Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






В одной гондоле






 

 

Современная медицина учит: излишки адреналина надо сбрасывать в кровь. Иными словами, пугаться совсем не вредно, а напротив того, полезно. Пугайтесь на здоровье, в меру своей фантазии. Смотрите ужастики. Летайте дельтапланами. Прыгайте в пропасти, уцепившись ногой за веревку. Ходите с рогатиной на медведя.

Но и не убейтесь, знайте меру. Здесь, кстати, легче тому, кто еще не избалован. Возьмите младенца: много ли ему надо? Собака гавкнула – он уже весь в адреналине. Пресытившимся труднее. Чего стоят дрессировщики, которые вынуждены каждый вечер совать свои головы тиграм в пасти, лишь бы сбросить пресловутые излишки! Нет, лучше не перебарщивать. Мне, например, для гормональной встряски вполне хватает такого простого средства, как горные лыжи.

 

...Я девятый раз резко затормозил у самого подъемника и с удовлетворением отметил поступление в кровь девятого миллиграмма. Катись я чуть медленнее, столько не выделилось бы. На пологих склонах есть лишь один способ развить скорость: расставить ноги пошире и ехать по прямой. Пусть пижоны бравируют техникой, пусть виляют сомкнутыми ножками – они заработают внимание дам, но животного страха они не заработают. А вот если нестись камнем из пращи Давида, если снег залепляет очки и лыжи грозит разнести от вибрации, если в ушах свистит и окружающие едва успевают от вас шарахаться – вот тогда ваши надпочечники отдадут все, что в них накопилось за неделю растительного существования.

Для ровного счета не хватало одного миллиграмма. Я взглянул на билет: до конца моих трех часов оставалось две минуты. К подъемнику тянулась очередь. Минут на десять. Не успеть.

На некоторых курортах поступают очень мудро: для одиночек делают отдельную очередь и подпускают из нее туда, где образуются бреши. Здесь же заняться этим поленились. В результате четырехместные гондолы уходили заполненными на три четверти, а то и наполовину – компании отдыхающих не желали дробиться. Из-за их эгоизма и лености администрации мне предстояло остаться без десятого миллиграмма.

В конце концов, – подумал я, отстегивая лыжи, – никому не будет хуже, если я сам озабочусь своей посадкой. Я никого не задержу и никого не оскорблю. В конце концов, я честно и смиренно отстоял сегодня девять очередей – отстоял бы и эту, да не позволяет время. Вон подошли трое, почему-то без очереди, наверное, работают тут. Два амбала и девушка. Никто к ним не подсаживается, чего бы мне не подсесть? По пути подарю им рацпредложение по поводу дополнительной очереди, они мне только благодарны будут.

Я пролез под заградительной цепью и оказался перед гондолой. Те трое уже усаживались, и мне тоже надо было спешить. Дядька-контролер смотрел на меня, открыв рот и пытаясь вспомнить предписания инструкции по поводу иностранных нарушителей. Я крикнул ему: «Все равно свободно, четвертым буду!» – подбежал к уходящей гондоле, одним махом засунул лыжи в пенал и нырнул боком в закрывающиеся двери.

Меня встретил удар локтем по ребрам. Я едва не вывалился обратно, но успел зацепиться за что-то пальцами и втиснуться внутрь. Двери сдвинулись, и наружу остались торчать только концы палок, которые я не успел втянуть. Сам удар был не особо силен, но от неожиданности у меня перехватило дыхание. Живя на Японских островах, от грубости отвыкаешь быстро.

- Извините, - сказал я. - Просто у вас было свободное место...

Они не отвечали. Тут я заметил, что подъемник остановился. Один из амбалов внимательно изучил меня глазами, достал рацию и что-то в нее пробурчал. Гондола тронулась. Амбалы подвинулись и дали мне сесть. Один сидел напротив меня, другой рядом.

Я посмотрел на одного, потом на другого. Физиономии различались мало, а одинаковые костюмы делали их и вовсе похожими на близнецов. Оба бровастые, оба губастые, у обоих на скулах поигрывали волевые желваки. И оба глядели на меня в упор, как будто хотели прожечь во мне дыру своими взглядами.

Нет, - подумал я, - это не сотрудники курорта. Те были бы повежливее. Да и никаких опознавательных знаков на них не видно. Почему ж они без очереди? И эти взгляды...

Я перевел взгляд на девушку, сидевшую по диагонали. Она тоже смотрела на меня. Но с каким выражением она смотрела, было непонятно. Глаза закрывали темные очки, а нос и рот прятались под маской. Вполне разумно при сегодняшней погоде. Но ведь интересно, что она думает по моему поводу. С этими не разговоришься, а с ней?..

- Заяц! - крикнул я, ткнув пальцем в окно и тут же получив новый удар по ребрам. Но дело было сделано: она заинтересовалась, подалась на мою сторону и прильнула к стеклу.

- Где?

- Ну, не сам... Следы...

- А-а-а... - Она казалась разочарованной.

- Но я тут раньше видел и самого. А в прошлом году - лося!

- А медведя?

- Медведя не видел. Но они тут есть. Вы, похоже, не отсюда?

- Нет, я из Токио. А вы?

- А я отсюда.

- Нет, я имею в виду: из какой страны?

- Из России.

Амбалы не шевелились. Что она скажет в ответ? - думал я. Если дура, то скажет: «В России холодно, да?». А если не скажет, то не дура. Это как лакмусовая бумажка.

- В России не была, - ответила она.

- А где были?

- Много где...

- Например?

(Если скажет: «В Калифорнии» - значит, дура.)

- В Альпах.

(Не дура.)

- На лыжах там катались?

- Ну да...

- Выходит, вы профессионал?

- Нет, что вы, это хобби!

- А профессия?

Амбалы напряглись и перевели взгляд с меня на нее. Она замялась. Через пару секунд я снова оказался в перекрестном прицеле.

И вдруг я вспомнил. Такие взгляды я видел в фильме «Мимбо-но онна». Ну конечно! Первая лента, выставившая японских мафиози в неприглядном свете. После нее у режиссера Дзюдзо Итами были неприятности. Его подкараулили на улице и исполосовали все лицо ножами. Но не убили. Убийства не в их стиле. Режиссер сделал это с собой сам, несколько позже и по другому поводу.

Так-так, понятно... Я еду в одной гондоле с якудзами. Они, оказывается, еще и лыжники. Хотя нет, какие лыжники? Они просто на работе - охраняют дочку своего босса. Или любовницу. Впрочем нет - дочку. Дочка катается, они охраняют. Все понятно.

Только зачем же меня локтем в ребро? Я что - на эту дочку покусился? У меня билет, в билете написано: до четырех тридцати. Имею право. Они имеют право лезть без очереди в силу того, что их боятся, а я имею такое право в силу билета. И нечего меня локтем.

Кстати, интересно: что они за лыжники? Допустим, дочка катается классно, в Альпах научилась. А охрана? Если плохо катаются, то как охраняют? Врежутся друг в друга, а она усвистит вперед. Вот смеху-то будет!

Очень это интересно. Надо бы посмотреть. Может даже, что-нибудь этакое подстроить для проверки. С одной стороны, конечно, якудзы. Но с другой стороны, это же сколько сразу будет адреналина! Убить не убьют, проверено. В крайнем случае, рожу ножами разукрасят. Вот с отечественной братвой шутить не стоит. А с этими, пожалуй, можно.

Да и потом: по ребру-то они мне заехали! И не извинились. Что же теперь - так и оставить? Ну уж нет.

Гондола остановилась. Двери разъехались в стороны, приглашая выйти. Я вылез, вытащил лыжи из пенала и, не оборачиваясь, пошел к склону. Снег все еще сыпал, к тому же усилился ветер, начинало смеркаться. Самая что ни на есть адреналиновая погода.

Перед спуском я оглянулся. Все трое стояли кучкой. Один якудза что-то вещал в рацию. Второй бдительно озирался по сторонам. Охраняемая наводила порядок в экипировке. Я оттолкнулся палками и заскользил в долину. Метров через сто остановился и стал ждать, вглядываясь в снежную пелену.

Спустя пару минут они показались. Один амбал катил впереди, расчищая путь, как ледокол. У него в кильватере, блистая отточенной техникой, шла опекаемая девица. Второй амбал замыкал караван. Видно было, как он зыркает глазами во все стороны, дабы уберечься от неожиданностей. На долю секунды его взгляд задержался на мне. В следующую долю он просвистел мимо.

Вариантов моих действий было несколько. Воображению рисовалось то подобие футбольного подката, то борцовское взятие на бедро. Правда, я не был уверен, что мне хватит горнолыжной техники для выполнения этих сложных сценариев. Я ведь только и умел, что ездить быстро и страшно. Но времени на раздумья уже не было, оставалось действовать по обстановке.

Я набрал скорость, и скоро вся троица снова выступила из снегопада. Они все так же шли гуськом, чуть левее меня, и я неуклонно приближался к ним по диагонали, ускоряясь все более и более. Задний якудза прилежно крутил головой, но меня пока не видел. Когда я приблизился к нему вплотную, склон резко пошел вниз. Меня вынесло вперед и наперерез, по его лыжам, с одновременным взлетом - так взлетает куропатка из-под ног охотника. Эффект превзошел все ожидания. Благополучно приземлившись и успешно затормозив чуть ниже, я оглянулся, чтобы увидеть миг позора японской мафии. Бедняга распластался на спине и, не в силах перевернуться, ехал в таком виде по склону, хватая руками воздух. Его одинокая лыжа осталась скучать наверху. Зрелище грело душу, но задерживаться было нельзя. Я рванул вниз.

Казалось очень естественным обратить внимание отряда на потерю бойца. Я так и поступил, но не со всем отрядом, а только с его арьергардом. Догнав их и вклинившись между, я развернулся поперек, затормозил, сделал страшное лицо и такими отчаянными жестами изобразил долю упавшего амбала, что дочка крестного папы не могла не остановиться.

- У тебя там друг упал! - крикнул я.

- И что, покалечился?

- Да нет, просто. Лыжа отстегнулась...

Она покосилась на меня, как на ненормального. Тем временем передний якудза, не ведающий о событиях у себя за спиной, скрылся в завесе снежных хлопьев. Я мог собой гордиться.

Чуть ниже трасса раздваивалась. Установить, в который рукав утек авангард отряда, не представлялось возможным. Она остановилась и задумалась.

- Что, не знаешь, куда двигать?

- Да, забыла...

- Направо к подъемнику, налево к гостинице. Тебе куда?

- Наверное к гостинице...

- Тогда налево. Поехали.

Она чуть поколебалась, оглянулась назад – упавший все не появлялся. Резкий порыв ветра заставил ее поежиться. Она оттолкнулась палками и двинулась вниз, выписывая слитыми воедино ногами безупречную синусоиду.

Ну хорошо, – подумал я, глядя на нее сверху. Допустим, охрана ее потеряла. Что мне предпринять теперь? И надо ли вообще что-то предпринимать? С одной стороны, раз уж начал куражиться, так продолжай. С другой стороны, мафия. С мафией не шутят. А с третьей стороны, адреналин – это хорошо. Ладно.

Я раскантовался, расставил лыжи пошире и принял спусковую стойку. Сосенки и сакурки замелькали все быстрее и быстрее. Лыжам стало щекотно от бугорков и кочек. Живот сам собой поджался и завибрировал. Десятый миллиграмм медленно, но верно выдавливался в кровь.

Я нагнал ее уже в самом низу – мы практически синхронно затормозили под окнами гостиницы. Утоптанная площадка перед отелем была заполнена толпой праздношатающихся лыжников в расхристанных ботинках. Охраны не наблюдалось.

– Ну что, – спросил я, – будешь ждать своих друзей?

– Да, – ответила она. – Подожду.

– Так может, зайдем в буфет, кофе выпьем? Чего на ветру торчать?

Подножие склона продувалось не хуже вершины. Она снова поежилась, секунду подумала и отстегнула лыжи.

– Ты что, здесь и остановилась, в этом отеле?

– Да.

– Ничего, что я на «ты»?

– Ничего.

Какая неразговорчивая, – думал я, заходя с ней в здание. Не иначе, как от холода. Надо кофеем отпоить. Разговорится.

Мы уселись за стойку буфета. Она стащила с носа маску, но осталась в огромных горнолыжных очках. Глаз не увидать за стеклами.

– Так и будешь в очках сидеть? – спросил я ее.

– Так и буду.

– Понятное дело. Безопасность. Конспирация. Ты в самом деле такая крупная птица?

– Получается.

– Да ладно тебе. Это у тебя, наверное, папа крупный.

– Папа само собой. Но я тоже чуть-чуть.

– Тоже чуть-чуть... Я смотрю, вы там в Токио какие-то больно важные. А на самом деле, мы тут ничем не хуже.

– Я верю.

– Ты к нам надолго?

– Завтра уезжаю.

– Жалко. Я бы тебе кое-что показал. Хотя можно и сегодня. Ты рок-н-ролл любишь?

– Я люблю классическую музыку.

– Ну, это я тоже люблю. Оперу люблю петь.

– Петь?

– Ну да. Особенно когда на лыжах катаюсь. Скажем, еду вверх на открытом подъемнике и исполняю куплеты Мефистофеля. Или что-нибудь из «Хованщины». Внизу лыжники пугаются, задирают головы и падают в сугроб.

Она строго посмотрела на меня сквозь очки.

– Хотя это занятие я уже прекратил.

– Почему же?

– Ехал как-то на подъемнике, а мужик внизу спиливал пень, чтобы об него народ не побился. Затянул я что-то русское народное, а он с перепугу казенную пилу поломал. После этого совесть заела.

Она неопределенно хмыкнула. Подали кофе. Отхлебнув глоток, я спросил:

– Ну, так как насчет рок-н-ролла? Сегодня классные ребята играют, у вас в Токио таких не водится. Поехали, пока тебя твои друзья не отловили. Надоели ведь уже наверное?

– Почему надоели?

– Не гармонируешь ты с ними. Такая утонченная – слушаешь классическую музыку, катаешься в Альпах... И вдруг рядом вот такие.

– Какие «такие»?

Я огляделся по сторонам и провел указательным пальцем по скуле. Жест, заменяющий страшное слово «якудза».

И тут она расхохоталась. Звонко и заливисто. «Отогрелась наконец, – подумал я. – Сейчас разговорится.» Но не успела она отсмеяться, как раздались крики и топот. В буфет вломилось полтора десятка накачанных молодых людей в штатском. Половина из них размахивала рациями, вторая половина держала руки за пазухами. Один из давешних амбалов тоже был с ними, и все они бежали к нам. По их лицам я предположил, что в самом лучшем случае мне сейчас заломают руки и уложат мордой на стойку. Однако до этого дело не дошло. Моей охранной грамотой стала ее ладошка, которую она выставила им прямо в кровожадные пасти. Они остановились, тяжело дыша, а она напутственно похлопала меня другой ладошкой по спине. Оставив недопитый кофе, я встал и сделал шаг по направлению к дверям. Чудовища расступились, и я прошел по живому коридору, ловя на себе их испепеляющие взоры. К моменту выхода на улицу мои надпочечники выжали все, что имели. Но, против ожиданий, на улице никто не кинулся ко мне с охотничьим ножом, чтобы чертить узоры на моей физиономии. Я без приключений дошел до машины, погрузил лыжную амуницию, смел со стекол снег, сел за руль и тронулся. Двое из охраны стояли с рациями на крыльце, отслеживая мои действия.

Что-то тут не так, – думал я. – Якудзы, которых я видел в кино, носили щегольские усики и малиновые пиджаки. А эти какие-то безусые, и пиджаки у них вовсе не малиновые. И не орут на блатной фене дурными голосами. Может, все дело в кинематографическом имидже? В стереотипах массового сознания? Но ведь мизинцы-то они рубят? Рубят, сам видел такие мизинцы. И татуировки видел, в бане. А эти как были – с мизинцами, или без? Не разглядел...

Дорога шла под гору. На лобовое стекло летели белые мухи. Я включил радио.

– Как мы уже сообщали, – раздался бодрый дикторский голос, – сегодня нас почтила своим присутствием Ее Императорское Высочество принцесса Мори. В программе визита – участие в праздновании столетия города, посещение краеведческого музея и отдых на горнолыжном курорте Какамура. Завтра утром Ее Высочество проследует в Ямагату.

Я съехал на обочину, заглушил мотор и некоторое время сидел, не шевелясь. Потом включил свет в салоне и осмотрел свой левый бок. Никаких следов. Ребра целы. Ни шишечки, ни синячочка.

Жаль.

 

 

 

 

Почтовый ящик (1)

 

 

------------------------------------------------------------------------------------------------

 

 

From i-sem@hotmail.md

To vsmol@aw-daigaku.ac.jp

Subject Yaponija

 

Здравствуйте, уважаемый Вадим Смоленский. Это письмо из Молдавии. Меня зовут Ваня. Но я русский. А паспорт у меня молдавский. Но могу сделать и русский. Украинский тоже могу. Какой надо такой и сделаю. Почему я вам пишу? Я люблю Японию. Я учу Японский язык. Мне очень нравиться ваша страничка в Интернете (https://www.susi.ru) поэтому я решился послать вам эмэйл. Дело всё в том что я решил твердо переехать на постоянное место жительство в Японию. Напишите мне пожалуста какая сейчас жизнь в Японии, какие цены на основные продукты (хлеб, молоко, сметана, яйца, овощи, мясо), легко ли найти работу? В прошлом году я закончил сельхозтехникум, умею еще работать на компьютере а кроме того починить телевизор. Да и вобще голова на месте, мог бы принести пользу. У нас тут все едут в Германию и в Европу, там уже забито так что и не сунутся. А в Японию никто не едет. Напишите мне как получить визу в Японию, куда обращатся и какие документы заполнять? Заранее спасибо.

 

Семечкин Иван, г. Кишинев.

 

 

------------------------------------------------------------------------------------------------

 

 

From tsuchida_t@u-tokyo.ac.jp

To vsmol@aw-daigaku.ac.jp

Subject hello

 

Здравствуйте, уважаемый господин Вадим Смоленский! Позвольте мне, глубокоуважаемый многоучёный господин, преставляться Вам. Я профессор на кафедрой сравнительной культурологией Токийского Университета Таро Цутида. Могут показается Вам удивительным, но у нас в Тодай тоже русофилы есть. Частно я величайший русофил (особенно люблю тех с еврейского происхождения). Очень радовался за известие о новом международном университета и находив в Интернет Ваши страницы радовался вторично. Как Вы оцениваете приятность региона? Не посещал частно но слышал хороший источник и саке есть. Надеюсь, Вы и другие сотрудники наслаждаете природу и научную работу.

 

Тема моего исследования преставляет семиотический анализ тоталитарного дискурса. В этой связи позвольте задавать Вам вопрос. В статье Льва Канторовича " О преодолении постконцептуальной парадигмы" не могу понимать одно место:

 

" При тотальной сублимации логоса всякий дискурс конституируется апофатически, в силу чего любая попытка обретения транценденции неизбежно упирается в топос. Единственным спасением видится метаклассификация архетипов, когда каждому суггестивному слою атрибутировано свое гиперозначаемое. Миф-симулякр в такой квазииерархии обретает окончательную самотождественность, которую прекрасно демонстрируют, например, многочисленные апокрифы про Василия Ивановича."

 

Кто Василий Иванович? Мне показается, он известный человек. Но никакой энциклопедический словарь не содержает такую фамилию. Поэтому не могу понимать смысла Канторовича. Если Вы знаете кто Василий Иванович, учите меня пожалуйста. Надеюсь, когда-нибудь мы с Вами встретимся и разговариваем.

 

Спасибо Вам за Ваше терпение,

Цутида Таро

 

 

------------------------------------------------------------------------------------------------

 

 

From potapov@botik.ru

To vsmol@aw-daigaku.ac.jp

Subject doma

 

Здорово, братишка!

 

Долетел нормально. В Шереметьеве меня встретил Сидоров и отвез в Переславль. По дороге произошло знаменательное событие. Остановились, чтобы покурить, я вышел из машины и тут же вступил ногой в говно. Сразу стало хорошо на душе, и вспомнились слова Рауля Абрамовича: " Неважно, по чьей земле ходить, а важно, на что наступать". Думаю, он не вполне прав. Вопрос значительно тоньше.

 

Если будешь заглядывать в нашу баню, передавай хозяйке привет.

 

Потапов.

 

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.019 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал