Сцена четвертая

Ночь. Дом Донни. Донни стоит, потягивая из бутылочки потин [11]. Его руки перемазаны черной краской. Он наблюдает за тем, как Дейви красит рыжего кота гуталином. У него это получается скверно. Оба изрядно пьяны.

Донни. Он догадается.

Дейви. Ни фига.

Донни. (пауза) Догадается, точно тебе говорю.

Дейви. Я уже сделал пол-работы. Не надо меня критиковать за пол-работы, Донни.

Донни неровным шагом идет к креслу слева и бухается в него, откупоривает новую бутылку.

Дейви. И не соси ты эту бутылку!

Донни. Моя бутылка, хочу и сосу.

Дейви прерывается и берет себе тоже бутылку, затем возвращается к коту.

Донни. Как только он перешагнет порог, он тут же поймет, что это не его кот. Видно же, что этот - рыжий.

Дейви. Он уже не будет рыжим, когда я закончу. Он будет черным как негр.

Донни. Молчи! Тебе было сказано найти черного кота, а не рассказывать мне сейчас тут про негров.

Дейви подымает кота и показывает его.

Дейви. Если тебе не нравится кот, которого я принес, я возьму его обратно и пойду домой. Мы с ним не выносим критики в наш адрес.

Донни. Давай заканчивай, патлатый придурок. Глотку ему покрась. Глотка вся рыжая!

Дейви. (красит кота) Я пять миль прошел, чтобы найти черного кота. Моя сука-сестра разбила мой велик, но я все равно ни одного черного не встретил. Вернее, один был, но с ним игрались дети, а я еще не такой подлец, чтобы отбирать игрушку у детишек.

Донни. Да. Понятно. Трусливая скотина. Ну впрочем это давно было известно.

Дейви. Никакая я не трусливая скотина. У меня просто есть сердце, я не могу, чтобы из-за меня страдали маленькие обормоты. (бормочет) Тем более, что рядом были их мамаши.

Донни. Ну конечно, мамаши. Я посмотрю на того смельчака, который подойдет к ним и заявит: «Я сейчас кошку заберу у ваших малышей». Они устроят ему такое представление! Но ты все равно должен был дать им отпор и наплевать на этих сучек.

Дейви. Я не могу так поступать с женщинами. Даже во имя нашего спасения. Что бы ты сделал, если кто-то наплевал на твою мать, если бы она сейчас была жива?

Донни. Много раз я плевал на свою мать, когда она еще была жива. А когда она сдохла, я перестал плевать. Все равно не было никакого толка от этого.

Дейви. Зачем же ты плевал на свою матушку?

Донни. Она действовала мне на нервы.

Дейви. Теперь я начинаю понимать, в кого пошел твой бешеный Падрайк.

Донни. А еще у нее был кошмарный волосатый подбородок. (Пауза.) Ну-ка дай я попробую его покрасить, а то ты все плохо делаешь.

Донни встает, Дейви тут же занимает его место и начинает потягивать потин.

Дейви. Я думал еще пройтись гуталином. Пока это выглядит весьма приблизительно.

Донни. Вот скажи: если ты знал, что принесешь мне рыжего кота, ты бы мог, сволочь, хотя бы принести свой гуталин, а не тратить мой попусту.

Дейви. Ты чего это раскомандовался?

Донни. Ты обязан был подготовиться. Пока этот кот только наполовину черен, и если он, к примеру, оближет свою шерстку за ночь, наша проделка всплывет наружу, ясно тебе?

Дейви. (пауза) Кошки любят себя вылизывать. Даже не знаю, почему. Больше чем собаки, кстати. Что-то у них там в мозгах щелкает. Вот.

Донни. (насмешливо) Я тебе сейчас намажу бошку этим гуталином, сволочь ты эдакая. Закрой глаза, чтоб не щипало, а то еще разрыдаешься тут.

Дейви. Слушай, кот орет как младенец.

Донни. Откуда ты его достал вообще?

Дейви. Не знаю. Он, наверное, чей-то. Убежал из дома.

Донни. Смотри, у него ошейник с именем. Как тебя зовут, кися?

Дейви. Сэр Роджер.

Донни. Сэр Роджер. Смешное имя для кота.

Дейви. Ага. Нужно много ума иметь, чтобы так назвать кошку.

Донни. Слушай, надо бы снять с него ошейник, Дейви. Иначе он испортит нам всю игру.

Дейви. Да, надо. Иначе Падрайк догадается обо всем и будет ясно, что это не Малыш Томас. Сейчас ты говоришь умные вещи, Донни.

Донни. Знаю. Вообще-то я не нуждаюсь в том, чтобы ты меня оценивал.

Донни снимает с кота ошейник и бросает его в шкаф слева.

Дейви. (пауза) А давай скажем Падрайку, что Малыш Томас так болел, так болел, что стал рыжим!

Донни. Думаешь, это убедительно?

Дейви. И теперь еще его шерстка пахнет гуталином.

Донни. Думаешь, это сработает, Дейви?

Дейви. Нет.

Донни. А тогда хрен ли ты это говоришь, Дейви?

Дейви. Думаю, как спастись.

Донни морщится.

Дейви. Слушай, а это ты правду говорил про свою мать?

Донни. (улыбаясь) Немножко преувеличил.

Дейви. Я так и подумал.

Донни. Я только один раз ее ударил, и это было последнее, что было в ее жизни.

Дейви. Я так и подумал. Твоя мама не делала ничего такого, чтобы ты ее дубасил. Я люблю свою мамочку. Люблю ее больше жизни. Люблю ее больше всех на свете.

Донни выгребает остатки гуталина из банки. Кот перекрашен едва ли наполовину. Выглядит абсолютно идиотски.

Дейви. Мммм... Как я люблю запах гуталина...

Донни. Да, я тоже.

Оба с наслаждением принюхиваются к своим рукам.

Прям даже хочется его покушать.

Дейви. Ага. А ты пробовал?

Донни. В детстве, да.

Дейви. Я тоже. Он такой... сыроватый.

Донни. Ага. И стоило тебе только высунуть язык, как все быстро понимали, что ты натворил.

Дейви. Ага. И все смеялись.

Донни. Да. (пауза) Ну ладно, хватит...

Завершает полировать кота, берет его на руки и показывает Дейви.

Ну как, Дейви? Сойдет нам это с рук?

Дейви задумывается.

Дейви. Он приставит револьвер к нашим затылкам и выбьет наши крошечные мозги на хрен.

Донни. (смеясь) Точно!

Затемнение.