Существительные одушевленные и неодушевленные

К одушевленным существительным относятся названия лиц и животных: человек, дочь, сын, Вера, Петров, Дима, дежурный, корова, козел, гусь, скворец, сазан, паук и т. п. Это в основном существительные мужского и женского рода. Существительные среднего рода немногочисленны: дитя, существо (в значении «живой организм»), лицо (в значении «человек»), слова на -ище (чудище, страшилище), субстантивированные прилагательные и причастия (животное, насекомое, млекопитающее). В качестве определяющего признака одушевленных существительных нередко отмечается способность называемых ими «предметов» само­стоятельно перемещаться, передвигаться, которой не обладают неодушевленные предметы.

Эта семантическая классификация не совпадает с науч­ным делением всего существующего в природе на живое и нежи­вое: в науках о природе к живому относятся и растения. Не укладывается она и в рамки «бытового» понимания живого и неживого. Так, к одушевленным существительным относятся слова мертвец, покойник, казалось бы, вопреки логике. Варе­ная утка, жареный гусь в грамматике тоже являются одушев­ленными. Сюда же относятся кукла, шар (в языке биллиард­ных игроков), туз, козырь, валет и т. п. — слова, не имею­щие ничего общего с миром живого. В разряд неодушевленных входят существительные, обозначающие совокупность живых существ (народ, толпа, взвод, стая, рой, группа и др.), а так­же собирательные существительные типа молодежь, крестьян­ство, детвора, пролетариат и др., обозначающие совокупность лиц.

Деление существительных на одушевленные и неодушевлен­ные строится не только на семантических основаниях, но и на
грамматических. Винительный падеж множественного числа
у одушевленных существительных совпадает с родительным, а
у неодушевленных — с именительным. Ср.:
вижу деревья, горы, реки, облака, вижу людей, коров, птиц,
стада насекомых, гусей, куплю огурцы, тетради, кнопки, куплю овец, голубей, кукол, ел мандарины, апельсины, ел цыплят, раков, подали жареные баклажаны, подали жареных куропаток.

В единственном числе различие между одушевленными и неодушевленными существительными последовательно выраже­но морфологически у слов мужского рода. Ср.: неодушевленные существительные и одушевленные существительные сварю суп, бульон, сварю гуся, петуха, провожаем пароход, провожаем друга, посадить картофель, посадить гостя.

Исключением являются слова мужского рода на -а. У них, как и у существительных женского рода, винительный падеж не совпадает ни с родительным, ни с именительным. Ср.: И. — юноша, девушка; Р. — юноши, девушки; В. — юношу, девушку.

У одушевленных существительных среднего рода, как и у неодушевленных, в единственном числе форма винительного падежа совпадает с формой им. падежа. Например: Ах, как я люблю это пустое существо! — простонал Павел Петрович (Тургенев). То же самое наблюдается у существительных жен­ского рода с нулевым окончанием в им. падеже: вижу рысь, мышь.

Отступлением от основной нормы выражения значения одушев­ленности является образование форм вин. пад. мн. ч. с предло­гом в у существительных — названий лиц, выражающих отно­шение к определенной социальной группе: студент, нянька, животновод и т. п. В конструкциях со значением «стать (де­лать) кем» эти слова образуют форму вин. падежа как неоду­шевленные существительные: произвести в генералы, избрать в академики, поступить в дворники, уйти в партизаны, кандидат в депутаты и т. п.

Между одушевленными и неодушевленными существительными колеблются названия микроорганизмов: микроб, бацилла, инфу­зорий, бактерия, амеба и т. п. Они имеют по две формы вини­тельного падежа: изучать микробов и микробы; рассматривать вирусов и вирусы в микроскоп; уничтожать бацилл и бациллы. В профессиональном языке такие слова обычно употребляются как одушевленные существительные, а в непрофессиональной сфере как неодушевленные.

Одно и то же существительное в одном своем значении может относиться к одушевленным, в другом — к неодушевленным. Так, названия рыб в прямых значениях являются одушевленными существительными (поймать карася). Употребляясь как названия кушаний, они выступают как неодушевленные существительные: есть шпроты, пригласить на форели и т. п. Ср. также: вижу огромный пень и я этого пня (кого?) вижу каждый день.

Своеобразно проявляется одушевленность/неодушевленность в словах болван, кумир, идол, истукан и др., которые перенос­но обозначают людей. В значении «статуя» эти слова явно тя­готеют к неодушевленным, а в переносном значении лица — к одушевленным существительным. Правда, эта черта выражена непоследовательно. Ср.: поставить истукан и трудно убедить этого истукана, но: На берегу Дуная русские поставили де­ревянного идола (А. Н. Толстой); Из бритья бороды он созда­ет себе кумир (Салтыков-Шедрин) и... делать кумира из этого старого бесполезного человека (Л. Толстой).

Названия художественных произведений по их героям выс­тупают как одушевленные существительные. Ср.: узнать Евге­ния Онегина и слушать «Евгения Онегина»; позвать Рудина и читать «Рудина» и т. п.

Ср. также: угостили москвича и купили»Москвич«, кормить коня и изваять коня, но кормить крокодила и купить «Кроко­дил»; видеть змея, пускать (запустить) змея и сделать змей.

Имена античных богов являются существительными одушев­ленными, а омонимичные с ними наименования светил — неоду­шевленными: разгневать Марса и смотреть на Марс, чтить Юпитера и видеть Юпитер и др.

Употребляются как неодушевленные существительные сло­ва тип, образ, характер, являющиеся названиями действую­щих лиц художественных произведений: создать сильный ха­рактер; охарактеризовать отрицательные типы и положи­тельные образы. Ср.: перечислить действующих лиц романа, героев сказки, персонажей басни, но: вывести комический персонаж.