто не знаю, как переживу ваше отсутствие в своей жизни.

Она говорила в тоне шутки, что бы он не догадался, что сказанная ею фраза шуткой не была. Он улыбался, слушая её смех и голос. Может быть в последний раз. Заключённым пожизненно за тяжкие преступления не разрешали видеться ни с кем, кроме ближайших родственников. И он впитывал сейчас в себя каждую её чёрточку, каждое слово, что бы хоть какое-то время вспоминать о чем-то радужном и прекрасном.

Дверь открылась.

— Мисс Грейнджер, ваше время вышло, — сказал аврор.

— Да, я сейчас, дайте минуточку.

Аврор закрыл дверь, а Гермиона повернулась к Снейпу. Он стоял на расстоянии вытянутой руки и смотрел ей в глаза, словно ожидая чего-то.

— Мне пора. Мы увидимся, завтра. Удачи вам, профессор.

Она говорила тихо и сбивчиво, стараясь сдержать подступившие вдруг слёзы.

— Удачи НАМ, мисс Грейнджер, — прошептал он.

Ей так хотелось обнять его, но она не решилась.

Ему так хотелось прижать её к себе, что бы ощутить её тепло и почувствовать её запах, но он не осмелился.

Они минуту молча смотрели друг другу в глаза, пока дверь снова не открылась. Тогда Гермиона порывистым движением пожала его руку, и выбежала прочь, сглатывая слёзы.

Гермиона вошла в зал суда и огляделась. Визенгамот в полном составе сидел на спускающихся амфитеатром сиденьях прямо напротив входа в зал. Справа от него расположился весь Орден Феникса, те, кто остался в живых, а так же часть Отряда Дамблдора — тут были Гарри и Джинни, Рон, близнецы Уизли, Невилл и братья Криви. Увидев их, у Гермионы потеплело на душе. За всё время, что она бегала с защитой Снейпа, она общалась только с Гарри, посчитав, что остальных совсем не волнует судьба профессора, да и помочь они мало чем могли. Поэтому, увидев сейчас здесь часть их Отряда, она удивилась и обрадовалась одновременно. Значит, им не всё равно, значит, они тоже хотели помочь ей, хотя бы поддержать.

С другой стороны от Везингамота сидели какие-то незнакомые мужчины и женщины, видимо, свидетели обвинения, а может быть просто слушатели.

Гермиона села рядом с Гарри, нервно сжав мантию на коленях, и почувствовала на своём плече руку. Фред наклонился к ней и прошептал:

— Не переживай, Гермиона, если сегодня твоего профессора оправдать не удастся, мы его выкрадем из Азкабана.

Гермиона улыбнулась. Как хорошо, когда рядом в тяжёлую минуту есть друзья.

Мистер Блексвелл, сидящий как судья в первом ряду по центру, постучал палочкой по столу, призывая к тишине.

— Полагаю, заседание суда по делу Северуса Тобиаса Снейпа считать открытым. Введите подсудимого.

Дверь в зал открылась, и двое авроров ввели зельевара. Гермиона смотрела на него во все глаза. Он был бледнее обычного, если такое было возможно, но держался прямо и совершенно спокойно, будто его пригласили сюда на чашку чая и разговор о зельях, только морщина, прорезавшая лоб, сделалась отчетливее и складки около губ залегли глубже. Его посадили в кресло, стоящее в центре зала, авроры положили его руки на подлокотники, и на запястьях профессора тут же сомкнулись наручники, накрепко пристегнув его к креслу. Снейп медленно осмотрел присутствующих с зале, на мгновение задержав взгляд на Гермионе, а потом повернулся к судье.

— Северус Тобиас Снейп, вы обвиняетесь в пособничестве лорду Волдеморту, в незаконных деяниях, совершенных под личиной Пожирателя Смерти и убийстве Альбуса Дамблдора, совершённого при свидетелях. Признаёте ли вы свою вину?

— Нет, — спокойно ответил зельевар.

Гермиона с уважением отметила про себя, что Блексвелл назвал Тёмного лорда по имени, на что не многие решались даже теперь, когда его не стало.

— В таком случае, предлагаю выступить обвинению.

Встал Скримджер, и девушка заметила, каким лихорадочным блеском светятся его глаза.

— Северус Снейп, будете ли вы отрицать, что вступили в ряды Пожирателей смерти в возрасте семнадцати лет?

— Нет, не буду, — немного насмешливо произнёс Снейп.

— И вы имеете метку Пожирателя Смерти?

— Да.

— Будете ли вы отрицать, что явились косвенным виновником в убийстве Поттеров?

Гермиона вздрогнула. К чему он клонит?

— Боюсь, я не могу однозначно ответить на этот вопрос.

— Значит, ваша вина там все-таки была?

— Я повторюсь, что не могу однозначно ответить на этот вопрос. Тем более что после этого суд надо мной уже был и, как мне помниться, меня тогда оправдали.

— Не совсем так. Тогда вас отпустили, потому что не было вашей явной вины, Альбус Дамблдор заверил суд, что вы помогали ему, будучи двойным агентом, но и при этом вас полностью не оправдали, а выпустили с доверителем, в убийстве которого вы теперь обвиняетесь. Вам же известно, что если бы вы совершили иное преступление, то Альбус Дамблдор, будучи живым, разделил бы с вами наказание.

Гермиона вскочила:

— Я хочу возразить, — звонко крикнула она. Снейп, Блексвелл и Скримджер повернули к ней головы в удивлении. Блексвелл кивнул:

— Говорите, мисс Грейнджер.

— Я изучила дело мистера Снейпа, и там было сказано, что Альбус Дамблдор назначается доверителем на пятнадцать лет. Прошло уже восемнадцать, и когда было совершено убийство, Дамблдор уже год как не являлся доверителем.

— Возражение принято. Продолжайте, мистер Скримджер.

Министр посмотрел на Гермиону испепеляющим взглядом, лицо Снейпа не выразило никаких эмоций, но в его глазах мелькнуло что-то похожее на благодарность.

— На допросе вы утверждали, что вы не совершали убийств по приказу Того-кого-нельзя-называть, подтверждаете ли вы это сейчас?

— Да. Причину я уже объяснял. Тёмный Лорд считал меня ценным шпионом за Дамблдором, и не хотел, что бы я потерял доверие директора, ему нужны были глаза и уши в Хогвартсе по вполне понятной причине.

— Какого рода приказы в таком случае вам приходилось выполнять?

— Не более чем поставка информации о Поттере и Дамблдоре, а так же я варил весьма редкие зелья для Лорда.

— И вы хотите уверить суд, что ваш господин не доверял вам ничего более… серьёзного?

— Для него добытые мною сведения были достаточно серьезными и важными, что бы подвергать меня какому-либо риску иного плана.

— А что вы делали до того, как перешли на сторону Дамблдора?

— К счастью, ничего не успел, кроме как упомянутого на допросе случая о пророчестве, которое я подслушал в «Кабаньей голове».

— Пророчества, касающегося мистера Поттера и Того-кого-нельзя-называть?

— Да.

Скримджер развернул пергамент, который до этого держал в руке, и стал засыпать Снейпа вопросами, очень похожими на те, что были на второй день допроса. Гермиона мысленно помолилась про себя, что бы у Снейпа была феноменально точная память, так как она была уверена, что ответы на допросе он давал далёкие от правды. Снейп без запинки повторял ответы, которые давал раньше, и Гермиона могла с облегчением вздохнуть и в который раз восхитилась выдержкой профессора.

Далее Скримджер перешёл к вопросам о Дамблдоре, и снова Снейп повторил то, что говорил прежде. Скримджер наседал на то, что не смотря на обещание, данное Снейпом Дамблдору, преступление остается преступлением, и применение непростительного проклятия никаким оправданиям не подлежит. Следом он вызвал как свидетельницу Долорес Амбридж, при виде которой Гермиона и Гарри сжали кулаки. Она встала со своей милой елейной улыбочкой, и близнецы Уизли издали звук как будто их тошнит. Её показания касались того момента, когда Снейп якобы мешал расследованию Амбридж в Хогвартсе, не давал ей по её требованию Веритасерум и вообще не проявил рвения к обнаружению нарушителей.

После Амбридж выступали какие-то незнакомые Гермионе люди, которые знали Снейпа не с самой лучшей его стороны, и все они указывали на его всегдашнее увлечение тёмной магией.

Потом снова поднялся Скримджер и спросил:

— Мистер Снейп, вы сказали, что служили Тому-кого-нельзя-называть ушами и глазами в Хогвартсе, но позвольте вас спросить, что вы делали последние два года после убийства директора?

— Занимался научной работой. Я, если вы не знаете, хороший зельевар и Тёмный Лорд очень ценил во мне это качество. Но в основном я разрабатывал зелье неуязвимости, благодаря которому весь так называемый Отряд Дамблдора смог без потерь победить Пожирателей.

— А вы отдаёте себе отчет, что подвергли риску двадцать шесть молодых неопытных людей, полагаясь на непроверенное и нигде не зарегистрированное зелье, приведя их прямиком в логово Того-кого-нельзя-называть?

— Ну, положим, я их силком туда не тащил, это был их выбор. Зелье было вполне проверенным, а зарегистрировать, извините, не было времени. Из компетентных источников мне стало известно, что Тёмный Лорд собирался ослабить силы аврората и напасть на Хогвартс, так что это был наш единственный шанс.

— Почему вы не сообщили об этом факте Министерству?

Снейп посмотрел на Скримджера, как на умалишенного и тоном, полным своеобычного сарказма, сказал:

— И как вы себе это представляете, мистер Скримджер? Если я, как вы говорите, Пожиратель Смерти, убийца, разыскиваемый министерством за совершенные злодеяния, появился бы на пороге вашего заведения, как вы думаете, где бы я оказался?

— Это не ответ. Вы не имели права подвергать не в меру геройски настроенных молодых людей опасности! И особенно мистера Поттера, который выжил только чудом. Или вы будете отрицать, что знали о том, что Тот-кого-нельзя-называть должен был встретиться с мистером Поттером?

— Естественно, не буду отрицать, если вы помните, я одним из первых услышал пророчество.

— И вы будете отрицать, что специально подстроили встречу мистера Поттера с Тем-кого-нельзя-называть?

— Нет, даже этого я отрицать не буду. Но вы же понимаете, что мистер Поттер уже сталкивался с опасностью быть убитым и раньше, и он несомненно знал, на что идет?

Скримджер покрылся красными пятнами и голосом, полным неприкрытой ярости. сказал:

— А я еще раз повторю, что вы не имели права подвергать его опасности. Вы допустили преступное попустительство! Вы не имели права использовать свое варево и ставить эксперименты на детях!

— Ну, хватит! — вскочил Гарри и все лица повернулись к нему. — Думаю, настало время выступить защите.

— Да, пожалуйста, мистер Поттер, обвинение, я думаю, ясно дало нам знать свои позиции, — сказал Блексвелл, но Скримджер и не думал садиться. Гарри посмотрел в глаза министру и произнёс:

— Где вы были с вашим министерством, мистер Скримджер, когда я пытался доказать, что Волдеморт жив и вернулся? Вы обвиняли меня в сумасшествии, меня и профессора Дамблдора. И сейчас вы, как и тогда, пытаетесь обвинить не того человека.

Гарри перевел взгляд на Блексвелла:

— Я не скажу, что всегда приязненно относился к профессору Снейпу. У нас с ним сразу не заладились отношения. Но не смотря на это, на первом курсе он спас мне жизнь когда профессор Квирелл пытался меня убить во время матча по квиддичу. Не смотря на острую нелюбовь ко мне и моим друзьям, на третьем курсе он искренне защищал нас от сбежавшего, как тогда думали, убийцы, от Сириуса Блэка. У него была масса возможностей избавиться от меня после убийства Дамблдора во время его бегства из школы. И когда полтора месяца назад Гермиона привела профессора к нам и заставила выслушать, у меня не осталось сомнений, что выход, который он предложил нам тогда — единственный правильный. И как видите, это сработало. Профессор Снейп не обманывал нас, он не уговаривал, он рассказал всё положение вещей, ничего не утаивая, и это был наш выбор. И еще — я думаю, профессор Снейп один из самых смелых людей, которых я только встречал.

Гермиона поднялась и встала рядом с Гарри:

— Он спас меня из рук Пожирателей смерти, когда я попала в ловушку. Притом дважды. Он мог запросто использовать меня против Гарри, но он не сделал этого, потому что у него была общая с нами цель — избавить мир от Волдеморта. Он рисковал жизнью, возвращаясь вместе с нами к своему господину, но он пошёл туда, что бы защитить нас, что бы, если понадобиться, сделать то, к чему был предназначен Гарри. Он спас меня от Нагайны. Он закрыл собой от Авады Кедавры Джинни. Разве этого мало, что бы оправдать его?

Гермиона увидела, как поднялся сидящий впереди Аластор Хмури:

— Северус Снейп был очень ценным шпионом для Ордена Феникса. Надо признать, не смотря на моё к нему недоверие и его скверный характер, благодаря ему мы предотвратили достаточно преступлений.

Рядом с Хмури встала профессор Макгонагалл:

— Я могу сказать, как человек, дольше всех из присутствующих знающий Северуса, что он никогда не был трусом. Его роль двойного агента была чрезвычайно опасна, но он делал это, что бы загладить прошлое и не допустить преступлений в будущем. Я была очень разочарована, когда узнала, кто именно убил Альбуса. Но после допроса я расспросила как следует портрет директора, и получила подтверждение тому, что Северус не солгал. Он сделал то, что не смог бы никто из нас — он не дал Альбусу Дамблдору слабым и беззащитным попасть в руки своего злейшего врага. И то, что Альбус взял такое обещание именно с Северуса, говорит о его безграничном доверии.

Гермиона услышала, как позади встали близнецы Уизли, потом Рон, Джинни и Невилл, а так же Люпин и Тонкс, и все они, перебивая друг друга, защищали Снейпа, они нашли в его адрес хорошие слова.

А сам Снейп сидел и чувствовал, как сердцу почему-то в становится тесно в груди. Он смотрел на лица тех, кто так горячо встал на его защиту, и ему хотелось смеяться. Смеяться счастливо и горько одновременно.

Мистер Блексвелл постучал палочкой по столу, призывая к порядку и тишине.

— Ну что ж. Я думаю, защита сказала свое мнение. Мы можем начинать голосование.

Гермиона уже знала, как учитываются результаты голосования на суде. Если перевес голосов в ту или иную сторону составлял больше трех человек — подсудимого или оправдывали или выносили приговор. Если же меньше или равен трем, то в случае перевеса в пользу оправдания подсудимого отпускали только с доверителем, если же доверителя не находилось — назначалось повторное заседание суда. В случае перевеса в пользу обвинения — так же назначалось повторное заседание суда.

— Поднимите руки, кто за то, что бы признать Северуса Снейпа виновным?

Поднялся лес рук. Гермиона судорожно пересчитывала поднятые руки и молилась, как никогда в жизни.

— Очень хорошо, кто за то, что бы оправдать Северуса Снейпа?

У Гермионы все прыгало перед глазами от напряжения и она никак не могла сосчитать поднятые руки, всё время сбивалась.

Подсчитав голоса, мистер Блексвелл поднялся:

— Итак, Северус Тобиас Снейп, члены Визенгамота проголосовали тремя голосами в вашу пользу. Это означает, что вы можете быть свободны, если кто-либо согласиться стать вашим доверителем. Есть ли у вас родственники?

— Нет, — глухо сказал Снейп.

Сердце у Гермионы оборвалось. Повторное слушанье мало бы что дало, а кто согласиться быть доверителем зельевара? Ей показалось ужасной несправедливостью, что Амбридж и Скримджер, как свидетели обвинения, тоже голосовали, так как являлись членами Визенгамота.

Гермиона не заметила, как внимательно смотрит на неё Гарри. Девушка с отчаянием сжимала и разжимала руки, еле сдерживая слёзы. Тогда он ободряюще пожал ей руку и поднялся.

— Я хотел бы быть доверителем профессора Снейпа.

Судья улыбнулся одними кончиками губ, и в глазах у него промелькнуло что-то, подозрительно похожее на симпатию.

— Мистер Поттер, ваша заслуга обществу слишком огромна, что бы не считаться с ней. Но, к сожалению, вы еще слишком молоды, что бы быть допущенным к такой ответственности.

— В таком случае, доверителем буду я, — поднялась Минерва Макгонагалл. — Я надеюсь, мистер Блексвелл, моё положение в обществе и должность директора Хогвартса достаточна для подобной ответственности.

Гермиона испытывающе смотрела на судью, и готова была поклясться, что на его лице мелькнуло облегчение при словах Макгонагалл.

— Отдаёте ли вы себе отчет, директор Макгонагалл, какую ответственность вы на себя берете, соглашаясь быть доверителем Северуса Снейпа?

— Полностью.

— И готовы разделить с ним его участь в случае, если он преступит закон?

— Готова.

— В таком случае, Минерва Макгонагалл, вы назначаетесь доверителем Северуса Тобиаса Снейпа на срок пятнадцать лет. Северус Тобиас Снейп, с этого момента вы считаетесь оправданным и можете быть свободны.

Наручники, пристегивающие руки профессора, расстегнулись, и он поднялся, потирая запястья.

Близнецы Уизли с громкими криками вскочили с мест, за ними следом встали все остальные и стали спускаться с трибун и поздравлять Снейпа.

Профессор стоял с нечитаемым выражением на лице. Казалось, он был в некотором шоке от всего случившегося, хотя уж его-то удивить чем-либо было сложно. Возможно, впервые он почувствовал себя так странно. Никто и никогда в жизни, исключая Дамблдора, за него не заступался. И уж тем более не бывшие студенты, которые его на дух не выносили. Он не знал, как реагировать на пожатия рук, похлопывания по плечу и слова поздравления. Он просто стоял, пока вдруг не почувствовал как чьи-то руки обняли его за талию. Снейп опустил глаза и увидел Гермиону, которая изо всех сил прижалась к нему, почувствовал её запах и наконец-то ощутил, что счастлив.

Ему ужасно хотелось обнять её в ответ, но вокруг было слишком много народа, а он не привык выставлять чувства напоказ. Гермиона, словно услышав его мысли, отпустила его, а он еле слышно, прошептал ей на ухо:

— Спасибо вам, мисс Грейнджер. Я думаю, это событие стоит отметить.

Она с хитрой улыбкой посмотрела ему в глаза и так же тихо сказала:

— Обязательно. И с большим удовольствием.

— Тогда приглашаю вас сегодня на ужин. Если вы будете так любезны и скажете мне свой адрес.

Гермиона быстро прошептала профессору адрес квартиры, которую она снимала в Лондоне. После чего Снейп, не сказав больше ни слова, повернулся к девушке спиной, и наконец-то смог достойно ответить на поздравления.

Гермиона, стараясь сдержать счастливую улыбку, поискала глазами Гарри, и вдруг наткнулась взглядом на Скримджера. От выражения на его лице у девушки пробежали мурашки по спине — такой ярости и ненависти она еще не видела.

— Гермиона! — Гарри подошёл к ней, но увидев испуганное лицо подруги, огляделся. — Что случилось? На тебе лица нет…

— Да нет… Ничего… Это Скримджер.

— Что с ним?

— Не знаю, у него было такое лицо… Ох, Гарри, я наверно просто становлюсь параноиком. Не обращай внимания.

— Пойдем, мы с Джинни тебя проводим.

Они втроем вышли из зала суда. В коридоре было пусто и тихо, когда они подошли к лифту, из-за угла коридора к ним вышла фигура и наклонилась к Гермионе.

— Мистер Малфой! — прошептала она.

— Поздравляю, мисс Грейнджер, — тихо произнес блондин. — Вы добились своего. Но будьте осторожны. Скримджер почему-то очень зол на Северуса, а таких врагов иметь я бы не хотел.

Сказал, и быстро скрылся в темноте коридора.

— Что он тебе наговорил? — тихо спросила Джинни, увидев как побелело лицо Гермионы.

— Про Скримджера. Что бы я была осторожна.