Характеристика правовых основ системы пенсионного обеспечения и благотворительности в императорской России (XVIII- начало XX в.)

Первые государственные пенсии в России были введены в эпоху Петра I. Пенсионное обеспечение получили военные, а именно морские офицеры, которым согласно утвержденному в 1720 году Морскому уставу по «благоустремлению верховной власти» могла быть назначена премия по старости. В XVIII—XIX веках пенсионное обеспечение постепенно было распространено на всех государственных служащих. Окончательно дореволюционная система пенсионного обеспечения госслужащих сложилась во второй половине ХІХ столетия. В отношении гражданских чиновников эта система была, по сути, страховой. Пенсии уволенным в отставку чиновникам, а также пособия их вдовам и сиротам выплачивались из средств так называемых эмеритальных касс, фонды которых формировались из обязательных отчислений от жалованья[59].

Различия в размере пенсий были очень велики. Пенсии отставного гражданского «генерала» и мелкого чиновника, могли различаться более чем в 50 раз.

Все трудящиеся слои населения России были полностью лишены какого-либо государственного социального обеспечения как по старости, так и по инвалидности.

Требование распространить систему социального страхования (в том числе и пенсионного обеспечения) на рабочих стало одним из важнейших для революционного и рабочего движения начала ХХ века. Вынужденным ответом на эти требования стал закон от 23 июня 1912 года «О социальном страховании рабочих».

Сегодня многие правые публицисты любят превозносить этот закон, величая его чуть ли не самым передовым и прогрессивным для своей эпохи. Реальность, однако, заключается в следующем: по этому закону социальное страхование распространялось только на работающих на предприятиях с числом рабочих не менее двадцати при наличии двигателя (парового или электрического) или тридцати — при отсутствии двигателя. В силу этих ограничений закон касался только примерно 2, 5 миллионов рабочих. Остальные же 11, 5 миллионов, занятых по найму рабочих и служащих, остались как и прежде без всякого обеспечения по старости и инвалидности. Социальное страхование совершенно не распространялось на транспортных рабочих, домашнюю прислугу, торгово-промышленных служащих, не говоря уже о сельском пролетариате — батраках. Законодатель главную тяжесть страховых взносов возложил на самих страхуемых рабочих: 3/5 страхового взноса падали на плечи рабочих и только 2/5 — на работодателя. Таким образом, заработок рабочего сокращался.

При этом объем и качество социальных услуг, получаемых в соответствии с законом, оставляли желать лучшего. Рассмотрим этот вопрос на примере страховой помощи по болезни (до утраты трудоспособности по старости подавляющее большинство рабочих тогда не доживало). В случае болезни холостому рабочему выдавалось пособие в размере от 1/4 до 1/2 заработка, а семейным — не более 2/3, столько же выдавалось и роженицам и то лишь в течение двух недель до родов и двух после родов. Пособие по случаю болезни выдавалось лишь в течение 26 недель, а после этого больной рабочий оставлялся на произвол судьбы. Что же касается качества страховой медицинской помощи, то рабочие предпочитали за последние гроши все же обращаться к частному врачу[60].

В целом пенсионное обеспечение в дореволюционной России охватывало незначительную часть общества (не более нескольких процентов пожилого населения). При этом реальную возможность жить на пенсию имели лишь бывшие государственные служащие. Попытки распространить систему социального обеспечения на часть рабочего класса (по закону 1912 года) носили, как мы видим, скорее декларативный характер. Подавляющая часть населения никакого пенсионного обеспечения не имела.