Проституция

Молодежь, занимающаяся проституцией, делает это ради денег. Накладывает ли это отпечаток на нее? Мо­лодые люди не становятся все же настоящими «профес­сионалами». Даже если нет прямого подстрекательства, нельзя не учитывать, что несовершеннолетние пре­бывают по этому поводу в нездоровом заблуждении.

Даже официальные учреждения и законодательство до­пускают в рамках школы и семьи элемент продажности отношений.

Дети четырнадцати-пятнадцати лет вынуждены сидеть на школьной скамье, не имея никакого желания про­должать учение. Ими руководит только некая сакраль­ность обязательного школьного обучения, они прости­туируются матерью, которая поддерживает их матери­ально только в том случае, если они учатся. Пары вступают в брак, чтобы меньше платить налогов. Многие законные супруги ведут себя как содержанки, требуя от мужа соответствующего «подарка» за удовле­творение его в постели.

Студентам тоже бывает тяжело узнать, что в священных местах, где все должно быть бескорыст­но, как, например, в медицинских учреждениях, идет торговля и жульничество, обман, что существуют глубокие разногласия между людьми, что они могут друг друга ненавидеть. В обществе, где все катего­рии профессиональных работников, все деятели и работники любых уровней говорят одно, а делают другое, молодым очень трудно сделать выбор в поль­зу той или иной деятельности, они все время испы­тывают внутренние противоречия и колебания, по­добно буриданову ослу.

Чтобы помочь им найти выход, я сказала ученикам последнего класса, с которыми беседовала: «У вас сей­час переходный возраст между детством и взрослой жизнью. Это очень трудный переход, потому что надо отучаться думать и поступать по-детски и в то же вре­мя надо открывать для себя радость и смысл взрос­лых обязанностей. Когда ты ребенок, думаешь, что создавать здорово, но потом становишься взрослым и... Воспроизводить — это действительно прекрасно, потому что мы умрем, но оставим после себя детей; когда ты молод, хочется соблазнять одну девушку за другой, особенно если каждая новая девушка лучше предыдущей. Но наступает момент, когда хочется чего-то постоянного с какой-то одной девушкой, ко­торая не обязательно „девочка что надо", или с моло­дым человеком, который не обязательно „красавчик", но в котором есть качества, нужные для будущего, с которым можно что-то построить. И вы оказывае­тесь в ловушке: с одной стороны, детство со своими Идеалами, где всё на виду, с другой — необходимость строить реальность». Один ученик спросил: «Значит, вы — за компромисс?» Я ответила: «Я не „за", но каж­дый из нас, когда возникают противоречия, должен найти то решение, которое он в силах принять, поэто­му я не говорю, что выступаю за компромисс, — это уничижительное слово, но я — за плод реальных раз­мышлений, я — за чувство реальности. Когда ты мал, а родители богаты, хочется, чтобы Дед Мороз принес тебе великолепный велосипед, чтобы он подарил го­ночную машину и т. д. Но если родители бедны, Дед Мороз приносит велосипедик подешевле. Малыш этого не понимает, потому что он верит в воображаемого Деда Мороза. Позднее, когда он узнает, что Дед Мороз — это его родители, наступает такой возраст, когда ребенок доволен и этим плохоньким велосипе­диком, потому что он уже получил роскошный вело­сипед в своих мечтах; можно и не реализовывать эти мечтания, и уверяю вас: дети богачей не чувствуют себя счастливее детей бедняков, получая подарки Де­да Мороза. Просто надо стать постарше, чтобы это по­нять».

Я говорила, а они слушали, кивали, начиная по­нимать, что находятся в периоде мутации. Я подчер­кнула, что это невероятно трудно — переживать пе­риод мутации в то время, когда само общество тоже его переживает.

У школьников не было конфликтов с родителями, потому что они понимали: конфликт — в них самих, но также и в обществе в целом. Они не переносили всё на родителей, которые тоже могли быть жертвами общественной мутации.

Дети рекламы: сдвиг (беседа с Жаком Сегела [Жак Сегела (Jacques Segela) — известный во Франции специалист по политической рекламе и избирательным технологиям. — Примеч. ред ] )

Ф. Дольто: Можно ли сказать, что нынешнее по­коление молодых людей настолько подвержено влия­нию рекламы, что стало «рекламным»?

Ж. Сегела: Приведу «магические» цифры: 50% по­купок, сделанных во Франции за 1986 год, с большим рвением осуществлялись подростками моложе 15 лет, которые составляют не более 25% населения. В нашей стране чем люди моложе, тем больше они поддаются влиянию рекламы. Это власть, причем единственная подлинная власть, и теперь она в руках молодежи, и реклама не является для них чем-то чужеродным. Короче говоря, реклама — это юность поколения, ко­торому понятен ее язык.

Ф. Д.: Когда именно это началось?

Ж. С.: Начало рекламофилии молодежи датирует­ся годом появления рекламы на телевидении (1968), само же явление стало обретать форму еще раньше, за два-три года до этого. На самом же деле маю 1968 года потребовалось 15 лет, чтобы утвердить свою власть.

Ф. Д.: Это последствия мая 1968 года?

Ж. С.: Все это последствия мая 1968-го. 1968 год материализовался в 1981-м. Я думаю, только те ре­волюции преуспели, которые провалились. Потер­пев поражение, они находят путь к сознанию людей. Очень часто победившая революция подменяет фа­шизм правых фашизмом левых. Или наоборот. Это не решение проблем. В вопросе распространения рекла­мы произошла медленная эволюция. Понадобилось целое поколение, воспринявшее идеи 1968 года, оно их выносило и передало как эстафету следующему поколению, которое, в свою очередь, уже и воплотило в жизнь принципы 1968-го.

Ф. Д.: Каков, по-вашему, образ нынешнего под­ростка? В соответствии с этим образом что предпочли бы вы видеть в рекламе?

Ж. С.: Реклама всегда использует либо символы, либо ценности. Вечный символ отрочества — это чи­стота и наивность и одновременно дерзость, пере­оценка существующих ценностей, изменение мыш­ления.

Но молодежь эволюционирует: сегодня она на не­сколько лет старше, чем наше поколение в их возрас­те, года на два, на пять. Молодежь — это взрослые мужчины и женщины; большое заблуждение воспри­нимать их как мальчишек и девчонок. В фильме или На плакате — нужно везде уважать их правду жизни. А иначе происходит невосполнимый разрыв между символом и реальностью.

Ф. Д.: Каким образом подростки должны быть представлены? В одиночку, группой?

Ж. С.: Реклама должна быть очень четкой. По­этому она должна избегать группового изображе­ния.

Поменьше персонажей (один, максимум два) и зна­ков — тогда реклама действует сильнее.

В кино позволительно все, однако группа и здесь действует редко. Кроме рекламы кока-колы и гол­ливудской жвачки. Это исключения, которые под­тверждают правила. Групповое изображение рассеи­вает внимание. Реклама предпочитает персонажа-одиночку, который концентрирует на себе внимание, интерес. Впрочем, кинореклама и не использует мас­совые сцены, скорее крупные планы. Телевидение — тем более.

Ф. Д.: А пара подростков?

Ж. С.: Пара подростков олицетворяет другое значе­ние. Например, клип против наркотиков, адресован­ный молодым: мы как раз исходим из толпы. Чтобы символически изобразить некое месиво, ужас, скучен­ность, бессилие. После чего все фокусируется на ма­леньком ребенке и заканчивается парой.

Ф. Д.: В результате какой же образ подростка хочет создать реклама?

Ж. С.: Реклама пытается изобразить архетип юно­сти — наивность и дерзость, что тесно связано с реаль­ной жизнью этих молодых людей, которые сами в со­стоянии принимать решения и в своем сознании — взрослые люди. В какой-то мере, кстати, благодаря потрясающей кинематографической и телевизионной культуре, которую реклама преобразует в условные знаки и символы.

Подростки — страстные поклонники кино, их память еще девственна, их внимание заворожено телевизором. Они родились с наушниками вместо ушей и с камерами вместо глаз. Они — поколение видео.

Юность сама по себе — сдвиг, искусство опроверже­ния и утверждение различий. Отсюда появление ре­кламы, содержащей юмор или сверхоригинальность (Eram, Free time, например).

Нынешние взрослые привыкли к содержанию, сло­ву, которые взаимодополняются в едином сюжете. Мо­лодежь же разрушила этот язык, часто под влиянием телевидения и рекламы. Она выражает себя в клипах, кратких сообщениях, заметках, формулах, лозунгах. Этот процесс идет с нарастанием, и это — к лучшему: сейчас юность убивает логику. И, выбросив Декарта в мусорное ведро, именно она спасет Францию тре­тьего тысячелетия.

Ф. Д.: Есть ли какой-то специальный способ изго­товления рекламы для подростков?

Ж. С.: Разумеется. Сдвиг изображения по отноше­нию к реальности.

Ф. Д.: Есть ли какое-либо отличие в манере изо­бражения подростков, и на что это изображение опи­рается?

Ж. С.: Конечно есть. Масс-медиа — это перенос со­общения. Я бы даже сказал, массаж посредством со­общения. Мы должны знать, как использовать его, следуя задуманной идее.

Есть «горячие» масс-медиа: радио, ежедневные га­зеты — событийная информация. Она — краткая, вы­зывает сиюминутную реакцию. Тут необходимо упо­треблять язык происшествий, учитывать силу слова, необузданную силу образа. Бесполезно давать объяс­нения, быть интеллектуалом или все усложнять: надо успеть быть первым и нести полезную информацию.

Есть «холодные»: журналы, различные издания. Они — для размышления, для более глубокого пони­мания сюжета.

Есть идеальные масс-медиа: телевидение, напри­мер, то «горячее», то «холодное» (больше «горячее», чем «холодное»). Оно одновременно и показывает, и действует на чувственное восприятие, создает об­раз.

Чем дальше, тем больше реклама делится на три части:

Реклама, опирающаяся на изображение благо­даря визуальным средствам: TV, кино, афиши (экран улицы).

Реклама, которую я называю рекламой «образа действия», чтобы отличать от рекламы «чего хочется». Это реклама, показывающая, рассказывающая о при­менении. Надо объяснять суть вещей (пресса).

Реклама процесса покупки. Она требует хитрости и тонкости ума, потому что в наши дни потреби­тель хочет и масла, и денег на масло. Недостаточно заставить его мечтать о ценных вещах, недостаточно информировать о том, как их применять, — в боль­шей степени нужна реклама того, как покупать.

Три вида масс-медиа — ТУ, кино, афиши — наи­более затрагивают молодежь. Это нормально: об­раз — это движение, жизнь, а молодость и есть сама жизнь.

Повторяя рекламные формулы как пароль, при­способив «под себя» рекламные цитаты, лишив их коммерческого смысла и нагрузив своим, подростки считают, что снабдили себя собственным языком свое­го возрастного класса, противопоставив его риторике взрослых. Но этот добавочный ломаный язык — почти пародийный, он одинаков для всех, он везде, он обы­чен, в нем нет тайного шифра, который изобретают небольшие группы. Выходит, что создали этот язык взрослые, потому что они авторы концепции, а не «модели», на нем говорящие. Критическое мышление молодых, может быть, и тренируется средствами со­временной рекламы и «холодными» масс-медиа, прес­сой. Но начиная с детства, сидя перед телевизором, молодежь больше всего воспринимает клипы. Этакий будоражащий калейдоскоп. Это наркотическое опья­нение образами, которые держат человека в состоя­нии гипноза и, в силу агрессивности ритма, становят­ся почти галлюцинациями.

Глава