Глава 13. На следующей неделе, когда Дибс появился в игровой, он сиял от счастья.

На следующей неделе, когда Дибс появился в игровой, он сиял от счастья.

— Мама зайдет сегодня за мной чуть позже.

— Да, я знаю об этом.

— Она поехала по одному поручению. И сказала, что я могу ждать ее здесь, пока она не вернется. Она договорилась об этом с вами.

— Все правильно.

Он обошел игровую, радостно улыбаясь.

— Я буду петь.

— Если хочешь — пой. Я не возражаю. Он засмеялся.

— Если я захочу быть спокойным, я буду спокойным, — воскликнул он. — И если я захочу играть, я играю. А захочу думать, то думаю. Все, как я захочу.

— Да, все, как ты захочешь.

Он подошел к мольберту и посмотрел на краски. Достал баночку с голубой краской. И начал петь, держа баночку в руке и ритмично покачивая ей в такт песне.

— О, краска! О, краска, такая голубая!

Что, что ты можешь сделать?

Ты можешь нарисовать небо.

Ты можешь нарисовать реку.

Ты можешь нарисовать цветок.

Ты можешь нарисовать птицу.

Все, что ты нарисуешь, станет голубым,

Если ты нарисуешь все этим цветом.

О, голубая краска, о, краска, такая голубая!

Он подошел ко мне с баночкой краски.

— Она прольется. Она разольется.

Она расплескается. Она начнет капать.

Моя любимая голубая краска, она всегда будет.

Он продолжал петь, придумывая слова на ходу и двигаясь по комнате.

— Она — движение цвета.

Она двигается и двигается.

О, голубая! О, голубая! О, голубая краска!

Он пел, раскачивая баночку с голубой краской. Потом он подошел к мольберту и взял зеленую краску.

— О, зеленая краска, такая зеленая!

Такая спокойная и хорошая.

Она окружает меня весной.

Она окружает меня летом.

Она в листьях, в траве и в изгороди.

О, зеленая! О, зеленая! О, зеленая краска!

Он поставил зеленую краску и взял черную.

— О, черная! Черная как ночь.

О, мрачный цвет.

Отделю ее от всего, что меня окружает.

О, тени и сны,

Бури и ночь!

О, черная! О, черная! О, черная краска!

Вернув на место черную краску, он взял красную. Подошел ко мне поближе и с восхищением стал петь.

— О, красная, сердитая краска.

Глядя на нее, хмуришься.

Кровь красного цвета.

Ненависть. Безумие. Страх.

Красная, в шуме сражений.

Ненависть. Кровь. Слезы.

Он опустил руки. Замер, молча рассматривая баночку с краской. Глубоко вздохнул, поставив ее на мольберт. Взял желтую краску и спросил:

— А что означает желтый цвет? Желтый означает гнев. Решетки на окнах не дают дереву прикасаться к окну. Двери с замками заперты на ключ. Ненавижу тебя, желтый. Старый желтый цвет. Цвет тюрьмы, цвет одиночества и страха. Вот что значит желтый цвет.

Он возвратил краску на место. Подошел к окну и выглянул.

— Какой сегодня чудесный день!

— Да, точно, — согласилась я.

Он долго стоял у окна. Я села. Меня удивили его ассоциации к каждому цвету. Почему у него такие негативные ассоциации связаны с желтым цветом?

— Бирюзовый цвет новый, — сказал он -Да.

Он поставил два больших листа бумаги на мольберт. Тщательно помешал кисточкой бирюзовую краску. Подошел к раковине, включил воду и подставил кисточку под струю.

— Смотри, вода стала голубой.

Он подставил пальцы под струю, и брызги разлетелись по всей комнате. Он громко засмеялся.

-- Брызги разлетаются, разлетаются, разлетаются, — кричал он. — Я, Дибс, сам устроил фонтан из воды. И могу поменять цвет воды на голубой.

— Да, ты можешь.

Он потряс кисточкой, чтобы капля упала в раковину. Кисточка выпала из его рук и упала в отверстие раковины. Он попытался поймать ее на лету, но не смог. Она упала в трубу.

— Я не могу достать ее. Она упала. Но она в трубе. В нижней части, — он открыл створки шкафчика под раковиной и стал изучать трубу. Он постучал по трубе. — Кисточка с краской, ты здесь? Безобразие. Да, она в трубе, — Дибс заразительно засмеялся.

Он продолжал играть с водой, включив кран с такой силой, что вода разлеталась по всей комнате, потом взял детскую бутылочку и наполнил ее. Попытался надеть на нее соску, но у него ничего не получилось, потому что бутылочка была влажной. Дибс стал жевать соску, а бутылку поставил в раковину. Вода продолжала литься. Он заткнул бутылкой отверстие раковины, и она начала наполниться. Он опустил лицо в воду, чтобы оно стало мокрым.

— Вода прибывает, — радовался он. — Мойся, мойся, мойся.

Он взял две пустые грязные баночки из-под краски и поставил их в раковину. Вдруг он обратил внимание на набор пластиковых тарелок на полке, убрал баночки из-под краски и положил на их место тарелочки. Он прыгал и кричал во весь голос.

— Я мою посуду. Она плавает и намокает. Вода плещется. Где тряпка? Где клеенка? Где мыло? Вода плещется, плещется, плещется! Как смешно!

— Тебе очень весело?

— Да. Посуда наполняется водой и намокает. А кое-что уже утонуло. А где мыло?

Я достала мыло, тряпку для мытья посуды и полотенце. Он с удовольствием мыл посуду, полоскал ее и вытирал.

— Видел ли ты когда-нибудь такую прекрасную посуду? — спрашивал он себя. — Такую же, как ту, что по почте прислала твоя бабушка, когда ты забыл у нее своих животных.

— Бабушка прислала тебе по почте такую же посуду?

— Да. Я ездил к ней. А когда вернулся домой, то выяснилось, что я забыл у нее своих животных. Она выслала их по почте, добавив в посылку набор такой же посуды. Это был сюрприз.

— Тебе понравился бабушкин сюрприз?

— О, да! Бабуля приедет к нам домой двенадцатого мая! — объявил он торжественно. Глаза его сияли, он радостно улыбался. — Бабуля приедет к нам домой. Как здорово! Она приедет к нам домой. Двенадцатого мая.

— Вижу, что ты очень счастлив. Ты будешь очень рад приезду бабушки?

— Да. Я так рад, что могу бесконечно смеяться.

Он начал петь.

— К Дибсу приедет любимая бабушка, К Дибсу приедет любимая, любимая Бабуля приедет! Бабуля приедет! Бабуля приедет, готовься к маршу Для любимой!

Он с силой сжал руки.

— Не мешало бы устроить вечеринку. Прямо сейчас. Я устрою вечеринку.

(Книга из библиотеки неПУТЬёвого сайта Вишнякова Андрея - https://ki-moscow.narod.ru)

Он расставил в ряд все маленькие чашки и заполнил их водой.

— Это все для детей. Вечеринка для ребенка, для всех детей. Давайте пить чай. На моей вечеринке будут только дети.

— Ты собираешься повеселиться на вечеринке с другими ребятами?

— Семь чашек, — сосчитал он чашки. — На моей вечеринке будет семь детей.

— Ты собираешься пригласить на вечеринку семерых ребят?

— Шестерых. И Дибс.

— Значит, шесть детей и ты с ними.

— Да. Всего шесть детей. А с Дибсом — семь.

— Правильно, — поддержала я.

В этой игре Дибс выразил свое желание побыть с другими детьми. Дибс посмотрел на раковину, которая заполнялась водой, и рассмеялся.

— Такой смешной шум. Четыре часа. Темнеет, становится поздно. Я соберу эту воду, чтобы разлить ее в чашки и приготовиться к вечеринке. Пора наполнять чашки, — он наполнил водой кувшин и стал разливать воду в чашки, припевая при этом: — Чашка под номером один — эта вода для тебя. Чашки под номером два и три — эта вода для вас. Будь осторожен, не разлей ее. Чашки номер четыре и пять. И шесть. Затем седьмая чашка. Чашка с брызгами. Брызги, брызги, брызги. Пролил, пролил, пролил. Вода в раковине, вода на полу, повсюду. Только один большой всплеск, и вода повсюду.

Он вновь наполнил кувшин и вылил воду на сушилку, на пол, на стол. При этом он повторял, что достаточно одного большого всплеска воды, и она будет повсюду. Он говорил, что ему доставляет радость каждая капелька воды.

— О, еще две чашки, — он нашел еще две пластиковые чашки. — На моей вечеринке будет девять человек. Я приготовлю чай для вечеринки, — он расплескал еще больше воды. — Сейчас я приготовлю чай для вечеринки. Сколько минут у меня осталось?

— Около восьми.

— Для вечеринки с чаем у нас есть еще семь минут, — торжественно объявил он. — Для сегодняшнего чаепития мы используем наш сервиз. — Его тон изменился, стал сдержаннее. Он великолепно подражал интонациям своей матери. — Здесь очень много чая. Я же сказал, что в каждую чашку надо наливать совсем немного, чтобы потом налить молока. А если вы хотите побольше воды, то я не буду доливать вам чая. И никаких возражений, — он долил воды в каждую чашку. — В шестой чашке слишком много чая, — в его голосе появились жесткие нотки. — Пожалуйста, отлейте чай из шестой чашки и выполняйте мои указания более точно. Сахара достаточно, больше не надо. Достаточно сахара, я сказал! И не надо повторять за мной все, что я говорю. Если вы хотите, чтобы вечеринка прошла удачно, то вам надо сидеть за столом и спокойно ждать, пока вас обслужат. Могу предложить вам тост с корицей. И не говорите с набитым ртом!

Дибс накрыл на стол и расставил стулья. Потом взял кувшин с водой и стал медленно обходить вокруг стола, осторожно разливая воду в чашки.

— В каждой чашке будет налито немного чая, — сказал он ясным и твердым голосом. — В третьей чашке слишком много чая. Надо немного отлить, — Дибс отлил немного воды. — Вы можете положить немного сахара в вашу чашку, — он сам обслуживал стол. Он использовал кувшин во второй раз так, как будто там было налито молоко. Он насыпал в чайные ложки немного песка. — Не рассыпьте песок, его слишком много в этой ложке, — продолжал он, подражая голосу матери. — В шестой чашке слишком много чая, разберитесь с ней. Не балуйтесь с песком. Детям нельзя употреблять слишком много сахара. Уберите локти со стола. Если будете так сильно шуметь, я отправлю вас в вашу комнату. И закрою на замок в вашей комнате.

Дибс сел за стол, перед ним стояла чашка. Он осторожно положил руки на краешек стола.

— Вы должны есть тосты аккуратно, — продолжал он. Он сделал движение, как будто берет тост, и нечаянно опрокинул чашку. Он быстро выскочил из-за стола, на его лице отражался страх.

— Конец вечеринке! — закричал он. — Вечеринка закончилась. Я пролил чай, — он быстро вылил воду из чашек и поставил их на полку.

— Вечеринка закончилась только потому, что ты пролил чай? — вмешалась я.

— Глупый! Глупый! Глупый! — кричал он.

— Это же случайность, — успокаивала я его.

— Только с глупыми людьми происходят такие случайности! — кричал он, в его глазах появились слезы. — Вечеринка закончилась. Дети уходят. Ничего больше нет. Это была случайность, но вечеринка закончилась, — его голос дрожал.

— Это тебя так расстроило. Ты случайно пролил чай, и вечеринка закончилась. А мальчика, который опрокинул чашку, отправят в его комнату? — спросила я.

— Да, отправят, отправят, — повторял Дибс, заламывая руки. — Ему следовало быть осторожнее. Это было очень глупо с его стороны, он глупый и неуклюжий. Не хочу вечеринки, не хочу, чтобы здесь были другие дети! — кричал он, ударяя по столику.

— Ты очень расстраиваешься и злишься, когда с тобой происходят подобные вещи?

— Давайте спустимся в ваш офис, — Дибс подошел ко мне. — Давайте уйдем отсюда. Я не такой глупый.

— Ты совсем не глупый. Просто ты очень расстраиваешься, когда что-то подобное происходит с тобой.

Мы спустились в холл и пошли ко мне в офис. Дибс сел на стул и долго молчал. Затем посмотрел на меня, и на его лице появилась улыбка.

— Простите меня.

— Простить? Но почему ты просишь прощения?

— Потому что я был неосторожен и пролил чай. Мне не следовало так себя вести.

— Ты считаешь, что тебе следовало быть более внимательным?

— Да. Мне нужно быть более внимательным, тогда я не буду глупым.

— Ты был неосторожен, но не глуп.

— Да, наверное, — согласился он и улыбнулся.

Эта ситуация разрешилась вполне благополучно. Дибс нашел в себе силы справиться со своими чувствами.

— Я хочу написать письмо, — он взял карандаш и бумагу и начал писать, громко произнося каждое написанное слово.

Дорогой Дибс.

Я вымыл чайный сервиз и закрыл отверстие в раковине. У меня была вечеринка. Были дети.

С любовью, Я.

Он посмотрел на мой календарь и стал его листать. Он перелистывал страницы до тех пор, пока не остановился на восьмом апреля. Он обвел цифру и написал свое имя на этой странице.

— Восьмого апреля у меня день рождения, — пояснил он. Перелистал календарь еще дальше и обвел еще одну цифру. Снизу он подписал «мама». Потом отметил еще одну дату и написал «папа». Последней он написал «Дороти».

— Здесь дни рождения мамы, папы и Дороти.

Потом вернулся к той странице, где отметил папу, и подписал рядом «бабушка».

— У папы и бабушки дни рождения совпадают.

— Вот как?

— Да, только один старше другого.

— И кто же?

— Бабушка, — в его голосе появились нотки удивления. — Двадцать восьмое февраля, тогда же... Тогда же родился Вашингтон.

— Двадцать восьмого?

— Нет. Вашингтон родился двадцать второго. В том же месяце, — он смотрел на страницу календаря. — Хочу это стереть, — он указал на надпись «папа».

— Вот как?

— Нет, — он глубоко вздохнул. — Придется оставить, потому что это его день рождения.

— Ты хочешь, чтобы его день рождения остался в календаре или нет, я не поняла?

— Он нуждается в нем.

— Что это значит?

— Он нуждается в нем, я нуждаюсь.

— Ну, если так...

— Это нужно вырвать, — сказал он, обнаружив в календаре пустую страницу.

— Если хочешь, можешь вырвать ее.

— В году не бывает пустых дней, — он вырвал страницу. — У каждого дня есть число и название. Он кому-то принадлежит.

— Ты прав.

— Да. Нет ни одного дня, который не принадлежал бы кому-нибудь, — листая календарь, он остановился на 23 сентября. — Я назову этот день первым днем осени.

Он написал на странице: «Добро пожаловать, осень». Потом начал искать в картотеке свою карточку.

— У вас есть карточка с моим именем? Такая же, как у врача.

— Странно, что ты ее не видишь.

Он просмотрел картотеку в поисках заглавной буквы своей фамилии.

— Нет, ее здесь нет. Попробую посмотреть на букву Д. Может, вы заполнили ее на букву Д? Вообще-то надо искать по фамилии, но я поищу по имени.

— Посмотри.

Он просмотрел, но не нашел в картотеке своего имени.

— Его нет.

— Ты хочешь, чтобы она была там?

-Да.

— Что ж, почему бы и не поставить ее туда.

Он взял пустую карточку и аккуратно вписал туда свое имя, адрес и номер телефона. Затем поставил ее, точно соблюдая алфавитный порядок, согласно своей фамилии. Вынул еще один пустой бланк, написал мое имя, рядом написал «игровая»: Спросил телефон Центра, написал его на карточке и поставил ее к букве А. В церкви опять зазвонили колокола.

— Почти пора обедать, — сказал он, потом подошел к окну и выглянул на улицу. Он увидел большую шумную толпу людей, направляющихся к метро. Он наблюдал за ними.

— Люди идут домой с работы. С работы. Придут домой с востока, с работы, поужинают. А утром пойдут на работу на запад.

-Да.

-- Все люди идут домой. Все работающие люди идут домой. Чтобы поужинать и отдохнуть.

— Правильно. Они могут поехать на метро или на автобусе. Сейчас они возвращаются домой. А утром, наверное, снова пойдут на работу.

— Да, — согласился он. — Туда и обратно, день за днем, так монотонно.

Он долго стоял спокойно у окна. Вдруг повернулся и с удивлением спросил:

— А где мама?

— Она еще не пришла. Нам позвонят сюда и скажут сразу, как только она придет.

— Позвонят?

-Да.

— Вам точно известно, что все так и будет?

-Да.

— Кто-то оставит свое рабочее место, чтобы сообщить, что она придет?

— Почему ты так рассуждаешь?

— Не поступают так, как говорят.

— А тебя очень расстраивает, когда кто-либо не выполняет своих обещаний?

— Да. Такое бывает. Но если вы говорите, что уверены в том, что они позвонят, значит, я тоже должен в это верить.

— Что значит должен?

Он повернул к себе календарь и начал его листать. Он остановился на текущем дне.

— Это сегодняшний день. Я поставлю на нем большой восклицательный знак.

— Но почему?

— Потому что это мой самый важный день.

— Почему это твой самый важный день?

— Это мой самый важный день, — повторил Дибс, лениво перелистывая календарь. Он остановился на одном из листков. — Это Пасха.

— Да, я знаю.

— Это будет прекрасный день. Да. В церкви будет много цветов. Разве не так?

— Так, — ответила я. В дверь позвонили.

— Все, как вы сказали.

— Да, там твоя мама.

— Я знаю, до свидания.

Он подошел ко мне и застенчиво дотронулся до моей руки.

— До свидания, мисс А.

Мы вместе спустились в приемную. Его мать приветливо поздоровалась, она держалась более уверенно. Дибс спокойно встал рядом с ней. Когда они выходили на улицу, она обратилась к нему:

— Скажи до свидания.

— До свидания, — сказал он, не дав ей договорить.

— Он сказал мне до свидания, когда мы еще были в комнате, — пояснила я.

— До свидания еще раз, мисс А, — оживился Дибс. — Счастливого до свидания.