Введение. В настоящее время сложилась весьма непростая ситуация с определением границ экспериментальной психологии(ЭП) и ее места в системе психологических знаний

Глава 1. ОБЪЕМ ПОНЯТИЯ «ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ»

В настоящее время сложилась весьма непростая ситуация с определением границ экспериментальной психологии (ЭП) и ее места в системе психологических знаний. Ею утрачен статус самостоятельной науки. Ни в справочной, ни в монографической литературе нет сведений о предмете экспериментальной психологии. Чаще всего она рассматривается как область психологических знаний, добытых эмпирическими методами. Таким образом, исследования в рамках ЭП перекрывают весь фактоло–гический материал психологии. Тем самым теряется специфика и целостность ЭП как части психологической науки, и она предстает в лучшем случае некоторым объединением родственных исследований, в худшем – «лоскутным одеялом».

В немногочисленных определениях экспериментальной психологии отсутствуют указания на ее предмет, но, как правило, фиксируется ее дробный характер. Таково определение из «Психологического словаря»: «Экспериментальная психология – общее наименование областей и разделов психологии, в которых эффективно применяется метод лабораторного эксперимента» [310, с. 407].Еще явственнее эти ноты звучат в другом словаре: «Экспериментальная психология – общее обозначение различных видов исследования психических явлений посредством экспериментальных методов» [314, с. 458]. То же понимание экспериментальной психологии обнаруживаем у П. Фресса: «Экспериментальная психология представляет собой знания, приобретенные в психологии посредством применения экспериментального метода» [388, с. 99]. Созвучное определение находим еще в одном словаре, хотя здесь и говорится о необходимости разработки методов в рамках экспериментальной психологии: «Экспериментальная психология – 1) область психологического знания, связанная с экспериментальными исследованиями психики... В экспериментальной психологии разрабатываются методы организации и проведения психологического эксперимента, а также методы обработки и анализа его результатов; 2) экспериментальный раздел общей психологии» [312, с. 137].

Аналогичное видение ЭП как антологии эмпирических исследований формируется и различными сборниками, озаглавленными «Экспериментальная психология». В них представлены, как правило, отдельные исследования, выполненные с помощью различных эмпирических методов и с равным успехом могущие быть включенными в другие разделы психологии (например, в общую психологию, в психологию личности, в психофизиологию, в возрастную психологию и т. д.). Таковы классические издания под редакторством С. Стивенса [422], П.Фресса и Ж. Пиаже [421], монография Р. Вудвортса [69].

Типично в этом отношении появление такой книги, как «Введение в экспериментальную психологию личности» [212]. Здесь закрепляется, во-первых, выделение в самостоятельную область знаний «психологии личности», а не традиционное для отечественной науки распределение этих знаний между общей и социальной психологией. И во-вторых, что, собственно, нас сейчас и интересует, – это констатация факта, что внутри психологии личности существует особый экспериментальный раздел, а не в экспериментальной психологии существует раздел, посвященный методам исследования личности.

Обрисованное положение обусловлено, по-видимому, тремя основными причинами: 1) различиями в трактовке понятия «эксперимент»; 2) постоянно усложняющимся соотношением экспериментальной психологии состальными разделами психологической науки; 3) зыбкостью границ между теоретическими иэмпирическими исследованиями.

Первая причина заключается в том, что эксперимент как исследовательский метод имеет узкое и широкое толкование. В узком значении он рассматривается как один из эмпирических методов наряду с такими, как наблюдение, психодиагностическое тестирование, беседа, опрос и др. Главное, что в этом случае отличает эксперимент, состоит в активном целенаправленном и регламентированном воздействии исследователя на изучаемый объект реальности. Тогда экспериментальная психология должна пониматься как раздел психологической науки, в рамках которого разрабатываются и совершенствуются чисто экспериментальные процедуры, внедряемые в психологические исследования всего спектра психологической тематики. В пределе область интересов дисциплины иногда даже ограничивается только одной разновидностью эксперимента, а именно лабораторным экспериментом. Такой взгляд зафиксирован, например, в приводимой выше выдержке из словаря 1983 г. [310, с. 407].

В широком значении понятие «эксперимент» или включает в себя другие эмпирические методы, или сливается с ними в единое целое. В этом случае под экспериментом понимается «всякая исследовательская процедура, осуществляемая при контролируемых исследователем условиях. При таком определении к экспериментальным процедурам относится и ряд тестовых методик, и многие социометрические опросы лабораторного типа, и некоторые виды лабораторного наблюдения» [137, с. 222]. Действительно, весьма распространено мнение, что эксперимент – это частный случай наблюдения [167, 433, 444]. Не менее обычным делом является признание тестов разновидностью эксперимента [29]. Иногда это даже специально подчеркивается: «психодиагностический тест можно охарактеризовать как специальный психологический эксперимент, который служит выяснению индивидуальных различий» [459, с. 19]. Реже, но встречается подведение под экспериментальную технику социометрии, опроса и даже, групповой дискуссии [389, с. 466].

Широкое понимание эксперимента должно приводить к подмене понятия «экспериментальный метод» понятием «эмпирический метод». Хотя термины «эксперимент» и «эмпирия (эмпирика)» переводятся с греческого одинаково – «опыт», значения их в современной науке разные. Первый – это опыт как конкретный прием исследования в точно учитываемых условиях. Второй – это опыт как общая совокупность накопленных знаний и умений. Отсюда эмпирический метод – это любой способ получения фактических данных о действительности, основанный на человеческом опыте. Причем исторически изначально имелся в виду непосредственный чувственный опыт человека, что проложило дорогу философскому и естественнонаучному течению, именуемому «эмпиризмом», недооценивающему роль внечувственного, а точнее, опосредованного чувственного познания (например, абстрактного мышления). Таким образом, если принять расширительное толкование эксперимента, то экспериментальную психологию скорее следовало бы наименовать «эмпирической психологией». Однако в истории психологии такое словосочетание уже встречалось. Оно было введено в XVIII в. немецким философом X. Вольфом для обозначения особой дисциплины, которая изучает и описывает конкретные явления психической жизни, базируясь на чувственном опыте. Иными словами, это отражение эмпиризма в психологии. Эмпирической психологии противопоставлялась «рациональная психология», выводящая явления психической жизни из природы и сущности души. Дальнейшая история эмпирической психологии следует в русле истории эмпиризма. К середине XIX в. эмпирическая психология в лице так называемой «опытной школы» соединила установку на эмпирическое наблюдение и индуктивное познание психических явлений с учением об их особой сущности, постигаемой только посредством самонаблюдения (интроспекции). Программа этой школы по сути подготовила переход от умозрительной трактовки психики к ее экспериментальному изучению. А вторая половина XIX в. знаменуется широким внедрением в психологию собственно эксперимента, что дало основание даже отождествлять научную психологию с экспериментальной психологией. Таким образом, термин «эмпирическая психология» имеет уже свою историю, что не позволяет его повторно использовать в другом значении.

Тем не менее постепенно в круг интересов экспериментальной психологии вводилось все большее число неэкспериментальных исследовательских приемов. И сейчас сложилась определенная традиция понимать эксперимент как частный метод эмпирического познания, а экспериментальную психологию – как совокупность исследований, использующую множество эмпирических методов. О составе этого множества, пожалуй, на сегодняшний день единого и четкого представления не существует. Более того, поскольку многие (если не большинство) эмпирические методы психологии естественным образом включают в себя измерительные процедуры и анализ результатов измерения, то в область компетенции экспериментальной психологии входят теперь и теория измерений, и знания по обработке (в первую очередь, статистической) эмпирических данных.

Второй фактор, обусловливающий неясность статуса экспериментальной психологии, связан с историческим развитием всей психологической цауки. Именно внедрение эксперимента и связанных с ним измерительных процедур позволило психологии выделиться из философии и оформиться в самостоятельную научную дисциплину. Что, как уже было сказано, даже позволило понимать всю психологическую науку как экспериментальную психологию. В процессе дальнейшей дифференциации психологии ее отдельные ветви, естественно, включали в свой состав и знания о соответствующих исследовательских приемах. К настоящему времени сложилась обширная разветвленная система психологических дисциплин, каждая из которых обладает своим методическим арсеналом, подлежащим изучению и совершенствованию в рамках данной дисциплины. Однако большинство методов каждого из этих разделов психологии исходно связано общими корнями. Единство основ этих методов, а зачастую и сходство в деталях предопределяет возможность их научной разработки и развития в рамках отдельной дисциплины, каковой и должна бы быть экспериментальная психология.

Таким образом, на данный момент сложилась парадоксальная ситуация, на которую обратил внимание еще Б. Г. Ананьев [10]. С одной стороны, казалось бы, имеется фундаментальная наука о методах психологического исследования, достижениями которой могут пользоваться все частные разделы психологии. К подобному пониманию экспериментальной психологии склонны некоторые ученые [283, 284, 319]. Однако, с другой стороны, систематическое и неизбежное делегирование своих «полномочий» другим дисциплинам раздробило экспериментальную психологию, и ее отдельные разделы начали самостоятельную жизнь в частных психологических науках.

Третий фактор, определяющий неясность положения экспериментальной психологии, – это условность границ между теоретическими и эмпирическими исследованиями. Обычно имеются в виду два главных размежевывающих их признака: процедурный и итоговый. Процедурный заключается в наличии или отсутствии в процессе исследования этапа сбора данных, на котором ученый входит в непосредственный контакт с изучаемым объектом. Если такой этап есть, то говорят об эмпирическом (в частности, экспериментальном) характере исследования. Если подобный этап отсутствует и исследователь опирается на уже готовую совокупность данных (например, почерпнутых из литературных источников), то говорят о теоретическом исследовании. Однако и во втором случае исследователю приходится «собирать» данные, хотя и без прямого взаимодействия с объектом исследования. Кроме того, в психологии трудно представить ситуацию, когда «теоретик» хотя бы предварительно не ознакомился со своим объектом, не наблюдал его. А это ознакомление опирается как минимум на чувственное восприятие, предполагающее непосредственный контакт.

Итоговый фактор состоит в разведении знаний, получаемых в том или ином типе исследовательского процесса, по разным классам. Научные знания, обычно противопоставляемые религиозным и обыденно-житейским знаниям [160], чаще всего дифференцируют на теоретические и эмпирические. Именно это деление интересно в нашем контексте, хотя известны и другие подходы к классификации научных знаний, в частности, по критериям «объективность – субъективность» [57], «морфологичность (он-тологизированность) – операциональность (нормативность)» [326] и др. Нередко размежевание на эмпирические и теоретические знания рассматривается как формальный показатель, производный «от способа познавательной деятельности» [339, с. 62] идаже от «уровня в движении мышления» [160, с. 132].

Но чаще подобное деление претендует на принципиальные отличия содержательного характера. Так, в [112] знания разделяются на три вида: 1) эмпирические, 2) теоретические нефундаментальные и 3) теоретические фундаментальные. В первый разряд включаются такие сведения (по возрастанию уровня обобщенности): эмпирический факт, эмпирический закон и феноменологическая конструкция. Эмпирический факт – это результат взятия пробы (в частности, измерения) и последующей обработки (в частности, статистической). Эмпирический закон – это устойчивая (повторяющаяся) зависимость между факторами (в частности, между эмпирическими фактами), устанавливаемая с помощью операций индукции, интерполяции, аналогии. Феноменологическая конструкция – дедуктивная система, построенная на основе эмпирического закона, дающего естественную систематизацию нефундаментальных эмпирических законов. Построение такой конструкции сочетается с конечной целью и конечным результатом эмпирического исследования. Очевидно, что уже установление эмпирического закона, а тем более построение феноменологической конструкции требует действий теоретического характера. Действительно, как увидим дальше, любое целостное эмпирическое исследование исходит из определенных теоретических предпосылок (дедуктивный этап выдвижения гипотезы), обязано обобщить полученные факты через выдвижение эмпирического закона (индуктивный этап) и объяснить их, привлекая знания общего уровня в виде фундаментальных законов и теорий (опять дедуктивный этап). Здесь просматривается аналогия научного исследования с принципиальным ходом любого познавательного (в том числе мыслительного) процесса: синтез I – анализ – синтез II. Конечная форма представления эмпирических знаний может быть различной: 1) система высказываний; 2) система понятий; 3) геометрические образы (геометрическое тело, граф, блок-схема, диаграмма); 4) таблицы и матрицы; 5) формулы; 6) рекомендации; 7) совокупность факторов.

Второй разряд научных знаний – нефундаментальные теоретические. Они состоят из фрагментарных, комплексных, гибридных теорий. Конкретное исследование может эти знания дополнить, уточнить или опровергнуть.

Третий разряд – фундаментальные теоретические. Они, с одной стороны, являются обобщением предыдущих видов знания (индукция), с другой – их объяснительным принципом (дедукция). Эти знания могут представляться в виде: 1) программы (системы теоретических принципов); 2) схемы (фундаментального теоретического закона); 3) гипотезы (дедуктивной системы, основанной на фундаментальном теоретическом законе и объясняющей известные эмпирические законы и предсказывающей новые); 4) теории (эмпирически проверенной и доказанной гипотезы).

Как видим, приведенное деление знаний на теоретическое и эмпирическое демонстрирует их взаимопереплетенность и взаимозависимость. Когда же речь идет о делении по этому показателю научных исследований на теоретические и эмпирические, то положение становится еще более неоднозначным, поскольку любая практически выполняемая научная работа опирается на определенный теоретический базис. А любая теоретическая работа, пусть иногда и опосредованно, базируется на фактическом материале, полученном в опыте, и ориентирует своими выводами на определенное направление поиска фактов и методов их получения.

Принципиальная невозможность противопоставления теоретических и эмпирических знаний (и исследований) хорошо иллюстрируется попытками выделения различных уровней знаний по степени их общности. Тогда получают не диспозиции разнокачественных совокупностей знаний по схеме «теория – эмпирия», а континуум знаний с разной степенью «эмпирической насыщенности» [291, 450]. Обобщая подобные разработки, Т. В. Корнилова пишет: «Одним из значимых для экспериментальной психологии нормативов научного мышления является возможность классификации систем научных знаний, теорий или научных гипотез с точки зрения выделения уровней, свидетельствующих о близости или дальности пути к эмпирической их проверке. В методологии научного познания сложилось представление о трех типах теорий: верхнего, среднего и нижнего уровней. Нижний уровень предполагает использование объяснительных схем, в которых понятия максимально нагружены эмпирически... Теории среднего уровня не прямо соотносятся с эмпирией, а позволяют выдвигать гипотетически мыслимые требования, доступные эмпирической проверке... Теории самого верхнего уровня отличаются с точки зрения отношения к их эмпирическому подкреплению. Они, если воспользоваться терминологией Хольц-кампа, не имплицируют эмпирически нагруженных гипотез. Используемые в этих теоретических моделях понятия имеют статус категорий, т. е. имеют максимальную степень общности... Эти теории верхнего уровня предполагают разработку других теорий – среднего уровня, на основе которых только и возможны их эмпирическое опробование или эмпирические доказательства» [165, с. 31-32].

Если же говорить об экспериментальной психологии не только как о совокупности исследований психической жизни с помощью экспериментальных методов, но и как о науке, разрабатывающей эти методы, то мы сталкиваемся с проблемами теоретической прсработки исследовательских приемов. С одной стороны, это связано с тем, что любой исследовательский метод есть практическая реализация принципов данной науки. А принципы – это основополагающее начало любой теории, концепции, науки. Таким образом, каждый метод нуждается в подведении общетеоретической базы. С другой стороны, любой метод есть система процедур, операций, алгоритмов действий, формализованных правил сбора, анализа и обработки информации. Обычно эти операции и правила объединяются понятием «методика». Разработка всей методической системы есть непростая теоретическая работа. Отшлифованная процессуальная сторона метода выступает как его теория. Классический пример – «теория эксперимента» [230].

Обрисованная зыбкость границ между теоретическими и эмпирическими исследованиями (и знаниями) обусловливает и невозможность противопоставления экспериментальной психологии другим разделам психологической науки по принципу: практика – теория. Однако среди психологов как бы витает негласное соглашение о понимании «эксперименталки» как практической дисциплины, которая дополняет своими знаниями о методах и конкретными опытными данными теоретические построения в других разделах психологии.

Все сказанное отражается на формировании и изложении учебных курсов психологических факультетов. Обычно главный упор при знакомстве с методами делается на практические знания, которые облекаются в форму «практикумов». Сами практикумы сопровождают лекционное изложение общетеоретических курсов (в первую очередь, общую психологию и психологию личности). Более глубокое знакомство с методами в дальнейшем производится уже в рамках очередной изучаемой дисциплины (психофизиологии, психологии социальной, инженерной, медицинской и т. д.).

Подводя итог, можно так охарактеризовать объем понятия «экспериментальная психология». Это, во-первых, дисциплина, изучающая и разрабатывающая ряд эмпирических методов психологического исследования, и, во-вторых, обобщающее обозначение исследований в разных областях психологии, использующих эти эмпирические методы. Поэтому изложение учебного курса ЭП рекомендуется представлять в виде двух разделов: 1) общие сведения о психологическом исследовании и о системе применяемых в нем методов; 2) частные сведения по конкретному применению этих методов в различных областях психологического знания. Например, исследование психических процессов, психодиагностика личности, социально-психологические исследования и т. д.

В данной книге дальнейшее представление экспериментальной психологии осуществляется с первой точки зрения, позволяющей трактовать ее как самостоятельную научную дисциплину, разрабатывающую теорию и практику психологического исследования и имеющую своим главным предметом изучения систему психологических методов, среди которых основное внимание уделяется эмпирическим методам.

Такая трактовка экспериментальной психологии разрешает неопределенность ее места в системе психологических знаний, придавая (а точнее, возвращая) ей статус самостоятельной науки. Подобное видение ЭП начинает признаваться научным сообществом, свидетельством чему служит выход в свет таких работ, как «Экспериментальная психология» В. Н. Дружинина [120] и «Введение в психологический эксперимент» Т. В. Корниловой [165].