О работе для транспорта 5 страница

_________________ РЕЧЬ НА I ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ ГОРНОРАБОЧИХ_______________ 297

к счастью, теперь никто не посмеет броситься на Советскую Россию, потому что они знают, что они будут побиты, ибо сознательных рабочих на нас вести нельзя: они так же взорвут порты, как взорвали в Архангельске у англичан, как взорвали в Одессе. Это доказано, это мы себе отвоевали, но мы войну продолжаем, все-таки продолжаем, вой­ну экономическую. Мешочники, небольшое число рабочих, которые развращены ста­рым капитализмом, которые думают, что «мне должна быть плата повышена, а на ос­тальных наплевать», вот с кем мы сейчас боремся. «Давай мне плату вдвое, давай мне 2—3 фунта хлеба в день», а о том, что они работают для защиты рабочих и крестьян, о том, что они идут на завоевания капиталистов, они этого не думают. С ними нужно бо­роться товарищеским воспитанием, товарищеским воздействием, и тут, кроме профес­сиональных союзов, этого никто не может сделать. Таким рабочим нужно разъяснить, что если они пойдут на сторону мешочников и спекулянтов, на сторону тех богатых крестьян, которые говорят, что «чем больше хлеба у меня, тем я больше наживусь», что «каждый за себя, один бог за всех», — что так рассуждают господа капиталисты и все, кто старые капиталистические привычки хранит, а тех, кто по-старому рассуждает, мы считаем изменниками, предателями, которых рабочий класс должен клеймить и позо­рить. Нас окружает большинство капиталистических стран, они соединяются во всем мире против нас, они соединяются с нашими мешочниками, они хотят нас силою свергнуть, они думают, что они сильнее нас. Мы продолжаем быть осажденной крепо­стью, на которую смотрят рабочие всего мира, зная, что отсюда им идет свобода, и в этой осажденной крепости мы должны действовать с военной беспощадностью, с воен­ной дисциплиной и самопожертвованием. Шкурников, которые не хотят сочетать инте­ресы своей группы с интересами всех рабочих и крестьян, нам терпеть в рабочей среде нельзя. Надо создать посредством профессионального союза такую товарищескую дис­циплину, которая была у нас в Красной Армии, которая вырабатывается у нас каждым

В. И. ЛЕНИН

лучшим профессиональным союзом, которую, я убежден, и вы, создав теперь профес­сиональный союз горнорабочих, создадите.

Ваш союз будет одним из самых передовых союзов, получив на это всю помощь го­сударственной власти, которую мы только сможем дать. И я уверен, что такие же жерт­вы внесете и вы в дело создания прочной трудовой дисциплины, в дело поднятия про­изводительности труда и самопожертвования рабочих угольной промышленности, за­нятых трудом, может быть, самым тяжелым, самым грязным, самым убийственным, который человеческая техника стремится вообще уничтожить.

Но чтобы спасти Советскую власть сейчас, необходимо дать хлеб для промышлен­ности, т. е. уголь. Без этого нельзя восстановить хозяйство, нельзя пустить железные дороги, без этого нельзя пустить фабрики и дать предметы для обмена на хлеб крестья­нам, которые, конечно, не могут удовлетворяться одними цветными бумажками, кото­рые дают нам ссуду, ибо они обязаны дать ссуду голодным рабочим. Но мы обязаны вернуть эту ссуду, и поэтому надо удесятерить производство и пустить в ход все фаб­рики.

Вот, товарищи, та гигантская задача, которая лежит на всех сознательных рабочих, которая ложится на рабочих, понимающих, что дело идет об удержании и укреплении Советской власти и социализма, чтобы все дальнейшие поколения спасти навсегда от гнета помещиков и капиталистов. Тот, кто не хочет понять этого, тот должен быть из­гнан из рабочей среды, а тот, кто недостаточно это понимает, на того окажут свое воз­действие профессиональные союзы своим обучением, своим влиянием и пропагандой, своей величайшей заботой о производстве и дисциплине. На этом пути ждет нас укреп­ление рабоче-крестьянской власти, и посредством этой, хотя и медленной, но самой важной работы, вы одержите и должны одерживать победы более важные, чем победы нашей Красной Армии на фронте.

Напечатано в 1920 г. в брошюре

«Резолюции и постановления

I Всероссийского учредительного съезда

горнорабочих». Москва

Печатается по тексту брошюры

РЕЧЬ НА III ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ СОЮЗОВ¹²¹ 7 АПРЕЛЯ 1920 г.

(Бурные, длительные аплодисменты, переходящие в овацию.) Товарищи, позвольте мне прежде всего приветствовать Третий Все­российский съезд от имени Совета Народных Комиссаров. (Аплодисмент ы.) Товарищи, Советской власти приходится как раз теперь переживать особенно важный момент, во многих отношениях ставящий перед нами очень сложные и очень интерес­ные задачи переломного периода. И как раз особенность этого момента возлагает на профсоюзы и особые задачи и особую ответственность в деле строительства социализ­ма.

Вот почему мне хотелось бы сейчас остановиться не столько на отдельных решениях только что закончившегося партийного съезда¹²² (об этом вы будете иметь более об­стоятельный доклад). Мне бы хотелось остановиться на тех изменениях в условиях со­ветской политики, которые связывают все задачи социалистического строительства с деятельностью профессиональных союзов. Основной особенностью переживаемого нами момента является переход от военных задач, до сих пор целиком поглощавших внимание и усилия Советской власти, к задачам мирного хозяйственного строительст­ва. И нужно прежде всего отметить, что Советской власти и Советской республике приходится здесь переживать не впервые такой момент. К решению данного вопроса мы возвращаемся второй раз, — второй раз за период диктатуры пролетариата история

300__________________________ В. И. ЛЕНИН

выдвигает на первый план задачи мирного строительства.

Первый раз это было в начале 1918 года, когда после краткого по времени, очень сильного по удару наступления немецкого империализма в условиях полного распада старой капиталистической армии, в условиях, когда армии своей мы не имели и в ко­роткий срок создать ее не могли, хищники немецкого империализма навязали нам Бре­стский мир. Казалось, что военные задачи вследствие слабости реальной силы Совет­ской власти отошли на второй план. Казалось, что мы сможем перейти к задачам мир­ного строительства. Мне и тогда пришлось выступать с докладом во ВЦИК 29 апреля 1918 года, почти два года тому назад. Τ TTC принял ряд тезисов, связанных с моим док­ладом и напечатанных. Я напоминаю вам об этом, ибо уже тогда в тезисах перечис­лялся ряд вопросов дисциплины труда и т. п., которые поставлены в порядок дня на­стоящего съезда. В тогдашнем моменте есть сходство с переживаемым нами теперь. Я утверждаю, что на спорах и разногласиях, которые велись в профессиональном движе­нии два года назад, и сейчас сосредоточено наше внимание. Говорить о том, что реше­ния IX съезда РКП явились результатом нынешних споров, — крайне ошибочно. Такое утверждение способно извратить истинный ход событий. И поэтому, для правильного понимания сущности вопроса и правильного подхода к решению, полезно сравнить и подумать над тем, какова была обстановка в начале 1918 года и какова она теперь.

Тогда, после краткого перерыва войны с немецким империализмом, перед нами ста­ли на первый план задачи мирного строительства. Казалось, что у нас может быть дли­тельный период мирного строительства. Гражданская война еще не начиналась. Крас­нов только еще появлялся на Дону, пользуясь немецкой помощью. На Урале и на севе­ре не было никаких выступлений. В руках Советской республики была громадная тер-ри-

См. Сочинения, 5 изд., том 36, стр. 239—276. Ред. * Там же, стр. 277—280. Ред.

_________________ РЕЧЬ НА III ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ ПРОФСОЮЗОВ_______________ 301

тория, за исключением того, что от нее отнял Брестский мир. Обстановка была такова, что можно было рассчитывать на продолжительный период мирной работы. И вот в этой обстановке, первое, что поставила на очередь Коммунистическая партия и что бы­ло подчеркнуто в целом ряде резолюций, в частности 29 апреля 1918 года, — необхо­димость широкой пропаганды, усиленное настаивание на проведении трудовой дисци­плины.

Диктаторская власть и единоличие не противоречат социалистическому демокра­тизму. Об этом нужно вспомнить теперь для того, чтобы понять как решения, вынесен­ные состоявшимся партийным съездом, так и общие поставленные перед нами задачи. Это отнюдь не является ответом на вопросы, возбужденные только теперь, а связано с самыми условиями переживаемой эпохи. И кто в этом сомневается, пусть сравнит бывшее два года тому назад положение и поймет, что переживаемый момент все вни­мание переносит на вопросы трудовой дисциплины, на вопросы трудовых армий, хотя два года тому назад о трудовых армиях не было и речи. Лишь сравнив теперешнюю по­становку вопроса с тогдашней, мы можем прийти к правильному выводу, отбросить мелкие частности и выделить общее и основное. Все внимание партии коммунистов и Советской власти сосредоточено на вопросе мирного хозяйственного строительства, на вопросах диктатуры, на вопросах единоличия. Не только опыт, который мы проделали за два года упорной гражданской войны, приводит нас к такому решению этих вопро­сов.

Когда мы их только впервые ставили в 1918 году, у нас никакой гражданской войны не было и ни о каком опыте речи быть не могло.

Следовательно, не только опыт Красной Армии и победоносной гражданской войны, но нечто более глубокое, связанное с задачами диктатуры рабочего класса вообще, за­ставило нас теперь, как и 2 года тому назад, все внимание сосредоточить на вопросах трудовой дисциплины, которая есть гвоздь всего хозяйственного строительства социа­лизма, есть основа нашего понимания

302__________________________ В. И. ЛЕНИН

диктатуры пролетариата. После свержения капитализма каждый день нашей революции коренным образом отделяет нас от того понимания, о котором кричали старые интер­националисты, насквозь мелкобуржуазные, полагавшие, что решение большинства — при сохранении частной собственности на землю, средства производства и капитал — внутри демократических учреждений буржуазного парламентаризма может быть реше­нием вопроса, когда на самом деле единственное решение есть только ожесточенная классовая борьба. Значение диктатуры пролетариата, ее действительные практические условия развертывались пред нами в ходе того, когда, решив вопрос завоевания власти, мы подошли практически к ее осуществлению; мы увидали, что борьба классов после этого не прекращается, что победа над капиталистами, помещиками не уничтожила эти классы, она их только разбила, но окончательно не уничтожила. Достаточно сослаться на международную связь капитала, которая гораздо длительнее и прочнее закреплена, чем в данный момент связь рабочего класса.

Капитал, если взять его в международном масштабе, и сейчас остается не только в военном, но и в экономическом отношении сильнее Советской власти и советского строя. Из этого основного положения надо исходить и никогда его не надо забывать. Формы борьбы против капитала меняются, эти формы приобретают то открытый меж­дународный характер, то сосредоточиваются в одной стране. Эти формы меняются. Будь то военное, хозяйственное положение или какой-либо другой момент социального уклада, борьба продолжается, и основной закон классовой борьбы подтверждается на­шей революцией. Чем больше сплачивается пролетариат, ниспровергая буржуазные классы, тем больше учится он. Революция развивается в ходе самой борьбы. И после свержения капиталистов борьба не прекращается. Только после того, как это свержение в одной стране закреплено, оно приобретает практическое значение для всего мира. Ведь в начале Октябрьского переворота капиталисты рассматривали нашу

_________________ РЕЧЬ НА III ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ ПРОФСОЮЗОВ_______________ 303

революцию как курьез: мало ли какие на окраинах бывают чудачества.

Для того, чтобы диктатура пролетариата имела мировое значение, нужно было, что­бы она практически в какой-либо стране укрепилась. Только тогда капиталисты, не только русские, которые сразу же бросились за помощью к другим капиталистам, но и капиталисты всех других стран убедились, что отношение к этому вопросу получает международное значение. Только тогда в международном масштабе сопротивление ка­питалистов достигло той силы, которую оно имело. Только тогда в России разверну­лась гражданская война, и все победившие страны целиком пошли на то, чтобы помочь в этой гражданской войне русским капиталистам и помещикам.

Классовая борьба в России полностью оформилась к 1900 году, в то время как побе­да социалистической революции осуществилась в 1917 году. Мало того, что сопротив­ление свергаемого класса развивалось после его свержения, оно получило новый ис­точник своих сил из взаимоотношений пролетариата и крестьянства. Все это знают, кто сколько-нибудь изучал марксизм, кто ставил социализм на почву международного движения рабочего класса, как единственную научную основу его. Все знают, что мар­ксизм есть теоретическое обоснование уничтожения классов. Что это значит? Для по­беды социализма недостаточно сбросить капиталистов, но необходимо уничтожить разницу между пролетариатом и крестьянством. Крестьянство очутилось в таком поло­жении, что, с одной стороны, оно класс трудящихся, которых десятки лет и веками уг­нетали помещики, капиталисты, и поэтому надолго не будут в состоянии оторваться от воспоминаний, что их освободили от этого угнетения только рабочие. Об этом можно спорить десятилетия, по этому вопросу исписаны груды бумаг, и на этом вопросе обра­зовалось много фракционных группировок, но теперь мы видим, как эти разногласия потускнели перед фактами жизни. Крестьяне, как труженики, долгие годы не забудут, и на деле это было так, что их освободили от помещиков только рабочие.

304__________________________ В. И. ЛЕНИН

Спорить против этого не приходится, но они остаются собственниками в обстановке товарного хозяйства. Каждый случай продажи хлеба на вольном рынке, мешочничество и спекуляция есть восстановление товарного хозяйства, а следовательно и капитализма. Когда мы свергали капиталистов, то тем самым освобождали крестьянство, класс, ко­торый в старой России, несомненно, составлял большинство населения. Крестьянство оставалось собственником в своем производстве, и оно порождало и порождает после свержения буржуазии новые капиталистические отношения. Вот основные черты наше­го экономического положения. Вот откуда такие нелепые речи, которые мы слышим от непонимающих положения дела. Речи о равенстве, свободе и демократии в нынешней обстановке — чепуха. Мы ведем классовую борьбу, и наша цель — уничтожить классы. Пока остаются рабочие и крестьяне, до тех пор социализм остается неосуществленным. И в практике на каждом шагу происходит непримиримая борьба. Нужно подумать, как и при каких условиях пролетариат, имеющий в своих руках такой сильный аппарат принуждения, как государственная власть, может привлечь крестьянина, как тружени­ка, и победить или нейтрализовать, обезвредить его сопротивление, как собственника.

Тут классовая борьба продолжается, и перед нами выступает значение диктатуры пролетариата в новом свете. Здесь она выступает не только и даже не столько, как при­менение средств принуждения всего аппарата государственной власти для подавления сопротивления эксплуататоров. Конечно, правы, когда говорят, что мы много сделали, основываясь и на этом, но у нас, кроме того, остается и другой метод, где роль проле­тариата — как организатора, как прошедшего школу труда, школу выучки, дисциплину капиталистической фабрики. Мы должны суметь организовать хозяйство на новой, бо­лее совершенной базе с утилизацией и учетом всех завоеваний капитализма. Без этого мы никакого социализма и коммунизма не в состоянии будем построить. Эта задача много труднее, чем задача

_________________ РЕЧЬ НА III ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ ПРОФСОЮЗОВ_______________ 305

военная. Задачу военную во многих отношениях мы можем решить легче. Ее можно решить подъемом энергии, самопожертвованием. Крестьянству было легче и понятнее, когда оно шло против векового врага — помещика. Ему не нужно было понимать связи между властью рабочих и необходимостью победить свободную торговлю. Русских бе­логвардейцев, помещиков и капиталистов, со всеми их помощниками в лице меньше­виков, легче было победить, а эта победа нам будет стоить дороже и в смысле времени и в смысле сил.

В хозяйственных задачах победить так, как в военных, — нельзя. Победить свобод­ную торговлю энтузиазмом и самопожертвованием нельзя. Тут нужна длительная рабо­та, тут нужно брать вершок за вершком, тут нужны организующие силы пролетариата, тут можно победить в том случае, если пролетариат свою диктатуру осуществит, как величайшую организованную, организационную и моральную силу для всех трудящих­ся и в том числе трудящихся непролетарских масс. Поскольку мы успешно решили и будем столь же успешно решать первую и простейшую задачу — подавление эксплуа­таторов, прямо пытающихся изгнать Советскую власть, постольку выдвигается более сложная вторая задача — организовать силы пролетариата, научиться быть хорошим организатором. Надо организовать труд по-новому, создать новые формы привлечения к труду, подчинения трудовой дисциплине. Эту задачу даже капитализм решал десяти­летиями. Тут сплошь и рядом делаются грубейшие ошибки. Из числа наших противни­ков много есть таких, которые проявляют полное непонимание в этом вопросе. Они объявили нас утопистами, когда мы говорили, что власть можно взять. С другой сторо­ны, они от нас требуют, чтобы мы совершили организацию труда в несколько месяцев с результатом нескольких лет. Это вздор. Власть можно удержать, при известных усло­виях политического момента, энтузиазмом рабочих, может быть, вопреки всему миру. И мы это доказали. Но создать новые формы общественной дисциплины, это — дело десятилетий. Даже капитализму понадобилось много

306__________________________ В. И. ЛЕНИН

десятилетий для того, чтобы старую организацию переделать в новую. Когда от нас ждут и когда рабочим и крестьянам внушают, что мы можем в короткий срок переде­лать организацию труда, то это теоретически сплошной вздор.

И не только вздор, но и величайший вред, потому что это мешает рабочим ясно по­нять отличие новых задач от старых. Новая задача — организация промышленности и, в первую голову, своих сил, а мы по части организации слабы, слабее всех передовых народов. Уменье к ней развивается из крупной машинной индустрии. И никакого дру­гого материального исторического базиса нет. Производство миллионов людей по за­ранее имеющемуся плану со средствами машинной крупной индустрии — никакого другого базиса нет. И тут нет совпадения интересов пролетариата и крестьян. Тут на­ступает трудный период борьбы — борьбы с крестьянством. С другой же стороны, мы должны доказывать крестьянству, что для него нет выхода, либо он должен идти с ра­бочими, помогать пролетариату, либо снова попасть под власть помещиков. Средины не существует, средина есть у меньшевиков, что является сплошной гнилью, которая разваливается везде и всюду, которая разваливается и в Германии. Крестьянские массы не могут понять этого из теории и наблюдения II и III Интернационалов. Крестьянские массы — десятки миллионов людей — могут понять это только из своей практики, из повседневной жизни. Крестьянство могло понять победу над Колчаком и Деникиным. Оно наглядно противопоставило Колчаку и Деникину диктатуру рабочего класса, вещь, которой больше всего пугали крестьянство и сейчас еще пытаются пугать меньшевики и эсеры. Но крестьянство фактически теорией не могло и не может заниматься. Кресть­янские массы видят, что меньшевики и эсеры все лгут, и крестьянство видит борьбу, которую мы ведем со спекуляцией. Надо признаться, что меньшевики в агитации тоже сделали кое-какие успехи, поучившись у наших политотделов армии. Крестьяне видели знамя, на котором было написано не диктатура пролетариата,

РЕЧЬ НА III ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ ПРОФСОЮЗОВ_______________ 307

а учредилка, народовластие, они слово «диктатура» не видели, слово «диктатура» они не понимали. Но они поняли на деле, что власть Советская оказалась лучшей.

И вот теперь перед нами вторая задача — моральное воздействие на крестьянство. И наши средства насилия по отношению к крестьянству делу мало помогут. Тут решается вопрос экономической розни внутри крестьянства. Рабочие в борьбе, после свержения капиталистов, двухлетней гражданской войной спаялись, они сплочены. Крестьянство же, чем дальше, тем больше раскалывается. Крестьяне забыть помещиков и капитали­стов не могут, они помнят их. С другой стороны, теперешнее крестьянство не едино, интересы одной части расходятся с другой. Крестьянство не сплочено. Ведь не у каж­дого крестьянина в отношении продовольствия есть излишки. Тут никакого равенства нет. Это болтовня. Для того, чтобы расколоть крестьянство и некулацкие элементы привлечь на свою сторону, потребуется много времени. Это будет длительная борьба, и в ней мы будем пользоваться всеми нашими силами, всеми нашими средствами. Но не только силой можно победить, надо пользоваться и моральными средствами. Вот тут-то и вытекают все вопросы о диктаторской власти и о единоличии, которые многим, во всяком случае можно сказать с уверенностью — некоторым, кажутся выплывшими только из наших споров вчерашнего дня. Но это ошибка. Сравните с 1918 годом. Ника­ких споров не было.

Как только после немецкого мира перед нами встал вопрос: на чем же основать власть, мы, коммунисты, ответили: надо разъяснить, что демократизм у Советской вла­сти диктатуре не противоречит. Это не понравилось многим вождям старого Интерна­ционала. Меня ругал и Каутский.

Крестьяне наполовину труженики, наполовину собственники, и для того, чтобы при­влечь их на свою сторону, нужна единая воля, по каждому практическому вопросу нужно, чтобы все действовали, как один. Единая воля не может быть фразой, символом. Мы требуем, чтобы это было на практике. Единство воли на войне

308__________________________ В. И. ЛЕНИН

выражалось в том, что если кто-либо свои собственные интересы, интересы своего се­ла, группы ставил выше общих интересов, его клеймили шкурником, его расстрелива­ли, и этот расстрел оправдывался нравственным сознанием рабочего класса, что он должен идти к победе. Про эти расстрелы мы открыто говорили, мы говорили, что мы насилие не прячем, потому что мы сознаем, что из старого общества без принуждения отсталой части пролетариата мы выйти не сможем. Вот в чем выражалось единство во­ли. И это единство воли на практике осуществлялось в наказании каждого дезертира, в каждом сражении, в походе, когда коммунисты шли впереди, показывая пример. Те­перь задача — попробовать применить к промышленности, земледелию это единство воли. Мы имеем тысячеверстное пространство, бесконечное количество фабрик. Тут вы поймете, что мы не сможем это провести через одно насилие, здесь вы поймете, какая гигантская задача стоит перед нами, вы поймете, что значит это единство воли. Это не только лозунг. Над этим надо подумать, поразмышлять. Этот лозунг от нас требует по­вседневной длительной работы. Берите 1918 год, где не было этих споров и где я уже тогда указывал на необходимость единоличия, необходимость признания диктаторских полномочий одного лица с точки зрения проведения советской идеи. Все фразы о рав­ноправии — вздор. Мы не на почве равноправия ведем классовую борьбу. Только так может побеждать пролетариат. Он может побеждать, потому что здесь сотни тысяч дисциплинированных людей, выражающих одну волю, и он может победить экономи­ческую раздробленность крестьянства, у которого нет общей базы, сплачивающей про­летариат на фабрике, заводе, в городах. Крестьянство распылено экономически. Оно является частью собственниками, а частью тружениками. Собственность тащит его к капитализму: «Чем выгоднее я продам, тем лучше». «Если голод — тем дороже про­дам». А крестьянин-труженик знает, что от помещика он видел угнетение, от которого освободил его рабочий. Тут борьба двух душ, которая вытекает из экономического по­ложения крестьянства. Нужно

_________________ РЕЧЬ НА III ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ ПРОФСОЮЗОВ_______________ 309

эти две души выделить. И только тогда победим, когда будем проводить твердую ли­нию. Все трудящиеся будут для нас всегда трудящимися. А крестьяне-собственники — с ними приходится бороться. Кроме того, что они грызутся между собою, они еще и темны. Господа в «Лиге наций», слава богу, не темны, они образованнее, пожалуй, на­ших меньшевиков и эсеров, но что там делается? Япония прославляет «Лигу наций», а сама подставляет ножку Америке и т. д.

Они все в драке, а мы едины, и потому-то рабочие всех стран переходят к нам. Если таких просвещенных господ, как руководители международной политики, таких мно­гоопытных, богатых, имеющих в сто раз больше, чем мы, пушек и дредноутов, мы их разбили, то смешно думать, что крестьянского вопроса мы не разрешим. Здесь победит дисциплина, преданность, единство воли. Воля сотен и десятков тысяч может выра­зиться в одном лице. Эта сложная воля вырабатывается советским путем. Столько съездов крестьянских и рабочих, сколько было у нас, не было ни в одном государстве мира. Таким путем мы развиваем сознание. То, что дает Советская конституция, ни од­но государство за 200 лет не могло дать. (Аплодисмент ы.) Взять простое число съездов, — ни одно государство за сто лет демократизма столько не созывало, а именно таким путем мы вырабатываем общие решения и выковываем общую волю.

На этой широчайшей базе понимается наша Советская конституция, наша Советская власть. Она дает то, что решения Советской власти имеют невиданную в мире силу ав­торитета, силу рабочих и крестьян. Но нам этого мало. Мы — материалисты, и нас си­лой авторитета не накормишь. Нет, потрудитесь провести это в жизнь. И мы видим, что тут старая буржуазная стихия берет верх, она сильнее нас, — это мы должны открыто признать. Старые мелкобуржуазные привычки хозяйничать в одиночку и укреплять свободную торговлю, — все это сильнее нас.

Профсоюзы возникли из капитализма как средство развития нового класса. Класс есть понятие, которое

310__________________________ В. И. ЛЕНИН

складывается в борьбе и развитии. Стена не разделяет один класс от другого. Рабочие и крестьяне китайской стеной не разделены. Как учился человек объединяться? Сначала через цех, потом по профессии. Когда пролетариат превратился в класс, то он настоль­ко стал силен, что взял себе в руки всю государственную машину, объявил войну всему миру и одержал тут победу. Тогда уже цехи и профессии становятся отсталыми. Было время и при капитализме, когда объединение пролетариев шло по цехам и профессиям. Это тогда было прогрессивным явлением. Иначе пролетариат объединяться не мог. Сказать, что пролетариат мог сразу объединиться в класс, — абсурд. Такое объедине­ние может происходить десятилетиями. Никто так не боролся против таких сектантских близоруких взглядов, как Маркс. Класс растет в обстановке капитализма, а когда на­ступает подходящий момент для революции, он берет в свои руки государственную власть. И тогда все цехи и профессии являются устаревшими, они играют уже роль от­сталых, они тянут назад, не потому, что там сидят какие-нибудь худые люди, но худые люди и противники коммунизма находят здесь почву для своей пропаганды. Мы окру­жены мелкой буржуазией, которая возрождает свободную торговлю и капитализм. Карл Маркс больше всего боролся против старого утопического социализма, требуя на­учного взгляда, указывающего, что на почве борьбы классов класс растет и нужно по­могать ему зреть. Тот же Маркс вел борьбу против вождей рабочего класса, которые впадали в ошибки. В федеральном совете в 1872 году Марксу вынесена была резолю­ция порицания за то, что он сказал, что английские вожди куплены буржуазией. Конеч­но, Маркс понимал это не в том смысле, что такие-то люди предатели. Это вздор. Он говорил о блоке с буржуазией известной части рабочих. Буржуазия поддерживает эту часть рабочих прямо и косвенно. В этом и проявляется ее взятка.

Проводить представителей в парламенты — в этом отношении английская буржуа­зия проявляла чудеса,

_________________ РЕЧЬ НА III ВСЕРОССИЙСКОМ СЪЕЗДЕ ПРОФСОЮЗОВ_______________ ЗЦ

она шла впереди других. Маркс и Энгельс с 1852 до 1892 года, в течение сорока лет, изобличали буржуазию, но ведь буржуазия так действует во всех странах. Везде в мире переход профсоюзов от роли рабов к роли строителей есть перелом. Мы два года суще­ствуем и с чем же это связано? В настоящее время это означает больший голод рабоче­го класса. В 1918 и 1919 году промышленные рабочие государства получили только по 7 пудов хлеба, а крестьяне хлебных губерний — 17 пудов. При царе, в лучшем случае, крестьянин имел 16 пудов, а при нашей власти он имеет 17 пудов. На это есть стати­стические доказательства. Пролетариат два года голодал, но в этом голоде сказалось то, что рабочий может жертвовать не только своими цеховыми интересами, но и своей жизнью. В течение двух лет пролетариат сумел вынести голод, потому что он имел нравственную поддержку всех трудящихся, и он шел на эти самопожертвования ради победы рабоче-крестьянской власти. Правда, продолжается разделение рабочих на профессии, и из этих профессий есть много таких, которые были нужны капиталистам, но которые не нужны нам. И мы знаем, что рабочие этих профессий голодают тяжелее других. Иначе быть не может. Капитализм сломан, но социализм еще не построен, и строиться он будет еще долгое время. Тут мы сталкиваемся со всеми недоразумениями, которые являются не случайными, а есть результат исторической роли профсоюзов, как орудия цехового объединения при капитализме и классового объединения рабочих, ко­торые взяли государственную власть. Такие рабочие идут на все жертвы, создают дис­циплину, которая заставляет говорить и смутно чувствовать, что интересы классовые выше интересов цеховых. Тех рабочих, которые не умеют приносить таких жертв, тех мы рассматриваем, как шкурников, и выкидываем их из пролетарской семьи.