У нас уже есть конкретный опыт в конкретных частях

Мы ещё не все апробировали, не на всех уровнях и не во всех ситуациях, но у нас уже есть конкретный опыт в конкретных частях, который может создавать определённые микромодели того или иного поведения, общества, государства на определённых этапах, при определённых конкретных условиях. И мы видим, что наша теория работает, а это хорошо.

• Интересная ситуация. Перед началом нашей беседы Михаил Николаевич Иванов сказал, что у нас есть теория, а у вас есть практика, И нам в концептуальном движении как раз вот этой реальной практики не хватает. Как вам удалось, не имея теории, консолидировать многих людей
  (чёрных, жёлтых, белых)? В то время, когда мы, имея теорию, не можем этого сделать на сегодняшний день?

Дело в том, что сплотить-то мы сплотили, но мы обязаны соединиться воедино и с вами. Почему? Потому, чтобы дело пошло действительно эффективно. Кто-то должен быть розеткой, а кто-то штепселем, мы должны соединиться. Нельзя сказать, что мы действуем совсем без теории.

Базовые идеи у нас есть, и именно эти базовые идеи и сделали нас непобедимыми, они нашли отклик среди людей. Но то, что у нас нет развёрнутой теории, и сделало нас в какой-то мере неуязвимыми. Мировые силы зла знают, как бороться с коммунизмом, как бороться с другими теоретическими течениями.

А как им бороться с нами? У нас ещё не вырос “хвост”, за который нас можно поймать, который можно рубить, мы “бесхвостые”. Но в тоже время у нас создана такая структура, которая объединяет.

Мы берём самые простые ситуации: кого-то обидели, какое-то событие происходит, на которое мы имеем свой взгляд, вот мы и решаем, как с возникшей проблемой разобраться.

У нас в Центре работают социологические группы, каждую среду мы проводим семинары, консультаций – учим, как надо разговаривать с людьми, как. себя вести. И собираются самые разные люди: хипари, рок-музыканты, “звёзды” кино, профессура и рядом простые служащие, рабочие, обыватели.

Приходят все, кому интересно. Хочу заметить, что у нас нет никаких руководителей. Лидеры, конечно, есть, но их никто не выбирает, не назначает. Просто, кто в чём себя проявил, тот и лидер. Нет даже такого человека, которого можно привлечь к ответственности по административной линии. Мы обучаем людей работать с людьми. Начальников у нас нет, но есть актив.

Когда люди приходят в Акшин Центр, то всегда находят для себя работу. От проникновения в нашу организацию всяких провокаторов и масонов мы защищены особой сеточкой. Мы же тоже многослойны, и внутри разных организаций у нас есть свои осведомители.

• Интересно, кто же кем управляет, они вами или вы ими? Валерий Семёнович, Вы американский гражданин, но по национальности русский, можно ли сказать, что антиглобалистское движение управляется русскими?

Если можно так сказать, то только в постановке по-русски вопросов, идей, а также, в реализации этих идей. Может быть ещё одно, оно несколько по-русски организовано, чуть ли не на казачий манер или так же, как организуется народная милиция: каждый вооружается за свой счёт, также выбирает своих временных лидеров,

• Вы уже говорили, что организуетесь на надпартийной, надклассовой, надконфессиональной основе, но как вам удаётся подружить расы? Как вы смогли объединить вместе белых, чёрных, жёлтых? Неужели у них не возникают противоречия в этой большой антиглобалистской казачьей общине?

Представьте себе, нет! Раньше действительно в Америке каждая раса защищала только своих, а мы защищаем не по принципу цвета кожи, а по принципу проблемы. Например, несправедливо поступили с негром. И за него заступается не свой клан, а наша многоцветная организация.

Мы выставляем мощных белых адвокатов – и реально решаем вопрос с его защитой. Он спрашивает, потом: “А можно к вам придти? ” – “Да, приходи! ” Приходит, слушает, смотрит, говорит: “Каре Америка! ” – “Другая Америка! ”. Кстати, американцы очень любят короткие образные фразы. И приходят, и видят: действительно – другая Америка.

Рядом профессора и военные, рабочие и известные “звёзды”, все заняты делом, все решают какие-то вопросы, и у вновь пришедших появляется шанс – поговорить с известным писателем, каким-то драматургом, журналистом, сделать свою жалобу достоянием прессы, обратить внимание на свои проблемы, получить ответ на какой-то давно волнующий вопрос.

Так что, приходя к нам, они преодолевают расовый, классовый барьер, а мы им говорим: расскажите другим, приведите сюда своих товарищей, родственников, знакомых. Так нас становится больше.

Потом мы проводим демонстрации в защиту, например, того же негра и все принимают в них участие: и разные партии, и беспартийные, и разные расы, и разные национальности. В нашем движении люди понимают, что у нас, людей, больше общего перед лицом общих проблем, чем различий, что если сегодня не протестовать вместе в защиту одного, то завтра так же разделаются с тобой в одиночку.

И когда получается положительный результат, к нам приходят и лидеры радикальных групп, такие, например, как негритянский радикал Алан Шеффер, или такой одиозный, как Луис Фарахан – они начинают терять свою популярность, потому что раньше заступиться могли за негра только они, а теперь есть организация, которая и массовее, и результативнее. И они остаются у нас, находят свое место. Но уже из лидера превращаются в рядового, в коллегу. Это не обидно. Кстати, это как бы убаюкивает и спецслужбы: вот, наконец, нашлись такие, кто их “опускает”.

А мы достигаем главного: в процессе практики отделяем зёрна от плевел, приобщаем людей к настоящей цивилизованной борьбе, удерживаем от расистского экстремизма. Не секрет, что есть белый расизм, есть чёрный расизм, а когда мы идём все вместе, и каждый несёт свой лозунг, свою икону, свои символы – оказывается, что делить между собой нам нечего, у нас есть другой, более страшный враг, с которым действительно надо сражаться.

“Привет, привет, Америка! Сколько детей ты убила сегодня? ”

И мы, оказывается, имеем общие цели, более глобальные, более важные для человечества. У нас есть свои поэты, которые придумывают выразительные слоганы, с которыми мы выступаем. Например, когда осуществлялись бомбёжки Югославии, мы выходили на демонстрацию с лозунгом:

“Привет, привет, Америка! Сколько детей ты убила сегодня? ”.

По-английски это звучало очень ритмично и выразительно. Мы продумываем всё до мелочей. У нас есть и психологи, и историки и много других профессионалов. Разработано чёткое управление колонами, есть люди, которые говорят, когда и с каким ритмом скандировать,

• Очень хотелось получить от Вас ответ на вопрос, который меня давно мучит. Ведь мировая закулиса душит не только весь мир, она достаточно жёстко утверждается и в России, но вот реакция европейцев, американцев, объединённых идеей антиглобализма, и россиян – совершенно разные, хотя, казалось бы, ещё совсем недавно мы были такие инициативные?

Дело в том, что мир всё равно взаимосвязан. И то, что происходит там, повторяется и здесь, только несколько позже. Дело в том, что там, на Западе, человек дольше живёт в капиталистических условиях, и он полнее на практике ощутил все “прелести капиталистического рая”. У него меньше иллюзий, он лучше понимает, что капитализм уже изжил себя, что он не имеет перспектив, власть все более отчуждается от народа, становиться более фальшивой, бесконтрольной и опасной, и, кроме того, – это уже не национальная власть, а та власть, которая стремится править всем миром.

Но ведь США как страна складывались из выходцев самых разных государств и народов, и поэтому, когда Америка обижает какой-нибудь регион, она обижает определённую часть своего общества: то славян, то негров, то ещё кого-то. Мы на этом играем.