Глава 32. Флирт или добродушное подшучивание?

Драко прикрыл глаза, наслаждаясь полётом на свежем зимнем воздухе. Спустя мгновение, он открыл их и, прекрасно выполнив финт Вронского, снова взмыл в небо и посмотрел вниз. У него перехватило дух от простиравшегося под ним невероятно красивого пейзажа окрестностей Хогвартса.
Он был в довольно-таки мрачном настроении всю неделю, в течение которой буквально не выходил из подземелий, круглые сутки занимаясь своими проектами, пока Снейп, наконец, не приказал ему подышать свежим воздухом, утверждая, что ему сразу станет лучше. К величайшему раздражению Драко, Мастер Зелий как всегда оказался прав.
Настроение Драко значительно улучшилось, и он провел два часа, просто летая и выполняя любые маневры, которые взбредали ему в голову. Что он только не делал — спирали, резкие повороты на 180 градусов, восьмёрки, фирменные финты известных квиддичных игроков, полёт верх тормашками и другие опасные маневры, от которых его щёки раскраснелись, а в глазах появился возбуждённый блеск.
Драко наслаждался ощущением свободы, чувствуя только прекрасную метлу под собой и небо. Он просто летел; ему не нужно было думать о том, как обыграть другого ловца, не нужно было уворачиваться от бладжеров. Именно так и должно быть — полёт ради полёта, игра ради игры, но, к сожалению, во время квиддичной игры он становился слишком отвлечённым своим желанием превзойти соперника, отвлекался и летал порой неуклюже из-за излишнего рвения. В этот раз его не переполняли негодование и зависть, поэтому он летал, как умел — сердцем, а не умом, что бывало очень не часто.
Наконец, из-за холода и боли в мышцах, он направил «Ртуть» к земле и, приземлившись, пошёл к сараю для метел. Отполировав свою красивую метлу маслом, которое хранила здесь мадам Хуч, он аккуратно отрезал торчавшие прутики. Отложив позаимствованную тряпку для полирования, Драко перебросил «Ртуть» через плечо и медленно пошёл к замку.
Он удивился, увидев сидящих на лужайке Поттера, профессора Люпина и темноволосого человека, которые, болтая друг с другом, смотрели, как он приближается.
— Малфой. Хорошо летаешь, — бросил Поттер, и Драко, слегка кивнув в знак благодарности, с любопытством посмотрел на незнакомца. Это был подтянутый, в меру мускулистый мужчина с тёмными волосами до плеч.
Поттер, явно заметив любопытство Драко, прочистил горло и ослепительно ему улыбнулся. Похоже, он был невероятно счастлив, иначе, конечно же, не награждал бы его такой улыбкой. По позвоночнику Драко пробежали приятные мурашки.
— Это мой крестный отец, Сириус Блэк. Сириус, это Драко Малфой.
— Мы встречались, — сказал Сириус, слегка усмехаясь.
Поттер удивленно взглянул на них:
— Встречались?
— Встречались? — отозвался эхом Драко.
— Да. Ты не помнишь, как играл со мной и Клыком?
Драко смотрел на него растерянным взглядом, пока, наконец, не вспомнил Дамблдора, посчитавшего его невиновным из-за того, что во время происшествия с единорогами он играл с двумя собаками. Он даже помнил, что про себя насмехался над директором, думая, что тот собирается удостовериться в истинности его алиби у Клыка. Он немного ошибся с собакой.
— Вы! Вы — тот пёс мрачноватого вида, который?..
— Ты играл с Малфоем? — перебил Поттер, выглядя так, словно кто-то объявил, что небо — зелёное и сейчас упадёт ему на голову.
— Ну да, а что тут такого? В тот день у Муни не было времени, чтобы играть со мной.
Драко с трудом сумел сохранить бесстрастное выражение лица, внезапно вспомнив слова Кровавого Барона о Люпине и его таинственном любовнике. Ага, играют они, как же.
Люпин закатил глаза и мягко возразил ему:
— Мир не вращается вокруг тебя, Падфут. В тот раз я разговаривал с Минервой.
— Да-да. Ты вечно об этом твердишь. Присаживайся, Малфой. И дай-ка взглянуть на эту красивую метлу в твоих руках. Она замечательная! Ты уже назвал её?
Драко, чуть поколебавшись, передал ему «Ртуть», с удовлетворением отметив, что Поттер тоже чуть ли не слюни пускает, глядя на неё.
Он с изяществом уселся на холодную землю около Поттера, напротив Блэка, замыкая своеобразный квадрат из них четырёх.
— Нет. А Вы что, даёте название Вашим метлам? — слегка озадаченно спросил Драко. Сириус рассмеялся, и Поттер покачал головой, с усмешкой наблюдая за поведением своего крёстного отца. Блэк передал «Ртуть» крестнику, и тот начал с благоговением осматривать её. Глядя на это, Драко довольно усмехнулся, злорадствуя, что наконец-то у него метла лучше, чем у Золотого Мальчика. Наконец, Поттер вернул ему «Ртуть».
А тем временем Блэк болтал без умолку.
— Да, конечно! Мою первую метлу звали «Хрупкая». Это был Нимбус 1000. Конечно, она не могла сравниться с нынешними моделями, но в то время она была лучшей.
— Забавно, что Вы называете метлу «она». Это же такой явный фаллический символ, — вежливо прокомментировал Драко, и с удовлетворением отметил, что Поттер слегка покраснел. Блэк засмеялся, откинув назад голову, и даже у Люпина вырвался смешок. — И не смотри на меня таким шокированным взглядом, Поттер.
— Заткнись, Малфой, — прорычал Поттер, сузив глаза. — Секс — всё, о чём ты думаешь?

Драко склонил голову набок, притворившись, что размышляет.
— Хм. Секс, еда, секс, квиддич, секс, онанизм, секс, зелья и снова секс. Ну… выходит, что да, Поттер. Да ладно, неужели у Святого Поттера никогда не было ни одной грязной мыслишки в голове? — почти промурлыкал Драко и, глядя на брюнета, медленно похлопал серебряными ресницами. Поттер уставился на него и, явно начиная нервничать, прикусил губу.
Краем глаза слизеринец видел, как Блэк, ухмыляясь как ненормальный, подтолкнул локтём Люпина. Очевидно, он понял, что Драко флиртует с его крестником, хотя этот самый крестник вряд ли это понимал.
Неудивительно, что от такой непрошибаемой головы отскочило смертельное проклятие.
— Нет! То есть, да, но не как… ну... ты знаешь…. Тьфу, заткнись, Малфой.
— Поттер-Поттер, ты, как всегда, невероятно красноречив... Ай! Нет, вы видели это? Ваш крестник бьет меня! Подлая скотина, ты поранил меня! — Драко враждебно вскинул голову, откинув упавшие на лицо шелковистые пряди, и отвернулся от Поттера. Дуясь, он ухватился за бок, в который ударил его этот наглец. — Ты — невоспитанное животное! За это я должен снять баллы от Гриффиндора!
Поттер закатил глаза:
— Да ради бога, Малфой, прекрати, а? Я не сделал тебе больно! — Драко скривил губы, но ответить не удосужился, так как был слишком занят тем, что осторожно тыкал пальцем в свой живот. — Боже, какой же ты ребёнок, Малфой! Дай-ка мне посмотреть.
Поттер притянул его поближе к себе и, задрав его свитер до середины груди, начал изучать уже появляющийся синяк. Драко начал ныть, что ему холодно, но Поттер, игнорируя его жалобы на «страшный мороз, из-за которого он сейчас умрёт», продолжал исследовать его «рану».
Боковым зрением Драко видел, что Блэк многозначительно шевелит бровями, глазами указывая на них Люпину, хотя Мальчик-Который-Выжил не обращал на это никакого внимания.
Наконец, Поттер закончил осмотр и напоследок медленно провёл пальцами по покрывающейся мурашками бледной коже. Драко непроизвольно задрожал. От холода, разумеется.
— Видишь, ты наставил мне синяков, — наконец выдавил он. Его голос был немного более хриплым, чем обычно. Не то чтобы этот идиот заметил.
Поттер отвёл взгляд.
— Это всего лишь ушиб. До свадьбы заживёт, так что прекрати дуться.
— Я не дуюсь, — сказал Драко, надувшись ещё больше, потому что Поттер убрал свою руку с его живота. — Вы слышали это? Он — бессердечный, черствый злодей, повредивший мою красивую молочную кожу, — Драко, по-прежнему дуясь, опустил свитер.
— Давай не будем, — усмехнулся Поттер, закатив глаза. — Неужели ты так гордишься тем, что похож на странного альбиноса…
— Странного альбиноса?! — на этот раз в непритворной ярости прошипел Драко. Его щёки, скорее всего, порозовели от гнева, а он ненавидел это и поэтому рассердился ещё больше.
Поттер фальшиво воскликнул:
— В этом нет ничего плохого. Просто не ожидай, что я поддержу твои иллюзии.
Драко, мертвенно побледнев, сжал кулаки, и Люпин быстро вмешался:
— Гарри, принеси извинения Драко.
— Э-э… за то, что его ударил или за альбиноса?
— И за то, и за другое, — непререкаемым тоном приказал Люпин. Блэк же был очень занят, смеясь над ними, и вряд ли мог сойти за строгого судью.
Поттер вздохнул, но с явной неохотой подчинился.
— Ладно. Малфой, я сожалею, что ударил тебя. И прости, что назвал тебя альбиносом. Ты …гм… довольно неплохо выглядишь.
— Неплохо?! Я выгляжу чертовски великолепно, Поттер! И я хотя бы не очкастый придурок, в отличие от некоторых!
— Малфой, — сквозь зубы отчеканил Люпин, которому, видимо, начало надоедать играть роль миротворца. Драко попытался сделать невинное лицо, но, судя по смеху Блэка, вряд ли у него получилось очень хорошо. — Извинись перед Гарри.
— Мне жаль, что ты — очкастый придурок, Поттер, — серьёзным тоном сказал Драко и, вскочив на метлу, взмыл вверх. — Пока-пока! — воскликнул он со смехом и, выполнив спиралевидный финт (немного похвастаться никогда не повредит), полетел ко входу в замок, оставив позади хмурившегося Люпина, заходящегося в бессильном гневе Поттера, и Блэка, смеявшегося как ненормальный.
Да, его настроение стало намного лучше.