Психоанализ и игровая терапия

Психотерапевтическая работа с детьми и использова­ние игры в терапии восходит к клиническому случаю маленького Ганса, описанного Зигмундом Фрейдом (Freud, 1955) в 1909 году. Фрейд видел Ганса только однажды во время короткого визита и лечение состояло в том, что он посоветовал отцу мальчика, как реагиро­вать на поведение мальчика, основываясь на своих на­блюдениях за игрой Ганса.

Маленький Ганс — это первый описанный случай, в котором трудности ребенка относятся за счет эмоцио­нальных причин. Сегодня, когда эмоциональные факты с такой готовностью принимаются, вероятно трудно оце­нить значение этой новой для того времени концепции психологических нарушений у детей; Рейзман (Reisman, 1966) указывал, что на заре двадцатого века специалис­ты обычно считали, что нарушения у детей возникают, как результат недостатков в обучении и воспитании.

Кэннер (Kanner, 1957) на основании своего исследо­вания пришел к выводу, что в начале XX века в работе с детьми не использовалось ни одного подхода, ни одной процедуры, которые можно было бы хоть в каком-то смысле рассматривать как детскую психиатрию. Игро­вая терапия возникла из попыток применить в работе с детьми психоаналитический подход. Если принять во внимание то, как мало было известно о детях в начале века, можно только удивляться тому, что формальный и жестко структурированный подход, используемый в пси­хоаналитической работе со взрослыми, направленный на то, чтобы добыть материал для истолкования, прежде всего, в процессе воспоминаний клиента, так скоро был признан неадекватным и неудобным для работы с деть­ми.

Вслед за работой Фрейда с Гансом, Термина Хаг-Хельмут стала, видимо, одним из первых терапевтов, утверждающих, что игра является наиболее ответствен­ным моментом в психоанализе ребенка, и предложивших детям, с которыми проводилась терапия, игрушки для того, чтобы, они могли выразить себя. (Hug-Hellmuth, 1921). Хотя хронологически ее работы предшествуют работам Анны Фрейд и Мелани Клейн, она не сформу­лировала какого-либо определенного терапевтического подхода и использовала игровые материалы только с детьми старше 6 лет.

Тем не менее, она привлекла внимание к тому, как трудно применять методы, используемые в терапии взрослых, в работе с детьми. По-видимому, та пробле­ма, с которой мы сталкиваемся сейчас лицом к лицу, существовала и тогда: мы пытаемся применить в работе с детьми методы, отработанные со взрослыми клиента­ми, и обнаруживаем, что детский психоанализ радикально отличается от психоанализа у взрослых. Психоанали­тики обнаружили, что дети не могут описывать свое бес­покойство словами, как это делают взрослые. В отличие от взрослых, детей, по-видимому, ничуть не интересу исследование собственного прошлого или обсужден стадий своего развития. Они часто отказываются да попробовать свободно ассоциировать. Соответственно, многие терапевты, работавшие с детьми в начале век; прибегали к непрямому терапевтическому контакту посредством наблюдения за детьми.

В 1919 году М. Клейн (Klein, 1955) стала использовать игровую технику как средство анализа при работе с детьми моложе 6 лет. Она считала, что детская игра точно так же направляется скрытыми мотивациями и свободными ассоциациями, как поведение взрослых. Были проанализированы те случаи, когда игра использо­валась вместо свободных словесных ассоциаций. Таки образом, игровая терапия позволила непосредственно проникнуть в детское бессознательное. Она отмечает, что ее наблюдения позволили извлечь из игры ребенка дополнительную информацию. В то же самое время Анна Фрейд (A. Freud, 1946/1965) стала использовать игру для установления контакта с ребенком. В отличие от Клейн, она подчеркивала, что прежде, чем приступить к толкованию бессознательных мотиваций, скрывающихся за рисунками и игрой ребенка, чрезвычайно важно на­ладить эмоциональный контакт между ребенком и тера­певтом. И Клейн, и Анна Фрейд утверждали, что чрез­вычайно важно вскрыть прошлое и усилить «эго» ребен­ка. Обе они считали также, что игра является тем сред­ством, которое делает самовыражение ребенка свобод­ным.