Карл Ясперс — Мартину Хайдеггеру*52 1 страница

20/6.29

Дорогой Хайдеггер!

На этот раз я весьма огорчился, что мы так и не поговорили. В особенности после того, как прочитал в газетах253 о конференции в Давосе, мне очень хотелось услышать об этом непосредственно от Вас. Год с лишним — большой срок, столько всего накопилось, и кое-что из того, что когда-то требовало обсуждения, опять забывается или отпадает. Общая для нас нелюбовь к писанию писем, разве что по объективно срочным вопросам,

делает слишком долгий перерыв в нашем общении весьма прискорбным. Будем надеяться на осень!

Вы начали свой общественный путь и, как мне кажется, можете быть довольны серьезностью дискуссии, которая Вас встречает. Содержание начатых этим процессов — а я отнюдь не считаю его пустяковым, даже если Вы им не удовлетворены, — мы должны обсудить, когда увидимся.

За Вашу статью254 сердечно благодарю. Я еще не успел ее прочитать, так как с весны вошел в хороший рабочий ритм и до сих пор не позволял себе отвлекаться.

Из новостей могу сообщить только о приглашениях на должность: из Эрлангена между тем приезжали четыре человека, так что у меня образовалась небольшая канцелярия. Что из этого вышло, я по сей день не знаю. Как я заключаю из наших предыдущих бесед, мои кандидаты были также и Вашими: Боймлер, Беккер, Эббингауз. На запрос, кого бы я предпочел — Беккера или Эббингауза, я ответил, что при любом выборе у меня будет ощущение, что со вторым обошлись несправедливо. Беккер благодаря своим заслугам снискал более твердую репутацию. Эббингауз, как человек философствующий, пожалуй, решительнее и, говорят, лдмше как преподаватель. Если бы выбор пришлось делать мне лично, я бы остановился на Эббингаузе, по причинам необъективного характера, связанным с личностью и не претендующим на всеобщую значимость.

Пишу сегодня, собственно, вот по какому поводу: этой зимой фрл. Арендг защитилась; 255 в целом работа не столь блестящая, как мы ожидали по первой ее части, но в философском отношении все же хорошая (исторически некоторые цитаты вызывают сомнение, кое-где так и не исправлены найденные мною оче-

видные ошибки; поскольку я не хотел потратить на эту работу более 1 У2 дней, боюсь, что какие-то ошибки еще остались)256. Работа превосходна с точки зрения того, чему она научилась у Вас в методическом плане, а в искренности ее интереса к проблемам сомневаться не приходится. Теперь она собирается подать в Общество поддержки257 заявку на стипендию с целью написать работу о Рахель Варнгаген258. Мне кажется, и по склонностям, и благодаря полученной подготовке она просто предназначена для этого. Не хотите ли Вы тоже написать ей небольшой отзыв? Я был бы Вам очень признателен. Послать можно мне или прямо ей: Hannah Arendt, Neubabelsberg bei Berlin. Merkurstr. 3 bei Luer. В последнем случае, пожалуйста, уведомьте меня.

О нашей профессуре по истории искусства и многих других вещах писать не хочется. В свое время Ваше письмо переубедило меня относительно Янцена, ранее я был против него. Теперь, когда Янцена отклонили, здесь все кувырком.

Сердечно,

Ясперс

[84] Мартин Хайдеггер — Карлу Ясперсу

Фрайбург, 25. VI. 29

Дорогой Ясперс!

Сердечно благодарю за Ваше письмо. Отзыв, о котором Вы просили, прилагаю.

Я рад, что от Вас пришла весточка, а главное, что Вам хорошо работается.

С нетерпением жду осени, потому что дальше так продолжаться не может, хоть я в душе постоянно с Вами философствую.

Вопросами о новых назначениях меня, слава богу, больше не обременяют. Менее приятна для меня публичная жизнь, в которую я угодил.

С другой стороны, при всех безотрадных и не подходящих моему стилю моментах, в Давосе я непосредственно и сильно ощутил, что есть еще смысл жить; а потому приходится мириться с тем, что становишься предметом пересудов.

Сейчас я впервые читаю о Фихте, Гегеле и Шеллинге259 — и опять передо мной открывается новый мир, — давняя истина, что другие за тебя читать не могут.

Первые 14 дней августа Вы, наверно, едва ли сочтете удобными для моего визита.

Да и мне это время не очень подходит; но жена с детьми будет тогда на озере Штарнбергер-Зе, а в хижину я один поехать не могу.

Пожалуйста, напишите об этом короткое письмо.

С сердечными приветами от нас всей Вашей семье, преданный Вам

Мартин Хайдеггер.

Конверт с отзывом прошу Вас запечатать.

[85] Карл Ясперс — Мартину Хайдеггеру

Гевдельберг, 7 июля 1929 г.

Дорогой Хайдеггер!

Большое спасибо за письмо и отзыв. Я очень рад, что мы увидимся осенью, и сгораю от нетерпения: скорей бы уж это произошло. Но первая половина августа мне все-таки не подходит. Я бы предпочел конец каникул. Ведь раз уж можно поработать, то я хотел бы завершить главу — ту единственную, основную идею которой я еще не вижу вполне отчетливо, хотя и накоплено много материала, где она себя являет. Именно это постоянно занимает меня в настоящее время и должно выйти наружу, прежде чем я откроюсь для другого. И коли уж я сейчас не сумею этого сделать, то хотел бы на короткое время полностью расслабиться на природе или навестить родителей.

На зимуя взял отпуск, наверное последний в моей жизни. Но пройдет еще> как минимум, год, прежде чем я доведу эту работу до печати.

Я слышал, Вы опубликовали свою речь по случаю дня рождения Гуссерля260. Разве я ее не получу?

В Эрланген взяли Херригеля261. Он был на 4-м месте. Я всячески предостерегал. На это решение тамошнему факультету понадобилось полгода консультаций.

Вчера здесь на заседании большого ученого совета опять грянуло новое бедствие и атмосфера была удручающая: борьба за выборы262. Мы проиграли. Хорошее, как правило, остается в

меньшинстве. Интересный вопрос: как ему добиться большинства, не испортившись при этом в своей основе?

Сердечный привет,

Ваш Карл Ясперс.

[86] Карл Ясперс — Мартину Хайдеггеру

Гейдельберг, 14 июля 29 г.

Дорогой Хайдеггер!

За Вашу книгу о Канте263 и речь, посвященную Гуссерлю, сердечно Вам благодарен. Книгу я пока только бегло пролистал и радуюсь предстоящему чтению. Это определенно совершенно новая интерпретация, единая по замыслу, для меня непривычная и пока еще не соотнесенная с тем, чем является для меня философия Канта, однако в ней хорошо представлены [кантов-ские] структуры, которые мне — по первому впечатлению — кажутся излишне акцентированными, — правда, само по себе это не недостаток. Но мы должны поговорить — материала накопилось еще больше. По поводу гуссерлевской речи у меня есть не-

сколько дерзких вопросов264.

Сердечно,

Ваш Карл Ясперс.

[87] Мартин Хайдеггер — Карлу Ясперсу

30 июля 29 г.

Дорогой Ясперс!

Не возражаю, чтобы Вы так распорядились отзывом265. Спешу!

Сердечный привет,

Ваш Мартин Хайдеггер.

[88] Мартин Хайдеггер — Карлу Ясперсу

Висбаден, 8 окт. 29 г.

Дорогой Ясперс!

13 или 14 октября я заеду к Вам из Франкфурта, где я остановился на несколько дней у Рицлера266 (Мариенштр., 1). Если Вам это не подходит или Вы бы предпочли, чтобы я приехал позднее, сообщите, пожалуйста, на мой франкфуртский адрес.

По просьбе г-жи Шелер267 я был в Кёльне, просматривал архив Макса Шелера.

Сердечный привет Вам и Вашей жене,

Ваш Мартин Хайдеггер.

Мартин Хайдеггср/Карл Ясперс [89] Карл Ясперс — Мартину Хайдеггеру

Ольденбург268, 10 окт. 1929 г.

Дорогой Хайдеггер!

Сердечно Вас благодарю.

К сожалению, я сейчас не в Гейдельберге. Об этом я сообщил Вам телеграммой. Мне никак нельзя уехать от родителей269 прямо теперь, ну, разве что на день-другой раньше, но к Вашему возвращению из Франкфурта все равно не успею.

Надеюсь, Вы все-таки сумеете заехать ко мне незадолго до начала семестра. Обидно ведь, если и на сей раз ничего не получится. В последние десять дней этого месяца я готов Вас принять — когда и на сколько Вы бы ни приехали.

Сердечные приветы от меня и моей жены,

Ваш К. Ясперс

[90] Мартин Хайдеггер — Карлу Ясперсу

Фрайбург-Церинген, 18. X. 29

Дорогой Ясперс!

Спасибо Вам за письмо. Я уже так и этак прикидывал, как бы встретиться с Вами в Гейдельберге, но не хотел и не мог оставаться во Франкфурте до 20-го. Кроме того, по решению учено-

го совета (я и сам голосовал за это решение), в этом семестре лекции у нас начнутся уже 24 октября.

На днях я получил приглашение Немецкого объединения специалистов Гейдельбергского университета прочитать там лекцию. Я дам согласие на 5 или 6 декабря и тогда, возможно, смогу два дня пробыть у Вас. Хоть какое-то возмещение, пусть и мизерное. Выступлю я на тему моей здешней инаугурационной лекции: 270 " Что такое метафизика? "

Я никак не ожидал, что Вы в это время будете в Ольденбурге, потому и не написал раньше.

С сердечным приветом от нас всей Вашей семье,

Ваш Мартин Хайдеггер.

[91] Карл Ясперс — Мартину Хайдеггеру

Гейдельберг, 21.10.29

Дорогой Хайдеггер!

От всей души рад, что в начале декабря Вы приедете. Надеюсь, теперь ничто не помешает. Немецкое объединение специалистов заслуживает высокой похвалы.

Желаю Вам удачного семестра!

Прилагаю поступившую для Вас корреспонденцию.

Сердечный привет,

Ваш К. Ясперс

[92] Мартин Хайдеггер — Карлу Ясперсу

Фрайбург, 1 дек. 29 г.

Дорогой Ясперс!

Буду в Гейдельберге в следующий четверг в 1241. Если Вы и Ваша жена не против, я бы остался до воскресенья.

С сердечным приветом,

от нас Вашей семье, Ваш

Мартин Хайдеггер.

[93] Карл Ясперс — Мартину Хайдеггеру

Гейдельберг, 2.12.29 (почтовый штемпель)

Дорогой Хайдеггер!

5-го состоится Ваша лекция. Буду очень признателен, если Вы коротко сообщите, когда приезжаете и как долго сможете у нас пробыть. Не сомневайтесь, комната у Вас будет теплая. Нет ли у Вас каких-нибудь особых пожеланий?

С сердечным приветом и радостью

по поводу долгожданной встречи,

Ваш Карл Ясперс

Пожалуйста, останьтесь у нас как можно дольше! До свидания! И привет Вам всем!

Гертруда Ясперс 192

[94] Карл Ясперс — Мартину Хайдеггеру

Гейдельберг, 2.12.29 (почтовый штемпель) Дорогой Хайдеггер!

Несколько часов назад я отправил Вам открытку. И вот уже получил подробнейший ответ. Мы будем очень рады, что до воскресенья.

На вокзале, как обычно, никого не будет. Ждем Вас здесь, дома.

Сердечный привет,

Ваш Карл Ясперс

[95] Карл Ясперс — Мартину Хайдеггеру

5/12.29

Дорогой Хайдеггер!

С незапамятных времен я не слушал никого так внимательно, как Вас сегодня. В этом беспрестанном трансцендировании мне дышалось легко и свободно, как на свежем, чистом воздухе. Я слышал в Ваших словах столь самоочевидное для нас обоих, отчасти мне чуждое, но все-таки тождественное. Есть еще философствование!

Спокойной ночи!

Сердечно,

Ваш Карл Ясперс.271

7—3600 193

Мартин Хайдеггср/Карл Ясперс [96] Мартин Хайдеггер — Карлу Ясперсу

Фрайбург-им-Брайсгау, 29. III. 30

Дорогой Ясперс!

Вчера под вечер как гром среди ясного неба по телеграфу пришло приглашение в Берлин272.

К 7 апреля меня просят приехать на переговоры. Я был бы Вам очень благодарен, если бы перед поездкой — я, вероятно, поеду 5. IV — мог получить у Вас подробную консультацию.

С сердечным приветом от нас Вашей семье,

преданный Вам

Мартин Хайдеггер.

[97] Карл Ясперс — Мартину Хайдеггеру

Гейдельберг, 29 марта 1930 г.

Дорогой Хайдеггер!

Я только что прочитал в газете, что Вы получили приглашение в Берлин. От всего сердца поздравляю. Вам не только выпала величайшая честь, какой может быть удостоен университетский философ, — Вы займете заметнейшую позицию и оттого получите и осмыслите доселе Вам неведомые импульсы для философствования. Думаю, лучшей возможности не существует.

Поскольку я сам некогда питал надежды на Берлин, мне чуточку больно. Но совсем-совсем чуточку — потому что приглашение получили теперь Вы. Ведь сознание, что наконец происходит то, что нужно, и что сейчас в высшей степени безупречно и справедливо, чтобы именно Вы получили эту возможность действовать, — радость столь позитивная, что боль остается сугубо личной, частной и тихой и уже изначально стремится исчезнуть.

Увижу ли я Вас теперь в Гейдельберге по случаю Ваших берлинских поездок? Буду рад, если это окажется для Вас возможно.

С сердечным приветом —

и всего наилучшего!

Ваш Карл Ясперс273.

[98] Карл Ясперс — Мартину Хайдеггеру

Гейдельберг, 30 марта 1930 г.

Дорогой Хайдеггер!

Очень рад, что перед Берлином Вы заедете ко мне. Пожалуйста, сообщите только, когда именно это будет.

Сердечно,

Ваш Карл Ясперс.

7* 195

[99] Мартин Хайдеггер — Карлу Ясперсу

Фрайбург, 1 апреля 1930 г.

Дорогой Ясперс!

Сердечно благодарю Вас за письмо.

Из того, что я еду сначала к Вам, а потом на переговоры, Вы, наверное, поняли, что этот визит я рассматриваю не как мое частное дело.

Приеду я в пятницу в 1109, а в субботу в 1302 продолжу путь.

С сердечным приветом от нас Вашей семье,

Ваш Мартин Хайдеггер.

[100] Мартын Хайдеггер — Карлу Ясперсу

Дорогой Ясперс!

2. Г/.30

Если Вы не возражаете, я приеду к Вам уже завтра (в четверг) вечером в 830.

Если Вам это неудобно, сообщите, пожалуйста, до 4 часов пополудни.

До свидания, Ваш

Мартин Хайдеггер. 196

[101] Мартин Хайдеггер — Карлу Ясперсу

Фрайбург, 17 мая 30 г.

Дорогой Ясперс!

Новостей у меня нет, могу лишь повторить то, что по дружбе уже Вам доверил. Несколько дней назад я отклонил приглашение в Берлин.

Это приглашение изначально содержало тенденцию, которую мы считали недопустимой. Прежде всего, денежная гарантия за преподавание не зависела от количества лекционных часов. А это количество отдавалось на мое усмотрение — буду ли я читать 1, или 2, или 4 часа в неделю. Сверх того никаких обязательств.

Баденское правительство, конечно же, не могло тут никак повлиять, да я этого и не требовал. Но все-таки пыталось. Впрочем, с самого начала было ясно, что все это не подлежит обсуждению.

У меня тотчас состоялся продолжительный разговор с министром, который произвел на меня наилучшее впечатление. Он немедля посвятил меня в предысторию приглашения. Факультет unico loco предложил Кассирера, отклонил Гартмана и " назвал" меня, высказав, правда, сомнения относительно возраста и проч.

Таким образом, к четырем посредственностям желали заполучить еще и пятого, неопасного.

Просто беда, когда берлинский факультет настаивает ныне на какой-нибудь кандидатуре.

По секрету, после того как стало известно о приглашении, некоторые на факультете, в том числе Йегер, вдруг обнаружи-

ли, что на " самом деле" хотели именно меня. Однако — бонзы. Я давно сомневаюсь, годятся ли такие трусы для того, чтобы поставить на ноги новый гуманизм.

Все это в целом не вызвало во мне внутреннего беспокойства, однако принесло много суеты и бесполезных разговоров.

После моего отказа министр в пространном письме пытается найти новый способ заманить меня в Берлин. И для этой цели намерен послать ко мне во Фрайбург Рихтера для новых переговоров.

Рихтер, кстати, встретил меня в Берлине возгласом: " Ну, вот мы и встретились! " По мне, пусть он останется в Берлине, я охотно откажусь от " сатисфакции", мне было бы это очень неприятно.

На Троицу мы — моя жена и я — собираемся с друзьями пройти на байдарках по Майну или Везеру. И по этому случаю можем заглянуть к Вам.

С сердечным приветом и пожеланиями по поводу завершения Вашего труда,

Ваш Мартин Хайдеггер. Пожалуйста, передайте поклон Вашей жене. Моя жена тоже передает большой привет Вам обоим.

[102] Карл Ясперс — Мартину Хайдеггеру

Гевдельберг, 24 мая 1930 г. Дорогой Хайдеггер!

Сердечно благодарю Вас за письмо. Ваш окончательный отказ все же вновь взволновал меня. Теперь, благодаря Вашим разъяснениям, я Вас понимаю. Твердость Вашего решения не оставляет сомнения в том, что Вы сделали правильный выбор. Те философские идеи, что еще дремлют в Вас и ощущаются только Вами, здесь, на юге, в одном из оазисов современной пустыни, могут проявиться куда лучше. И все же мне не безразлично, что ввиду нынешней действительности и при ее опасности в Берлине теперь не будет философии. С Вашей стороны в этом решении заключен отказ и притязание, значение которого я еще не вполне понимаю. Из этого выйдет что-нибудь хорошее. Я желаю самого лучшего Вашей работе, опирающейся на ту основу, которую Вы так решительно избрали.

В настоящее время Ваше решение имеет объективную значимость для нашего немецкого университета в целом. Ибо многам оно подскажет: Берлин падает в цене — малые университеты поднимаются. Не думаю, что это скоро забудут.

Теперь для Вас остается Гейделъберг274. Если Вы действительно хотите этого, то с Вашей помощью я сделаю все, чтобы Вы перебрались сюда. И начать следовало бы заблаговременно. Сложность будет с Гофманом, за которым, к сожалению, стоит большая часть факультета, однако вполне возможно, что, оказавшись в одиночестве, он сразу примет Вашу сторону. Другая сложность: Карлсруэ; 275 там Вы, правда в финансовом отноше-

нии, будете иметь преимущество перед Кассирером, поскольку вместо Вас во Фрайбург могут пригласить кого-нибудь, кто обойдется дешевле, если Карлсруэ вообще сохранит в Гей-дельберге три ординариата, что никогда не входило в планы и не было одобрено ландтагом. Но все это мы можем обсудить позднее.

Для меня, разумеется, Ваш переход в Гейдельберг — единственная из возможностей, которая имела бы значение. Тогда решилось бы, способны ли мы оба коммуникативно философствовать и в предельно радикальной дискуссии, или же свое существование продолжит старый солипсический путь, что всегда присутствовал в университетах: одна только полемика, но никакого реального итога и старания " не обижать друг друга". Для нас это была бы своеобразная проверка экзистенциальной философии, которую нельзя осуществить напрямик, волевым усилием. Если в обстановке публичности это произойдет как движение, реализуемое в течение нескольких лет, то в философствовании появится новая верификация и новый призыв к другим, который сумеет создать некую действительность. Неудача будет ни с чем не сравнимой трагедией для меня и, думаю, для Вас тоже. Страх перед неудачей порой ставит под вопрос мое желание такого пространственного соседства. В Берлине это было бы иначе, нежели в опасной тесноте небольшого города. Трудности велики, но тем значительнее удача.

Можно ли приостановить упадок Гейдельберга Вашим переходом сюда — сказать трудно. Ведь речь идет главным образом о назначениях и защитах диссертаций. У нас было много отказов (Бушор276, Панофски277). Если придете Вы, значение Гейдельберга в глазах общественности наверняка возрастет. Зача-

стую мы здесь безоружны перед теми людьми, которые целенаправленно идут на приглашение посредственностей. Они в большинстве. С Вашим приходом солидарность двух (при которой мы почти наверняка могли бы рассчитывать на Вебера и Гундольфа) приобрела бы, возможно, ту силу, свидетелем которой я бывал лишь в краткие мгновения. Но в физическом отношении на меня полагаться нельзя, и сколько мне осталось жить — на это Вам тоже надо обратить внимание. План аристократического университета, который мы недавно обсуждали, пока утопия. Но сбрасывать его со счетов нет необходимости. Если рейх вправду когда-нибудь захочет создать " рейхсунивер-ситет", то, может быть, шанс и появится. Тогда без Вас не обойтись. Потому что в этом случае политически решающим фактором станет сотрудничество католических кругов. В этом вопросе мы все здесь как дети малые, тогда как Вы знаете в этом толк и, возможно, найдете варианты, которые и центр устроят278, и университет не погубят.

Когда я размышляю о возможности Вашего перехода, еще одно обстоятельство усиливает мое желание видеть Вас здесь; вспоминая о Вашей молчаливости в наших беседах, я тоскую по " обоюдоострым" обсуждениям, какие бывали раньше и давным-давно прекратились. Правда, по крайней мере в последний год, виноват в этом я. Завершение книги — каторжный труд, который необходимо закончить, чтобы снова стать свободным. Если не помешает болезнь и т. п., я надеюсь зимой завершить работу.

Ваше письмо застало меня в постели. После девятимесячного перерыва лекции привели мои бронхи в ужасное состояние. Однако я сумел продержаться, " не выходя из строя". Теперь пользуюсь первым свободным днем, чтобы ответить Вам. Мы очень

рады, что Вы приедете на Троицу, — надеюсь, Ваши планы этому не помешают.

Сердечный привет,

Ваш Карл Ясперс.

[103] Карл Ясперс — Мартину Хайдеггеру

Гейдельберг, 5 июля 1930 г.

Дорогой Хайдеггер!

Срочно требуется кандидат на место нештатного профессора романской филологии. Не могли бы Вы как можно скорее сообщить Ваше мнение о Райнфельдере279 — о нем как о человеке, о его преподавательских успехах, об инаугурационной лекции и т. д. Я знаком с тем суждением, которое Вы сообщили Бесселе-ру280. Ваше письмо я хочу показать комиссии. Вероятно, оно окажется решающим, по крайней мере так говорил мне Ольшки281. Обычный автоматизм — для правительства так проще всего — подталкивает к Райнфельдеру.

Сердечный привет,

Ваш К. Ясперс.

Перелиска [104] Карл Ясперс — Мартину Хайдеггеру

Гейдельберг, 13.7.30 (почтовый штемпель)

Дорогой Хайдегтер!

Вы мне еще не ответили. Поэтому на всякий случай сообщаю Вам, что заседание комиссии, на котором должно быть принято окончательное решение, состоится в среду.

Сердечный привет,

Ваш К. Ясперс.

[105] Мартин Хайдеггер — Карлу Ясперсу

Фрайбург, 15 июля 30 г.

Дорогой Ясперс!

Вчера у меня была лекция в Карлсруэ, и до поры до времени я забыл и отложил в сторону все остальное. Поэтому с ответом я, наверное, опоздал.

О Райнфельдере я, конечно, не могу судить как специалист. Мне довелось присутствовать у него на защите, а в таких случаях можно многое почерпнуть уже из формулировки автобиографии. Я не имею в виду основные вехи жизни. Впрочем, Райнфелвдер знаком мне не только в связи с этим обстоятельством, а кроме того, я навел о нем справки.

Количественные показатели его преподавательского успеха весьма высоки, но речь ведь тут идет о чистой показухе и Удобном способе накопить справки об участии в семинарах. И своей задаче Райнфельдер вполне соответствует. Рвения у него предостаточно, а предъявлять иные требования к этим кошмарным полчищам новоиспеченных филологов ему незачем.

Судя по тому, что я знаю о нем и слышал, он на это и не способен. Его лекция при вступлении в должность была, по общему мнению, просто жалкой. Там вроде бы что-то говорилось о " духовной личности", а мы как раз и требовали осветить тему Паскаля, чтобы кандидат не только все время доказывал, что он вполне прилично овладел и без того несложным ремеслом и с его помощью приходит к так называемым **результатам исследований", но чтобы он вдобавок имел возможность убедить факультет: живой мир, о литературе и языке которого ему предстоит говорить, затрагивает его самого.

Эту возможность Райнфельдер получил, факультет не почувствовал ни малейшего намека на живое отношение к материалу. Я уж не говорю об оригинальности этого живого отношения, способного дать стимул исследованию.

Даже характерно католический мир Паскаля не получил у Райн-фельдера, верующего католика, никакого освещения. Жалкое зрелище.

Здесь, как и в других случаях, все дело в необходимости. В нынешних условиях без таких показушников уже не обойтись. Вне всякого сомнения.

Но за этим стоит вопрос: должен ли философский факультет становиться таким показушным заведением для учителей языка, которых потчуют вдобавок сомнительной эстетической болтов-

ней, — или же чем-то иным. Опыт последнего времени ясно показывает мне: защиты и назначения таких кандидатов, как Райн-фельдер, — которых наверняка будут усердно хвалить в соответствующих региональных газетах, — вообще нельзя обсуждать от случая к случаю, поскольку тогда дело становится совсем гиблым; если для философских факультетов их собственная судьба важнее продолжения " процесса", то такие защиты и назначения нужно пресекать a limine?. Ну почему — любой ценой! — всякое освободившееся место непременно должно быть занято, притом непременно теми, кто имеет соответствующий " мундир"? Давайте подумаем: как гётгингенскому [факультету] математики и естественных наук удается держаться на высоте? Потому, что там идут на риск укомплектовывать предмет иногда двумя специалистами или представителем совершенно иной дисциплины — лишь бы кандидат был достойный.

Что же это будет за поколение филологов-романистов (а в других дисциплинах обстоит точно так же), если факультеты так поступают? Но, может быть, г-на Райнфельдера уже сегодня относят к великим романистам?

Тут решать должны Ваши специалисты.

Сердечный привет,

Ваш М. Хайдеггер.

* Изначально (лат.).

Мартин Хайдсггер/Карл Ясперс [106] Мартин Хайдеггер — Карлу Ясперсу

Дорогой Ясперс!

19 мая 31 г.

Пишу Вам эти строки в связи с внешними обстоятельствами. Человек, который передаст Вам это послание, проф. Миякэ282, не принадлежит к многочисленным любопытствующим японцам, он — серьезный труженик. Быть может, у Вас найдется несколько минут для него.

В остальном я продолжаю молчать, ожидая, пока Вы завершите свою работу.

Надо сказать, о ней много спрашивают, но всякий раз я рад, что ничего не знаю.

Желаю Вам успешно завершить этот труд. Чем громче шум вокруг моего " имени", тем более одинок я в моей работе. В августе всей семьей поедем на Спикерог283.

Сердечный привет Вам и Вашей жене,

Ваш Мартин Хайдеггер.

[107] Мартин Хайдеггер — Карлу Ясперсу

Фрайбург, 24 июня 31 г.

Дорогой Ясперс!

Сегодня у меня есть срочная просьба. Беккер только что получил приглашение в Бонн.

Я в спешном порядке ищу ему замену на место ассистента, иначе эту ставку сократят.

Собственных " учеников" у меня нет, да я, собственно, и хочу совсем другого. Я думал о Броке284, который на Троицу произвел на меня очень хорошее впечатление и теперь легко мог бы " перезащититься". Однако я не хотел бы действовать лишь по собственному усмотрению.

Вы ведь его знаете.

Если для Вас это не очень некстати, напишите, пожалуйста, что-нибудь о нем.

С сердечным приветом

Вам и Вашей супруге,

Ваш Мартин Хайдеггер.

Своей бесстыдной (и совершенно жалкой) " Гевдельбергской традицией" 285 Риккерт, очевидно, желает публично связать себя с будущей практикой приглашений.

[108] Карл Ясперс — Мартину Хайдеггеру

Гейдельберг, 25.УИ.1931

Дорогой Хайдеггер!

Приглашение Беккера в Бонн очень радует. Передайте ему, пожалуйста, мои сердечные поздравления.

О Броке писать нелегко. Я знаком с ним десять лет, но, по существу, так его и не знаю. Он из тех немногих, кто меня постоянно интересовал.

Прежде всего: он кое-чему научился. Изучение медицины, к которому он приступил после первичного знакомства с началами философии, уже обитая в мире культуры, и которое довел до конца, много дало ему по части чутья к действительности и к научным методам; он знает, что такое наука. И все же он отнюдь не " медик", у него нет склонности к работе врача, скорее, он с первого дня и на всем протяжении учебы был по-настоящему движим именно философией.

Далее: он обладает невероятной чуткостью, вступает с людьми в чуть ли не пугающую, мудрую близость и благодаря этому по крайней мере соприкоснулся с очень важными вещами. Ведь общение с людьми не было для него побочным делом, я думаю, оно дало ему опыт, который потряс его и, кажется, сделал одиноким, хотя он дружен и поддерживает добрые отношения с прекрасными людьми. У него безошибочное чутье к уровню. Он отличается от огромного большинства окружающих, поскольку шагнул в то пространство, где спадают все покровы и становится возможна подлинная серьезность.

Эта моя высокая оценка имеет одно ограничение: я нисколько не сомневаюсь в его серьезности и порядочности, но в нем есть опасная чрезмерность, и оттого возможны неожиданные срывы. Балласт, позволяющий кораблю сохранять остойчивость, у Брока невелик. Надеюсь, Вы истолкуете мои слова не как порицание, а как описание таланта и одновременно опасности, — кое-что в его натуре производит на меня впечатление истеричности.

О профессиональных философских достижениях Брока я судить не могу. Он наверняка может еще многому научиться, поскольку регулярно философствовал, но философов изучал нерегулярно. Я ожидаю от него результатов, ибо у него есть искренность в сердце и голова на плечах.

Несколько лет назад (думаю, примерно в 1927-м) Брок был у меня, хотел защититься под моим руководством, намереваясь впоследствии защитить и вторую диссертацию — на право преподавания в университете (правда, вслух он об этом не говорил). Я тогда отсоветовал ему это делать, во-первых, потому, что не рискнул взять на себя ответственность за то, чтобы он, имея законченное медицинское образование и даже не пытаясь практиковать и вести научную работу в этой области, сразу же порвал с медициной, а во-вторых, потому, что его шансы в философии возросли бы, если бы он защитил докторскую диссертацию в другом месте и там же получил право на преподавание. Мой отказ он воспринял тогда как тяжелый удар и, вероятно, не простил мне полностью, однако примирился с ним и остался мне верен.