Валерий Брюсов.

Эти слова нашего великого поэта целиком и полностью можно отнести и к современной России. Насильственное, механическое вдал­бливание веры во что-либо - это не религия, а зомбирующая политическая пропаганда. Кстати, впервые «пропагандой» назывались поучения Августина, направленные против язычников (язычник по-латыни - «паганус»). В широкий обиход слово «пропаганда» было введено католической церковью в XVI веке.

Известно, что тяга к религиозным суевери­ям усиливается тогда, когда людям становится особенно трудно, а просвета не видно. Чем более народ унижен, нищает и болеет, тем большее число несчастных и отверженных потянется в церковь за опиумом. Не по карману платная медицина - выстраивается очередь к «чудотворным» мощам и «мироточащим» иконам.

Постоянные проповеди о покаянии вну­шают смутное чувство вины, порождающее невроз, депрессию и, в конечном итоге, психосоматические заболевания. Нет ничего проще, чем господство над людьми ущерб­ными, испытывающими чувство вечной вины, неполноценности и собственной греховности. Такие слабые, больные люди с рабской психологией сами хотят подчиняться. Попы заражают людей этой болезнью, чтобы «лечить» их - отпускать грехи. Эта трясина засасывает, и прихожане спешат в позолочен­ную забегаловку за новой дозой опохмельной бормотухи.

Каков качественный состав верующих сегодня? Большинство из них - это истерически, психопатически настроенные лица, в основном, женщины. «Образцовые» прихожанки - обычно в возрасте от 40 лет и старше (разведёнки, старые девы, вдовы и просто старухи, лишён­ные земных радостей), слепо преданные лично батюшке. Заходят и «великосветские» шлюхи с крестиками. Вообще же у нас в обществе крайне мало практикующих верующих, что свидетельствует о довольно высокой степени религиозного безразличия. По данным независимых социологических опросов, доля набожных православных не превышает нескольких процентов населения.

Однако, несмотря на малочисленность истинно верующих, государство считает церковь очень значимым ПОЛИТИЧЕСКИМ фактором. То, что у казённой церкви нет ни влияния в вопросах веры, ни морального авторитета, не имеет для власти значения - это средство СОЦИАЛЬНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ. РПЦ - это идеальное орудие плутократического государства, правящей кучки буржуев, жирующих за счёт ограбленного народа. Религия ценилась и ценится эксплуататорами НЕ САМА ПО СЕБЕ, а как нечто чрезвычайно полезное для них, как наилучшее психо­логическое средство, удерживающее народные массы от всяких помышлений на «бунт и измену» существующему режиму.

Прежде всего необходимо осознать, что мы находимся в сионистской оккупации, прикрытой фиговым листком «русского» православия. Поскольку православие всегда было мазохистской религией рабов, то оккупантам крайне выгодно посредством такой узды держать своих подданных в беспрекословном подчинении. Поэтому политика режима, направленная на пропаганду православия, совершенно законо­мерна и осмысленна. Основное назначение этой пропаганды - идеологическая обработка мозгов в духе известного евангельского поучения: «рабы, повинуйтесь господам со страхом и трепетом». А в идеальной перс­пективе - чтобы предельно забитый обыватель без всякого напоминания подставлял вторую щеку.

Другая функция этой пропаганды - внедрить в сознание закабалённых людей убеждение, что их нищенское и бесправное существование хотя и ненормально, но все же не смертельно. А что касается положения дел в России, то «всё хорошо, прекрасная маркиза...»

Но поверить в такую чушь оплёванным и измордованным людям очень трудно: не все же такие идиоты. Зреет общенародный взрыв. И потому сверхзадача РПЦ, как отдушины, выпускать в пар общественное негодование, не позволить заряду гнева сделаться критическим, достаточным для взрыва.

* * *

«Бросая в воду камешки, смотри на круги, ими образуемые; иначе такое занятие будет пустой забавою». Это изречение незабвенного Козьмы Пруткова как нельзя лучше подходит к тем, кто пытается узреть в иудохристианстве что-то значительное, глубокомысленное, «эзотерическое».

Всё иудохристианское вероучение - это верх глупости и несусветной чуши. Согласно этому учению, Иегова однажды сотворил людей, но они почему-то впали в малопонятный смертный грех, и бог проклял их и всех их будущих потомков. Однако позже бог смягчил свой гнев: он посылает на Землю своего сына, и тот там рождается от женщины, оплодотворённой богом - духом святым. Ради спасения чело­вечества бог - отец приносит в жертву соб­ственного «возлюбленного сына», который своей мученической смертью каким-то непос­тижимым образом искупил все людские прегрешения (причём считается, что и бог-отец, и бог-сын, и бог-дух святой, - всё это один и тот же бог).

Простой вопрос: зачем для всемогущего бога столь долгий, окольный, несуразный и жестокий путь? К чему эти надуманные противоестественные сложности? К чему вся эта трагикомедия? «Боже мой, для чего ты меня оставил?» - это последние слова Иисуса перед смертью. Остаётся лишь по-челове­чески пожалеть этого то ли несчастного душевнобольного, то ли великого обманщика и неудавшегося пророка, то ли слепого исполнителя чьих-то зловещих закулисных замыслов.

Своему превращению в мировую религию ново-иудейская секта христиан обязана от­нюдь не теологическим, а чисто полити­ческим основаниям. Мы ничего не узнали бы о «спасителе» и о его проповедях, если бы определённые силы не обратили внимание на секту поклонников Иисуса, и не поняли, что их учение является идеальным психо­логическим средством для духовного и материального закабаления народов. Религия, утешающая рабов и обещающая им награду на небесах, убеждающая несчастных и гнетённых в неизбежности и законности их рабского состояния, чрезвычайно выгодна рабовладельцам. Античный раб служил своему хозяину не во имя религиозных заповедей, а повинуясь грубой силе. Лишь «человеколюбивое» иудохристианство возве­ло повиновение раба хозяину в религиозный долг, в божью заповедь. Раб, который не только не восстаёт против зла, не только не сопротивляется насилию над собой, но ещё и молится за своих мучителей - это и есть наилучший, идеальный раб. Такому рабу и кандалы не нужны. Иудохристиане - господа имели рабов - иудохристиан и промышляли работорговлей. Да и самому Иисусу рабство представлялось вещью вполне естественной и не вызывающей сомнений.

* * *

Весь вздор иудохристианства был, конечно, неприемлем для здравомыслящего человека. Но мыслить и не требовалось. Требовалась лишь нерассуждающая вера. Ведь если бы догмы не были бы абсурдными, то, разумеется, и верить в них не было бы необходимости. А вот когда проповедуется явная бессмыслица, то без веры не обойтись.

Начиная с Цельса и других античных кри­тиков иудохристианства, через Дж. Бруно, Вольтера и Дидро, вплоть до Л. Таксиля, Дж. Фрезера и других исследователей, написано много умных книг, разоблачающих всё убо­жество, всю ущербность и все несооб­разности этой религии. Богословы даже не пытаются оспаривать доводы оппонентов, даже не пытаются вступить с ними в поле­мику и пояснить, где же в своих доводах они проявляют неосведомлённость. Вместо опровержения аргументов противника попы немедленно обрушиваются на него самого, подпирая своё невежество якобы абсо­лютным, «боговдохновенным» авторитетом библии. Они докажут всё, что угодно, ссылаясь исключительно на своё «священное писание», которое, однако, надо принимать на веру. «Истинность» библейского учения доказывается ими при помощи цитат из той же библии. Давно подмечено, что такой подход оборачивается полнейшей бессмыслицей для самих теологов. Так, например, они утверждают историческое существование Авраама, Ноя, Давида и Иисуса, обосновывая это тем, что так, дескать, написано... в самой библии!

Бесполезно пытаться обсуждать с ними что-либо на логическом уровне; настолько они самоуверенны и абсолютно невосприимчивы к какой-либо критике. В мире не было и нет ни одной религии, которая содержала бы столько кричащих логических неувязок и столько непримиримых, внутренних, догматических противоречий, как иудохристианство. Все эти противоречия по разному, но одинаково безуспешно пытаются разрешить учёные мракобесы западной и восточной церкви: единственная разница между церковью католической и церковью православной состоит в том, что первая считает себя непогрешимой, а вторая утвер­ждает, что всегда права.

Но было бы грубой ошибкой не видеть в иудохристианстве ничего, кроме глупых побасенок; ничего, кроме безмозглости, бездарности и бессовестности. Иудохристианство не просто ахинея; это вещь гораздо более опасная. Ведь эта ахинея вопреки здра­вому смыслу существует уже много веков и решает определённые задачи. ЗНАЧИТ – ЭТО КОМУ-ТО ВЫГОДНО.

* * *

Для нас вопрос об историчности Иисуса не представляется существенным: не столь важно, жил ли человек по имени Иисус и был ли он казнён или нет. Важно другое: нет такой жестокости, вероломства и кровожадности, которые не были бы пущены в ход церков­никами во имя Иисуса против инакомыслящих и инаковерующих. Лишь ветхозаветное «бого­угодное» истребление всех неиудеев можно сравнить с преступлениями иудохристиан, заливших мир кровью.

С исторической точки зрения вообще до­вольно-таки сомнительно, существовал ли когда-либо евангельский Иисус. Скорее всего, эта личность - некий собирательный мифический образ. Цельс - самый знаме­нитый литературный противник и критик иудохристианства II века, не знает никаких исторических свидетельств об Иисусе. Не знают и другие ранние критики этой секты. Никаких исторических сведений (кроме евангельских текстов) об Иисусе нет, подобно тому, как существование Давида и Соломона не может быть подтверждено никакими историческими источниками, кроме ветхозаветных текстов.

После победы иудохристианства в начале IV века, церковные писатели стали делать задним числом вставки в сочинения античных авторов (Иосифа Флавия, Тацита, Плиния Младшего, Светония), чтобы подтвердить этими мнимыми свидетельствами подлин­ность евангельских рассказов. Приписки эти призваны были засвидетельствовать самоё историческое существование Иисуса.

Всё иудохристианство построено на «чуде воскресения»: «Если Христос не воскрес, то вера наша тщетна» (ап. Павел). Говоря об этом главном «чуде», необходимо заметить: если уж Порфирий Иванов, в наши времена проживший свою жизнь на виду у всех, мог прослыть богочеловеком и чудотворцем в глазах своих почитателей, то что же говорить о событиях двухтысячелетней давности? А уж совсем в наши дни многие неглупые люди всерьёз уверовали в реальность литера­турного персонажа модных коммерческих бестселлеров - в некую сибирскую ведунью Анастасию, запросто контактирующую с космическими пришельцами.

Несостоятельным оказалось и главное широковещательное пророчество Иисуса: вот уже 2000 лет иудохристиане всех мастей ждут обещанного Иисусом его второго пришествия и воскрешения мёртвых, но обещание это всё никак не сбывается. А ведь, если верить сочинителям-евангелистам, Иисус неоднократно и торжественно заявлял своим ученикам, что его второе пришествие произойдёт в самом близком будущем, ещё при жизни многих живших в то время людей. Но с тех пор прошло уже множество поколений, и выражение «второе пришествие» постепенно обрело смысл «после дождичка в четверг» или «когда рак свистнет». Чего же тогда стоят все обещания «спасителя»? От чего это он людей спас? Разве после этого «спасения» верующие перестали мучиться и умирать?

Добромысл (Андрей Светов) в своей мисти­ческой книге «Двенадцать бесед» приводит слова бывшего католического попа, испы­тавшего состояние клинической смерти и вытащенного «с того света» в реанимационном отделении французского госпиталя: «Только пройдя через всё ЭТО, я осознал всю ложь и скверну моей прежней жизни. Если хотите знать правду, ни один человек не может вернуться ОТТУДА христианином. Больше того, он не может даже солгать, что остался прежним, ибо он вообще утрачивает способ­ность и вкус ко лжи».

Все те немногие ценные высказывания, которые приписываются Иисусу, - всё это не им придумано, а было сказано (и сказано глубже и проникновеннее) задолго до него ВЕЛИКИМИ ЯЗЫЧЕСКИМИ УЧИТЕЛЯМИ МУДРОСТИ И СОСТРАДАНИЯ. А немногие здравые евангельские моральные принципы заимствованы иудохристианством из антич­ных философско-этических систем, главным образом у стоиков.

Вся же основная, подспудная и пагубная суть иудохристианства скрыта от простодушных верующих и ими не осознаётся. Их и христи­анами-то даже назвать невозможно: они - христиане только по недоразумению, по неведению, поскольку верят они не в раввина Иисуса, а в идеальный образ никогда не существовавшего «спасителя», воображаемую сверхъестественную личность, наделяя её самыми возвышенными порывами собствен­ной души. И если есть добродетельные христиане, то они таковы не благодаря Иисусу, а напротив, вопреки ему. Их нравственность - не оттого, что они христиане, а оттого, что христианщина ещё не до конца вытравила из них врождённое нравственное начало.

* * *

Если Язычество прославляет и утверждает ЖИЗНЬ, ЛЮБОВЬ, РАДОСТЬ, СИЛУ, КРАСОТУ, то искусственные монотеистические религии (и прежде всего иудохристианство) навязывают извращение естественной нравст­венности. Всякая жизнерадостность отрицается и осуждается как тяжкий грех; ведь если эта земная жизнь - царство дьявола, то и всякая чувственная земная красота - дело его рук, дьявольский соблазн. Уроды и страдальцы - вот христианский идеал человека, а всё естест­венное, жизненное, природное - «от дьявола». Отсюда монашество, - бегство от мира и от самого себя. Умерщвляя плоть, душу и разум, отрекаясь от родных, подавляя голос Рода и убивая волю к Жизни, человек, якобы, прибли­жается к богу. ЧТО ЖЕ ЭТО ЗА БОГ??? Почему даже человеку, не верящему ни в бога, ни в черта, холодный и мрачный «храм божий» внушает подсознательный ужас? Ведь далеко не каждый сорви-голова согласится перено­чевать один в пустой церкви...

«Тайная сущность настоящего христианства есть СМЕРТЬ», - это слова Рихарда Вагнера из его работы «Опера и драма» (слово «смерть» особо выделено самим Вагнером). Да, иудохристианство - это тлетворная РЕЛИГИЯ СМЕРТИ. Именно таков подлинный, страшный смысл главного иудохристианского символа - распятого мертвеца. Если лишить евангельское вероучение его лицемерного фигового листка, то обнажится вся его чудовищная сущность: УМЕРЩВЛЕНИЕ ЖИЗНИ. И это наиболее проявляется в притче о смоковнице. Если этот рассказ и выдуман, всё же он прекрасно отоб­ражает истинный характер Иисуса, как нельзя лучше и нагляднее показывает глубинную, извечную иудейскую ненависть к живой Природе - богопротивной «твари» и врагу.

Иудею - монотеисту чуждо ощущение при­родной гармонии. Он всегда в разногласии с миром, причём разногласие это вызвано не внешними, а внутренними причинами, свойст­вами самого иудея. Понятно, что столь серое, унылое мироощущение делает человека глу­боко несчастным, порождает болезненное неприятие мира, чувство отторженности, непричастности, а порою и полубессозна­тельной озлобленности на всех и вся.

Умерщвление Иисусом смоковницы - это, без сомнения, ритуальное проклятие ЗЕМНОЙ ЖИЗНИ. Ведь он преднамеренно загубил дерево, которое во всём древнем мире, от Египта до Индии, почиталось божественным растением, свещенным олицетворением Жизни.

В Древней Греции смоковница была по­свещена Деметре и Дионису, и отдельные растения даже имели собственные имена. В Риме знаменитая свещенная смоковница Ромула почиталась на протяжении веков, и её увядание наводило ужас на весь город. Благодаря чрезвычайно хитроумному и во многом загадочному способу опыления, а также по ряду других биологических особенностей смо­ковница является одним из чудес в мире растений. Китайское её название переводится как «плоды без цветков». Никто никогда не видел её своеобразных цветков; они скрыты внутри многочисленных, похожих на ягоду соцветий. Создаётся впечатление, что это растение никогда не цветёт и его вкусные, сладкие плоды - дары Природы - образуются сами собой. Потаённое, «внутреннее» цветение и созревание семени внутри древесного плода издревле отождествлялось с тем, что проис­ходит в чреве женщины. И потому смоковница стала символом плодородия, символом торжествующей Жизни.

Верующие в ужасе закрывают глаза и уши, когда им предлагают взглянуть на злодеяние равви Иисуса, убившего невинное дерево. Они убегают от обсуждения, ибо догадываются, что может рухнуть вся их вера. Если ты всемогущ, если творишь чудеса и смог однажды накормить пять тысяч человек пятью хлебами и двумя рыбами, то не лучше ли было бы показать свои сверхъестественные силы другим способом: пусть случится чудо, пусть сразу же созреют плоды, вкуси их сам и накорми учеников. Но «добренький боженька» предпочёл совсем иначе проявить свои пара­нормальные способности.

Иисус пользовался доверчивостью тёмной толпы, рассуждавшей: раз он творит чудеса, значит, всё, что он говорит, истинно. Впослед­ствии его апологетами довольно часто для того, чтобы морочить головы, применялся и приме­няется такой приём: дескать, церковное иудохристианство плохое, но Иисус - хороший. Но зря эти богомазы рисуют образ Иисуса этаким кротким и елейным. За лицемерным сюсюканьем о милосердии и всепрощении скрывается хищный иудейский оскал.

Иисус, согласно евангелистам, требовал слепой веры в него, как в сына самого Иеговы. Это - главное условие «спасения». Всякого, кто в него уверует, он воскресит и возьмёт в рай, будь то хоть отъявленный убийца. Заметим, что заявление это не могло быть подкреплено ничем достойным, кроме безнравственных психических феноменов и иллюзионистских наваждений, выдаваемых за чудеса, на которые так падка легковерная толпа.

Тем же, кто не верил в его божественное происхождение и вообще всем сомнева­ющимся и не желающим его слушать, Иисус неоднократно грозит ужасающей карой - неугасимым адским огнём. Кротостью и человеколюбием здесь и не пахнет. Может ли нормальный человек, не патологический садист, желать ВЕЧНЫХ СТРАШНЫХ МУК даже своему заклятому врагу? Здесь проя­вилась типично иудейская нетерпимость к иному мнению, кровожадная и безжалостная иудейская мстительность, так поразившая римлянина - язычника Пилата.

А ведь в апокрифических евангелиях (от Фомы и др.) Иисус ещё более жесток и злобен. Уже в детстве этот вундеркинд сразу наводил порчу на неугодивших ему людей: «Иисус шёл через посёлок, и мальчик под­бежал и толкнул его в плечо. Иисус рас­сердился и сказал ему: ты никуда не пойдёшь дальше, и ребёнок сейчас же упал и умер». Другому мальчику, разрушившему его запруду в ручейке, Иисус сказал: «Смотри, теперь ты высохнешь, как дерево. И тотчас мальчик тот высох весь» (евангелие от Фомы). Родители умерщвлённых детей пришли было жаловаться отцу Иисуса Иосифу, но взбешённый мало­летний колдун наслал на них проклятие, и мгновенно они ослепли. Видя все эти «чудеса» будущего «спасителя», Иосиф обращается к Марии: «Не выпускай его из дома, ибо каждый, кто вызывает его гнев, умирает»...

А любовь по - иисусовски? «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, недостоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, недостоин Меня» (от Матф. 10: 37). Требовать к себе исключительной, всепоглощающей любви мог только болезненно самовлюблённый, от гордыни впавший в безумие человек, что и подтверждается психиатрическими исследованиями. По мнению большинства специалистов, диагноз один: паранойя. Иисус, каким он изображён в евангелиях, был, безусловно, держим манией величия, переходящей в самообожествление.

«Если кто приходит ко Мне и не возне­навидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестёр, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (от Луки, 14: 26). И это человеконенавистничество называется благой вестью (т.е. евангелием)?! Только злодей или маньяк может требовать ненавидеть свою мать, отца, жену и детей ради него. Очевидно, что Иисус, под красивым прикрытием абстрактной любви к людям, никогда никого не любил, роме самого себя.