Стратегия Коминтерна в конце 20-х гг.

- Влияние «военной тревоги» 1927 г. на стратегию Коминтерна. Выдвижение сталинским руководством ВКП (б) концепции обострения межимпериалистических противоречий и противоречий между СССР и странами капитала и необходимости сплочения коммунистических сил.

Незадолго до проведения VI конгресса Коминтерна (июль 1928 г.) в докладе на собрании актива ленинградской организации ВКП (б) по итогам Июльского Пленума ЦК ВКП (б) И. В. Сталин говорил: «Если к V конгрессу Коминтерна можно было говорить, что установилось некоторое, правда, неустойчивое, но более или менее длительное равновесие между двумя мирами, между двумя антиподами, между миром Советов и миром капитализма, то теперь мы имеем все основания утверждать, что сроки этого равновесия приходят к концу. Нечего и говорить, что нарастание этого противоречия не может не быть чревато опасностью военной интервенции. Надо полагать, что VI конгресс учтет и это обстоятельство. Таким образом, все эти противоречия неминуемо ведут к одной основной опасности, – к опасности новых империалистических войн и интервенций. Поэтому опасность новых империалистических войн и интервенций является основным вопросом современности. Самой распространенной формой убаюкивания рабочего класса и отвлечения его от борьбы с опасностью войны является нынешний буржуазный пацифизм с его Лигой наций, проповедью «мира», «запрещением» войны, болтовней о «разоружении» и т.д. Многие думают, что империалистический пацифизм есть инструмент мира. Это в корне неверно. Империалистический пацифизм есть инструмент подготовки войны и прикрытия этой подготовки фарисейскими фразами о мире. Без такого пацифизма и его инструмента, Лиги наций, подготовка войн в нынешних условиях невозможна. Есть наивные люди, которые думают, что ежели есть империалистический пацифизм, то значит не будет войны. Это совершенно неверно. Наоборот, кто хочет добиться правды, тот должен перевернуть это положение и сказать: так как процветает империалистический пацифизм с его Лигой наций, то наверняка будут новые империалистические войны и интервенции. И самое важное во всем этом состоит в том, что социал-демократия является главным проводником империалистического пацифизма в рабочем классе, – стало быть, она является основной опорой капитализма в рабочем классе в деле подготовки новых войн и интервенций».

- Закрепление победы И. В. Сталина в осуществлении «левого поворота» в Коминтерне в решениях VI Конгресса Коминтерна (июль 1928 г.)

VI Всемирный конгресс Коминтерна, открывшийся 17 июля 1928 года, принял Программу и Устав Коминтерна. В Программе говорилось, что Коминтерн представляет собой «единую мировую коммунистическую партию». В Уставе говорилось, что в любой стране может существовать только одна компартия, являвшаяся секцией Коминтерна и ему подчиняющаяся. В Программе закреплялись жёсткая централизация руководства коммунистическими партиями. Оговаривалось требование «международной коммунистической дисциплины», выражающееся «в безусловном выполнении всеми коммунистами решений руководящих органов Коммунистического Интернационала». VI конгресс развил принятую ещё предыдущим, V конгрессом Коминтерна (1924 год) стратегическую установку, согласно которой в капиталистических странах коммунистам противостоят две в одинаковой степени враждебные политические силы: открыто реакционная (фашизм) и демократически-реформистская (социал-демократия). В соответствии с этой линией отвергалась возможность союза коммунистов с социал-демократическими партиями и таким образом закреплялся раскол в мировом рабочем движении. Эта линия была подтверждена на IX Пленуме ИККИ (февраль 1928 года), который руководствовался сформулированным Сталиным в конце 1927 года тезисом о том, что «Европа явным образом вступает в полосу нового революционного подъема». В соответствии с представлениями о резком полевении масс в капиталистических странах была определена линия на «левый поворот» Коминтерна. В решениях Пленума указывалось, что предстоящая полоса развития рабочего движения «будет ознаменована ожесточённой борьбой между социал-демократией и коммунистами за влияние на рабочие массы». При этом подчеркивалась особо опасная роль вождей «левого крыла» социал-демократии, которые якобы прикрывают свою борьбу против Советского Союза «лицемерными фразами сочувствия ему». Коммунистам запрещалось участвовать в совместных политических выступлениях с социал-демократами, вступать в предвыборные блоки с социал-демократическими партиями, объявленными «буржуазными рабочими партиями», и голосовать на выборах за кандидатов этих партий. Задачи коммунистов в профсоюзах, находившихся под влиянием социал-демократов, сводились к откалыванию от них отдельных групп рабочих. В качестве условия сотрудничества рядовых коммунистов и социал-демократов ставился разрыв последних с организациями, к которым они принадлежали, принятие ими чисто коммунистической платформы. Тем самым была окончательно отвергнута тактика «единого рабочего фронта». Перед конгрессом Сталин внёс существенные изменения в подготовленный Бухариным проект программы Коминтерна, в результате чего представленный делегатам проект появился за подписями Бухарина и Сталина. Из текста бухаринского проекта были изъяты положения о разнообразии путей строительства социализма в разных странах и о необходимости учета секциями Коминтерна особенностей положения в своих странах. Вместе с тем полностью были сохранены традиционные коммунистические утверждения о «гниении» капитализма и опасности для мира в целом обострения противоречий капитализма, которые могут привести «к великому краху, к великой катастрофе». Заявляя, что противоречия между коммунистами и социал-демократией носят антагонистический характер, Бухарин утверждал: «Тактику единого фронта мы теперь в большинстве случаев должны вести только снизу. Никаких апелляций к центрам социал-демократических партий». В прениях по основному докладу Н. И. Бухарина выступающими был усилен тезис о социал-демократии как о «социал-фашизме», как о «своеобразной фашизации рабочего движения». Подобная позиция не вызвала единодушного одобрения делегатов. По поводу тезиса о превращении социал-демократии в «фашистскую рабочую партию», руководитель итальянских коммунистов П. Тольятти заявил: «Наша делегация решительно против этого смещения реальности». Хотя тезис о «социал-фашизме» не вошёл в Программу Коминтерна, в неё и в другие документы, принятые конгрессом, были включены положения о том, что социал-демократия в наиболее критические для капитализма моменты играет нередко фашистскую роль, её идеология во многих пунктах соприкасается с фашистской. Более того, по настоянию Сталина делегация ВКП(б) на заседаниях Конгресса внесла поправку к тезисам Бухарина, дополнявшую их указанием на «особую опасность» левых социал-демократов, т. е. той их части, которая наиболее благожелательно относилась к Советскому Союзу и к коммунистическому движению в целом. Принятие этой поправки привело к внесению в документы Коминтерна следующих положений: «Систематически проводя... контрреволюционную политику, социал-демократия оперирует двумя своими крылами: правое крыло социал-демократии, открыто контрреволюционное, необходимо для переговоров и непосредственной связи с буржуазией, левое для особо тонкого обмана рабочих. «Левая» социал-демократия, играющая пацифистской, а иногда даже революционной фразой... является поэтому наиболее опасной фракцией социал-демократических партий». Таким образом, коммунистам предписывалось «самым решительным образом разоблачать «левых» социал-демократических вождей как наиболее опасных проводников буржуазной политики в рабочем классе», что означало принятие установки на заострение борьбы против наиболее близкой им политической силы, сотрудничество с которой могло бы создать фундамент единого рабочего фронта и широкой антифашистской коалиции. Не менее важным положением, принятым на VI Конгрессе была сталинская трактовка «железной дисциплины» в рядах коммунистов. Её проводником в руководстве Коминтерна стал введённый туда верный сталинец В. М. Молотов для бескомпромиссной борьбы с «правыми» и «примиренцами». После конгресса аппарат Коминтерна оказался под полным контролем Сталина. Во всех коммунистических партиях утвердился режим по типу и подобию советского внутрипартийного режима. Любой зарубежный коммунист, высказывавший сомнение в правильности сталинского руководства, его политики в СССР и в международном коммунистическом движении, был обречён на изгнание из рядов своей партии.