Начало жизни

Когда со Славочкой на руках мы из роддома вышли на улицу, помнится, кругом всё таяло и оживало после зимней спячки. Стояли лужи от растаявшего снега, его в тот год зимой было очень много, были сильные морозы, и метели намели огромные сугробы, которые растаяли и остались огромные лужи, возле которых весело чирикали стаи воробышков. Ослепительно ярко светило солнце, над головой простиралась бездонная синева неба, и радость была неимоверная оттого, что теперь у нас два сына – Константин и Вячеслав. Я была такая радостная. Славочка наш домой пришёл! И кто бы мог тогда подумать, что это родившееся дитя в полном смысле будет носить имя Слава. Вячеслав – это Вечная Божья Слава, как мне впоследствии сказал один монах.

Когда мы из роддома приехали домой, к нам в гости пришла соседка. Разглядывая младенца, она сказала, что у неё возникает такое чувство, будто он видит насквозь, и что она побаивается его «пронизывающего» взгляда. Она так и сказала: «У меня такое чувство, что он меня насквозь видит». Я ей и говорю: «Тамара, ты в ТОРГе работаешь? Мы конфетку, какую-нибудь там «Мишку на севере», достать не можем, а у тебя всё коробками стоят - тебе стыдно перед младенцем стало, вот поэтому ты себе и придумала». Но это было на самом деле именно так. Поэтому, она именно это и запомнила. И как-то мы с ней встретились, не так давно - она до сих пор это всё помнит, как он на неё тогда посмотрел. Насквозь. И ей сразу стало стыдно…

Когда Славочке было три месяца, мы пошли к невропатологу на приём. Осмотр ребёнка невропатологом тогда был обязательным. Просидела я длинную очередь. Отсидела и уже подумала, что нас не примут, потому что врач куда-то ушла. Вдруг кто-то заходит в кабинет, ну и я захожу, моя очередь как раз подошла. Смотрю – сидит врач. Я её тоже до сих пор помню, мне показалось - обыкновенная женщина, такая спокойная, довольно-таки худенькая. Она посмотрела на Славочку, на ножки его поставила, и сделала запись, что ему прививки делать нельзя. Ну что мне она могла объяснить, ведь я же в медицине человек неграмотный. Она просто на меня посмотрела и сказала, что «ребёнку делать прививки нельзя, потому, что у него тонкая нервная психика». Да, именно так она и сказала – «тонкая нервная психика», да и как мне всё это ещё объяснишь? Осмотрев Славочку, она вышла из кабинета, и мы тоже вышли. И приём на этом закончился. Но я так и не поняла, что это была за врач. Я попыталась её найти и снова зашла в кабинет, но её нигде не было, и больше я её не видела. В общем, получилось так, что Славочке прививок больше не делали. Впоследствии, желая ещё раз получить от этого врача консультацию, я не могла её нигде найти. Оказалось, что такого невропатолога никто не знает. Она, как и та роддомовская «медсестра», безследно исчезла. Потом врачи недоумевали по поводу этой записи в медицинской карточке, но прививок не делали – лишь одна прививка, от оспы, была сделана ему ещё в роддоме.

Потом уже, в более позднее время, Славочку ещё осмотрел один глазной профессор и сказал, что если кто-то попытается лечить его глаза - не давайте этого делать. Я спросила «почему», но он мне объяснять не стал. Он сказал: «Вы всё равно не поймёте». И я успокоилась. Я просто поверила этому врачу и всё. И уже потом, когда Славочка в больнице был, другая врач всё-таки попыталась ему лечить глаза, и стала настойчиво выписывать какие-то капли. Я тогда объяснила ей, что Славочке закапывать в глаза ничего нельзя. Врач спросила: «Почему?» А я ответила: «Потому что он этими глазками очень далеко видит, и я не знаю, от чего вы его собрались лечить». Как врачи мне потом объяснили – у Славочки настолько была размыта радужная оболочка глаза, что как будто её в принципе и не было.