ГЛАВА 6. Истинная любовь не может быть найдена там, где на самом деле не существует, и не может быть спрятана там

Истинная любовь не может быть найдена там, где на самом деле не существует, и не может быть спрятана там, где она действительно есть.

Дэвид Швиммер[10]

КАЛЕБ

Сегодня вечером все пошло наперекосяк. Джанне удалось бросить мне в лицо все мои слова. Моя идея постоянных отношений без любви, уже не выглядела такой привлекательной как раньше. Мы ехали обратно в отель, сидя на противоположных сторонах заднего сидения такси. Джанна закрыла глаза и прислонилась головой к окну. Я смотрел на нее целую минуту, но она игнорировала мое присутствие.

– Не притворяйся спящей, Джанна.

– Калеб, – она сделала паузу, – это в наших общих интересах, чтобы я делала вид, что сплю.

– Что, черт возьми, что ты имеешь в виду? – гневно спросил я.

Ее глаза оставались закрытыми.

– Я не хочу быть пьяной, чокнутой подружкой. Думаю, во время этой поездки я уже достаточно выставила себя дурой.

Я схватил ее за руку и притянул к себе.

– Иди сюда, принцесса.

Она попыталась вырваться.

– Просто оставь всё как есть, Калеб.

– Оставить? Да я до сих пор не понимаю, что, черт возьми, происходит!

Я заметил, как таксист, смотрит на нас в зеркало заднего вида. Она не ответила, и я отложил разбирательства. Через несколько минут, мы остановились перед нашим отелем, я передал деньги водителю, перед тем как поспешить вслед за Джанной.

Мы молча двигались через подернутый дымкой коридор отеля, поднялись на лифте и вошли в наш гостиничный номер. Когда я закрыл дверь и щелкнул замком, Джанна скрылась в ванной. Через десять минут она еще не вышла, и я не слышал, чтобы включился душ.

Подойдя к закрытой двери, я прислушался.

Проклятье!

Она плакала.

Забеспокоившись, я постучал в дверь.

– Детка, открой дверь.

Она не ответила, но я услышал, как включился кран.

Я говорил спокойно, но твердым тоном, давая ей понять, насколько серьезен.

– Джанна, я сломаю эту дверь. На самом деле я не хочу платить за нее, но я это сделаю.

Через минуту она открыла дверь, уже умывшись. Опираясь на дверь, она тихо спросила:

– Что?

– Почему ты плачешь? – Мой тон оказался жестче, чем предполагалось, но мне не нравилось то, что я чувствовал. Все, что произошло сегодня вечером, было дерьмом, чертовски ненужным дерьмом.

Она уставилась в пол.

– Я не плачу.

– Я слышал это, – удалось сказать мне более мягким голосом. Я хотел протянуть руку и обнять ее, но что-то в ее позе подсказало мне, что она предпочла бы, чтобы я этого не делал.

– Я устала. Пойду спать. – Она обошла меня, склонившись над своей сумкой, чтобы найти то, в чем спать. Если бы у меня и раньше была подруга, то опыт, вероятно, помог бы мне в этой ситуации. К сожалению, я был вынужден действовать вслепую.

Подойдя к ней сзади, я обнял ее за талию и притянул к себе на колени, усаживаясь на кровать. Зарывшись лицом в ее шею, я принял бы все, что ей необходимо, нуждаясь в том, чтобы все между нами снова стало правильно.

– Пожалуйста, скажи мне, что случилось, принцесса. Ты убиваешь меня.

– Это все неважно, – она резко пожала плечами.

– Что неважно?

Она развернулась боком у меня на коленях, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Давай просто займемся сексом, Калеб.

Ее слова потрясли меня. То, как она сказала их, сделало это таким грубым. Я проигнорировал ее очевидную уловку, чтобы отвлечь меня.

– Нет.

На ее лице отразилось полное неверие, светло-русые брови изогнулись:

– Нет?

Большим пальцем я погладил ее по шелковистой щеке. То, как она вздрогнула от прикосновения, не утешило меня. Сильнее сжав свою руку вокруг нее, я почувствовал желание как-то приковать ее к себе, чтобы никто и никогда не оторвал ее от меня.

– Детка, пожалуйста, поговори со мной.

Ее глаза наполнились слезами. Было больно смотреть. Она всхлипнула и сказала охрипшим голосом.

– Ты был возбужден.

Я должен проглотить смех. Она, должно быть, почувствовала, дрожь в моей груди, потому что ее глаза сузились.

– Джанна, если ты не хочешь, чтобы у меня вставал на других девушек, то не усаживай обнаженных стриптизерш мне на колени.

Она совершенно очаровательно надула губы.

– Ты хотел ее?

– Нет, – ответил я без всяких колебаний.

– Но у тебя на нее встал! – запротестовала она.

Я покачал головой, жалея, что у нас раньше не случилось подобного разговора.

– Джанна, парни не могут контролировать такие вещи. У меня встал? Да. Хотел ли я отыметь ее? Нисколько.

– О, – сказала она в замешательстве, явно не полностью понимая. Она снова встретилась со мной взглядом и спросила с надеждой в голосе: – Так значит, ты говоришь, что это было непроизвольно?

– Точно.

Она смотрела на меня так долго, что мне стало интересно, о чем она думает. Выражение ее лица несколько прояснилось, и она почти улыбнулась.

– Хорошо, Калеб, я прощаю тебя за это.

Было ли что-то ещё, за что мне следовало бы быть прощенным?

– Мне нужно выпить, – пробормотал я про себя и усадил ее на кровать, чтобы подойти к мини-холодильнику, где хранился алкоголь, который мы не выпили вчера вечером. Вытащив холодное пиво, я подумал достать вино для нее, но передумал, решив, что Джанна была уже достаточно пьяна.

Когда я повернулся обратно, она сидела на кровати с игривым выражением на лице.

– Ты мне нравишься, Калеб.

Не сдержавшись, я нахмурился. Что-то не так.

Ее улыбка стала шире.

– И Леви мне тоже понравился. Он был классный.

О, черт возьми, нет.

Указывая на нее, я сказал:

– Не думай, что ты не в беде, когда дело касается его.

Придав некоторое удивление своему красивому лицу, она сказала:

– О чем ты говоришь? Я думала, он прикольный.

Я посмотрел на нее несчастными глазами, с шумом допил пиво и поставил банку на комод. Снимая свою футболку, сказал:

– Раздевайся.

Улыбаясь, она начала медленно раздеваться. Я уже был обнажен, когда она сняла только юбку и топ. Схватившись двумя пальцами за край трусиков, я притянул ее к себе. Она взвизгнула от удивления, но когда я опустил руку ей между ног, она уже была влажная для меня.

Я практически сорвал трусики и бюстгальтер в попытке получить более прекрасный вид. Толкнулся в нее двумя пальцами и взял один сосок в рот. Слегка прикусив его, я наслаждался ее всхлипами и возбуждением.

Не переставая работать пальцами, я наклонил голову, чтобы сказать ей на ухо:

– И лучше бы мне никогда не видеть, как парень прикасается к тебе подобным образом.

– Он только усадил меня к себе на колени, – задыхаясь, ответила она.

– Ты моя, Джанна. Никто не коснется тебя кроме меня. – Я властно поцеловал ее и вошел пальцами еще глубже, чтобы сказанное мной стало для нее предельно ясно. Она кончила мне на пальцы, застонав от удовольствия у моих губ. Вытащив пальцы, я уложил ее на кровать и вонзился между ее распахнутых ног.

– Мы просто веселились, – выдохнула Джанна.

Прижавшись к ее лбу, я потребовал:

– Скажи, что ты моя, Джанна. – Запустив руки мне в волосы, она целовала меня, лаская мой язык своим.

– Я твоя Калеб… до тех пор, пока мы нравимся друг другу.

Быть с ней – это все равно, что попасть на небеса, и в этот момент меня ничто больше не заботило.

– Ты любишь меня, Джанна.

Она закрыла глаза, качая головой.

– Не могу этого допустить. – Двигаясь быстрее, желая, чтобы она, как и я, лишилась возможности мыслить, я потер ее клитор большим пальцем.

– Скажи это, Джанна.

– Нет, ведь ты меня не любишь меня. – Вцепившись в мои плечи, она была близко к следующему оргазму.

– Калеб!

– Скажи это, детка. Позволь мне услышать это из твоих сладких губ, когда я внутри тебя.

Ее волосы разметались по подушке, лицо зарделось от удовольствия, когда она кончила.

– Я люблю тебя, Калеб!

Она еще сильнее ухватилась за меня. Я закрыл глаза – ощущения достигли своего пика – и когда открыл их, то увидел, как она смотрит на меня полуприкрытыми глазами.

– Вот это моя девочка.

Кончив, я упал вперед, придерживая себя локтями, чтобы не раздавить ее. Перемещая губы от одной порозовевшей щеки к другой, я убрал ей волосы со лба.

– Не волнуйся. Я не хочу кого-либо еще. Это ты и я навсегда, Джанна.

Она обернула ослабевшими руками мою шею, зарывшись в нее лицом.

– Я люблю тебя, Калеб. И знаю, что ты тоже любишь меня.

– Спи, принцесса. – Перевернувшись на левый бок, я накрыл нас одеялом. Положив голову мне на грудь, она заснула.

Я легонько водил пальцами вверх и вниз по ее спине, чувствуя полное умиротворение, и вскоре задремал.

Поспав всего пару часов, я проснулся от необходимости воспользоваться уборной. И решил быстренько принять душ. Стоя под потоками воды, я думал о нашей безумной ночи. Все началось так грубо, но закончилось потрясающе.

Выйдя из ванной, я пробежался глазами по сексуальной девушке в постели. Подойдя к комоду, взял свой ​ ​ мобильник. Время час ночи, кто-то все время долбился в телефон. Данте оставил сообщение сразу после полуночи, и я быстро ответил ему. Проигнорировал смс от цыпочек. Это сообщения в никуда.

Была смс и от Джулии с воплем: «Тебе нужно позвонить мне как можно скорее!»

Вот же беспокойная сучка.

Сначала я хотел проигнорировать сообщение, но потом решил, что лучше знать, что у нее на уме. Не желая будить Джанну, натянул джинсы, схватил ключ от номера и вышел в коридор.

Позвонил Джулии, интересно, ответит ли она на такой поздний звонок. И она ответила после третьего гудка.

Безо всякого здрасьте, она тут же с ненавистью рявкнула в трубку:

– Ты должен вернуть мою дочь домой.

Будто я ожидал чего-то другого.

– Не согласен.

– Ты уже поимел ее? – сердито спросила она. Что случилось с хозяйкой из пятидесятых? Ее ругательства начинали разрушать ее идеальный образ, который она с таким усилием выстраивала.

– Не твое дело, – сказал я ей, и, не удержавшись, ляпнул: – И это прозвучало слишком грубо, Джулия.

– Клянусь, если ты обрюхатишь ее… – она замолчала, вероятно, воображая кричащую миниатюрную версию меня. Это был бы чертовски красивый мальчишка.

– Если бы я сделал ее беременной, то ты была бы самой молодой бабушкой в округе.

Я издевался над ней. Ей только тридцать три, Джулия была молода и для того, чтобы быть матерью одиннадцатилетнего ученика начальной школы.

– Я уже поговорила с ее отцом о том, что она сбежала. Когда она вернется, я отошлю ее к нему, в Хьюстон, – самодовольно, сообщила мне она.

Ее слова выбили из меня всю дерзость.

– Ты не можешь сделать это! – я практически заорал, паникуя.

– Я могу делать все, что хочу. Она несовершеннолетняя, а я ее мать.

– Но ей придется оставить всю свою прежнюю жизнь, – я почти выпалил, что Джанне придется оставить меня. Я не мог потерять и ее, и то, что у нас было. Я никогда не был так чертовски счастлив в своей жизни. Плюс, ей не понравится идея покинуть Денвер и ее команду.

Прежде чем я появился, они были ее жизнью, они были всем, что важно для нее.

– Верни её завтра, и я позволю ей остаться в Денвере, – предложила Джулия, вероятно, ей и самой не хотелось отпускать Джанну в Хьюстон. Трудновато ведь будет контролировать Джанну, если она будет далеко.

– И ты оставишь нас в покое? – осторожно поинтересовался я.

– Нет, это не часть сделки. Ты вернешь ее и порвешь с ней отношения, или я отправлю ее в Хьюстон, подальше от твоего влияния.

– Ты настоящая сука, Джулия.

– Нет, я мать, которая хочет лучшего для своей дочери. У меня есть планы на ее жизнь, и в них нет места ситуации, когда она, в конце концов, остается с каким-то неудачником и преступником.

Я уперся головой в стену.

– Ненавижу тебя.

Она снова заговорила, и звучала так, словно ей наплевать на то, что я только что сказал:

– В любом случае, выбор за тобой, Калеб. Ты должен до завтрашнего вечера, вернуть мою дочь домой и порвать с ней, или я отошлю ее к отцу.

В ответ на ее ядовитые слова и почти вломил кулаком в стену, но я знал, что в отеле в коридорах камеры. Мои руки дрожали, когда вставлял в замок ключ-карту, чтобы войти обратно в комнату.

Слишком взбудораженный и расстроенный, чтобы снова заснуть, я стоял у кровати, глядя, на Джанну. Она спала, свернувшись клубочком, в блаженном неведении о новых угрозах своей матери. Если скажу Джулии отвалить, она отправит Джанну в Хьюстон. Я всегда мог попробовать поговорить с родителями, разрешить мне отправиться за ней, но что, если Джулия отошлет ее в другое место, где я не смогу добраться до нее?

Если она привлечет на свою сторону отца Джанны и его деньги, то они могут решить, отправить ее в школу-интернат в Англии, или выкинуть еще какую-нибудь сумасшедшую хрень вроде этой. И помимо того, что она оставит меня, ей придется остаться и без друзей, которые так важны для нее. Я не знаю, как она справится без этой коллективной поддержки, если потеряет их.

Я представил какого-нибудь опрятного британского урода, трахающего её со своим претенциозным акцентом и провел рукой по лицу, чтобы удержать внутри свое дерьмо. Не то, чтобы представлять ее с ковбоем с техасским акцентом, было лучше.

По крайней мере, в Денвере она оставалась поблизости. Я мог бы просто наблюдать за ней издалека. Боже, это звучало так жалко. Если я порву с ней, то я потеряю ее, и она потеряет меня, но она сохранит своих друзей. В Хьюстоне ей придется все начинать с самого начала.

Будет слишком эгоистично притворяться, что Джулия блефует и пытаться удержать ее. Но какую цену за это придется заплатить Джанне? Она, возможно, потеряет все, и мы в любом случае расстанемся.

Бескорыстней будет отпустить ее. И она не потеряет ничего, кроме того, что есть у нас.

В этот момент, я уже не сомневался – я любил ее, потому что чувствовал, как сердце разрывается в моей груди.