Отели Шарм-Эль-Шейха

Египетские отели – это, в основном, двухэтажные домики с толстыми стенами, позволяющими сохранять прохладу. Их ориентируют таким образом, чтобы солнечные лучи попадали в окна только на рассвете, когда солнце тёплое и ласковое. Остальное время козырьки, решетчатые навесы и прочие архитектурные элементы надёжно защищают от зноя. Поэтому кондиционер здесь – скорее вспомогательное средство охлаждения.

Если рельеф позволяет, то здания отелей строятся террасами – поэтому значительная часть номеров окнами выходит на море. Из окон нашего отеля открывался прекрасный вид на одноимённый остров Тиран.

В отличие от крымских отелей, которые всеми путями стараются сделать ярче, здесь применяется старый проверенный способ – белоснежная извёстка, которая на ярком солнце смотрится очень нарядно.

Несмотря на суровость природы и нравов арабского мира, в отеле очень уютно (не просто чисто, а именно уютно). На любую поверхность постоянно осаждается пыль, принесённая ветром из пустыни – но её тут же стирают, растения поливают и всячески наводят марафет. При этом даже самым ранним утром персонал улыбчив и вежлив – и все постоянно что-то напевают себе под нос. Даже выполняя самую тяжёлую и грязную работу за копейки, люди кажутся вполне довольными текущим моментом жизни.

Теперь, услышав стенания коллег по поводу однообразной и скучной работы офисного программиста, невольно вспоминаются эти люди.

Пожалуй, главная достопримечательность любого шармэльшейхского отеля – это коралловый риф. Там РЫБКИ! Описывать их бесполезно, а показывать фотки, сделанные без оборудования для подводной съёмки, стыдно. Масштаб этого зрелища напоминает «Подводную одиссею команды Кусто».

Причём рыбки не где-то вдалеке, а плавают прямо вокруг вас. И трутся об ноги, как коты.

…Когда люди смотрят на что-то очень пестрое, они говорят: «Все цвета радуги». К подводному миру Красного моря это выражение может употреблять только дальтоник. Радуга по сравнению с подводным миром Красного моря — скряга и скупердяй. Она по законам физики не может расщедриться бананово кардамоновыми оттенками с бирюзово гранатовыми вкраплениями и зеленовато малиновыми отливами цвета сверкающего в свете софитов костюма летучей мыши Киркорова.
Многие рыбы действительно были разукрашены, как мировые звезды эстрады на сцене. Но неэстрадная тишина придавала им более философский и умный, чем у эстрадных звезд, вид. Рыбы не унижались, не заискивали перед зрителями излишней дергатней и трясучкой. Они все плавали очень важно, неторопливо, сознавая собственную красоту. Рыб и всех этих чудовищ было столько, что казалось, от них можно отталкиваться ногами. Говорят, соленая вода особенно щедро разукрашивает живность. Действительно, Балтийское море пресное, и все рыбешки в ней маленькие и серые.
А тут. Коралловое дно вперемешку с водорослями было похоже сверху на расстеленную ткань для японского праздничного кимоно, из которого с удовольствием пошили бы себе рубахи горячие кавказские кореша и наши иммигранты на Брайтоне. Выражаясь современным языком, подводный мир кишел наворотами. Это было настоящее подводное шоу. Немое, но удивительно впечатляющее.
Водоросли развиваются как в замедленной съемке. Из водорослей выглядывает, какая-то рыба, толстая, похожая на автобус. Глаза огромные, как две линзы. Смотрит на нас внимательно, упрямо, точно хочет сглазить. Под ней скала в жабо.
Проскользнула мимо стайка рыбешек таких цветов, которых нет даже в аквариумах у российских финансистов. Какие-то подводные овощи, вроде как грядка патиссонов. У каждого внутри пещерка ловушка. Выбросишь вперед руку, пещерка, как на фотоэлементе, захлопнется.
Морские ежи и морские огурцы, как начинающие артисты, надулись важностью от сознания красоты собственного костюма.
Кораллы рога, кораллы мозги, рыбы шарики, рыбы пузыри, рыбы со свинячьими носами, рыбы с индюшачьими хвостами. Медленно проплыло, обогнав нас, какое то чудовище в юбке кринолине. Моллюски блины, моллюски в шипах, точно куски разорвавшейся зимней резины от нашего КАМАЗа.
Нет, на такие чудеса нельзя охотиться. Таких рыб нельзя есть, как нельзя есть елочные игрушки. Их можно касаться только взглядом.
Правда, вся эта замедленная добропорядочность подводного мира царит только, пока не приглядишься. А посмотришь внимательнее, какая-то плоская очередная тварь стелется по дну, точно подводная лодка. Думает, ее не видно, судя по всему, уже что то натворила. Краб дал от нее деру. Огромная рыбина погналась за более мелкой. У самого берега черепаха, отправляясь в свое двухсотлетнее путешествие, чего-то испугалась и втянулась в панцирь. Фиолетовые цветы с желтыми оборочками на выступе скалы заманивают сорвать их. Но, прикоснешься — обожжешься. Каракатица прикинулась на всякий случай камнем.

Над ней веревками развиваются, чьи-то щупальца с присосками.
Вот так миллионы лет существует этот замедленный хищный мир, прикрытый красотой и космическим спокойствием. Мир, недоступный для человека, хотя и живет по тем же законам…

По-русски (как и по-английски) продавцы обычно понимают очень плохо, говорят заученными фразами (хотя объясниться жестами можно всегда). Не ждите вопроса после приветствия: «Можина адын вапрос?» – это риторическая фраза, за которой последует предложение купить хоть что-нибудь. Будьте готовы к тому, что местный маркетинг весьма агрессивен: вас будут хватать за руки, тыкать товарами прямо в вас – и совершенно искренне каждый раз обижаться, если вы будете проходить мимо.