Часть вторая 4 страница

89

пока он встанет. Схватив подвернувшийся под руку холод- ный плоский камень, он прыгнул на Закольева и с размаху опустил камень на голову противника.

Кровь хлынула у того изо рта, из ушей, и Сергей, словно обезумев, замахнулся еще, чтобы разнести ему череп. Но занесенная рука так и осталась неподвижной. Тяжело дыша, Сергей поднялся, все еще держа камень над головой. Затем, опомнившись, отшвырнул камень.

Закольев не двигался. Медальон! Где медальон? Сергей задрожал как в лихорадке. С трудом перевернул Закольева на спину, стал обшаривать шею и грудь. Вот он! Судо- рожным движением сорвал медальон с шеи, Сергей стал машинально возиться с застежкой, но дрожащие пальцы отказывались повиноваться. Затолкав медальон в карман, он вскочил на ноги. «Уходим, скорее уходим, — говорил себе Сергей, — пока не пришел в себя Закольев, пока не стало совсем светло». Теперь у него есть немного времени. Закольев, сам того не зная, удружил ему, украв записку. В школе, наверное, решили, что он в самоволке, и вместо погони будут ждать его, чтобы примерно наказать. Пусть ждут. Когда они поймут, что он не вернется, Сергей уже будет слишком далеко. Подхватив свой вещмешок, Сергей поднялся, чтобы снова взяться за свое бревно.

Сам не зная почему, он вдруг замер и склонился над Закольевым. В белесом предутреннем тумане полуоткры- тые, невидящие глаза Закольева, смотревшие в никуда, смертельно напугали его. Сергей вдруг понял, что грудь Закольева не движется. Он осторожно положил руку ему на шею. Пульса не было.

Я ударил его сильно... слишком сильно.

Вздрогнув, он попятился прочь от тела. Беги, беги от- сюда! — кричало все в нем.

Отчаяние придало ему сил. Продравшись сквозь заросли камыша, он стянул замшелый ствол в воду. Против ожидания, тот не только не пошел ко дну — очевидно, дерево вполне могло выдержать и Сергея. Как можно туже затянув лямки вещмешка на плечах, Сергей лег животом на бревно, обхватил его ногами и стал грести, направляя свой импровизированный плот прочь от берега.

Обжигающе холодная вода мгновенно привела его в чувство. Руки и ноги сразу же замерзли, и Сергей вдруг понял, насколько рискованный он выбрал способ побега.

90

Чуть зазеваться, потерять равновесие — и тут же сам уй- дешь под воду.

Он постарался отгрести подальше от берега, под укрытие плотного тумана, стоявшего над озером. На всякий случай — так его не заметит никто, никакая погоня, даже если она будет. Правда, теперь и он с трудом различал очертания берега. Слишком далеко заплывать тоже не стоит. Не рассчитать свои силы смертельно опасно, так можно и на берег не выбраться. Его, не переставая, била дрожь, и от холодной воды, и от того, что пришлось только что пережить.

« Я убил Закольева. И это больше не самоволка. Я пре- ступник, бежавший с места преступления. И что из того, что это была случайность? Тем более в случайность никто не поверит. Все знают, что мы были на ножах с Закольевым из-за медальона».

Ему вдруг захотелось вернуться, все объяснить... но что именно? Что он решил сбежать и то же самое задумал За- кольев? Записка к дяде не попала, и теперь нет никакого оправдания, никакого извинения, которое бы удовлетво- рило господина директора.

Что сделано, то сделано. Закольев мертв, а Сергею придется жить с этим до конца своих дней.

91

. 11.

Б ревно предательски крутнулось, и Сергей чуть было не нырнул в ледяную воду. Холодная вода словно отрезвила его. Хватит о прошлом, сказал он себе, что было, то сплыло. Сосредоточься на том, что ждет впереди. Он стал энергичнее работать руками, надеясь, что сильные гребки помогут ему справиться с холодом, который, казалось, уже проникал до самых костей.

Еще несколько минут, еще несколько гребков — и к бе- регу.

Сергей заранее наметил добраться до устья ручья, что впадал в озеро Круглое примерно в шестистах метрах вос- точнее школы. Где-то такое расстояние, по его расчетам, он уже и проплыл. Сергей осторожно стал подгребать на мелководье.

Наконец он оттолкнул от себя бревно, с трудом став на совершенно закоченевшие ноги. По пояс в воде, продира- ясь через камышовые заросли и едва волоча ноги в топком прибрежном иле, он побрел к берегу.

Выбравшись из воды, он заставил себя бежать вдоль берега, чтобы согреться. Вскоре озноб прошел. Но Сергей вдруг встревожился, что мог потерять ручей. Он оста- новился и стал напряженно вслушиваться — нет, вот он, прямо впереди него слышалось негромкое журчанье. За- крывая лицо руками, чтобы ненароком не пораниться в предутренней темноте, он выбрался к воде.

Мыться в чистой проточной воде было по-настоящему приятно. Чистая вода была ему сейчас просто необходима.

Отмывшись от болотной грязи, он решил сделать около сотни шагов прочь от ручья. Дойдя до каменистой земли, где его ноги уже не оставляли следов, Сергей, пятясь, вернулся назад, ставя ступни в свои же следы, чтобы запутать преследователей.

Дно ручья оказалось ровным и неглубоким, так что он спокойно шел какое-то время вверх по течению, пока не решил, что уже можно выйти на сушу и повернуть дальше в восточном направлении. Возможно, те, кто станет его пре-

92

следовать, найдут его следы. Но найти его по этим следам не сможет теперь никто.

Едва ли они стали бы особенно усердствовать в этой погоне, будь он всего лишь подростком-кадетом, что на- думал на свой страх и риск бежать из военной школы. Но со смертью Закольева все, решительно все стало не так. Теперь ему нельзя идти в Петербург. Полиция будет искать его даже в столице. Сокровищу, очевидно, какое-то время придется полежать еще в том укромном месте, где спрятал его старик Гершль. Подождать придется и с путешествием в Америку — год, может быть, или два... а может, и дольше.

Сейчас же ему лучше всего направиться в горы, на юг страны, чтобы укрыться там и от своих преследователей, и от призрака Закольева.

Сергей сделал вокруг школы крюк примерно в тысячу метров, прежде чем окончательно повернуть на восток, затем на юг через лес и к поросшим лесом холмам. Где-то совсем неподалеку он услышал волчий вой. Но Сергей про- бирался дальше через лес, переходя с быстрого шага на бег, когда позволяли местность и силы.

Клочья тумана в лесу становились прозрачнее, а утреннее солнце теплее. Сергей надеялся, что это утро прольет новый свет и на то, какой дорогой идти к надежному убежищу, и на его путь в жизни. Как все это могло случиться? — не переставая, он спрашивал себя. Семь лет назад все было так хорошо, жизнь шла по накатанной колее. Я был в отборной группе, меня уважали и мои наставники, и мои товарищи. И вот теперь... Мой поступок — единственно правильное решение или худшая ошибка моей жизни? Нет, ответил он себе, я поступил так, как должен был поступить.

А что ему еще оставалось делать? Отправляться вместе с остальными кадетами на «задание, связанное с евреями»? Он даже подумать не мог, чтобы обагрить руки кровью невинных людей. А Закольев? Такого он не мог представить даже в кошмарном сне...

Еще час-другой, и его хватятся. Рано или поздно вы- яснится, к чему привело его столкновение с Закольевым у озера. Его будут искать. Но он пойдет, не теряя времени, на юг, к далеким горам Грузии, что в тысяче с лишним ки- лометров к югу.

Там он найдет безопасное прибежище.

93

В от так и началось весной 1888 года Сергеево путеше- ствие. Его путь пролегал на юго-восток, вдоль течения Клязьмы.

Несколько первых дней он то и дело оглядывался, не в

силах избавиться от чувства, что преследователи уже дышат ему в затылок. Опускалась ночь, но она тоже не приносила облегчения, он продолжал убегать от погони и в своих снах. И лишь утром, пробудившись от тяжелого сна, он бросался в реку, чтобы смыть с себя последние следы ночи. Весь день он продолжал идти, и лишь ближе к концу дня делал привал, строил или находил укрытие, затем по мере необходимости охотился, ловил рыбу или искал съедобные коренья.

Спустя несколько недель Сергей уже был у берегов Волги. В кустах возле реки ему посчастливилось найти брошенный ялик. Плоское дно лодки рассохлось, но Сергей залепил щели древесной живицей, и лодка оказалась вполне пригодной к плаванью. Вскоре он уже плыл вниз по течению, временами помогая себе шестом, который смастерил на скорую руку.

Последующие дни потекли для Сергея незаметно, будто они были одно с течением великой реки. Его жизнь стала единым целым с рекой, с ее глубиной и вечностью. Когда выдавался денек потеплее, он нырял в прозрачную воду, купался, пока не замерзал, и выскакивал погреться на солнце. А когда река смывала пот с его тела и остужала жар потрескавшейся на солнце кожи, Сергей забирался обратно в ялик и тихо дремал, пока лодка плыла себе по течению, или рассматривал берега, которые с каждым днем все от- далялись.

Дни становились все длиннее и жарче, и его плечи по- степенно бронзовели. Временами он ел очень мало или почти ничего не ел, а бывало и так, что он устраивал себе настоящее пиршество. Из прочного молодого деревца он соорудил себе примитивный дротик, затем дошла очередь и до лука из гибкого ствола молодого деревца и стрел из тонкого тростника с оперением из перепелиных перьев. На- конечником служили камешки, достаточно острые, чтобы проткнуть шкурку небольшого животного. Если ему попа-

94

дались зайцы слишком далеко, чтобы достать их дротиком, он бил их из лука.

Вот так за лето и начало осени Сергей опустился на тысячу километров вниз по течению реки, пока не достиг Каспийского моря. Дальше ему следовало идти на юг, вдоль побережья. Где-то в сотне километров южнее Махачкалы он выбрался на берег. С сожалением расставшись со своим маленьким яликом, дальше пошел пешком, на восток, к грузинскому Кавказу.

Пробираясь на юго-запад через горы, он то и дело проходил мимо станиц — укрепленных поселений, где жили казаки. Сергею не слишком верилось, чтобы весть о том, что он убил Закольева, докатилась даже до этих краев. Но он сам, как ни старался, продолжал чувствовать себя беглым преступником, поэтому решил держаться подальше от людей с оружием. Он решил переждать в горах год, два, или дольше, пока не сможет без опаски вернуться в Петербург. Тогда уже можно будет спокойно взяться за поиски сокровища, зарытого когда-то его дедом.

Лишь один раз он изменил своему решению. Как раз выдались первые прохладные дни, и Сергей, не в силах больше выносить одиночества, которое стало ощутимей с наступившей осенью, рискнул пройти через казачью станицу. С тоской в глазах смотрел он на открытые ставни на окнах, на дымок, что вился из дымохода. Там, в доме, представил себе Сергей, должно быть, только-только растопили очаг... Невольно его взгляд задержался на молодой женщине, что стояла на пороге невысокой побеленной хаты. Она, не отводя глаз, улыбнулась, кивнула ему в ответ. Детское, почти уже забытое желание стать частью семьи, найти свой дом на какой-то миг шевельнулось в его душе. Будет ли у него когда-нибудь своя семья? — он только печально покачал головой.

В осхождение в горы заняло несколько недель. Сергей знал, что высоко среди скал зима гораздо суровее, чем в низине. Но горы обещали уединение, которое сейчас было ему нужнее всего.

Прежде всего нужно было найти постоянное пристани- ще и укрытие от непогоды. К концу осени он нашел то, что искал. Это была пещера неподалеку от водопада. В горной

речке в изобилии водились лососи и форель, поблизости была запруда, которую сложили бобры. У входа в свою пещеру Сергей поставил прочную пристройку из веток с отверстием наверху для дыма из очага. Снаружи он старательно обмазал ее глиной, заделав все щели в предчувствии холодных ветров и снега, что должны были прийти с зимой. И, не дожидаясь, пока замерзнет река, а охотиться станет значительно труднее, Сергей, сколько смог, набил дичи и насушил рыбы. Всего этого, да еще с подледным ловом рыбы, должно было хватить, чтобы он смог продержаться до весенней оттепели.

Уже зимой, когда выдавались ясные дни, Сергей выходил из своего убежища, чтобы осмотреться и получше изучить окрестности. Еще до наступления зимы у него уже был готов меховой балахон и рукавицы, чтобы защитить тело и руки от холода, который пробирался в пещеру. Еще раньше он сделал теплую меховую обувь. В ясную погоду он охотился или ставил силки. Когда же ледяной ветер завывал над его берлогой, Сергей, словно медведь, впадал в спячку и видел сны.

По утрам, выбираясь наружу, он растирался снегом, за- тем делал зарядку, чтобы не утратить формы. Потом снова облачался в свои меха и заползал назад в пещеру. Этой долгой зимой он по-настоящему почувствовал, что такое одиночество.

Тем радостнее было для него наступление весны, весны 1889 года. Спускаясь в долину, что лежала неподалеку от его пещеры, он увидел резвившихся медвежат, а потом и медведицу. Позже, уже перед самым закатом, он заметил, как осторожно, словно тень, пробирается по горной гряде снежный барс.

За все это время ему если и случалось заговорить вслух, то лишь с самим собой. Сергей порой начинал сомневаться, не разучился ли он вообще говорить. Куда чаще он подражал щебетанию птиц или выл с волками по ночам.

Весна незаметно сменилась летом, затем наступила осень, и так пошел второй год его горного отшельничества. И как-то, в одно осеннее утро, Сергей вдруг понял, насколько сильно все изменилось в его жизни. Не только школа осталась где-то в прошлом. Все то, о чем он мечтал и к чему стремился, стало казаться чужим и ненужным. Он жил в горах и принадлежал горам и дикой природе. С

96

трудом он узнал себя однажды, когда остановился напиться в горном озере. Взглянув на дрожащее отображение в воде, он увидел бородатого и загорелого мужчину. Даже его глаза изменились, словно в них появилась какая-то небывалая прежде глубина. Ему было восемнадцать, но лицо, которое он увидел в отражении, было лицом зрелого мужчины - горного скитальца.

В прежние дни он приходил к дикой природе как гость. Теперь он стал ее частью.

В есна 1891 года отмерила третий год его новой жизни. Щурясь от утреннего солнца, Сергей однажды пробирался через узкую расселину в горах. Ее почти отвесные стены расходились вверху не более чем на четыре метра, и по неровному каменистому дну вполне можно было пройти. Сергей ставил ногу как можно осторожнее — камни еще были мокрыми и скользкими после недавнего дождя. За годы жизни в горах его чувства обострились, но, как оказалось, не настолько, как инстинкты у дикого зверя - завернув за могучий валун, что был у него на пути, Сергей едва не натолкнулся на медведя. Таких огромных медведей ему еще не приходилось видеть.

Медведь пока был спиной к нему, но сразу же обернулся, принюхиваясь. Сергей попятился. Для медведя после зимней спячки, хорошо отдохнувшего и страшно голодного, он был идеальной возможностью подкрепиться.

В один миг медведь опустился на четыре лапы и прыгнул в его сторону, а Сергей сорвал с плеч рюкзак и, швырнув его в зверя, сам с быстротой молнии бросился к ближайшему утесу.

В мгновение ока медведь разорвал рюкзак, пахнувший дичью, надеясь найти там съестное. За эти несколько спа- сительных секунд Сергей уже успел вскарабкаться почти по отвесной каменной стене. Он и не представлял, что способен влезть на скалу так быстро и что вообще можно лазить по таким скалам. Пока лесной великан расправлялся внизу с его рюкзаком, он старался найти более устойчивое положение, чтобы ненароком не свалиться с узкого камен- ного уступа.

Медведь подошел к скале и снова встал на задние лапы. Его острые когти царапали камень в каких-то сантиметрах

от ног Сергея. Сам же Сергей, вжавшийся всем телом в от- весную стену, едва мог стоять, так сильно дрожали у него колени.

Разъяренный медведь заревел, затем опустился на че- тыре лапы, в нетерпении бегая перед камнем. Подойдя к рюкзаку и обнюхав его еще раз, он побрел прочь и вскоре скрылся за краем ущелья. Сергей спустился на несколько шагов вниз, туда, где было удобнее стоять. Переведя дух, он несколько секунд прислушивался, затем решился спрыг- нуть. Грузно свалившись на землю, он перекатился на бок, чтобы сразу же встать на ноги. Бросив быстрый взгляд туда, куда ушел зверь, он схватил в охапку остатки рюкзака, нож, лопатку и что духу бросился бежать.

Сергей знал, что медведю ничего не стоит догнать его, если тот вдруг захочет вернуться. Эта мысль только при- бавила ему желания поскорее убраться подальше от этого ущелья к знакомым местам.

Уже вечерело, когда Сергей наконец решил сделать передышку. Он присел под скалистым уступом, стал перебирать все то, что еще осталось целым из содержимого его рюкзака. Чтобы согреться, он развел два костра, по одному с каждой стороны. И лишь потом, перебирая в памяти подробности своего спасения от хищника, Сергей понял, как близко была от него лютая смерть. Едва бы нашлись слова, которые так красноречиво могли объяснить ему, как ценна жизнь и какие возможности в ней заключены.

Этой ночью ему с трудом удалось забыться сном, беспокойным и тревожным. Во сне он снова и снова старался убежать от медведя, затем за ним уже гнались два медведя, три…Они превращались во всадников, с диким гиканьем мчавшихся по степи, оставляя за собой горящие деревни. Он снова видел обгорелые остатки избушки Абрамовичей, слышал крики и видел бегущих людей, которых преследовали всадники.

И как только рассвет озарил покрытую снегами вершину Эльбруса, Сергей бросился в реку, надеясь, что ледяная вода горной реки вернет ему ясность ума.

Это событие подвело итог его отшельнической жизни. Оставаться в горах означало попусту тратить время, возможно отведенное ему для чего-то большего. Нужно было

98

пробираться в Петербург и найти спрятанное сокровище, которое поможет ему добраться до новой земли за морем.

99