Глава 1. Мерный стук колес вызывал сонливость

Мерный стук колес вызывал сонливость. Хотелось уступить и погрузиться в ласковые объятья дремы, обещающей превратиться в сладкий сон. Однако он упорно боролся с ней, смотря в окно и наблюдая за тем, как мимо мелькают пышные деревья. Не все они имели богатую крону, и не во всех бурлила жизнь. Среди молодых деревьев изредка виднелись старые скрюченные стволы. Они напоминали стариков, чья кожа под давлением времени иссохла и обвисла, покрываясь сетью морщин. Но и в этих, казалось на первый взгляд мертвых деревьях, все еще тлела маленьким угольком душа, что можно было понять по одиноким листьям, которые в свое время проклюнулись из засохших не подающих жизни почек. В один прекрасный день и они грозили исчезнуть навсегда, свидетельствуя об окончании долгого периода жизни.

Эвон зевнул, поерзал на мягком сидении и поморщился. От легкого покачивания, непрерывных разговоров пассажиров и шума поезда гудела голова. Он не любил данный вид транспорта. Поезда очень сильно выматывали. Да и времени на путешествие затрачивалось намного больше. К сожалению, в городе, в который он направлялся, не имелось аэропорта, поэтому молодой человек был вынужден довольствоваться стол примитивным средством передвижения.

Эвон встряхнул головой. Желания погрузиться в столь неприятные мысли не было, но они настырно подбрасывали разнообразные образы. Что бы отвлечься он принялся рассматривать многочисленных пассажиров. Все они были для него безликими, словно тени, не имеющие души. Мир для Эвон в большую часть своего времени был наполнен только черными и серыми тонами. Молодой человек порой задавался вопросом, было ли так всегда? Увы, ответа на него не имелось.

Вся его жизнь была ограничена только определенными рамками времени. Потеря прошлого сказалась на его эмоциональном состоянии. Эвон всегда был напряжен, словно за каждым углом его подстерегала опасность, длинными вечерами чувствовал себя одиноким, поскольку не помнил ни друзей, ни знакомых, ни родных, а пустота в сердце, образовавшаяся из-за гибели матери, казалось болезненно ныла, напоминая об утраченном.

Какой была его прошлая жизнь, Эвон не знал, но всеми силами пытался вспомнить. Эти попытки не приводили к положительному результату, но он не отчаивался, ведь они помогали забыть о тоске, ставшей его постоянным спутником.

День, когда его жизнь перевернулась, приведя к такому безрадостному настоящему, молодой человек не помнил. Впрочем, как и его события. Эвон просто очнулся в больнице, где все было белым. Стены, потолок, больничная койка, застеленное им постельное белье и даже медицинское оборудование. Запах медикаментов, витающий в воздухе, давил, рождая не самые приятные эмоции. Среди них можно было различить непонимание, удивление и волнение. Если первые два были вполне терпимы, то третье постепенно превращалось в страх. Он не мог положительно сказаться на только что очнувшемся человеке.

Именно с этой временной точки и начался отсчет его жизни. Что было до этого осталось за глухой черной стенной, гордо возвышающейся в подсознании. Иногда Эвон представлял, что все воспоминания заперты в железном сундуке, а ключ потерян. Как только ему удастся его отыскать, прошлое вновь раскрасит жизнь яркими красками.

Как врач узнал о пробуждении пациента, осталось загадкой. Возможно, где-то в палате были установлены видеокамеры или же какие-то датчика, извещающие о состоянии больного. Дверь противно заскрипела, заставив молодого человека поморщиться от внезапно вспыхнувшей боли в голове, и в помещение вошел высокий мужчина тридцати пяти лет отроду. Его короткие русые волосы были тщательно уложены, открывая лоб с огромным родимым пятном. В тусклых серых глазах доктора можно было увидеть лишь искорки интереса, никакого сочувствия или жалости он не испытывал. Ничего удивительного, ведь это всего лишь работа.

Врач сухо спросил о его самочувствии, а затем и воспоминаниях. Когда выяснилось, что Эвон ничего не помнил - ни имени, ни фамилии, ни даже даты рождения – он взволнованно прищелкнул языком и продолжил свой допрос, иногда меня тему и рассказывая пострадавшему о том, что ему было известно.

Известие об автомобильной катастрофе и смерти матери не вызвало у Эвона никаких эмоций. Это лишь немного угнетало. Вина пришла позднее, когда молодой человек оправился от полученных ран и наладил свою жизнь, заставив ее течь спокойно и размеренно. Конечно, она уже не была прежней. Но видимость прошлого осталась. Напоминание о нем сохранилось в его квартире, где каждая вещь буквально кричала о наличии жизни до случившегося. Казалось, все это насмехалось над ним, дразня. Эвон честно старался вернуть воспоминания, но ничего не выходило. К тому же, чувство вины за то, что не уберег родного человека, ведь по рассказам врача, за рулем автомобиля был именно он, не давало покоя. Молодой человек уже не был уверен в желании обрести прошлое. Может, потеря памяти в данном случае являлась благом. Кто знает, что именно было утеряно. Возможно, открывшиеся знания не придутся по душе. В конце концов, теперь он был совершенно другим человеком, построив крепкий фундамент своей жизни заново.

Эвон перевел взгляд на сидящего рядом пассажира. Он то дремал, то открывал глаза и принимался смотреть в окно. Незнакомец напоминал молодому человеку филина. Эвон улыбнулся. Странное сравнение, но весьма точное. Напротив сидел миловидная девушка с крупными чертами лица, карими глазами и каштановыми волосами. Полнота ее нисколько не портила. Казалось, похудей она на несколько килограммов и вся привлекательность будет потеряна. Доброта во взгляде незнакомки располагала к общению и вызывала желание познакомиться со столь интересной особой. А мягкая улыбка наверняка свела с ума не одного представителя противоположного пола. Эвон был уверен, что недостатка в кавалерах девушка не испытывала. Понимая, что столь пристальное внимание может вызвать тревогу у объекта наблюдения, молодой человек отвел взгляд и снова посмотрел в окно, вновь погружаясь в воспоминания.

Жизнь удивительна. Ее плетения бывают настолько запутанными, что порой преподносимые ею сюрпризы выбивают из колеи. Именно им и стало пришедшее письмо. В нем содержалось приглашение от мужчины назвавшегося его отцом. Известие о наличие второго родителя, настолько шокировало, что первые несколько минут Эвон никак не мог осознать написанное. А когда, наконец, понял, испытал радость и одновременно страх. Он был счастлив, что не одинок и боялся разрушить размеренность своей теперешней жизни. Однако, не смотря на все свои чувства, Эвон все-таки решил поехать и познакомится с отцом, а возможно и другими когда-то близкими ему людьми.

Вот так молодой человек и оказался в этом поезде, направляясь по адресу указанному на конверте. Город, в котором жил его отец, носил простое, но гордое название Вилоран. Насколько Эвон знал, он не был большим. В нем не насчитывалось и миллиона жителей. Однако город не был зависим от столицы, и финансировался собственными бюджетными средствами, пополняющимися за счет богатых природных ресурсов. Город с течением времени все больше и больше напоминал маленькое государство, постепенно отделяющееся от основного. Холодный безжизненный голос объявил о конечной остановке, заставив Эвона вздрогнуть, а всех остальных пассажиров оживиться, радуясь окончанию пути. Гул голосов стал громче. По проходу между сидениями забегали дети, которым не терпелось покинуть душный вагон и глотнуть свежего воздуха. Раздраженные родители пытались призвать их к порядку, но у них ничего не получалось. В конечном итоге они оставили эти попытки и принялись собирать вещи.

Когда поезд стал постепенно замедлять свой ход, Эвон поерзал на сидение, поднял с пола сумку и, дождавшись, когда он окончательно остановится, направился к выходу. За ним словно по команде потянулась веерница людей.

Оказавшись на улице, молодой человек улыбнулся и сделал глубокий вздох. Легкие тут же наполнились свежим воздухом, наполненным ароматом леса смешанного с выхлопными газами немногочисленных машин, чьи хозяева встречали прибывших. Взгляд Эвона скользнул по небольшому одноэтажному зданию железнодорожной станции. Его серый невзрачные стены и в тон им крыша делали его практически незаметными на фоне яркой зелени и пятен красок снующих мимо людей. Их разноцветная одежда еще больше оживляла это место, скрывая от взгляда унылое здание.

Эвон огляделся. Его также, как и многих других пассажиров должны были встретить, и он среди ряда разномастных машин выискивал нужную. Когда из одной вышел мужчина в сером костюме с темно-фиолетовым галстуком и направился к нему, молодой человек напрягся, остро желая, чтобы его надежды сбылись. Приблизившись, незнакомец представился и спросил его имя. Получив ответ на свой вопрос, Корэн улыбнувшись, попросил следовать за ним.

Мужчина не оставил у Эвона никого впечатления. Вполне себе обычные человек с правильными чертами лица, тонкими губами, ореховыми глазами и темно-русыми волосами. Таких было тысячи, и все они не представляли интереса, по-разному коротая свою никчемную жизнь. Кто-то, зарабатывая, тут же тратил деньги. Кто-то пытался обеспечить достойное будущее своим детям. Другие же жили в одиночестве, довольствуясь лишь своей собственной компанией. Для них это было вполне удобно, что обеспечивало отсутствие проблем и неожиданностей. Не сказать, что такая жизнь была плоха, но многим она казалась довольно странной.

Машина медленно выехала с территории железнодорожной станции и медленно поехала к дороге, разрезающей на две равные части невысокие горы, у подножия покрытые зеленью. Эвон устало откинулся на мягкое сидение. Снова поездка. Как же он устал. Однако, по словам водителя, ехать предстояла недолго. Как только они пересекут горы, то окажутся в долине, где и расположился город в котором Эвон родился. Слова Корэна не нашли отклика в душе молодого человека. В его глазах лишь блестели легкие искорки интереса. Он, как и любой другой человек в подобной ситуации, желал узнать прошлое, но вот с течением времени оно притупилось, и не было таким уж важным и приоритетным.

Машина быстро набрала скорость, и вот они уже мчались по идеально заасфальтированной дороге. Кое-где мелькали одинокие тоненькие деревца, что разбавляло однообразный горный пейзаж. Дорога была извилистой. Она виляла то вправо, то влево, а порой они были вынужденные подниматься высоко вверх, чтобы быстро скатиться вниз, развивая большую скорость. В такие моменты все внутри молодого человека замирало, а сердце стучало как сумасшедшее, рождая где-то в глубине души легкое щекочущее чувство.

Последний высокий подъем, и последовавший спуск ознаменовали окончание пути. Они оказались в долине, и автомобиль поехал по прямой дороге, окруженной островками разнообразных пушистых деревьев, среди них можно было увидеть даже ели.

Спустя несколько минут Эвон увидел первые дома, чьи черепичные крыши поблескивали в ярких лучах солнца. Автомобиль сбавил скорость и медленно въехал в город. Молодой человек с интересом рассматривал стоящие вдоль дороги двухэтажные и одноэтажные здания. Они располагались так, словно кто-то специально построил их в шахматном порядке, что вызывало немалый интерес, и напрашивался вопрос, преднамеренно ли это?

Между здания пролегали улочки, украшенные стройным зелеными деревьями, кое-где можно было заметить цветочные клумбы. Некоторые из них стояли возле уличных фонарей освещающих город в темное время суток. По тротуарам сновали прохожие. Женщины, радостно стуча своими каблучками, спешили по магазинам, а мужчины в деловых костюмах по каким-то важным делам. Среди рабочего контингента можно было заметить и дам, которые строили карьеру, при этом пытаясь наладить личную жизнь. Эвон мог поспорить, что они не были счастливыми, но упорно двигались по выбранному пути. В высшей степени глупо подобным образом растрачивать жизнь. В старости они, несомненно, пожалеют о своем выборе, но сейчас он для них казался единственно верным.

Сквозь тонкую щель приоткрытого окна до молодого человека донесся детский смех и плачь. Они проехали мимо детской площадке, где на горках и качелях резвились дети, а их не в меру заботливые матери сидели на лавочках, посматривая на своих чад и неустанно обсуждая самые последние сплетни. Они казались счастливыми и довольными жизнью. Эвон улыбнулся. Что бы человек не делал, чем бы не был занят, все это должно приносить удовольствие. Иначе повседневность кажется невыносимой и приводит к печальному концу.

Корэн остановился на перекрестке, подождал, пока на светофоре не потухнет зеленый свет, и направил машину налево. Этот район города состоял в основном из одноэтажных домов, разбавленных сетью продовольственных и промтоварных магазинов. Они пестрили разноцветными вывесками, привлекая внимание прохожих. Их двери неустанно открывались и закрывались, являя взору довольных покупателе. Вилоран кипел жизнью и был не менее шумен, чем столица.

Эвон никогда не был в таких маленьких городах. По крайней мере, он не помнил об этом. Город, в котором молодой человек вырос, был намного крупнее. Что бы, к примеру, добраться до единственного университета, приходилось сделать две пересадки на автобусе. Это немного утомляло, но ему безмерно нравилось проводить время в душном, наполненном пассажирами транспорте, глядя в окно на серые безликие многоэтажные здания. У Эвона были ве6сьма противоречивые предпочтения. Если ему не нравились шумные поезда, то он был безмерно счастлив оказаться в автобусе. Предпочитая солнечные дни, молодой человек ненавидел жару. Он любил прохладу, но в тоже время не выносил сырость и дождь.

Они проехали мимо высокого трех этажного здания с серой вывеской «Суд» и тут же оказались у его близнеца с названием «Прокуратура», а за ними высилась, белея на солнце и красуясь огромными окнами и плоской крышей, больница. По поводу последней, Эвон точно не знал, лишь предполагал. Но ему казалось, что больница должна быть именно такой. Что ж как позже выяснилось, его догадка оказалась верна.

Автомобиль вновь свернул, на этот раз направо, и дорога направила их к небольшому пригорку, где на город смотрел своими многочисленными глазами-окнами двух этажный дом, огороженный высоким железным забором с массивными прутьями.

Они въехали в распахнутые ворота и миновали разноцветную цветочную клубу, подъехав к парадному входу, чье мраморное крыльцо цвета слоновой кости в свете солнечных лучей поблескивало и раздражало взгляд. Эвон и Корэн вышли из машины, и мужчина жестом приказал следовать за ним.

Молодой человек молча подчинился, рассматривая стоящие по обеим сторонам от лестницы, статуи волков. Было видно, что тут поработала умелая рука талантливого мастера. Животные были изображены так реалистично, что, казалось, встанут и примутся обнюхивать гостей, предупреждающе скалясь. Когда Эвон проходил мимо них ему удалось разглядеть на гладкой гранитной поверхности очертания шерсти. Наверное, это заняло у художника очень много времени. Однако его труды стоили того. Статуи были просто великолепны и даже внушали небольшой страх, вызывая настороженность.

Эвон и Коран поднялись по лестнице, и последний быстро открыл дверь. Та беззвучно распахнулась. Мужчина пропустил Эвона вперед, входя следом. Они оказались в огромном холе с широкой лестницей, мраморным полом и люстрой, чьи хрустальные сережки серебрились в искусственном свете множества лампочек.

У подножия лестницы стояли двое мужчин. На руках одного из них сидел маленький шестилетний ребенок, с интересом рассматривая гостей. Когда они приблизились к ним, он улыбнулся молча приветствуя.

Эвон скользнул взглядом по малышу. Его золотистые волосы спадали колечками, закрывая уши, от чего он походил на маленького розовощекого купидона. Детский пухлые губы были неестественно красными, словно он ел сладости, изрядно приправленные красителем, что резко контрастировало со светлой кожей. Ребенок смотрел на мир голубыми глазами, обрамленными пышными светлыми ресничками. Если бы не одежда, то мальчика вполне можно было принять за девочку.

Молодой мужчина, что держал мальчишку, тоже мог похвастаться золотистыми волосами. У него был прямой нос, тонкие губы и темно-синие глаза. Несмотря на различия, общая схожесть в чертах улавливалась, что говорило об их родстве. Мужчина был одет в легкую белую рубашку и серые брюки. Все в нем было идеально. Опрятная одежда, уложенные короткие волосы, которые были весьма послушны и не торчали в разные стороны. Лишь несколько верхних пуговичек были расстегнуты, что говорило о легкой небрежности или же желании расслабиться, ведь на работе сделать это невозможно.

Эвон переключил все свое внимание на третьего незнакомца. Пожилой мужчина смотрел на него тусклыми голубыми глазами. Вокруг них пролегала паутина мелких морщин. Молодой человек невольно задался вопросом, сколько же ему лет? На вид около пятидесяти. Но все же он вполне мог ошибаться.

Мужчина улыбнулся, растягивая свои тонкие губы, и Эвон тут же обратил внимание на общее сходство присутствующих. Молодой человек придирчиво осмотрел его одежду. Они даже были одеты практически одинаково, за исключением, конечно, ребенка и цветовой гаммы. Удивительно, как легко можно было определить родство.

- Рад тебя приветствовать в своем доме, Эвон, – заговорил старший мужчина и, сделав шаг вперед, обнял.

Молодой человек напрягся и тот, почувствовав это, отстранился. В его глазах читалось недовольство, но мужчина ничего не сказал, невольно вызвав уважение.

- Представьтесь, пожалуйста, – попросил Эвон, понимая, что его просьба являлась странной и грубой. Но ввиду отсутствия воспоминаний это ему было простительно.

Незнакомцы удивленно воззрились на него. Но старший мужчина спустя несколько секунд опомнился, словно что-то для себя решив:

- Конечно-конечно. Ты меня, должно быть, не помнишь. Последний раз мы виделись, когда тебе было пять лет, – протянув руку, он представился. – Я твой отец Сэт Сорон. Это мой старший сын Элан и внук Торин.

Эвон пожал руку.

- Очень приятно, – проговорил он.

Сэт улыбнулся.

- Ну, что ты словно не родной. Неужели не обнимешь брата и отца.

Эвон вновь напрягся. Делать этого не хотелось, но он не знал, как отказаться. На помощь ему пришел брат, явно поняв его чувства.

- Отец, – заговорил Элан, в его голосе отчетливо услышал осуждение, – не стоит заставлять делать Эвона то, чего он не хочет. Мы для него сейчас чужие.

Молодой человек вздрогнул. Его старший брат попал в точку. Вот только причина этого была другой. Помни он хоть немного из своего прошлого, их бы встреча прошла совершенно иначе. Странно, но почему-то его сердце кольнуло чувство вины. Он словно бы отказывал себе в чем-то важном и чувствовал от этого неловкость.

- Прости старика, – проговорил Сэт. – Впредь настаивать на проявлении чувств не буду. Но ты должен обещать, что, как только привыкнешь к нам, обязательно позволишь себя обнимать.

- Отец, – вновь одернул его Элан, на что тот лишь рассмеялся, вызвав у младшего отпрыска первую с момента встречи улыбку.

- Да ладно тебе, сын, – отмахнулся мужчина и, посмотрев на стоящего рядом Корэна, добавил. – Можешь идти. Ты отлично справился с поручением.

- Да, господин Сорон, – Корэн уважительно поклонился, чем вызвал удивление у молодого человека и тут же удалился, направившись по коридору, что скрывался за плотно закрытыми дверями. К чему такая официальность, Эвон не знал. Возможно, так было принято и не ему все это осуждать. К тому же, подобное обращение не взвывало отрицательных эмоций и поэтому он решил, что попытается к этом, как можно скорее привыкнуть.

- Дядя Эвон, – внезапно заговорил ребенок и потянул к нему руки. Молодой человек удивленно воззрился на мальчика, пораженный доверием к постороннему человеку.

- Мы рассказывали ему о тебе, – сказал Сэт, словно читая его мысли.

Эвону до боли захотелось закричать, поведав о том, что никого из них не знает, и ситуация в целом его нервирует, заставляя постоянно оставаться на стороже, словно он находился на вражеской территории, окруженной колючей проволокой.

- Возьмешь его? – спросил Сэт, устав ждать от младшего сына реакции.

Тот отрицательно покачал головой.

- Я не умею ладить с детьми.

Это была отчасти правда. Эвон действительно не ладил с детьми по причине того, что никогда не имел с ними дел.

- Понимаю, – грустно улыбнулся отец. – Ну что ж, раз мы познакомились, то давай я покажу тебе твою комнату, а Элан распорядится насчет ужина.

С этими словами Сэт зашагал по лестнице. Эвон секунду смотрел ему в след, не решаясь двинуться следом. Молодой человек знал, что когда сделает шаг, его жизнь резко поменяет свое направление. Подобные мысли пугали. Хотелось развернуться и, выбежав из дома, мчаться без оглядки до тех пор, пока он не окажется на достаточно большом расстоянии от этого города.

- Иди, – проговорил Элан, возвращая его к действительности. – Отец ждет.

Эвон встряхнул головой, заметив, что Сэт действительно замер и стоит, терпеливое ожидая. Храбро вздохнув, он сделал свой первый шаг на встречу неизвестному будущему. Перемены неотвратимы и каждый человек должен быть к ним готов.

Поднявшись на второй этаж, Эвон и Сэт прошли мимо распахнутых дверей просторной музыкальной комнаты с черным роялем и несколькими диванчиками, предназначенными для удобства гостей, миновали библиотеку, несколько кабинетов, гостевых спален и приблизились к плотно закрытой деревянной двери.

Открыв ее, Сэт молча предложил войти. Эвон пораженно замер, оказавшись в огромном помещении с большим окном, закрытым лишь кружевным тюлем белого цвета, широкой кроватью с высокой деревянной спинкой, шкафом и небольшим комодом. Было видно что мебель старинная. Наверняка сегодня она стоило огромных денег. Возможно, даже передавалась по наследству и повидала многое с момента своего создания. Чувство волнения охватило сердце. Он словно окунулся в прошлое. Будто сама судьба предоставила ему шанс узнать историю своей семьи. Единственное, что напоминало о его принадлежности к настоящему времени – небольшой белого цвета телефон, небрежно стоящий на прикроватной тумбочке.

- Нравится? – спросил Сэт, разорвав тишину, словно шелковую ткань в клочья.

- Очень. Спасибо. – ответил Эвон.

- Не стоит меня благодарить. Мы твоя семья. Привыкай к этому.

- Постараюсь.

Сэт улыбнулся.

- Я оставлю тебя. Отдохни с дороги, а на ужин спускайся в столовую. Она на первом этаже по коридору и направо. Надеюсь, не заблудишься. А если вдруг захочешь поужинать в свой комнате, просто возьми трубку и набери цифру один. Служанка тут же все принесет.

Эвон улыбнулся в ответ.

- Спасибо.

Сэт лишь кивнул и покинул комнату, оставляя младшего сына в одиночестве. Минуту молодой человек любовался богатым убранством помещения, а затем, приблизившись к шкафу, принялся распаковывать вещи.

Мысли лениво роились в сознании. Он вновь и вновь вспоминал встречу с братом и отцом, гадая, как же им рассказать о потере памяти. Умолчать не получится, ведь стоит им познакомиться поближе это станет очевидным. Однако он рассчитывал оттянуть этот разговор, чтобы хоть немного набраться храбрости. В этом отношении он вел себя подобно трусу. Но к сожаление ничего со своим малодушием поделать не мог.

Расправившись с распаковкой вещей, Эвон взял полотенце, чистую одежду и направился в ванную комнату, прятавшуюся за плотно закрытой дверью. Стоило смыть с себя дорожную пыль и немного отдохнуть, а уж после этого заботиться обо всех насущных проблемах.

На ужин молодой человек решил не ходить. Пока он не был готов к семенным посиделкам. Позвонив на кухню, он попросил принести ужин в комнату. Его желание быстро выполнили. Спустя несколько минут на пороге появилась улыбающаяся молодая девушка, в чьих глазах блестели искорки интереса. Но нужно отдать ей должное она не стала проявлять любопытство и, поставив разнос с едой на кровать, удалилась. После ее ухода молодой человек облегченно вздохнул, радуясь, что ему не пришлось отвечать на ненужные сейчас вопросы.

Вечер он провел в одиночестве и размышлениях. К более близкому знакомству с родными Эвон решил приступить завтра. А сейчас ему хотелось побыть одному. Не самая веселая перспектива. Но это ему было необходимо. После сытного ужина, Эвон лег на кровать и так и провел оставшееся до сна время. Молодой человек так сильно задумался, что даже не заметил появления легкой дремы, которая постепенно уводила его в мир, наполненный приятными сновидениями. Уже засыпая, Эвон вдруг подумал о сходстве брата и отца. Он же мало чем на них походил. Назвать их родственниками, можно было лишь по цвету глаз. Однако все эти мысли на гране сна и реальности казались не важными и посему тут же исчезли под давлением рожденных магией сна образов.