Страх и кризис над городом

Источник https://www.gazeta.ru/comments/2009/01/30_e_2933306.shtml

Рядовые граждане ждут всплеска преступности. Власти тоже его ждут и готовятся отразить. Но защищать собираются себя, а не граждан.

Среди «кризисных» опасений рядовых людей страх перед новой криминальной волной - один из главнейших. По опросу «Левада-центра», он уступает в списке угроз лишь страху перед кризисом как таковым и тревогам по поводу взлета безработицы и цен.

И понятно, что все эти страхи друг с другом переплетаются. Среднему российскому жителю кризис принес ожидания роста краж, грабежей и разбойных нападений, учиняемых отчаявшимися, потерявшими работу и обнищавшими людьми.

Жители центральной России особенно страшатся оказавшихся не у дел мигрантов, а мигранты, в свою очередь, ждут всплеска этнической агрессии против себя.

На памяти людей два мощных всплеска преступности - послевоенный, который видело самое старшее поколение, и криминальная волна 1990-х, которую помнят все. Ждать ли сейчас чего-то подобного?

Повторение возможно лишь в том случае, если масштабы нынешнего спада станут сравнимы с тем, что случилось в начале 90-х, когда производство упало вдвое, доходы десятков миллионов людей - еще ниже, целые города оказались населены безработными, инфляция измерялась десятками, если не сотнями процентов в месяц, шел передел собственности, сам собой рождающий бандитов.

Намерены ли вы принять какие-то меры для защиты себя и своей семьи?

До этого сейчас далеко, хотя грозные признаки налицо.

Индекс потребительских цен после нескольких месяцев торможения снова набирает темп. С начала января он ускоряется от недели к неделе и уже обогнал прошлогодний уровень. И будет ускоряться дальше - девальвация рубля, удорожание импорта, впрыскивание в экономику необеспеченных денег делают свое дело.

Круто пошли вниз реальные доходы: в декабре они были на 11, 6% ниже, чем годом раньше. До тех пор пока люди тратят свои старые накопления, это не так заметно: розничный товарооборот, исчисленный в товарной массе, в том же декабре все еще был на 4, 8% выше, чем за год до того. Но в ближайшие месяцы личные «резервные фонды» иссякнут, и падение жизненного уровня большинства россиян станет фактом. И какая-то часть из них станет по-настоящему обездоленными, и в первую очередь потерявшие работу без надежды найти новую.

Официальная оценка безработицы на конец декабря (5, 8 миллиона человек), сделанная по методологии Международной организации труда, показывает увеличение на 1, 2 миллиона за прошедший год и на полмиллиона за один последний месяц.

Причем из этого полумиллиона лишь 200 тысяч официально зарегистрировались в службах занятости (число состоящих там на учете от ноября к декабрю выросло с 1, 3 миллиона до 1, 5 миллиона).

Это значит, что большинство новых безработных не пользуются услугами госучреждений, обязанных о них заботиться, но не заслуживших их доверия.

К этому надо еще и добавить, что наша статистика не улавливает происходящего с гастарбайтерами. Потери в секторе нелегальных и полулегальных рабочих мест наверняка исчисляются многими сотнями тысяч, а возможно, и миллионами.

При всем при этом, перечисленные цифры далеко еще не дотягивают до тех, что были в 1990-е. Чтобы масштаб проблем стал сопоставим, кризис должен принять совсем уже печальный оборот, чего, хочется верить, удастся избежать.

Но ясно, что и без этого количество людей, которые доводятся до отчаяния и пополняют слой кандидатов в преступники, растет быстро и в ближайшей перспективе будет увеличиваться. Стоит сказать, что подавляющее большинство из них избежали бы криминализации, если бы могли положиться на государственную или общественную поддержку. Но наши государственные службы в кризисные дни демонстрируют то же, что и в некризисные - неповоротливость, слабость и бессердечие.

Что же до общественной солидарности, так наша общественность и сама-то с собой не умеет быть солидарной. Все ее надежды - на власть, тем более что «наведение порядка» - одна из самых устойчивых идей этой власти. Ее, так сказать, специализация. Поэтому и руководители, и руководимые согласны друг с другом в том, что предполагаемой преступной волне надо противопоставить не упреждающие меры, а репрессивные.

Но на этом консенсус и заканчивается. Для властей борьба с «кризисной» преступностью - это борьба с любыми уличными проявлениями оппозиционности, включая и самые мирные.

Так, начальник ГУВД Москвы Владимир Пронин сообщил, что за прошедший год его подчиненные пресекли 1700 несанкционированных мероприятий: «Нам приходилось оперативно реагировать... на 4-5 подобных случаев в день». И это далеко еще не предел, впереди новые рубежи: «Да, мы ожидаем увеличения протестных публичных уличных выступлений в связи с возможным ухудшением экономической ситуации».

Для рядового человека уличный разбой и уличный террор сливаются в монотонную хронику произвола и безвластия. Застрелены адвокат и журналистка. Двое бандитов открыли огонь в магазине («Три человека получили огнестрельные ранения. Преступники скрылись на автомобиле Land Cruiser»). У входа в офисное здание неизвестный мужчина взорвал гранату РГД-5 («Предположения о причинах случившегося проверяются»).

Зато взгляд сверху сразу отделяет главное от второстепенного. «Следует повысить надежность антитеррористических мер при проведении массовых мероприятий, в том числе с высоким международным представительством. У нас впереди много достаточно серьёзных событий, таких как саммит Россия - Евросоюз, саммиты Шанхайской организации сотрудничества, саммит АТЭС, впоследствии - XXII Олимпийские игры и Паралимпийские игры. Уже сейчас нужно сделать всё необходимое для обеспечения участников и гостей соответствующих мероприятий всеми мерами безопасности», - из выступления президента Медведева на коллегии ФСБ.

От террористических поползновений должны быть ограждены те мероприятия, на которые завязаны амбиции властей и где будут присутствовать руководящие лица. Что же до лиц не руководящих, чья жизнь протекает вне этих мероприятий, то выдвигается очень мало реальных идей, касающихся ограждения их от разбойных, террористических и любых прочих криминальных опасностей.

Протоиерей Всеволод Чаплин предложил создать православные народные дружины. Но никто не смог внятно объяснить, от кого будут защищать единоверцев дружины, укомплектованные по вероисповедному принципу - от единоверцев же или наоборот - именно от инаковерующих.

«Движение против нелегальной иммиграции» оказалось более конкретным и грозит создать «группы народной самообороны» с этническим, разумеется, уклоном борьбы. Правда, если угроза осуществится, то велика вероятность, что объекты этой борьбы, достаточно многочисленные в крупных городах, организуются в собственные контргруппы. А это уже чревато не наведением порядка в любом понимании этого слова, а серьезными беспорядками.

И не зря руководитель милиции общественной безопасности нижегородского ГУВД Андрей Шмонин заявил по этому поводу, что «еще ни одна группа так называемой народной самообороны ни к чему хорошему не приводила, обороной должны заниматься профессионалы».

Что является правдой, но требует двух уточнений. Во-первых, профессионалы должны быть более профессиональны, чем те, что имеются в наличии на сегодняшний день. А во-вторых, эффективное поддержание порядка невозможно без тесного контакта профессионалов с общественностью. А общественность для этого должна иметь какие-то свои организации - например, по месту жительства.

Между тем, любые формы самоорганизации общественности пресекаются властями в корне. Даже такая структура, как ДПНИ, имеет гораздо больше шансов на снисходительность, чем вполне цивилизованные и даже просто самоочевидные формы объединения. Как нарочно, именно сейчас осуществляется очередная акция по ограничению и без того куцей автономии местного самоуправления. А ведь именно там граждане и могли бы самым естественным образом и по собственной инициативе объединяться для самозащиты от преступных действий.

Но технология нашей управленческой машины давно отработана. До того как проблема всеми осознана - беспечность и бездействие, а после того - беспорядочно рассыпаемые во все стороны удары и произвол.