Глава 21. Еще не совсем стихла и ушла гроза, разразившаяся над Тирзисом, когда ранним утром две оборванные нищенки

Еще не совсем стихла и ушла гроза, разразившаяся над Тирзисом, когда ранним утром две оборванные нищенки, введя под руки слепого старика отца, вошли в ворота и влились в толпу купцов, торговцев, разносчиков, лоточников и странствующих коробейников, пришедших со всей округи, чтобы сбыть свои товары. Вся эта шумная и разношерстная публика торопилась войти в город как можно раньше, чтобы занять в торговых рядах местечко получше. Ворота распахнулись, и они заковыляли вперед так быстро, как только могли. Продвижение женщин замедлял неуверенно нащупывающий дорогу старик. Дочери с обеих сторон поддерживали его, не давая сбиться с пыльной и грязной мостовой.

Часовые Федерации выстроили всю эту пеструю толпу вдоль стен, присматриваясь к каждому, кто проходил мимо, и отводя в сторону подозрительных. Непривычное занятие. Ведь согласно прежнему приказу они должны были обращать особое внимание только на тех, кто хотел покинуть город. Но казнь предводителя свободнорожденных Падишара Крила была назначена на полдень следующего дня, и федераты опасались попытки отбить пленника. Хотя они и были убеждены, что дело это заведомо безнадежное: гарнизон полностью укомплектован и насчитывает пять тысяч человек, предосторожности все равно были приняты чрезвычайные. И поскольку только разгильдяй все оставляет на волю случая, стражам у ворот было строго-настрого приказано проверять любого пришельца.

Нищенок и старика отвели в сторону. Это было довольно небрежное исполнение приказа: командир стражников выбрал золотую середину и не стал останавливать всякого, что заняло бы целую вечность, но одновременно он не намеревался пропускать всех скопом, поскольку последнее противоречило бы его долгу. Этим троим было ведено отойти от толпы к середине двора между городскими стенами и там подождать допроса. Проходящий люд украдкой бросал в их сторону косые, настороженные взгляды. «Лучше уж ты, чем я», — казалось, говорили они. Из-под ног людей вырывались клубы пыли; хотя день выдался не жаркий, было не продохнуть.

— Имена, — задал дежурный офицер обычный вопрос нищенкам и старику.

— Эсра, Винтас и наш отец Гриап, — ответила одна из дочерей, женщина со спутанными и всклокоченными рыжими лохмами. Лицо ее было изъедено язвами, а смрад от нее исходил такой, словно она вылезла из мусорной кучи.

Офицер перевел взгляд на вторую женщину, которая стояла разинув рот, демонстрируя красное воспаленное горло. Языка у нее не было.

Офицер вздрогнул.

— Она у нас немая, — усмехаясь, пояснила первая.

— Из какой вы деревни?

— Спикес Ран, — сказала женщина. — Знаешь ее?

Офицер покачал головой и переворошил груду тряпья, которое они тащили за спиной. Никому не нужное барахло. Он посмотрел на старика, лицо которого было скрыто капюшоном.

Шагнув вперед, офицер сдернул капюшон. Старик вскинул голову. Темные, воспаленные веки приоткрылись, обнажая бельма вместо глазных яблок. Офицер осекся.

— Проваливайте. — Попятившись, он махнул рукой и направился к другим несчастливцам.

Женщины и старик покорно заковыляли прочь, затесались в толпу, прошли через кордон стражи, оцепившей ворота внутренней стены, и заспешили в глубь города. Они уже изрядно удалились от Тирзисской дороги, старательно выбирая улицы, где не было федератов, когда Мэтти Ро наконец-то выплюнула сухую шкурку плода, прилепленную у нее во рту, и заявила:

— Я же говорила вам, что это слишком рискованно.

— Но мы все-таки прошли. Не так ли? — раздраженно оборвал ее Морган Ли. — Хватит стонать, лучше отведите меня куда-нибудь, где я смогу смыть эту гадость с глаз!

— Помалкивайте, вы оба! — велела Дамсон Ри и торопливо повела их дальше.

Ссора на время прекратилась. Накануне они ожесточенно спорили о том, кому идти в город, а известие о скорой казни Падишара Крила только усилило их разногласия. Полутора дней слишком мало на то, чтобы подготовить бегство, но они должны были уложиться в этот короткий срок. Поэтому Морган решил, что его первоначальный план нуждается в изменениях.

Вместо того чтобы послать Мэтти и Дамсон одних в город на поиски Крота, он пошел вместе с ними. У них оставались нынешние день и ночь на то, чтобы выследить Крота, провести Кхандоса и остальных свободнорожденных в город, придумать план освобождения Падишара и привести этот план в исполнение. Морган Ли настаивал, что он непременно сам должен попасть в город и на месте определить дальнейшие действия. Он не может дожидаться наступления ночи, когда появится Крот. И Дамсон, и Мэтти убеждали его, что любая попытка пройти с ним мимо стражи подвергнет опасности всех. Им и двоим-то проникнуть в город не так просто, а идти втроем еще труднее. Почему он не может обдумывать план на расстоянии? Разве он так скверно знает город, что не представляет себе, где что расположено?

Так они препирались, пока Морган наконец не взял верх, доказав, что вообще не может ничего обдумывать, пока не узнает, где держат Падишара, а узнать это, не войдя в город, невозможно. Затем ему пришлось пойти на уступки и согласиться с требованием обеих девушек — оставить меч за пределами города. Маскировка, может статься, и поможет, но только если не брать с собой оружия. Слишком уж велика вероятность провала. Несмотря на протесты Моргана, девушки были непреклонны. Меч Ли пришлось оставить Кхандосу.

Дамсон провела спутников переулком к черному ходу какого-то заброшенного строения, толкнула дверь и впустила их внутрь. В доме было тесно и душно. Девушка старательно затворила за собой дверь. Пройдя через комнату, они попали в следующее помещение, не менее пыльное, и вышли в крохотный и тенистый внутренний дворик.

В лицо им неожиданно повеяло слабым ароматом неизвестно откуда взявшихся полевых цветов.

Они укрылись под ветхим навесом, где валялись старые инструменты и скамейки. Дамсон принесла свежей воды в оловянной фляге, и трое заговорщиков принялись умываться.

С немалым трудом приведя себя в порядок, они порылись в груде принесенного тряпья и вытащили оттуда приличную одежду. Скинув лохмотья, друзья переоделись и, усевшись на скамейках, стали обсуждать, что предпринять дальше.

— Я выйду первой и попытаюсь установить связь с Кротом, — сказала Дамсон, все еще сражаясь со спутавшимися, непокорными рыжими волосами. Она аккуратно собрала их в узел и спрятала под косынку. — Я подам ему такие знаки, что он все поймет. Потом вернусь, и мы вместе постараемся что-нибудь выяснить о Падишаре. Затем я спрячу вас где-нибудь и отправлюсь к Кроту. Он может и не подойти, если увидит нас всех вместе, — ведь он не знает вас и после всего случившегося будет крайне осторожен. Если он появится, мы с ним вдвоем пойдем за Кхандосом и остальными, а на рассвете снова встретимся с вами. А если не придет…

— Не говори так, — быстро перебил ее Морган. — Просто как можно лучше выполни то, что в твоих силах.

Дамсон взглянула на Мэтти:

— Ты хорошо знаешь город?

— Достаточно хорошо, чтобы выбраться отсюда.

Дамсон кивнула:

— Если со мной что-нибудь случится, ты выведешь Моргана.

— Постойте! — запротестовал Морган. — Я не собираюсь…

— Ты будешь делать именно то, что я сказала. В случае моего провала твоим планам грош цена. Если федераты поймали Крота или схватят меня, ничего уж не поделаешь.

Морган уставился на нее. Но гнев и решимость, горевшие в зеленых глазах, заставили его промолчать.

Мэтти взяла его за руку.

— Я присмотрю за ним, — пообещала она Дамсон.

Та кивнула, лицо ее прояснилось. Она поднялась, накинула плащ, улыбнулась своим спутникам на прощание и ушла тем же путем, каким они сюда пришли. Морган глядел ей вслед, чувствуя себя абсолютно беспомощным. Дамсон права: если она потерпит неудачу, он уже ничего не сможет сделать. Успех затеи основывается на том, что девушка и Крот проведут в город.

Кхандоса и свободнорожденных. Без свободнорожденных и магической силы меча он бессилен спасти Падишара. «Все висит на волоске», — мрачно подумал он.

— Хочешь чего-нибудь поесть? — жизнерадостно спросила Мэтти, поглядывая на него своими черными глазами и протягивая яблоко.

Они почти до полудня ждали в тени захламленного навеса, в уединении тесного, замкнутого дворика. От усиливающейся жары воздух стал горячим, а солнце неспешно выжигало следы на камнях и пожухлой траве, поднимаясь по северной стене и словно разбрызгивая по ней краску. Морган немного подремал, устав после утомительного перехода и тревожной ночи, проведенной перед воротами. Он вспоминал о Паре и Колле, о временах, предшествовавших появлению порождений Тьмы и Алланона, когда они мирно охотились и удили рыбу в нагорье, о детстве и тех медленных, длинных днях, когда жизнь казалась вечной игрой. Он думал о Стеффе, о бабушке Элизе и тетушке Джилт. Он думал об Оживляющей. Все они стали теперь воспоминаниями, с каждым днем теряющими толику яркости и глубины. Казалось, все это было давным-давно, в незапамятные времена.

Солнце стояло в зените, когда наконец вернулась Дамсон Ри. Она раскраснелась от жары, но в глазах у нее горел лихорадочный огонек.

— Они держат Падишара в той же сторожевой башне, в которой держали меня, — объявила она, опускаясь на одну из скамей и скидывая с плеч плащ. Девушка жадно глотнула воды из кружки, протянутой ей Мэтти Ро. — Об этом говорят все. Завтра в полдень его собираются вывести через главные ворота и повесить на глазах у всех горожан.

— Как он? — быстро спросил Морган. — Кто-нибудь с ним разговаривал?

Дамсон нервно глотнула и покачала головой:

— Его никто не видел. Но среди солдат ходят слухи, будто он еще держится на ногах.

Мэтти Ро нахмурилась:

— Говорят все? — переспросила она, бросив на Дамсон задумчивый взгляд. — Я не очень-то доверяю тому, что известно всем и каждому.

Знаю по своему опыту: все общеизвестное, как правило, оказывается не чем иным, как ложными слухами, а то и преднамеренным обманом.

Дамсон заколебалась:

— Но все так уверены в этом. — Она осеклась. — Думаю, нам следует знать наверняка, правда?

Мэтти Ро наклонилась вперед, упершись локтями в колени, сжав щеки ладонями, мальчишеское лицо ее было напряжено.

— Ты говорила мне, будто они использовали тебя как приманку, чтобы изловить Падишара.

Морган остолбенел. Он впервые слышал об этом. Насколько больше Дамсон рассказала ей, чем знал он?

— Это сработало один раз, не исключено, что они попытаются проделать то же еще раз. Но теперь они изменят правила. И постараются устроить все так, чтобы никто не ушел. А вместо живца они используют.., общую уверенность.

Морган кивнул. Ему следовало бы и самому догадаться об этом.

— Западня. Они понимают, что Падишара попытаются освободить, и хотят направить нас по ложному пути. Они держат его где-то в другом месте.

Мэтти склонила голову.

— И мне так кажется.

Дамсон вскочила.

— Я оставила Кроту такие знаки, что он не сможет их не заметить. Если он придет, то нынешней ночью. А пока я пойду и попытаюсь выяснить, где Падишар на самом деле.

— Я тоже пойду. — Морган поднялся и потянулся за плащом.

— Нет. — Голос Мэтти прозвучал неожиданно резко и твердо. Девушка встала и шагнула между ними. — Никто из вас не пойдет. — Она схватила свой плащ. — Пойду я. — Она посмотрела на Моргана. — Тебя могут узнать, ты смыл маскировку, да и в любом случае тебе нельзя идти, это занятие не для тебя. Лучше оставайся тут. — Она повернулась к Дамсон. — Тебе тоже больше нельзя рисковать: тебя они хорошо знают. Сегодня утром нам просто повезло. Что бы ни случилось, ты должна оставаться невредимой, пока не встретишься с Кротом и не приведешь остальных. А ты не сможешь сделать этого, если обнаружишь себя и составишь компанию Падишару Крилу. И, кроме всего прочего, я больше вас смыслю в этом деле. Я научилась слушать и выведывать, потому что давно занимаюсь тем, что раскрываю тайны.

Мгновение они молча смотрели на нее. И когда Морган встрепенулся, чтобы возразить, Дамсон взглядом заставила его молчать.

— Она права, Падишар согласился бы с этим.

Морган снова попытался открыть рот, но Дамсон перебила его:

— Мы подождем тебя, Мэтти. Будь осторожна.

Мэтти кивнула и перекинула плащ через плечо. Лицо у нее было сосредоточенным, губы плот-то сомкнуты.

— Если я не вернусь до темноты, не ждите. — Девушка бросила Моргану быструю насмешливую улыбку. — Оберегай меня мысленно, горец.

Она пересекла двор и скрылась за дверью.

***

Весь день они ждали Мэтти Ро, съежившись под навесом, пытаясь использовать ту ничтожную защиту, что предоставляла его тень. Солнце медленно клонилось к западу, становилось все жарче, в пыльный дворик не проникало ни малейшего дуновения ветра.

Чтобы убить время, Морган принялся рассказывать Дамсон о том, как они с Падишаром сражались против федератов на Уступе. Но вопреки его ожиданиям, болтовня не развлекла их. Она принесла воспоминания о том, что он надеялся навсегда стереть в памяти, — не о Стеффе и Тил, не о ползуке и даже не о смертельной схватке в катакомбах, но об ужасном, пугающем чувстве неполноценности, которое охватило его, когда он расстался с магической силой меча Ли. Обнаружить силу клинка, протомившегося в бездействии в семействе Ли бог знает сколько веков, значило настежь распахнуть двери, которые, как подсказывало ему внутреннее чутье, лучше было бы оставить закрытыми. Магическая сила завладела им, пустила корни в глубины его существа, эликсир сатанинской власти предательски подчинял себе своего обладателя, стремясь полностью покорить его своей воле. Он вспомнил, как сковало его, как тяжело он переживал потом утрату сил, как эта потеря лишила его твердости именно тогда, когда он отчаянно нуждался в ней, — и даже теперь, когда он снова владеет собой, его страшило, какую цену за это придется платить. Опасения снова навели его на раздумья о Паре, проклятом, а не благословенном магией заклинаний. Эта магия в десятки раз превосходила по силе магию меча Ли, бороться с ней Пару приходилось с самого рождения, и теперь она развивалась самым пугающим образом, угрожая полностью уничтожить одного из братьев Омсворд. Морган подумал, что ему повезло больше, чем жителю Дола. Много людей помогало горцу — Стефф, Падишар, Уолкер, Оживляющая, Хорнер Диз. А теперь вот Дамсон и Мэтти Ро.

Все они помогали ему, каждый по-своему, не давая впасть в отчаяние, которое в иных обстоятельствах могло бы захлестнуть его. Некоторые из друзей теперь покинули его навсегда, некоторые были унесены вихрем событий. Но все оказывались рядом именно тогда, когда он нуждался в них. А на кого может опереться Пар? На Колла, одурманенного колдовством порождений Тьмы? На Падишара, угодившего в беду? На Уолкера или Рен, вместе с которыми он пустился в это бесконечное странствие? На Коглина?

На самого Моргана? Уж верно, не на него. Нет, у Пара были только Дамсон и Крот, а по большому счету — одна лишь Дамсон. Теперь ушла и она, и Пар остался один-одинешенек.

Эта мысль повлекла за собой другую, и, хотя Морган начал рассказывать о Падишаре и Уступе, он вдруг заметил, что в результате отклонился от темы и заговорил о том, что его больше всего занимало: о Паре, его друге, от которого, как ему казалось, он всегда отступался. Он пообещал Пару быть рядом: поклялся пойти на север в качестве его защитника и не сдержал своего обещания.

Дамсон тоже заговорила о жителе Дола, и дрожь в голосе свидетельствовала о ее чувствах лучше, чем любые слова. Она шептала о своей утрате и обманутых ожиданиях. Выбирая между Паром и Падишаром, она выбрала Падишара, и, хотя выбор был естествен, осознание его естественности не утешало ее.

— Я устала от необходимости выбирать, Морган Ли, — в какой-то миг призналась она.

Некоторое время они молчали, лежа в тени своего временного пристанища и потягивая тепловатую воду, чтобы не потерять слишком много влаги.

Девушка безнадежно махнула рукой.

— Я устала от того, что мне приходится выбирать и постоянно принимать решения, которые мне совсем не по вкусу, потому что от любого решения кому-то становится хуже. — Она яростно тряхнула головой, лицо ее сморщилось, выдавая душевную боль. — Я совершенно выдохлась и, кажется, больше ни на что не гожусь.

В глазах у нее показались слезы, вызванные мыслями и чувствами, утаенными от юноши. Он покачал головой:

— Годишься, потому что должна, Дамсон. Они надеются на тебя. Ты знаешь это. Сейчас Падишар. А потом Пар. — Морган Ли сел. — Не тревожься, мы найдем его — ты и я. Мы не остановимся, пока не добьемся своего. Нам нельзя уставать, прежде чем мы не справимся с этим, правда?

Он уловил в своем голосе оттенок снисходительности, и ему это страшно не понравилось.

Но девушка кивнула, вытерла слезы, и они вместе продолжали ждать Мэтти.

Сгущались сумерки, а Мэтти Ро все еще не возвращалась. Небо потемнело и засияло звездами.

С запада, хотя отсюда это и не было видно, медленно надвигалась гроза, и в преддверии ее прихода в стенах города стало немного прохладнее.

Дамсон поднялась:

— Я больше не могу ждать, горец. Если я хочу отыскать Крота и успеть провести в город свободнорожденных, мне пора. — Она закуталась в плащ. — Дождись Мэтти. Когда она появится, подумайте, что можно предпринять для успеха нашего плана.

— Когда она появится… — повторил Морган. — Ты думаешь, она все-таки придет?

Протянув руку, девушка легонько коснулась плеча друга.

— Что бы ни случилось, я вернусь за тобой, как только смогу.

Он кивнул:

— Удачи тебе, Дамсон. Будь осторожна.

Она улыбнулась и исчезла в заполнившей двор темноте. Звук ее шагов эхом отразился от камней и замер в тишине.

Морган остался один во мраке, прислушиваясь к шуму медленно затихающего города. Съедая звезды, на небо наползли тучи. Тени сгущались, над городом повисла странная тишина. «Падишар, — мысленно говорил юноша, — мы идем. Несмотря ни на что, мы идем!»

Горец безуспешно пытался уснуть. Он попытался продумать ближайшие свои шаги, но в любом случае отсюда надо было уходить. Но если он решится уйти, то сможет ли вернуться назад?

Надо ждать. Варианты освобождения Падишара роились у него в голове, но им всем недоставало весомости, это были плоды лихорадки, а не холодного расчета. Ему захотелось взяться обеими руками за меч Ли — тогда бы он не чувствовал себя таким беззащитным. Ему хотелось помочь друзьям. Но больше всего ему хотелось сейчас забиться в темный угол и забыть обо всем на свете — что толку в пустых грезах!

Уже близилась полночь, когда до Моргана донесся стук башмаков по камням внутреннего дворика.

Очнувшись от дремоты, он увидел в бледном свете силуэт Мэтти Ро. Морган радостно подскочил, но она шикнула на него, призывая к молчанию, и тяжело дыша опустилась на скамью рядом с ним.

— Последнюю милю я бежала, — объяснила она. — Боялась, что вы ушли.

— Нет. — Он выжидал. — С тобой все в порядке?

Девушка высокомерно и пренебрежительно взглянула на него:

— Где Дамсон?

— Ушла на поиски Крота, а потом поведет Кхандоса и остальных по туннелям. Встретимся на рассвете.

Улыбка Мэтти не смогла скрыть озабоченности.

— Я рада, что ты здесь.

Морган попытался улыбнуться в ответ, но улыбка не получилась, и он вновь посуровел:

— Что случилось, Мэтти?

— Я нашла его.

У Моргана перехватило дыхание.

— Расскажи, — тихо попросил он, чувствуя, что сейчас ее не следует понукать.

На лице девушки выступили бисеринки пота, в глазах застыло какое-то странное выражение.

Она нагнулась, их плечи соприкоснулись. Ее мальчишеская, хрупкая стать излучала какое-то напряженное силовое поле.

— Я начала с пивной, присматривалась, прислушивалась. Мне легко удалось заговорить с несколькими солдатами и младшими офицерами. Я вытянула из них все, что могла, и отправилась дальше. Имя Падишара упоминалось, но только мимоходом, в связи с казнью. Наступила ночь, а я все еще не знала, где они его держат.

Она откашлялась, потянулась за флягой, налила себе полную кружку воды и жадно осушила ее. Морган ощутил силу, исходящую от ее тонкого тела.

Мэтти снова повернулась к нему:

— Я была уверена, что его заперли где-нибудь подальше. Сторожевая башня — просто уловка, но тогда где же? У них есть тюрьмы, но и оттуда просочились бы подобные вести. Значит, выбрано место, которого все избегают.

Морган побледнел:

— Преисподняя…

Она кивнула:

— Да. — Девушка не сводила с горца глаз. — Я пошла в Народный парк и выяснила, что сторожка усиленно охраняется. «С чего бы это?» — подумала я. Подождала, пока выйдет офицер из высокопоставленных, из тех, кто все знает, пошла за ним и позволила ему уговорить меня отправиться с ним в укромный уголок. А когда мы остались наедине, приставила нож к горлу и стала допрашивать. Он всячески изворачивался, но я заставила его подтвердить то, что и так уже знала: Падишара держат в тех клетках.

— Но он жив?

— Публичную казнь выдержит. Они не хотят, чтобы потом поползли слухи, будто ему удалось бежать. Пусть, мол, каждый видит, как он умрет.

Они уставились друг на друга. «Преисподняя…» — думал Морган, чувствуя, как у него все переворачивается внутри. А он-то надеялся никогда больше не возвращаться туда, даже близко не подходить. Он размышлял о тварях, живущих там, о неудавшихся порождениях Тьмы, о чудовищах, сдерживаемых барьером магии, которая разбила меч Ли…

Прочь подобные мысли! Что ж, пусть Преисподняя, по крайней мере им известно, с чем придется столкнуться. Можно составить план.

— Ты узнала что-нибудь еще? — тихо спросил он.

Мэтти покачала головой. Горец заметил биение нежной жилки на ее шее, шлем черных волос обрамлял тонкое лицо.

— А офицер?

Наступило долгое молчание. Девушка посмотрела горцу в глаза, словно ища в них что-то, и отвела взгляд. Затем опустошенно улыбнулась:

— Окончив допрос, я перерезала ему глотку.