Три пласта славянского язычества

Согласно академику Рыбакову, можно различить три пласта в язычестве древних славян. Он описывает их как:

1) культы упырей и русалок;

2) культы Рода и рожениц;

3) балто-славяно-германо-иранская языческую реформу пантеона князя Владимира.

Приняв эту реконструкцию, можно предположить, что на первом уровне («культ упырей и русалок») мы имеем дело с чистым этноцентрумом и почитанием мировой реки и мирового дерева.

Второй пласт «культ Рода и рожениц» должен представлять собой более дифференцированное отношение к этноцентруму, в котором намечается отдельно «общество» (племя, род, сам этнос) и отдельно «природа». На этой фазе происходит относительное и пока обратимое отчуждение этноса от окр. среды. Интегральность этноцентрума нарушается. Отныне этнос не просто растворен в мире, но находится внутри мира, как нечто имеющее отлич. черты по сравнению с окр. средой. Общ-во начинает осознавать себя не рекой, а тем, что находится на берегу реки, создавая предпосылки для различия культуры и природы.

Третий пласт представляет собой совершенно искусственную конструкцию, выстроенную княжеской властью на синкретическом обобщении различных языческих пантеонов, где можно предположить строгую дифференциацию функций отдельных божеств и где явно отсутствуют исконно славянские фигуры архаических культов (в первую очередь, «скотий бог» Велес). Этот третий пласт оказался поверхностным и недолговечным, а сам организатор этой упорядочивающей реформы князь Владимир в скором времени отказался от него в пользу христианства.

Собственно, славянскими были первые два пласта язычества и особенно самый первый. О нем нам известно меньше всего, но именно он полнее всего связан с этническим измерением славянского мировоззрения, то есть с сущностью древнеславянского этноса, а значит, с сущностью русской этничности как таковой. Наиболее архаический пласт русского этноцентрума, над которым последовательно и постепенно надстраивались все новые и новые пласты (относящиеся к более дифференцированным типам обществ), должен иметь отношение именно к стихии мировой реки и мирового древа, к тематикам «русалок» и «упырей», к этноцентруму, где по лесу текут водные потоки, составляющие не среду обитания древних славян, но структуру их собственного бытия, не разделяемую еще на внешнее и внутреннее, на общество и окружающий мир, на «род» и «природу». Здесь «природа» есть «род», а «род» есть «природа». Древо и река слиты в единую священную личность, не меняющуюся со временем. И это единство составляет священную карту Руси, неотъемлемой частью которой являются сами славяне.