Национальные особенности государственного и

Корпоративного управления в России

Восточные корни российской корпоративной культуры

С национальной культурой, а точнее, культурами придется считаться. По крайней мере, стоит учитывать их влияние на корпоративную культуру. И здесь определенное место должно быть отведено восточным традициям.

Россия традиционно была тем местом на планете, где культуры Востока и Запада сосуществовали, развивались рядом друг с другом и обогащали друг друга. У нас очень много того, что не прививается, скажем, на Западе. А в России считается нормой. Две трети территории Российской Федерации находится в Азии и там проживает 30 млн. россиян.

Действительно, наличие восточных (как антитезы западным) традиций у нас принято подчеркивать, правда, почему-то зачастую в негативном контексте. Патернализм, семейственность, привычка к деспотическому правлению, отсутствие гражданского общества, да мало ли что еще... Когда во всем этом укоряют Россию, непременно кивают на ее восточные традиции.

Кстати, перечисленные черты особенно свойственны совершенно определенным, можно сказать, наиболее «восточным» регионам нашей страны и постсоветского пространства в целом.

В рамках Российской Федерации в ряде национальных округов «восточные» черты правления подчас преобладают даже над экономической целесообразностью. Есть много примеров, когда управление передается и распределяется по семейному, династическому признаку.

Исследование российской организационной культуры по методике Г.Хофшеда

Влияние национальной культуры на трудовые отношения не только заметно, но и измеримо. Ранее упоминалась методика нидерландского социолога Герт Хофштед по которой было проведено авторитетное исследование в России. Оказалось, что по модели трудовых отношений наша страна близка вовсе не к Востоку, а к Германии, Израилю и Финляндии.
Рассмотрим некоторые выводы социологов:

Власть

В отношении к власти особенно отчетливо сказываются и дореволюционные традиции, и советский опыт «красных директоров», и результаты воспитания «нашей рабочей гордости». Сомнительный профессионализм и финансовая нечистоплотность бесчисленных управляющих и в царской, и в советской России в глазах работников уравновешивались их показным демократизмом и «отеческим» отношением к подчиненным. В итоге сегодня власть боятся, но не уважают. И действительно, фраза «Боишься — значит, уважаешь» не воспринимается иначе как ироническая: передергивание здесь очевидно для любого россиянина. Различие в должностях не осознается как справедливое. Это тоже понять можно: и в российской, и в советской истории не так уж много примеров, чтобы карьера управленца зависела от его профессионализма, а не от, скажем, партийности или отношений с начальством. С другой стороны, строительство карьеры, вполне оправданное в глазах западного работника, в российской традиции скорее осуждаемо: «В начальство лезет». Слово «карьерист» в большей мере является упреком, чем просто констатацией факта. Соответственно и к результатам усилий в этом направлении отношение редко бывает положительным.

Уважение к начальству, если оно возникает, как правило, обусловлено личными качествами руководителя, точнее, восприятием этих качеств. И здесь едва ли не главное — демонстрация руководителем уважения к «младшим по званию», «человеческое отношение». Россияне персонифицируют власть, но и не приемлют отношения к себе, подвластным, как к безликой массе. Правда, начальнику тут важно не опуститься до заискивания — оно сразу же спровоцирует хамство со стороны подчиненных.

Другими словами, ужесточение и формализация трудовых отношений возможны только при соблюдении хотя бы видимости партнерских отношений и отчетливо выраженном внимании к работникам.