Кивот Ноя. 5 часть

Братья и сестры, мы продолжаем с вами читать Книгу Бытия и изучали что такое Ковчег Ноя. Вот когда мы читали в вамим о Ковчеге Ноя, то убедились, что св. Писание предлагает нам повторение пройденноего. То есть нам дали вспомнить как устроена человеческая душа, какие в ней есть основные силы, как они открываются одна за другой.

То есть образ Ковчега был изъяснением того, что есть образ Бога. Ковчег Ноя был изъяснением того, что есть образ Бога - человек.

Потому что, чтобы сделать такую вещь как Ковчег, нужно было потрудиться не только руками и плотницкими орудиями, но и всей душой. То есть все струны души строителя Ковчега должны были прозвучать. «Сыне, дай мне твоё сердце», говорит Господь. И Ной это самое совершил. И пока мы следили за Ноем и стройкой Ковчега, мы вторично, в повторение пройденного ранее, прошли по основным способностям человеческой души. Они, эти способности человеческого сердца, раскрываются последовательно, одна за другой. Вспомним эту последовательность.

Вера, постижение образа, восприятие благодати, направленность воли, благоговейное чувство жизни. Вот мы на этом остановились.

А за ними следует что? Самосознание. Самосознание человека и самосознание личности – вот о чём сегодня пойдет речь.

7 гл 1 ст «И сказал Господь Бог к Ною: войди ты и весь дом твой в Ковчег, ибо тебя Я увидел праведным предо Мною в роде сем.». Ранее было сказано, это Кн. Бытия (6: 9), что Ной – человек. Это была особая похвала. Ной – человек, человек праведен и целомудрен в роде своём. А теперь говорится, что Бог увидел человека перед Собою, и сказал - праведен человек.

Мы говорим о самосознании человека. Изменилось ли что-то в Ное, как человеке, пока он строил Ковчег? Изменилось ли что-то в Ное, как человеке, пока шло это великое строительство? Читаем дальше и находим загадку.

2 ст «От скотов же чистых введи к себе семь семь» «Семь семь» – это буквальный перевод с еврейского и греческого, имеется в виду семь пар «От скотов же чистых введи к себе семь семь - мужской пол и женский. От скотов же нечистых - по два, мужской пол и женский. И от птиц небесных чистых семь семь, мужской пол и женский. И от всех птиц нечистых по две чтобы прокормить семя по всей Земле». Что я не понимаю в этом тексте. Ранее Ною было сказано, чтобы брать по паре от всякого животного рода. А теперь говорится, что чистых нужно брать по семь пар. Вот как это исполнить? Ной уже всё построил. То есть Ковчег - это был великий хлев, великая клеть, великий загон, он должен ещё к тому же плавать, к нему нельзя делать внешние пристройки. Сараюшки к нему пристраивать невозможно. Сказано было брать по паре. А теперь некоторых нужно было брать по семь. И куда их деть?

Я понимаю, Господь говорит о животных чистых, а животные чистые, птици чистые это те, что были созданы Богом для Рая. Это кстати называлось «животные полевые и птицы небесные». И ясно для чего они нужно – для жертвоприношения. Ной ожидал Завета, работал над его приближением, для жертвы Завета в Ковчег берутся животные чистые и птицы чистые – так нужно сделать, взять по семь пар чистых, это понятно. Только говорится-то об этом после того, как Ной закончил работу. И взять не просто больше чем одну пару жертвенных животных, а в семь раз больше. Куда? Куда поместиться чистым животным, если Ковчег уже сработан? Ведь если кто-то не поместится, это не будет икона спасения. Потесниться? Можно, но это не будет качество иконы.

Неужели спасаемые будут теснить друг друга в Кивоте? Как будто спасение одного есть для другого теснота. Если Пётр и Александр спасаются, то Евгению от этого не тесно, понимаете? Просторнее, от того, что спасаются многи.

Куда девать семь пар чистых животных? Это вопрос не вместимости Ковчега, а о его создателе. Из истории творения мы узнали, что следующая за благоговейным чувством жизни способность человека – это знать о себе, что ты - человек. Вот дана нам такая способность, братья и сестры, и мы должны знать о себе, что такое человек.

Вот Ной, строитель Ковчега, имел сердце верующее, умное, светлое, обладал волей и чувством жизни. Кем он ещё был? Кем себя Ной считал? Кем он был по самосознанию? Вот пока Ной строил Ковчег, он и по самосознанию своему стал человек. Об этом и говорится, что после того как закончил Ной работу, Бог увидел перед собою Ноя – человека. Писание заставляет нас задуматься, что есть самосознание человека и самосознание личности.

Человеку задано уподобление Богу и самосознание. Как и другие высшие способности человека, самосознание возникает от избытка сердца в том, что ему предшествует. То есть самосознание человека раскрывается вслед за благоговейным чувством жизни.

Человек имеет правильно самосознание, когда он милует всё живое и ему сострадает. Человек может знать о себе «кто я?», если он чувствует и почитает жизнь в другом живом существе. Верно и обратное: если у человека нет чувства жизни, нет сострадания живому – такий человек никогда не осознает себя: кто он и каково его назначение, призвание, полнота, какова личность его божественного образа – вот, что Господь хочет от нас. Ч тобы мы явили личность божественного образа – каждый, между прочим, это по своему делаел, потому что личности не похожи одна на другую. И в первый раз что такое «личность» мы узнаём из истории Ноя. Что в нём изменилос, пока он строил Ковчег.

Вот, для того, чтобы был понятен объём этой проблемы, можно обратиться к светской культуре.

Вот светская культура, особенно русская, отчётливо знает о проблеме самосознания личности. Вот, например, Пушкин. Он загадывает нам такую загаку в рамках одной маленькой трагедии. Гений и злодейство – все вещи несовместные. Вот, как очевидную истину произности гений – Моцарт. И тот же Моцарт говорит о своём убийце, следовательно – зладее, что тот – гений. «Ты – гений как я». Противоречие. Обычно разрешают его так, что Сольери не гений, то есть более ласкает слух, что гений и злодейство – две вещи несовместные. Возможно другое решение, я его придерживаюсь, например: Челове может быть гениальным учёным и злодеем, гениальным философом и злодеем, гениальным политиком и злодеем. Мы можем решать противоречия, которые задал Пушкин так или иначе, но трагедия Сольери в том, что он никогда не узнает кто он такой. Сольери, он на самом деле не славы ищет – он ищет своё назначение, своё гений. Но он переступил через сострадание и убил, и он никогда не узнает кто он такой и гений ли. Его личность теперь никогда не явится. У Пушкина и у Достоевского (Раскольников) убийцы – это трагические герои. Им дано страдать от того, что они не вполне люди. Преступник теряет себя, он не знает своё лицо. Вот, кстати и обратое верно. Отличительное свойство человека цивилизации, что он никогда не страдает от подобных вещей. Вот чаще всего, гениальный бизнесмен или дизайнер или политолог из фонда вполне доволен собой именно как состоявшийся человек. Это – Лужин у Достоевского, Берг, Наполеон у Толстого. Им не дано самосознание личности, но они от этого отнюдь не страдают, а наоборот, прекрасно себя чувствуют.

Возвращаемся к Библейской тематике. Человек есть образ богу уподобляющийся самостоятельно, творчески, лично. Способность человека трудиться для осуществления своего божественного образа как личность называется «синергия» - сотрудничество Богу. И к этому призван всякий человек, приходящий в мир, просвещаем от Бога света, чтобы идти по пути уподобления. На этом пути человеку дано явить образ Божий как образ свой. Человек призван к личному самосознанию. Не всё Бог человеку говорит, чего Он от человека ждёт? Бог хочет, чтобы человек догадался. Поэтому и робщит иногда человек на Бога: «Я делал всё, что Ты велел, а Ты от меня ещё чего-то хотел. Сказал бы!». Вот. Так в притче о блудном сыне. Старший брат разгневался (это буквальный перевод с греч. Лк 15: 8, разгневался - «оргисте») на отца. «Я всё делал как нужно, а главным оказалось другое». Старший брат из притчи о блудном сыне это образ иудейской религии. Иудеи хотят исполнять Закон и остаются при том, что Бог сказал в древнем Завете. О том, что Ветхий Завет указывает на Новый… они видеть уже (не догадываться!), а разглядеть – не хотят.

О Ное мы знаем, что Бог ему дал задание построить Ковчег одной вместимости, а Ной построил Ковчег большей, чтобы в нём нашлось место для семя пар чистых животных и птиц. Когда Ной получал задание, Бог о чистых животных и птицах вообще не упоминал. А Ной оставил для них место. Такой это был человек.

Кстати художники знают, что такое бывает в творчестве. Например на рисунке, на картине или в литературном произведении остаются не заполненные пятна. И по логике образа, который художник создаёт, они не заполняются. В этом кстати разгадка почему так много пропущенных строф в Евгении Онегине Пушкина, и почему роман так внезапно оканчивается. Потому что это был роман самосознания. Его начал писать один человек, а закончил – другой. То есть Пушкин писал больше чем роман – он шёл по пути самосознания.

Ной строил нечто большее, чем средство спасения на водах. Он узнал, какое место нужно оставить в Ковчеге для жертвы. Он догадался. Ной достиг личного самосознания. Он священник, иерей Божий, единственный тогда на Земле.

То есть Ной был конечно религиозный гений, образцовый иерей, но сейчас самое главное: он был просто человек, достигший личного самосознания. Ной явил образ Божий как образ свой, поэтому и сказал Господь в начале 7 гл в 1 ст, который мы читали: Я увидел тебя, человек. Вводи в Ковчег животных по одной паре и по семь пар, как ты уже правильно приготовил для них.

Мы говорили, что в Ковчеге нет капитана. Ковчег как Церковь в руке Божей, но на Ковчеге есть иерей, такой как Ной. Без иерейского служения, осознанного, наперёд зрячего, не было бы иконы «Кивот Ноя». Построение Ковчега не было только великим художеством. Это было иерейским служением. Построение Ковчега не было только великим художеством – это было священнической службой. Содержимым Кивота не может не быть места для жертвы Богу. Кивот – это образ будущей жертвенной чаши.

И ещё, Господь сказал Ною нечто новое. И это соответствует истине седьмого дня творения. За самосознанием открывается следующая – седьмая по счёту способность сердца. Это способность соответствовать седьмому дню – субботе. Эта способность называется «покой».

Господь сказал, что жертвенных животных должно быть семь пар, и птиц - семь пар, и дней до Потопа осталось – семь. Начинается, обратите на это внимание, братья и сестры, особый отсчёт времени.

4 ст 7 гл: «Ибо ещё дней семь, Я наведу дождь на Землю. Сорок дней и сорок ночей». Вот он сокральный счёт времени: семь и сорок.

«Ибо ещё дней семь я наведу дождь на Землю: сорок дней и сорок ночей и сотру всякое восстание, которое я сотворил от лица Земли. И сотворил Ной всё, что заповедал ему Господь.»

Слово «восстание» - это то, что имеет вышину, то что стоит. То есть дерево, зверь, человек, червяк. Каждый держит себя на Земле относительно вертикали. Вот всё, что держит себя выше воды (поднялось, стоит, восстало) – будет стёрто с лица Земли.

Ещё семь дней, и уже на седьмой день начнется Потоп. Начался сокральный отсчёт времени событий Потопа. Он напоминает человеку Ною о дне, который освятил Господь.

6 дней творения – им соответствуют 6 пар животных и 6 пар птих, что будут принесены в жертву. Седьмая пара от скотов и птиц чистых останется на сохранение рода. И семья Ноя войдёт в Ковчег в тот самый день, когда начался ливень. Это мы узнаем из следующих стихов. Потоп на Земле будет – покой седьмого дня. Человечество встретит его внутри Ковчега. Покой в Ковчеге будет великий шабат – прообраз той самой велокой Субботы, когда Христос Бог пребывал во аде, а на другой день - воскрес.

В этой связи спросим, ради чего всесильный Бог не воскрес в тот же день как умер на Кресте или на следующий день – субботний? Христос не воскрес ни в 6й день, когда был распят, ни в 7й день (субботу) ради удостоверения, что смерть Его была действительной. Христос исполнил Закон. Великая суббота. Он провёл её во аде. Это был смертный покой.

О времени перед своим вторым пришествием Христос сказал, что находящиеся тогда в Иудее да бегут в горы. «Молитесь же. Да не будет бегство ваше зимою ни в субботу, ибо тогда будет скорбь великая» (Мф. Гл 24).

Бедствия в субботу будут и после Христа знаком величайшей скорби. Эти особенные субботние бедствия, зимние дни, когда замирает жизнь, эти бедствия символически соотносятся с Великой Субботой. Также с Великой Субботой соотносится пребывание Ноя в Ковчеге. Ною в Ковчеге нужно пережить страшный покой. Смертный для всей Земли, но не для обитателей Ковчега. Как Христос для смерти в аду оказался не вкусен (не вкушаем), так и Ной с Ковчегом не был в Потопе потоплен. Христос Воскрес после Великой Субботы. Первый завет Бога с человеком, (а Ной - человек) произойдёт после Великого Покоя, Великой Субботы, которая продлится целый год. Указаня на Новый Завет, на Великую Субботу и на Воскресение Христово прямое.

Когда Ной вошел в Ковчег, он вошёл в покой Божий. Ной оказался способен к субботнему покою. Мы говорили, что способности человеческого сердца возникают от избытка сердца в том, что ему непосредственно предшествует. Когда человек становится способен к покою? Когда человек потрудится, тогда он начинает понимать божественный покой так? Нет. Конечно не так. Не сам по себе труд важен. Писание дает понять, что потомкии Каина были трудолюбивые, а перед Потопом – весьма прилежны. И не сам по себе честный труд важен. Мы увидим строителей Вавилона – честных тружеников. Не труд важен, чтобы войти в покой, потому, что покой это не отдых. И суббота – не безделье. Важен труд ради уподобления Богу. На пути уподобления Бога человек находит себя лично, начинает понимать что он за человек. Покой в Боге даётся, когда ты - человек, как, например, Ной. Ной вошёл в Ковчег, который есть образ Церкви Христовой. Ной вошёл в покой в образ будущей Великой Субботы. Ной вошёл в субботний покой, который продлится целый год.

Что переживало семейство Ноя во время Потопа? Мы не знаем. Чем был покой в Ковчеге Ноя мы знаем. Сердце человеческое так было устроеное Богом, что если человек увидит зло – он бы не обвинял Бога. Об этом мы говорили, когда цитировали и комментировали 31 ст 1 гл Книги Бытия. Человеку дана способность делать усилие, чтобы усматривать добро, потому что нет мирового зла. Когда мы в горе, то можем думать, что зло окружило нас со всех сторон. Вот этого никогда не бывает. Что нужно знать особенно тем людям, у которых появляется мысль о самоубийстве? Зло не универсально. Не может такого быть, чтобы оно окружило нас со все сторон. Нет мирового зла. Сердце человеческое может скорбеть и при этом быть в покое. Сердце человеческое может быть покойно в Великой Скорби. Даже в Великом Потопе не было мирового зла, а было наоборот – прекращение зла в мире. Сердце человеческое могло разрываться от горя, сознавая, что гибнет мир, однако те, кто вошёл в Ковчег пребывали в покое. Возможен покой в Великой Скорби. Возможно, переживать ужас не поколечив сердца. Это и есть чувство трагического. Оно, кстати сказать, культивировалось в античной трагедии, когда античная трагедия была на вершине своего развития. Это у Эсхила и у Софокла.

Человеку дано пережить ужас в здравом уме и сердечном покое. Самое узкое место на пути человека к спасению какое? Смерть. И человеку дано пройти это узкое место. Ной должен был пережить смерть всего мира и остаться цел. Но чего ему не нужно было делать – это смотреть на то, как гибнет мир. Иной раз, рассматривать бедствия человечества не полезно. Это стоит иметь в виду и тем, кто по многу смотрит телевизор. О том, что не нужно выглядывать из Кивота, мы знаем по тому, что в нём была только дверь закрытая, а окно – только в небо.

И второй важный момент: покой в Кивоте не мог быть воздержанием от всяких дел. Ной – иерей, и в Ковчеге он был работник. Ной заботился о спасении обитателей Ковчега, потому что он их питал. Так и Христос трудился в Субботы, учил, исцелял, спасал, питал, воскрешал, и фарисеи правильно пчувствовали, что дела спасения, творимые Христом в Субботу - есть прехождение Закона и Новый Завет.

Первым человеком, кто показал спасительные дела в Субботнем Покое – был Ной.

На этом, братья и сестры, мы закончили с вами описание Ковчега. В следующий раз будем говорить о Потопе.