Вопрос первый

Первый вопрос, с которого начиналось философское познание и который заявляет о себе вновь и вновь, - это вопрос: что собой представляет мир, в котором мы живем? По сути он равнозначен вопросу: что мы знаем о мире? Философия - не единственная область знания, призванная ответить на этот вопрос. В его решение на протяжении веков включались все новые области научных знаний и практики.

Формирование философии, наряду с возникновением математики, знаменовало рождение в древнегреческой культуре совершенно нового явления - первых зрелых форм теоретической мысли. Некоторые другие области знаний достигли теоретической зрелости значительно позже, притом в разное время, и этот процесс продолжается поныне. Отсутствие на протяжении веков научно-теоретических знаний о многих явлениях действительности, резкие различия в уровне развития наук, постоянное существование разделов науки, не имеющих сколько-нибудь зрелых теорий, - все это создавало потребность в познавательных усилиях философских умов.

При этом на долю философии выпали особые познавательные задачи. В разные периоды истории они принимали различный вид, но все же сохранялись и некоторые устойчивые их черты. В отличие от других видов теоретического познания (в математике, естествознании) философия выступает как универсальное теоретическое познание. Согласно Аристотелю, специальные науки заняты изучением конкретных видов бытия, философия же берет на себя постижение самых общих принципов, начал всего сущего. И. Кант усматривал основную задачу философского познания в синтезе разнообразных человеческих знаний, в создании их всеохватывающей системы. Отсюда важнейшим делом философии он считал две вещи: овладение обширным запасом рациональных (понятийных) знаний и " соединение их в идее целого". Лишь философия способна, по его убеждению, придать " всем другим наукам систематическое единство" [2].

2 Кант И. Трактаты и письма. М., 1980. С. 332.

Правда, это не конкретное задание, с которым нужно справиться в обозримое время, а идеальный ориентир познавательных притязаний философа: как бы удаляющаяся по мере приближения к ней линия горизонта. Философской мысли присуще рассмотрение мира не только в малом " радиусе", ближнем " горизонте", но и во все более широком охвате с выходом в неведомые, недосягаемые для человеческого опыта области пространства и времени. Свойственная людям любознательность перерастает здесь в интеллектуальную потребность беспредельного расширения и углубления знаний о мире. Такая склонность присуща в той или иной степени каждому человеку. Наращивая знания вширь и вглубь, человеческий интеллект постигает мир в таких его срезах, которые не даны или даже не могут быть даны ни в каком опыте. По сути, речь идет о способности интеллекта к сверхопытному знанию. Это подчеркнул И. Кант: "...человеческий разум... неудержимо доходит до таких вопросов, на которые не могут дать ответ никакое опытное применение разума и заимствованные отсюда принципы..." [3] В самом деле, никаким опытом нельзя постичь мир как целостную, беспредельную в пространстве и непреходящую во времени, бесконечно превосходящую человеческие силы, не зависящую от человека (и человечества) объективную реальность, с которой люди должны постоянно считаться. Опыт не дает такого знания, а философская мысль, формируя общее миропонимание, обязана как-то справиться с этой сложнейшей задачей, по крайней мере постоянно прилагать к этому свои усилия.

3 Кант И. Соч.: В 6 т. Т. 3. С. 118.

В познании мира философы разных эпох обращались к решению таких задач, которые либо временно, либо в принципе, навсегда, оказывались вне компетенции и поля внимания конкретных наук.

Вспомним кантовский вопрос " Что я могу знать? " Это вопрос не столько о том, что мы знаем о мире, сколько о самой возможности познания. Его можно было бы развернуть в целое " дерево" производных вопросов: " Познаваем ли мир в принципе? "; " Безгранично ли человеческое познание в своих возможностях, или оно имеет границы? "; " Если мир доступен человеческому познанию, то какую часть этой задачи должна взять на себя наука, а какие познавательные задачи выпадают на долю философии? " Возможен также целый ряд новых вопросов: " Как получается знание о мире, на основе каких познавательных способностей людей и с использованием каких методов познания? "; " Как удостовериться в том, что полученные результаты

- это добротные, истинные знания, а не заблуждения? " Все это уже собственно философские вопросы, заметно отличающиеся от тех, что обычно решаются учеными и практиками. Притом в них - то завуалированно, то явно - неизменно присутствует отличающее философию соотношение " мир - человек".

В решении вопроса о познаваемости мира существуют позиции-антиподы: точке зрения познавательного оптимизма противостоят более пессимистические системы взглядов - скептицизм и агностицизм (от греч. а - отрицание и gnosis - знание; недоступный познанию).

Прямолинейно ответить на вопросы, связанные с проблемой познаваемости мира, трудно - такова уж природа философии. Это понимал Кант. Высоко ценя науку и силу философского разума, он все же пришел к выводу о существовании границы познания. Рациональный смысл в этом часто критикуемом выводе не всегда осознается. Но сегодня он приобретает особую актуальность. Позиция Канта, по сути, была мудрым предостережением: человек, многое зная, умея, ты все же многого не знаешь, и жить, действовать на границе знания и незнания тебе суждено всегда, будь же осторожен! Предостережение Канта об опасности настроений всезнайства становится особенно понятным в современных условиях. Кроме того, Кант имел в виду и принципиальную неполноту, ограниченность сугубо познавательного освоения мира, о чем тоже все чаще приходится думать сегодня.

Философия как теоретическая система (как метафизика

) базиру­

ется на двух взаимосвязанных фундаментальных составляющих — он­

тологии и теории познании (гносеологии). Хотя при этом опять же

важно понимать, что любая попытка жестко привязать какую-то фи­

лософскую проблему к той или иной составляющей философского

знания вызывается скорее не теоретическими, а педагогическими со­

ображениями более компактного и логичного изложения учебного

материала.

Особенно это справедливо в том случае, когда курс философии

рассчитан не только на студентов философских факультетов. В этом

смысле необходимо вслед за И. Кантом выделять разные уровни при­

общения к философии. Есть уровень «школярский», предназначен­

ный для изучения философии в высших классах средних школ и гим­

назий. Здесь происходит, действительно, лишь знакомство с

философией как с частью общечеловеческой культуры. Есть уровень

академической философии, которая обязательно должна присутст­

вовать в стенах университетов и профессионально изучаться на фи­

лософских факультетах. Данный учебник представляет собой уни­

верситетский курс философии, адаптированный для нефилософских

специальностей. Поэтому учебник достаточно детально структури­

рован и включает в себя помимо общего освещения каких-то теоре-

Термин «метафизика» мы здесь и далее употребляем в классическом смысле,

восходящем к античной традиции, а именно в смысле такого фундаментального

зрания, которое явно или неявно лежит в основании всех частных видов человече­

ского знания. Предисловие 9

тических вопросов также и практические задания, которые позволя­

ют критически обсудить и освоить учебный материал, а также сори­

ентировать студента в самостоятельной работе с философской лите­

ратурой.

В теории познания Лейбниц не принимает полностью учение о врожденных идеях. Он полагает, что человеческому разуму врождены не идеи, а своего рода предрасположения, которые под влиянием опыта как бы яснее проступают и, наконец, осознаются нами, подобно тому как скульптор, работая над глыбой мрамора, двигается по намеченным в глыбе прожилкам, придавая в конце концов необработанному куску нужную форму. Идеи имеют в разуме не актуальное, а только виртуальное существование, говорит Лейбниц. Однако в конечном счете в споре рационалистов с эмпириками Лейбниц ближе к рационалистам. Возражая Декарту, сенсуалист Дж. Локк писал: " Нет ничего в разуме, чего прежде не было бы в чувствах". Лейбниц, отчасти, казалось бы, соглашаясь с Локком, так уточняет его формулу: " В разуме нет ничего, чего не было бы в чувствах, кроме самого разума".

Все доступные человеку знания Лейбниц делит на два вида: " истины разума" и " истины факта". К первым относятся знания, полученные с помощью одних лишь понятий разума, без обращения к опыту, например закон тождества и противоречия, аксиомы математики. Напротив, " истины факта" мы получаем опытным, эмпирическим путем; к ним относится большая часть наших представлений о мире. Когда мы говорим, что лед холоден, а огонь горяч, что металлы при нагревании плавятся, что железо притягивается магнитом и т.д., наши утверждения имеют характер констатаций факта, причины которого нам далеко не всегда известны с достоверностью. Поэтому " истины разума", согласно Лейбницу, всегда имеют необходимый и всеобщий характер, тогда как " истины факта" - лишь вероятностный. Для высшей монады, обладающей абсолютным знанием, " истина факта" не существует - все ее знание предстает в форме " истин разума".

Хотя, как мы видели, в центре внимания философов XVII века оказались проблемы познания, однако гносеология в этот период еще не оторвалась от своего онтологического корня. Не случайно проблема субстанции оказалась одной из центральных в учениях Р. Декарта, Б. Спинозы и других представителей рационализма XVII века. Большинство из них разделяют убеждение, что мышление постигает бытие и что в этом сущность мышления и состоит. Не только рационалисты, но и сторонники эмпиризма разделяют эту предпосылку; сомнение в ней возникает лишь в конце XVII века у Дж. Локка; позднее у Дэвида Юма (1711-1776) эта предпосылка подвергается резкой критике.

Что мышление, если оно истинно, есть мышление бытия (мышление о бытии), можно выразить еще и так: истинное мышление определяется тем, о чем оно мыслит, и только неистинное мышление, заблуждение определяется субъективными особенностями самого мыслящего. Такова в этом вопросе позиция и Бэкона, и Гоббса, и Декарта. Онтологическое обоснование теории познания мы находим и у Спинозы. Для тезиса, что мышление определяется не субъективным устройством ума, а структурой предмета, тем, о чем мыслят, Спиноза нашел удачную формулу: " Истина открывает и саму себя, и ложь". Вопрос об истинном знании - это у Спинозы вопрос о бытии и его структуре.

Онтологический уровень. Человек как особая мыслящая структур­

ная единица бытия и реального мира необходимо вступает с ним во

взаимодействие. Это приводит человека к постановке вопросов о

сущности мира и его происхождении, о том, что лежит в основе мира

(например, материальная или духовная субстанция). Человек пытает­

ся выявить основные формы проявления мира, ставит вопросы о том,

един или множественен мир, в каком направлении он развивается и

развивается ли вообще.

В чем специфика постановки такого рода вопросов, например, в от­

личие от вопросов в частных науках? Дело в том, что частные науки от­

вечают на подобного рода вопросы, исходя из рамок собственного

предмета, и получают соответствующие ответы. Поэтому здесь мы мо­

жем вполне согласиться, например, с пониманием человека как сово­

купности взаимосвязанных систем рычагов (механика), или как систе­

мы биохимических процессов, или как элемента социальной системы,

выполняющего определенные функции. Все эти ответы будут правиль­

ными, но в рамках собственной предметной области исследования.

В отличие от этого философия ставит данные вопросы в их пре­

дельной форме, говоря о наиболее общих предпосылках бытия, о на­

иболее общих взаимоотношениях между миром и человеком, о всеоб­

щих закономерностях бытия как такового. При этом не важно, о

какой конкретно разновидности бытия идет речь — природной, куль­

турно-символической, духовной или личностно-экзистенциальной.

Это порождает разнообразие философских систем по решению ими

онтологических проблем. Например, философы, по-разному решаю­

щие вопрос о том, что лежит в основе мира: дух или материя, дают нам

А не в марксистском, где она как учение о неизменных началах бытия противопо­

ставлялась диалектике как учению об универсальности процессов развития. Это в прин­

ципе неверно, ибо неизменность вполне совместима с развитием (разве сами всеобщие

законы развития могут развиваться?), а диалектика марксистского толка не более чем

один нз вариантов метафизической, т.е. теоретической, философской позиции. Метафизическая сущность философии 1 5

идеалистическое или материалистическое решение данного вопроса.

Философы, которые кладут в основу мира одну или несколько субстан­

ций (духовных или материальных), подразделяются на монистов или ду­

алистов и т.д. Философов объединяет их совместное проблемное поле, и

разнообразие взглядов осуществляется в единых предметных рамках.

Таким образом, онтология представляет собойраздел метафизики,

нацеленный на выявление всеобщих закономерностей бытия как таково­

го, не важно о какой конкретно разновидности бытия идет речь —

природной, культурно-символической, духовной или личностно-эк-

зистенциальной. Любая онтология — признает ли она исходным ма­

териальное, идеальное или какое-То другое бытие — всегда пытается

выявить всеобщие структуры и закономерности развития вещей и про­

цессов как таковых (или самой по себе объектности любого рода), остав­

ляя в стороне вопросы о закономерностях их познания и о ценност­

ном отношении к ним со стороны познающего субъекта.

Гносеологический уровень. Являясь частью бытия, человек в то же

время определенным образом противостоит ему и осознает это свое

противостояние. Одна из реализаций такой ситуации позволяет рас­

сматривать весь окружающий мир как объект познания. Причем в ка­

честве объекта может выступать не только вешний мир, но и сам че­

ловек как часть мира; общество как организованная совокупность

людей. На этом уровне философия в предельной форме ставит вопрос

о познаваемости мира и обоснованности наших знаний о нем.

Гносеология, или, в более общем виде, теория познания, есть фило­

софское учение о знании и закономерностях познавательной деятельнос­

ти человека. Здесь на первый план выходит проблема взаимодействия

между познающим субъектом и познаваемым объектом. В отличие от

онтологии, которая ищет закономерности самого бытия, и общей ак­

сиологии, которую интересует его ценностное человеческое измере­

ние, гносеологию занимают следующие вопросы: как приобретается

знание о бытии любого объекта и как оно с ним соотносится?

Предельность гносеологической позиции философии связана с

тем, что, в отличие от конкретных наук, она затрагивает проблемы

обоснования знания и познания как таковых. Представитель частных

наук в рамках своего предмета никогда не ставит вопрос о познавае­

мости мира, ибо сам предмет науки строится на таком ограничении

бытия, которое позволяет его принципиально познавать, пусть и в

предметно ограниченном смысле.

Математик не ставит вопрос в общей форме о том, познаваем ли

мир. Если он выделил относящуюся к миру систему количественных

отношений, т.е. описал мир математически, то он тем самым познал не-1 6 Впадение

которые его структуры. Если нет, то математика в данной области про­

сто не применима, что не является абсолютно никакой трагедией для

нее, потому что она имеет возможность развиваться независимо от

опыта и какой-либо привязанности к явлениям и процессам природы.

Если физик выявляет физические закономерности каких-то про­

цессов, он их тем самым познает, но, если он попытается таким обра­

зом исследовать нефизические процессы, например биологические

или социальные, методы его познания могут быть применены лишь

ограниченно и познать он может только физические характеристики

этих процессов, не отражающие их сущности, а следовательно, его

познание будет ограниченным.

Общая гносеологическая проблематика также дает нам самые раз­

нообразные варианты ее решения в философии; Есть философские

направления, представители которых не признают познаваемости

мира. Есть философские концепции, исходящие из познаваемости

мира, хотя и выводящие эту познаваемость из разных начал, как мате­

риалистических, так и идеалистических. Имеются философские сис­

темы, которые значительно огрубляют процесс познания, сводя его к

воздействию объекта на субъект или отрицающие возможность по­

знания части бытия, например социального.

Однако все они затрагивают именно предельные характеристики и

условия процесса познания, выявляя смысл познавательной деятель­

ности как таковой. Для представителей частных наук такие вопросы

могут показаться, с точки зрения предмета их наук, просто бессмыслен­

ными. Здесь вопрос о том, возможно познание или нет, не может даже

ставиться, ибо тогда не будет науки. Наука всегда реализует познава­

тельную установку, философ вправе сомневаться в ее реальности.