Адельмина молчит.

ЮЛИУС. А, не знаете, не знаете. Без сердца человеку жить нельзя.

КОРОЛЕВА. Юлиус.

ЮЛИУС. Чур, не подсказывать! Последний вопрос: когда дурак умен бывает?

КОРОЛЬ. А я знаю, а я знаю, когда дурак умен бывает - когда молчит!

Адельмина, насупившись, молчит.

Король, довольный собой, весело смеется. Адельмина гневно вскидывает голову. Наступает тишина.

ЮЛИУС. Простите...

КОРОЛЬ. Что значит простите? Она, между прочим, первая это начала! Никто не виноват, что некоторые оказались не глупее её.

АДЕЛЬМИНА. Довольно! (Юлиусу.) Вот вам моя рука, принц. Вы достойны, быть моим женихом.

ЮЛИУС. Но... Я не принц. Я сын вашего королевского лесничего.

КОРОЛЕВА. Ах, ваше величество, неужели?

АДЕЛЬМИНА. Если вы не принц, то, как вы осмелились я виться на день моего рождения?

ЮЛИУС. Простите меня. Я думал... Дело в том, что у меня сегодня тоже день рождения... Вот я и подумал...

АДЕЛЬМИНА. Да, как вы вообще смели думать о своем дне рождения, в день моего рождения?! (Королеве.) Я не довольна вами, сударыня. Я надеялась, что этот день, день только моего рождения! А тут еще сын какого-то королевского лесничего?

КОРОЛЕВА. Вот как! Ну, так я должна тебя еще больше огорчить, моя дорогая. Да, сегодня не во всех домах нашего королевства празднуют только твой день рождения. Очень многие родились с тобой в один день, и даже час. Но они не так себялюбивы, как ты. Они в день своего рождения, вспоминают о тебе, и желают тебе счастья. Так что будь добра, пожелай счастья этому юноше, а в его лице и всем остальным, кто родился с тобой в один день.

АДЕЛЬМИНА. Нет! А вы, ваше величество, велите издать указ Об отмене сегодня всех дней рождения, кроме моего.

ЮЛИУС. Бедная Адельмина.

АДЕЛЬМИНА. Что вы сказали? Этот сын какого-то лесничего, смеет называть меня бедной? Да знаешь ли ты, что я самая богатая принцесса на всем белом свете?

ЮЛИУС. О богатстве и говорить нечего. Но у вас нет самого главного сокровища - сердца!

АДЕЛЬМИНА. Как это нет? А что же это у меня так сильно бьется в груди, что готово выпрыгнуть оттуда и разорвать вас на части!

ЮЛИУС. Это не сердце. Это злой зверек, что любит только себя.

АДЕЛЬМИНА. А как же ему меня не любить, ведь я так прекрасна!

ЮЛИУС. Да, вы прекрасны! Вы так красивы, что моим глазам страшно на вас смотреть. Но из ваших красивых глаз на мир смотрит, все тот же злой зверек! Он как уродливая заплата на богатом платье, от чего оно кажется нищенскими лохмотьями, а ваше лицо глупым, хоть вы и славитесь своим умом... (Королю и Королеве.) Простите, ваши величества. Я, кажется, испортил вам праздник.

КОРОЛЬ. Ничего, мой друг, этих праздников было так много, что ради разнообразия один можно и испортить.

ЮЛИУС. Еще раз простите, и прощайте!

АДЕЛЬМИНА. Как это прощайте? Я вас еще не отпускала!

Юлиус всем кланяется и уходит.

АДЕЛЬМИНА. Вернитесь! Эй вы! Сейчас же вернитесь! Ваше величество, велите его вернуть, и отрубите ему голову!

КОРОЛЬ. Ну, знаешь ли! Еще ничего не придумала? И в кого ты такая бессердечная! Отрубите ему голову! Я не посмотрю, что ты выросла большая, а, вот, как возьму, как позову сейчас палача с ремнем!

АДЕЛЬМИНА. Ах, так! Я вижу, что сын какого-то лесничего вам дороже родной дочери! Что ж, в таком случае - прощайте!

КОРОЛЕВА. Ты куда?

АДЕЛЬМИНА. Куда глаза глядят! Вот, как возьму, как выйду замуж за первого встречного принца! Или умру, а вам ничего не скажу.