Роль цветообозначения в передаче эмотивной информации.

Цвет фиксирует в себе значительную по объему информацию, поскольку является важным элементом ценностной и мировоззренческой картин мира любой национальной культуры. Цветообозначение – это не просто явление объективной действительности, но и морально-нравственная категория, обладающая эмотивными, экспрессивными и оценочными коннотациями, способная выражать нормы, правила и оценки определенного общества. В то же время, преломляясь в индивидуальном сознании писателя, цветообозначения начинают обуславливаться личностными особенностями автора и его опытом познания мира. Цветовая категория объединяет в себе два уровня – когнитивный и языковой. Она является хранилищем обобщенных концептуальных знаний и моделей и языковых структур, служащих для вербализации этих знаний (Гончарова, 2011).

Согласно проведенному исследованию сказки Р. Киплинга, мы выявили, что цветообозначение, в целом, характерно для сказки «Pook of the Pook’s Hills», но представлено в тексте относительно немногочисленно. Киплинг использует яркую цветовую палитру, но для достижения прагматических целей оперирует в основном черным цветом. Это может быть вызвано тем, что, являясь одним из основных элементов цветовой символики как англоязычной, так и русской культуры, черный цвет обладает конкретной и однозначной информационной наполненностью. Традиционно, черный цвет ассоциируется с мраком, нечистотой, злом, т.е. в культуре за ним закреплены отрицательные коннотации и негативные эмоциональные переживания. Это можно объяснить и причинами физиологическими: темное, черное небо, темнота, ямы, пещеры, болотная грязь – эти явления вызывают у человека инстинктивный страх и отвращение (Рахилина, 2007). Рассмотрим несколько примеров цветообозначения.

I have heard many tales, but never heard I aught to match the tale of Fulke his black life, as Fulke told it hollowly, hanging in the shaft.

Много я слышал рассказов, но никогда еще мне не доводилось внимать такой мрачной были, как та, что поведал Фулк из глубины гулкого колодца (Г. Кружков).

В вышеприведенном примере Р. Киплинг использует для описания жизни одного из персонажей цветовой эпитет «black», маркирующий семантически отрицательное, осуждающее отношение к изображаемым событиям. Г. Кружков избегает употребления цветового маркера в русском языке и с помощью лексико-семантической модуляции приходит к эпитету «мрачный», который в данном случае успешно компенсирует оригинал, передавая необходимую степень эмотивности.

On that same day Red William our King, the Conqueror's son, died of a secret arrow while he hunted in a forest < …>

В тот же день прискакал гонец с черной вестью. Король Вильям Рыжий был убит на охоте предательской стрелой, пущенной из-за куста < …> (Г. Кружков)

Этот пример интересен тем, что в оригинале полностью отсутствует переводческое вкрапление, появившееся только в процессе перевода. Однако, оно также удачно отражает отчаяние и досаду, изображаемую Р. Киплингом. Подобное метафорическое вкрапление эксплицирует внутренний, заложенный смысл и эмоциональное напряжение. В этом контексте цвет фактически нерелевантен тому объекту, которому он приписывается («весть»), поэтому здесь оценка становится непосредственным значением прилагательного. То же явление мы наблюдаем и в следующем примере:

" You think blackly today? " I asked.

У тебя сегодня черные мысли? - спросил я. (А. Энквист)

Что за мрачные мысли у тебя сегодня!» – заметил я с упреком. (Г. Кружков)

Однако здесь, помимо семантической замены, происходит и грамматическая замена наречия “blackly” на прилагательное «мрачные» в переводе Г. Кружкова. Также, он трансформирует вопросительную форму предложения на восклицательную, добавляя маркер эмоции – «с упреком». Благодаря этому, высказывание приобретает более яркую форму, эмотивно детализированную. Тем не менее, мы видим, что релевантно оставить и оригинальный вариант - «черный», что позволяет добавить дополнительные внутренние смыслы и ассоциативные связи словосочетанию «черные мысли». В данном случае межъязыковая номинация возможна из-за универсальных свойств цветообозначений.

< …> and he smiled a little pale grey smile that made my blood run cold.

Я скомандовал «Марш!», все еще ощущая холодок меж лопаток от жуткой улыбки генерала (Г. Кружков)

< …> и он улыбнулся бледной, холодной улыбкой, от которой у меня кровь застыла в жилах. (А. Энквист)

Данный пример ярко демонстрирует особенности двух вариантов перевода. Здесь цветовой эмотив «серый» в переносном значении - это «ничем не примечательный; бесцветный, безликий», а относительно контекста и характеристики улыбки - еле заметная, слабая, с явно отрицательной коннотацией. Для Г. Кружкова важнее передать саму эмоцию, настроение текстового отрывка, а не формальную языковую структуру, поэтому он разъясняет внутреннюю семантику цвета и называет улыбку «жуткой». А. Энквист в своем переводе придерживается структуры оригинала и в ее переводе остается и «pale» и «grey», а последний приобретает переносный оттенок значения – «сдержанно-неприязненный, неэмоциональный». Дополнительный оттенок эмотивности придается идиоматическим выражением «to make someone's blood run cold», который означает «to cause a person to feel fear, horror, dread, or strong forboding». в русском языке он имеет традиционный фразеологический эквивалент «кровь стынет в жилах», который и используется А. Энквист. Он достаточно метафоричен, в отличии от варианта К. Гружкова «ощущая холодок меж лопаток», маркирующего физическое состояние и ощущение говорящего.

He was yellow - not from sickness, but by nature - yellow as honey < …>

Он был совсем желтый, не от болезни; это у него было природное: желтый, как медь (А. Энквист)

Он был совершенно желт – но не так, как тот, кто изнурен болезнью: он был желт от природы, желт, как лесной мед (Г. Кружков)

Достижение необходимого уровня эмотивности в данном примере осуществляется с помощью ассоциативно-образного переноса между цветом и предметом, реализующим данный цвет. Сравнение с медом дает оттенок теплоты, смягчает и нейтрализует возможные отрицательные смыслы и сообщает о положительном намерении сравнения, в отличии от варианта А. Энквист, где «желтый, как медь» не вызывает никаких четких образов и не передает эмотивный оттенок.

(Дополнительный ряд примеров перевода цветообозначений приводится в Приложении).