Проверка

- Не могу понять... - произнес Алехин условную фразу. - Что вы здесь,

эта... делаете?.. Начальник штаба батальона... - он заглянул в документы, -

командир роты и командир взвода, так?.. А где же личный состав? Какое

задание вы здесь можете выполнять без подчиненных?.. Не могу понять!.. -

почесывая пятерней в затылке, повторил он и посмотрел на Аникушина.

- Я тоже не совсем понимаю. Вы что, нас в чем-то подозреваете? - сказал

капитан, обращаясь к Аникушину. Очевидно, ему было ясно, что Аникушин -

старший; назойливость же Алехина, человека ограниченного, малограмотного и

явно упрямого, по всей вероятности, начала его раздражать. - В чем дело?

Почему такая проверка и такой допрос?

- Это вызвано необходимостью, - с почти неуловимым сочувствием заметил

Аникушин.

- Какой?

- Значит, нужно! - строго сказал Алехин. - Что такое - " допрос"?.. Мы

при исполнении, эта... обязанностей, понимать надо!.. И вы нас не

оскорбляйте!.. - Он снова быстро и выразительно посмотрел на Аникушина. -

Служба есть служба! Как говорится, закон порядка требует!.. Я спрашиваю: где

находится ваша часть?

- В Новой Вильне, - с неожиданной легкостью и без какого-либо

промедления сообщил капитан.

- Вы из ОПРОСа? - оживился Аникушин.

- Да.

- Постоянный состав?

- Нет, переменный.

Аникушин понимающе покачал головой и отвел глаза. Алехин ожидал, что

после проверки второстепенных документов помощник коменданта, как было

условлено, предложит офицерам показать вещевые мешки, но тот снова заложил

руки за спину и, будто все позабыв, с каким-то отсутствующим лицом глядел в

сторону и молчал.

- Так... - после небольшой паузы проговорил Алехин, сложив документы,

но не возвращая их. - А теперь, товарищи офицеры, попрошу предъявить для

осмотра ваши вещевые мешки...

- Это на каком основании?! - сдерживаясь, но довольно резко спросил

капитан. - В чем дело?!

- Проверка личных вещей, - пояснил Алехин, и его лицо при этом

выражало: " Мы выполняем свой служебный долг, какие же к нам могут быть

претензии? "

- Что значит - проверка личных вещей?! Мы не рядовые и не сержанты, а

вы не старшина! Кто вам дал право обыскивать офицеров?!

- А мы, эта... и не думаем вас обыскивать... Я прошу, чтобы вы сами

показали, что у вас в вещевых мешках. Понимаете - добровольно!

- То есть как - добровольно?! А если мы не желаем?! Я в армии пятый

год, но подобной проверке ни разу не подвергался!

- А я подвергался! - с обидой сказал Алехин и звучно шморгнул носом.

- Это ваше дело! А мы не желаем!

- То есть как - не желаете? - удивился Алехин. - Вы же советские

люди... Давайте по-хорошему... Я вам скажу, эта... как офицерам... Только,

понимаете, как говорится, никому!

Он достал из пачки документов продовольственный аттестат и, указывая на

отметку военпродпункта, спросил:

- Вы шестнадцатого, значит, были в Лиде?

- Были! Ну и что?

- Вот то-то и оно! - протянул Алехин и с огорченным лицом тихо,

доверительно сообщил: - Шестнадцатого в Лиде, эта... с артиллерийского

склада пропали два ящика взрывчатки!

- Ну а мы-то тут при чем?!

- Есть указание... что ее вынесли в вещмешках, понимаете, офицеры... -

сообщил Алехин. - И увезли из города... А для чего - неизвестно! Нет

указаний! - Он в недоумении развел руками. - Может, чтобы рыбу глушить, а

может - мост взорвать!

- Да что за чушь! - пожимая плечами, возмущенно воскликнул капитан. -

Мы не были ни на каком складе!

- Кто ж это знает?.. А закон порядка требует... - вздохнул Алехин. -

Давайте по-хорошему... Вы же советские люди... Есть указание... И я при

исполнении обязанностей... прошу, эта... показать для осмотра ваши

вещмешки...

- Должен заявить со всей ответственностью, - твердо сказал капитан, -

что мы не были в Лиде ни на каком складе, не брали и не знаем ни о какой

взрывчатке и не желаем, чтобы нас обыскивали! Категорически!

- Тогда придется проехать с нами в комендатуру, - решительным голосом

объявил Алехин. - Вы же все равно, эта... поедете в Лиду... У нас в

Шиловичах машина. Там в кузове бойцы, но на вас аккурат найдется место...

Прошу, значит... - Поворотясь, он показал рукою в сторону Шиловичей,

предлагая троим офицерам пройти вперед, и отчетливо проговорил условную

фразу: - Будьте любезны!

- Пожалуйста! - Капитан несколько мгновений помолчал угрюмо и

сосредоточенно, словно что-то решая;

всей его фигуре, лице и в голосе чувствовались полное самообладание,

уверенность в своих действиях и правоте. - Что ж... если это вас так

интересует - пожалуйста!.. Обыскивайте!.. Только уж потрудитесь сами!.. К

сожалению, нет времени, чтобы ездить с вами. У нас еще есть дела в этом

районе, - объяснил он свое неожиданное решение. - Но я буду жаловаться! И

даром вам это не пройдет!.. Давай!..

Он шагнул за спину лейтенанта и помог тому снять вещевой мешок. При

этом он взялся не за наплечные лямки и не снизу, а за тесьму, стягивавшую

верх, взялся так, что вещмешок своей тяжестью затянул узел на тесьме.

Алехин сделал вид, что не заметил этого, и, возвращая, молча протянул

документы; капитан взял их и, не раздавая своим товарищам, сунул всю пачку

себе в карман.

Присев на корточки, Алехин распустил петлю из наплечных лямок с

горловины вещмешка и пытался развязать узел на тесемке.

Между тем старший лейтенант тоже снял свой вещмешок и, ухватив его

точно так же за тесемку, опустил на траву рядом с первым. И тут же будто

невзначай неторопливо переместился на пару шагов влево так, что оказался

между Алехиным и засадой. Спустя секунды лейтенант перешел вправо. Таким

образом они полукругом обступили Алехина и помощника коменданта. Это были их

первые самостоятельные, без очевидной инициативы или команды капитана

действия за все время проверки.

- Будьте любезны... - взглянув на них снизу, снова произнес условную

фразу Алехин, - станьте на место!

- В чем дело?.. На какое место?

- Будьте любезны, - еще раз повторил Алехин, - станьте на место! - Он

выпрямился и указал рукой на траву в метре перед собой.

Под его упрямым тяжелым взглядом лейтенант, помедля, стал на прежнее

место.

- В чем дело? - обратился капитан к Аникушину, но тот, словно не слыша,

смотрел вниз на вещмешки и даже не поднял глаз.

- Вы, может, еще поставите нас по стойке " смирно"? - с возмущением

спросил старший лейтенант, продолжая стоять там, куда он перешел.

- Если понадобится - поставлю! - пообещал Алехин, неприязненно глядя

ему в лицо. - Мы офицеры комендатуры... понимаете... при исполнении

служебных обязанностей! - возбужденно вскричал он; круглый желвак проступил

и шевелился на его правой щеке. - Я говорю - встань на место!

И так как старший лейтенант не собирался подчиняться, Алехин

решительным движением расстегнул висевшую у него на животе кобуру и вытащил

" ТТ".

- Стань, как стоял! - вдруг негромким, твердым голосом приказал капитан

старшему лейтенанту, и тот неохотно ступил вправо, на прежнее место.

Алехин, помедля секунды, с упрямым недобрым лицом засунул пистолет в

кобуру и снова присел на корточки.

... В конце концов, тесемку, стягивавшую верх, в данном случае можно

было бы просто перерезать ножом, но он решил попытаться развязать узел

ногтями или даже зубами:

его пребывание внизу, в согнутом положении, с головой, склоненной над

вещмешком, более всего соответствовало тому, что теперь следовало ожидать.

За кустами орешника Блинов по примеру Таманцева поднял свой " ТТ"

стволом вверх на уровень просвета в листве и положил палец на спусковой

крючок.

Наступил кульминационный момент того, что у розыскников военной

контрразведки называлось " засадой с живцом и подстраховкой".