Гвардии лейтенант Блинов. Он вернулся в Лиду на аэродром затемно.

Он вернулся в Лиду на аэродром затемно.

В отделе контрразведки авиакорпуса за наглухо зашторенными окнами

что-то происходило.

Снаружи здание, как всегда, патрулировалось на расстоянии

автоматчиками, но против крыльца стояло не две-три автомашины, как обычно, а

семь, среди них полуторка и два " доджа", в том числе генеральский - Андрей,

подойдя, узнал его по пробоинам в лобовом стекле. В большинстве машин сидели

наготове шофера.

Андрей притаился в темноте неподалеку от крыльца, ожидая, когда выйдет

Алехин, чтобы доложить ему о бесплодности поисков, о том, что рощу обшарили

дважды - вдоль и поперек, - но лопатки там не оказалось...

Зайти в здание он не решался. Более всего он боялся встретиться с

Егоровым. Он не без ужаса представлял себе, как сталкивается с генералом,

как тот в упор спрашивает его о лопатке и, узнав, что она не обнаружена,

презрительно говорит Полякову: " Лопатку не сумел найти... Какой же это

боевой офицер?! Детский сад, да и только! "

Медлить с докладом, однако, было нельзя. Хижняк, как и ожидал Андрей,

находился в помещении взвода охраны, с тыльной стороны здания. Сидя возле

кухни, он пил чай и беседовал с пожилым бойцом-поваром, своим земляком.

Андрей, поманив его рукой, попросил сходить и вызвать капитана.

Алехин появился на крыльце тотчас - ждал. Андрей окликнул его и,

волнуясь, доложил.

- А хорошо искали, тщательно? - спросил капитан.

- 3-землю носом р-рыли!.. - для большей убедительности словами

Таманцева сказал Андрей. - Д-дважды прошли... в-вдоль и п-поперек.

- А с теми, кто машину нашел, кто первыми в роще был, с Павленками,

разговаривал?

- Т-так т-точно! Лопатки в м-машине не было. Я в-взял р-расписку.

- Расписка распиской... Ты-то сам как считаешь? Твое мнение?

- Н-не было ее в м-машине... И в р-роще нет... - упавшим голосом сказал

Андрей.

В темноте Андрей не мог разглядеть выражение лица капитана, а говорил

Алехин, как всегда, ровно и вроде спокойно, и все же Андрей уловил в его

вопросах нетерпение, если не взволнованность.

- Поужинай во взводе, - велел капитан. - Потом придешь сюда и в

последнем кабинете налево напишешь подробный рапорт. На имя подполковника.

Что конкретно сделано, с кем разговаривал и свое заключение. Рапорт оставишь

у секретаря. И до утра можешь спать... Да... квартира занята и во взводе

люди. Ложись-ка в машине!..

И Алехин скрылся за дверью - пошел докладывать...

Во взводе повар под нашептывание Хижняка налил до краев литровый

котелок густых тепловатых щей с кусками мяса, нарезал большими ломтями

полбуханки хлеба. Андрей, сутки не державший и крошки во рту, с жадностью

набросился на еду, не замечая ни вкуса, ни своего громкого чавканья.

Дверь в соседнюю комнату была открыта, и там на двухъярусных нарах не

раздеваясь спало несколько офицеров с погонами разных родов войск на

гимнастерках; двое старших лейтенантов, молодые и сильные ребята, сидели и

чистили автоматы.

- Из Москвы... - успел шепнуть Андрею Хижняк, - целый самолет...

И квартиру, где не раз ночевала группа, тоже заняли...

Все прибывшие были примерно одного определенного возраста (двадцать

пять - тридцать лет), как на подбор крепкие, мускулистые; кроме пистолетов,

они имели перебинтованные в дорогу обмотками личные автоматы. И Андрея

осенило: " Чистильщики! "; скорее всего не просто чистильщики, а, как

выражался Таманцев, " волкодавы".

Целый самолет - такого за два месяца службы Андрея в контрразведке еще

не случалось. Алехин ничего ему не сказал, и Андрею в голову не могло

прийти, что приезд генерала, и лопатка, которую он не нашел, и прибытие этих

людей - все имело прямое отношение к разыскиваемому их группой уже

двенадцатые сутки передатчику.

Он понял одно: происходило что-то необычное, чрезвычайное...

А за стеной, в отделе, Алехин уже доложил, что лопатка не найдена.

Реакцию генерала, да и Полякова, Андрею страшно было даже представить. Чтобы

отвлечься, он заставил себя обдумывать рапорт.

Он с радостью написал бы его здесь, в помещении взвода, но Алехин велел

сделать это в отделе, а там каждое мгновение можно было столкнуться с

генералом или Поляковым.

Андрей доел все до дна, от второго отказался и с тяжелым сердцем вышел

на улицу. При одной мысли о встрече с генералом его бросало в жар.

Миновав при входе в отдел сержанта-автоматчика, он поспешно шмыгнул в

последний налево пустой кабинет. Бумага лежала на столе, и чернила с ручкой

здесь тоже были.

Он сидел и писал, а в коридоре время от времени раздавались шаги, и

каждый раз он с волнением ожидал, что дверь отворится и появится генерал...

На рапорт ему потребовалось более часа. Написав, проверил и отнес

секретарю, неприветливому, угрюмому лейтенанту, тот взял и, не взглянув,

сунул в одну из папок.

Проходя по коридору, Андрей расслышал в кабинете начальника отдела

невнятный разговор, приглушенный стеной и обитой дверью. Слов нельзя было

разобрать, но ему показалось, что он различил возбужденный голос Егорова.

Потом Андрей лежал в кузове полуторки, мучился и не мог заснуть.

Он с ужасом представил себе, как завтра туда, в рощу, отправят

кого-нибудь из этих московских розыскников и лопатка, возможно, будет

найдена. Или пошлют Таманцева, тот не только лопатку, а спичку или окурок

из-под земли выкопает.

Воображение рисовало Андрею самые тягостные картины. Генерал, потрясая

его рапортом, бегал по кабинету и окающим басом ругался: " Лопатку найти не

сумели! Позор! " Славный молчаливый Алехин и подполковник, этот

необыкновенный человек, - он подвел их обоих! - пытались его защитить, но

генерала это только раздражило, и он разгневанно кричал: " Мне нужны не

оправдания, а лопатка!.. Где она?.. Послали какого-то мальчишку! Ему дали

роту, а толку - шиш да кумыш! На что он способен?! Как он к нам попал?..

Отправьте его в полк! Немедленно! Кулема! Лопух! Детский сад, да и только! "

Расстроенный буквально до слез, Андрей не замечал, что Егоров в его

воображении ругался словами Таманцева.

Пусть откомандируют. Он не " волкодав", а строевой офицер. Только бы

попасть в свой полк, а не в резервный. Впрочем, в любой фронтовой части он

будет человеком. Во всяком случае, не хуже других, а то и лучше. Там, если

случится, он погибнет с честью, и о нем напишут, как он сам писал о многих

своих бойцах и сержантах: "... верный воинской присяге, проявив мужество и

героизм, был убит..." А здесь ты хоть наизнанку вывернись, пять раз погибни,

но если нет результата, ты все равно плох и виноват.

... В эти напряженные часы всем начальникам Блинова

было не до него. Чтобы поиски велись тщательно, усердно и настойчиво,

ему утром и не намекнули, что лопатки в роще может не оказаться. Даже

Алехин, обычно разъяснявший Андрею, что к чему, второпях ничего ему не

сказал, не растолковал. Андрей и не подозревал, что отсутствие лопатки в

роще на месте обнаружения угнанного " доджа" работало на версию, возникшую у

Полякова после вчерашнего разговора в госпитале с Гусевым. Ему и в голову не

могло прийти, что сообщение Алехина: " Роща обыскана дважды, качественно;

лопатка не найдена", было для подполковника и генерала самой радостной

вестью в эти тяжелые сутки.