Глава 8. Вечер откровений

— Тебе действительно понравилось, как мы провели время, или ты просто сделал вид ради Минсока и Чена?
Машина подъезжала к дому семьи Чжан.
Исин бросил на альфу колючий взгляд.

— Зачем ты задаешь мне такой вопрос, если прекрасно знаешь, что мне было все это неприятно?
Сехун потер лоб.

— Тогда зачем ты согласился и обрек себя на мучения?

— Чтобы сделать приятное тебе. И чтобы немного побыть с тобой.

— Я понимаю, что в последнее время мы не слишком много бываем вдвоем, но я обещал Бэкхену, что буду опекать Минсока в его отсутствие. Они возвращаются завтра вечером. В следующие выходные, когда вернусь из Парижа, я буду всецело принадлежать тебе. Мы займемся всеми необходимыми приготовлениями к свадьбе.

— А как ты посмотришь, если я полечу в Париж с тобой?

— Ты хочешь поехать, чтобы сделать приятное мне или доставить удовольствие себе, Син?

— И то, и другое, — откровенно признался омега.

— Тогда это предел моих мечтаний.
Это было действительно так. Если это было началом изменений, его радости не было предела.

Исин положил голову на плечо альфы.

— Я знаю, ты будешь там занят, но, как ты думаешь, смог бы ты уделить мне немного времени и отвезти меня в магазины? Мне не очень нравится свадебный костюм, который я выбрал. Поскольку мы еще не делали свадебных фотографий, может, я увижу там что-нибудь более подходящее.

— Мы займемся этим. А ты не хотел бы взять кого-нибудь с собой для компании, пока я буду занят?

— Нет, я хочу проверить, насколько смогу справляться самостоятельно.
Сехун сжал руку омеги.

— Умница.
Они подъехали к дому Чжанов.

— Завтра я буду на работе. Днем позвоню тебе, и мы окончательно определимся с нашими планами относительно поездки.

К тому моменту, как альфа приехал домой и обошел весь дом в поисках Лухана, его радость несколько поубавилась.

Сегодня Исина спровоцировали, и он воодушевился. Тот факт, что омега захотел куда-то поехать, был своего рода чудом.
Но Париж — это еще не Швейцария.

— Думаю, мне не следует задавать вам вопрос о том, как обстоят дела с Исином.
Альфа повернул голову и посмотрел на омегу, делая глубокий вдох и чувствуя запах сирени и яблок, что сводил его с ума с каждым днем все сильнее.

— Ваш жених достаточно умен, чтобы раскусить ваш план, Сехун.

— Тем не менее, он собирается со мной в Париж в этот вторник.

— Правда? — воскликнул омежка с улыбкой. — Тогда почему же на вашем лице не видно радости?
Альфа потер затылок.

— Не знаю. Что-то тут не так. Я где-то читал о младенцах, которые никогда не ползали, однажды они просто вставали и начинали ходить. Но такое случается редко. Это то, что сделал сегодня Исин. Совершил переход от затворничества к путешествию, и все на протяжении одного утра.

Лухан подошел к альфе.

— Вы причинили ему боль, пригласив меня сюда и предложив работу. Мне кажется, нельзя исключать, что он затеял с вами какую-то игру. Но, даже если это и так, ваш план спровоцировал его на такую реакцию. Вы должны радоваться.

— А если это только видимость?

— Тогда вы попробуете что-то еще, потому что О Сехун так устроен.

— Лу, — почти со стоном произнес альфа. Как же ему хотелось прикоснуться к омежке и забыть обо всем окружающем мире, о проблемах, о свадьбе, об Исине..

— Хотите знать, в чем состоит моя теория? — задал скорее риторический вопрос омега.

— И в чем же? — спросил альфа, стоя спиной к омеге и стараясь дышать как можно реже.

— Разговор о романах повлиял на него.

— Исин в жизни не прочел ни одного романа.

— О нет, прочел. Может быть, не из тех, что были изданы «Чайной Розой», но его литературное образование наверняка включало классику. Дело в том, что с момента покушения Исин находится в состоянии депрессии и не позволяет себе выйти из этого состояния. Однако судебное слушание заставило его обратить внимание на то, каким книгам отдают предпочтение Минсок, Чондэ и даже Боа. Я думаю, их разговоры напомнили ему о ваших с ним отношениях до покушения… Когда он был здоров и знал, что значит для вас, — заикаясь, проговорил омежка.

Господи.

— Помните, что сказал Чондэ? «Интересно видеть, как два совершенно разных человека сходятся, видеть проблемы, которые они должны преодолеть». Возможно, Исин еще не готов к операции, но он решил ехать в Париж с вами, чтобы доказать, что пытается преодолеть свой страх и снова стать той омегой, в которую вы влюбились.

— Вы ошибаетесь, Лухан.
Последовала легкая пауза.

— Как я сказал, это только моя теория, — медленно проговорил Хань, отходя от альфы на несколько шагов и желая покинуть комнату. Чувствовать запах альфы становилось для него невыносимо. Он должен вдохнуть свежего воздуха, иначе сойдет с ума..

Сехун круто повернулся, прерывисто дыша.
— Куда вы собрались?
Помолчав, омега повернул к нему голову.
— Вы явно расстроены, а я только все ухудшаю.
— Вы правы, я расстроен, но причина совсем не в вас. Пожалуйста, останьтесь, мне надо поговорить с вами.
Хань пытливо посмотрел на альфу.
— Хорошо, расскажите мне об Исине. Как вы встретились? Когда?
Ему хотелось получить ответы на эти вопросы еще с момента судебного слушания, но это его не касалось.

Сехун резко вдохнул воздух и почти сразу понял, как глупо поступил, но постарался не подать виду, омеге не стоит знать о его внутренних терзаниях.

— Исин вырос в Инчхоне, как и я. Наши родители всегда были добрыми друзьями. Они вращались в одних и тех же кругах и, по-крайней мере, раз пять в году устраивали вечеринки, куда приходили со всеми своими детьми. И так из года в год.

— Это объясняет многое, — голос у омежки задрожал. — Вы с Исином были…

— Мы не были друзьями детства, — прервал он. — Я не люблю Исина и никогда не любил. И ему только кажется, что он любит меня.
От шока омега потерял дар речи. Это было хорошо, поскольку альфа еще не все сказал.

— Все последние десять лет я был так занят своей карьерой, что смогу, вероятно, на пальцах одной руки посчитать, сколько раз виделся с Исином. Во время последних рождественских праздников его семья пригласила моих родственников на завтрак. Моя мать в свою очередь позвала их на обед. Это у них традиция. Я совершенно забыл об этом, поскольку перестал участвовать в этих традициях с того времени, как уехал в Сеул. В тот вечер, когда Исина ранили, я был на переговорах в Сеуле. Неожиданно позвонила мама и сказала, что ко мне сейчас заедет Чжан Исин. Очевидно, он так увлекся походами по магазинам, что потерял счет времени. Он спросил, не мог бы я, когда полечу домой в Пусан, захватить его с собой, чтобы он успел к нам на ежегодную вечеринку. Я даже не знал, что мама устраивает этот прием. Меньше всего мне этого хотелось, но, поскольку Исин уже ждал, мне ничего другого не оставалось, как согласиться.

Омега казался сильно потрясенным. Потому когда альфа увидел, как Хань вцепился руками в спинку стула, он пристально посмотрел на омежку, но, ничего не сказав, продолжил.

— Во время полета мы обменялись новостями, как обычно делают старые знакомые. Он только что вернулся из Штатов, где ему предлагали работать редактором в одном из журналов, но он решил отказаться. Я в шутливой форме сказал, что, видимо, дело тут в каком-то альфе, с которым ему не хочется расставаться. Он отшутился, ответив, что я, возможно, прав. В этот момент вертолет приземлился. Машина уже ждала. Я сам сел за руль. Мы направились к дому моей матери, до которого было очень близко. Я помог Исину выйти. Только мы подошли к ступенькам, как кто-то окликнул меня по имени. Обернувшись, я увидел незнакомую женщину омегу, которая стояла в кустах и размахивала пистолетом. Я подвергался преследованию по меньшей мере раз шесть с тех пор, как начал сниматься, но ни одни омеги прежде не использовали оружие. Все происходило как во сне. Знаете, так бывает, когда с вами что-то случается, а ваш мозг реагирует на это очень медленно. Я оттолкнул Исина в сторону и бросился к женщине. Выстрел раздался за долю секунды до того, как я свалил ее на землю. У меня за спиной Исин закричал, что его ранили. Внезапно весь мир обрушился на нас. Родственники, друзья, охрана, полиция, медики. Этот выстрел разрушил и его, и мою жизнь.

— Боже, Сехун… — простонал омега, словно это его ранили.

— Исин никому не позволял прикасаться к себе, кроме меня. Стоило больших усилий уговорить его подпустить к себе врачей. Естественно, он находился в шоке. Он вцепился в меня, словно испуганный ребенок, умоляя поехать вместе с ним в машине «Скорой помощи». Я думал, что он захочет, чтобы его сопровождали родители, но сделал так, как он просил, потому что и сам был в шоке и страшно переживал за него.

— Конечно. Какой ужасный момент пришлось пережить всем вам!

— Именно ужасный, Лухан. По дороге в больницу он все твердил, что боится умереть. Тут последовало неожиданное признание в том, что он всегда любил меня и надеялся когда-нибудь выйти за меня замуж.

Хань опустил голову.

— Исин признался, что поехал в город, чтобы увидеть меня. Он позвонил моей матери и спросил, не может ли та договориться со мной, чтобы я захватил его. Его уловка удалась, — заключил альфа. — Он достиг своей цели, но ценой, которую не приведи бог заплатить никому.

— Да.

— Эта пуля предназначалась мне, Лухан… Я был в тот день без охраны. Если бы я не отпустил их, то всего этого могло и не произойти!

— Перестаньте казнить себя.

— Я не знаю, как это сделать. Я обязан был сделать вывод из предыдущих преследований. Мне следовало помнить, что я всегда буду служить мишенью, а потому ни при каких условиях не должен отпускать охранника.
Альфа знал, какую страшную цену приходится ему платить за своё богатство и славу.

— Сехун…

— Это действительно так. В конечном счете именно из-за меня Исин стал инвалидом. Первые два месяца после случившегося были сущим адом и для него, и для меня. Каждый день я метался между работой и его больничной палатой. Каждый раз, входя к нему, надеялся услышать, что ему стало немного лучше. Однажды вечером, во время обхода, его врач отозвал меня в сторону и сказал, что здесь ему больше ничем не могут помочь. Но поскольку он продолжал немного чувствовать свои ноги, он порекомендовал поехать в Цюрих, в клинику, в которой использовали новый метод операции, приносящий хорошие результаты. Это была новость, которой я ждал. Когда я спросил доктора, сказал ли он об этом Исину, он ответил, что омега отвергает эту идею. Я не мог этого понять, ведь это давало надежду на то, что он вновь сможет ходить. Мы с Исином спорили из-за этого до тех пор, пока он не уснул в слезах. Вернувшись домой, я ломал голову, как заставить его поехать в Цюрих.

— И тогда вы предложили ему выйти за вас замуж, — пробормотал Лухан.

Их взгляды надолго встретились.

— Да. Я подумал, что мое предложение совершит это чудо. Я сказал ему, что уйду на месяц в отпуск и мы совместим его пребывание в больнице с нашим медовым месяцем. Сначала он одобрил эту идею, но потом сто раз отказывался от нее. Мы все еще воевали из-за этого в тот день, когда Минсок и Исин ворвались в кабинет в доме моего брата, чтобы показать мне обложку «Сеульского аристократа».

— Это была моя вина, — с болью воскликнул Лухан. — Я не должен был рисовать ни ваше, ни чье бы то ни было лицо по памяти!

— А теперь кто терзает себя?

— Сдаюсь, — прошептал омега. — Сехун… Я… У меня есть идея.

— Отлично, потому что свои я уже исчерпал.

— Через несколько минут я соберу вещи и уеду совсем.

— Вы думаете, я не понял этого до того, как вы сказали?

— Пожалуйста, выслушайте меня.
Хань был воплощением серьезности. Альфа скрестил руки на груди.

— Я весь во внимании.

— Как только я улечу отсюда на вашем вертолете, поезжайте к Исину и скажите ему то, что он не ожидает от вас услышать. Скажите ему, что он был прав: вы пригласили меня к себе для того, чтобы вызвать его ревность, а теперь мы с вами поняли, что наш заговор провалился. Пусть он знает, что я вернулся в Пекин, куда я и в самом деле собираюсь уехать. Потом предложите ему поехать с вами в Париж завтра, а не во вторник. Скажите, что для вас нет ничего важнее, чем его счастье, и что вы никогда не упомянете больше о Швейцарии. Я совершенно уверен, что, если вы это сделаете, он найдет силы поехать в клинику. Я тоже заметил, что ему присуща гордость, а это значит, что Исин меньше всего нуждается в фамилии О и в вашей опеке. Как всякий истинный омега, он нуждается лишь в вашей искренней любви. Он знает, что завоевать такую любовь сможет только после того, как сделает все от него зависящее, чтобы встать на ноги. Вот почему я убежден: он в конце концов сделает то, что будет лучше и для него, и для вас. А теперь я собираюсь уехать отсюда, потому что так будет лучше для меня. — Лухан пошел к выходу из кабинета. — Я буду готов к вылету через десять минут.

Сехун отпустил его. Он должен был сделать это несмотря на разрывающееся сердце. Не смотря на пустоту что останется ему, когда омега покинет его дом и его жизнь.
У альфы были обязательства перед Исином. И Хань с уважением относился к этим обязательствам. Так будет правильно… Так будет лучше и для альфы, и для самого Лухана..
Будет ли?...

Не прошло и десяти минут, как омега уже был внизу со своими вещами. Они молча вышли из дома. Положив вещи Лухана в вертолет, Сехун повернулся, чтобы помочь ему подняться в него. Лучезарная улыбка омеги могла бы обмануть кого угодно, но только не его самого.

— Вам не нужно бояться неудач в жизни, Лухан. Ваше жизнелюбие живет внутри вас и заражает каждого, кто встречается на вашем пути.

Глаза омежки затуманились.

— Это самый большой комплимент, который я когда-либо слышал. Как бы там ни было, но я действительно считаю так, как говорил Исину. Вы герой в полном смысле этого слова. Когда буду в следующий раз читать какой-нибудь роман «Чайной Розы», я буду представлять вас, но обещаю, что обуздаю свое желание вас рисовать.
Винты вертолета пришли в движение, сердца обоих пропустили удар. Истинная пара расставалась даже не зная об этом..

— Будьте счастливы, — прошептал Лухан.
Альфа закрыл дверь и отошел в сторону.