Глава 38. В которой Драко восхитительно невежественный.

Постепенно холода прошли, погода становилось всё теплее, и снег растаял, оставив после себя большие лужи. Но возвращение яркого весеннего солнца после пасмурного и холодного сезона, более чем восполняло сырость. По мнению Драко, единственным минусом весны было то, что мантия промокала почти до колен на каждом уроке по Уходу за Волшебными Существами или как он любил называть этот урок — Уход за Противными Тварями. И, к несчастью для Драко, каждый раз, когда эти твари нападали на кого-то, это всегда был он.
Каждый проклятый раз.
Он провел в больничном крыле неделю, после того, как благодаря небезызвестному Рону Уизли его отравил яркополз, которого Хагрид поймал для урока. Слизистая улитка ярко-сиреневого цвета в начале урока размазала по траве свою слизь, а полчаса спустя Уизел подтолкнул Драко в спину так, чтобы он упал на это место и оказался покрыт в той ядовитой липкой гадости.
Хотя яд и не был смертелен для людей, но из-за него Драко рвало следующие три с половиной дня и тошнило ещё два. Он не мог ничего есть, жил практически на одной воде, и поэтому почувствовал мстительное удовлетворение, узнав, что Уизли получил необычайно противный вопилер от своей матери. К тому же, на Зельях Грэг сумел незаметно взорвать котёл Уизела, и Снейп снял невероятное даже для него количество баллов с Гриффиндора за «неуклюжесть» рыжего. Нищеброду также дали отработку под присмотром Трелони, а это действительно было довольно суровым наказанием.
Пока Драко был в больничном крыле, Лонгботтом умудрился оказаться его соседом по палате три раза. Видимо, Зелья давались этому неумехе намного труднее без его присутствия: судя по словам Лонгботтома, он только один раз смог не взорвать котёл. Драко ощущал невероятное самодовольство из-за этого и даже удосужился поговорить с идиотом Лонгботтомом. Ну и то, что его постоянно тошнило, не сделало его более придирчивым в выборе собеседника (а, если говорить точнее — мишени для колкостей).
Он, как всегда, получил хорошие подарки от слизеринцев, а также несколько шоколадных лягушек и мятных жаб от Поттера. Конечно, венгерская хвосторога, которую Поттер послал в последний раз, когда он оказался в больнице, была намного лучше и оригинальнее, но Драко не желал снова подставляться под Cruciatus, чтобы получить такой подарок. Странно, но, казалось, они с Поттером поддерживают дружеские отношения, хотя, конечно, друзьями не были. Ну…не то чтобы его это волновало, конечно.
Мерлин, да кого он обманывает?
В утро вторника Драко, наконец, вышел из больницы, и быстро позавтракав, приняв ванну и одевшись, пошёл на Зелья.
Войдя в класс, он заметил, что, во-первых, урок уже начался, и, во-вторых, никто не сидел на своём месте. Снейп, увидев Драко, прекратил язвительную тираду, которую обрушил на невнимательных студентов, и скривил губы в подобии улыбки.
— Драко. Вижу, что Вы сумели выжить, несмотря на все старания мистера Уизли. Садитесь рядом с Поттером. Вы можете переписать у него конспект занятий. Я решил поменять партнёров по парте, так как в Ваше отсутствие понял, что Лонгботтом просто пользовался Вашим талантом в зельях и мало чем Вам помогал, вынуждая Вас сделать большинство его работы. Хочется надеяться, Грэйнджер хоть раз использует своё невыносимое всезнайство на благое дело и сможет что-то вдолбить в голову Лонгботтома. Не стойте там, мистер Малфой. Садитесь.
Действительно, теперь у каждого появился новый партнер, и некоторые из них были даже с одного факультета, в отличие от партнерств Слизерин/Гриффиндор, которые были раньше.
Драко не очень изящно — сказывались недавние события — плюхнулся на стул рядом с Поттером. Вынув пергамент и перо, он без спросу придвинул к себе записи своего соседа. Тот ничего не сказал, а только раздраженно вздохнул и повернулся к Снейпу, который снова начал критиковать работу присутствующих. Профессор становился таким, когда уже не мог подавить раздражение из-за «непроходимой тупости» своих студентов в искусстве зельеварения, которое сам так превозносил и обожал. Драко, давно привыкший к этому, начал переписывать пропущенные за неделю лекции, начисто игнорируя шелковистый голос Снейпа, раздававшийся на заднем плане.
Он был полностью поглощён своим занятием, поэтому не поднимал головы, пока не закончил переписывание, а, подняв, увидел, что Поттер так же поглощен — им. Гриффиндорец быстро забрал свой пергамент и, видимо, смутившись, что его поймали, отвёл взгляд, сосредоточив своё внимание на Снейпе. Драко мог бы и счесть, что ему просто показалось, если бы не заметил, что скулы Поттера слегка покраснели. Он подтолкнул коленом ногу брюнета, и когда тот повернул к нему голову, Драко улыбнулся ему. В ответ Поттер чуть усмехнулся и почти застенчиво склонил голову. Драко прикусил губу, пытаясь игнорировать странное тёплое чувство в груди. Не сумев сдержаться, он снова улыбнулся своему соседу, все еще смотревшему на него из-под непослушных темных волос.
У яда яркополза, видимо, были странные побочные эффекты.