Всеобщая грамматика Пор-Рояля

В XVII в. крупным научным центром Европы становится монастырь Пор-Рояль вблизи Версаля под Парижем, прославившийся тем, что в его стенах была создана уникальная грамматика. В этом монастыре в 1660 г. логик Антуан Арно и языковед Клод Лансло написали ученый трактат под названием «Грамматика всеобщая и теоретико-критическая, содержащая основы искусства речи, которые изложены ясным и простым языком; логические основы всего того, что есть общего между всеми языками, и главные различия между ними, а также многочисленные замечания по французскому языку», более известная под названием «Универсальная и рациональная грамматика».

Основные задачи «Грамматики Пор-Рояль» сводились к следующему: 1)исследовать природу слов, их строение и различные свойства, отношения между словами, их значения; 2)в результате исследования выявить общие, универсальные языковые принципы; 3)дать объяснение явлениям, лежащим в основании строения и функционирования языка; 4)выявить соотношения, связи между категориями и явлениями языка и категориями мышления.

Грамматика Пор-Рояля основывалась на положениях спекулятивной грамматики и стремилась показать единообразие структуры анализируемых языков. Авторы стремились создать систему описания, пригодную для любого языка. Они подчеркивают, что «логика у всех народов едина, поэтому на основе логики можно составить одну универсальную грамматику», пригодную для всех языков. Грамматика построена на материале древнегреческого, древнееврейского, испанского, итальянского, латинского и французского языков. К основным положениям данной грамматики можно отнести следующие: язык существует для выражения мыслей человека. У знаков можно выделить две стороны: внешнюю и внутреннюю. Первая, внешняя сторона (структура знака) – это то, чем они являются по природе, - звуки или буквы, т.е. «обозначения». Звуки и буквы — это средства выражения мыслей. Вторая, внутренняя сторона – это тот способ, посредством которого человек использует их для выражения своих мыслей, т.е. «значения». Внутренняя структура знака, единая для всех людей, — значение слова; внешняя структура знака — звуки и буквы.

Грамматика состоит из двух частей: фонетической и грамматической. Первая часть, в которой речь идет о буквах и графических знаках (письменности), состоит из шести глав. Глава V. О буквах, рассматриваемых как знаки письменности.

Вторая часть: Слова делятся на два типа: слова первого типа называют ПРЕДМЕТ мысли, к ним относятся существительные, артикли, местоимения, причастия, предлоги, наречия. Слова второго типа называют ХОД мысли, к ним относятся глаголы, союзы, междометия. В разделе «Синтаксис» рассматриваются отдельно учение о словосочетании и предложении (Сорокина 2003: 21-23).

Грамматика определяется авторами как искусство речи (говорения). «Говорить - значит выражать свои мысли с помощью знаков, производимых людьми с этой целью. Наилучшим образом это достигается при использовании звука голоса. Чтобы звуки сохранялись и передавались во времени, были изобретены буквы».

Джон Локк (1632-1704)

Джон Локк получил первоначальное образование в монастырской школе при Вестминстерском аббатстве. Затем в 1652 г. он поступает в Оксфордский колледж Крестовой церкви. Локк испытывает интерес к естественным наукам, прежде всего, математике. В 1672 г. он едет в Париж, где знакомится с идеями Декарта. В 1679 г. возвращается в Лондон, но из-за политического преследования уезжает в Голландию. В 1689 г. возвращается в Англию, где и живет до конца жизни.

Основная работа Д. Локка - «Опыт о человеческом разуме», которую он писал около 20 лет и опубликовал в 1690 г. Развивая положения Бэкона и Гоббса, Локк подчеркивает важность философских проблем языка и теории знаков для исследования познания. Учение о знаках (Локк вводит для обозначения этого учения термин «семиотика» — и, таким образом, вторично дает название этой науке, хотя многие исследователи считают его первым, давшим это название), которое «должно рассмотреть природу знаков, которыми ум пользуется для понимания вещей или для передачи своего знания другим» (Локк 1960 т. 1: 695), он рассматривает как один из трех важнейших разделов научного знания вместе с натуральной философией и практической этикой (Locke 1690: XXI). Свое внимание Локк сосредоточивает на наиболее обычных и, вместе с тем, важных знаках — словах. Посвящая их рассмотрению отдельный раздел своего труда, он предваряет его словами «Когда я стал рассматривать объем и достоверность нашего знания, я нашел, что это так тесно связано со словами, что, если сначала не рассмотреть как следует их важность, то о познании можно сказать очень мало уместного» (Локк 1960: 481).

Третья книга опытов посвящена рассмотрению проблемы языка. Номинализм Локка носит умеренный характер и относится к тому, что принято называть концептуализмом. Первое положение третьей книги Опытов гласит: " Люди способны произносить членораздельные звуки". Задумав человека как существо общественное, бог не только создал его со склонностью к общению с себе подобными, но и сделал это общение необходимым, а также даровал ему язык. Органы человека, полагает Локк, по природе устроены так, чтобы издавать членораздельные звуки, которые называются словами. Люди способны делать слова знаками идей, то есть пользоваться этими звуками как знаками внутренних представлений и обозначать ими идеи в своем уме, и, что является наиболее важным, делать эти звуки общими знаками. Слова, полагает Локк - это чувственные знаки, необходимые для общения. Значение слов совершенно произвольно, хотя на основании того, что после длительного привычного употребления слова легко вызывают у нас определенные идеи, люди склонны полагать, что связь идей и слов естественна.

Наибольшее значение представляет собой третья глава третьей книги Опытов, " Об общих терминах". Наибольшая часть слов, составляющих языки - общие термины, что является результатом здравого смысла и необходимости, поскольку каждая вещь не может иметь свое название - выше человеческих сил образовать и удержать в уме отличные друг от друга идеи всех отдельных вещей. Кроме того, даже если бы это было возможно, это было бы, тем не менее, бесполезно, поскольку расходилось бы с главной целью языка (передачей мыслей). Кроме того, это не принесло бы пользы и знанию, поскольку хотя оно и основано на единичных вещах, однако расширяется благодаря общим воззрениям, чему содействует сведение вещей в виды под общим названием.

По мнению Е.Я. Басина, Локку, так же, как Бэкону и Гоббсу, свойственен «прагматический» подход к языку — с точки зрения его пользы (Басин 1999). Для человека как существа общественного, подчеркивает Локк, «удобства и выгоды общественной жизни не могут существовать без сообщения мыслей», поэтому необходимы «внешние чувственные знаки, при посредстве которых можно было бы делать известными другим невидимые идеи, из которых состоят мысли». Слова и являются необходимыми для общения чувственными знаками идей, «которые представляют собой их настоящее и непосредственное значение». Функция сообщения (коммуникации) предполагает и другие функции слов: «вспоминать свои мысли», выражая их, «показать свои идеи и выставлять их перед другими», непосредственно обозначая идеи, слова, названия «указывают также некоторое реальное существование» (Локк 1960: 402—407, 450).

Между словами и их значениями нет естественной связи, значение слов совершенно произвольно. Выступая «произвольными знаками», «слова — не частное достояние кого-либо одного, а общее средство обмена и общения; поэтому никто не должен по собственному желанию менять их чеканку, под которой они обращаются, ни идеи, к которым они прикреплены...» (там же: 504). В этом Локк видит злоупотребление словами, как и в том, что слова употребляются без всяких идей или, что еще хуже, без всякого значения. Именно в этом контексте, там, где речь идет об истине и познании, о способности суждения, он рассматривает всякое искусственное и образное употребление слов как злоупотребление языком.

По мнению Локка, слова называют представления, принадлежащие только и исключительно тому, кто использует слова. Каждый использует слова иначе, следовательно, отсюда появляется возможность взаимного непонимания (Heintz 1978: 106).

Таким образом, в работе «Опыт о человеческом разуме» предвосхищаются некоторые идеи и проблемы, ставшие позднее объектом дискуссий, например, антиномия понимания- непонимания Гумбольдта, исследуемая позднее Потебней и ставшая необыкновенно актуальной (в частности, в теории коммуникации, семиотике и теории дискурса) во второй половине XX в., а также концепция произвольности и неизменчивости знака, выдвинутая позднее Соссюром.

Локку принадлежит мысль о чувственном характере мышления и языка «первых творцов языка». «Я не сомневаюсь, — пишет Локк, — что будь мы в состоянии проследить слова до их источников, мы нашли бы, что названия, обозначающие вещи, не относящиеся к области наших чувств, во всех языках имели свое первое начало от чувственных идей. Отсюда мы можем догадаться, какого рода и какого происхождения понятия наполняли ум первых творцов языка, и как природа, даже при наименовании вещей, бессознательно внушала людям источники и начала всего их познания» (там же: 403).

По мнению Басина, позиция Локка открывала возможность для субъективистского истолкования коммуникации. Такая возможность усугублялась положениями Локка, встречающимися в его сочинениях, о том, что субъект в процессе познания имеет дело не с внешней действительностью, а с собственными идеями, как таковыми, т.е. со своими ощущениями, представлениями и т.п. Локк также не проводит ясного различия между семантическим отношением обозначения (слово — знак идеи), свободного от качественного сходства между словом и идеей, и отношением идея — вещь, для которого характерно именно отношение сходства.

Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646—1716)

По мнению Е.И. Басина, после Гоббса и Локка Готфрид Вильгельм Лейбниц был безусловно тем мыслителем, который внес значительный вклад в исследование знаков и языка науки. Его работа «Ars Characteristica» специально посвящена этому вопросу. Лейбниц стремился к тому, чтобы в языке науки каждому понятию соответствовал простой чувственный знак. Он хотел осуществить полную формализацию языка и мышления. Следует отметить, что подобные намерения он имел не только в отношении знаков рационального мышления, но и в отношении к естественным непроизвольно прорывающимся формам выражения. И хотя в 30-е годы XX в. Геделем была обоснована принципиальная неосуществимость намерений Лейбница, это не обесценивает методов, предложенных им в применении к частным задачам.

Отмеченное выше стремление Лейбница было связано с его попытками избежать злоупотреблений языком. Эта проблема специально обсуждается Лейбницем в его «Новых опытах о человеческом разуме», полемически направленных против «Опыта о человеческом разуме» Д. Локка. Соглашаясь, что язык нужен для взаимопонимания, он подчеркивает также его роль для процесса мышления («рассуждать наедине с самим собой»). Там, где Локк говорит о необходимости общих терминов для удобства и «усовершенствования» языков, Лейбниц обращает внимание на то, что «они необходимы также по самому существу последних».

Соглашаясь, что значения слов произвольны и не определяются в силу естественной необходимости, Лейбниц тем не менее полагает, что иногда они все же определяются по естественным основаниям, в которых имеет некоторое значение случай, а иногда моральное основание, где имеет место выбор. В происхождении слов есть нечто естественное, указывающее на некоторую природную связь между вещами и звуками и движением голосовых органов. Так, по-видимому, древние германцы, кельты и другие родственные им народы употребляли звук «ч» для обозначения бурного движения и шума. С развитием языка большинство слов удалилось от своего первоначального произношения и значения. Лейбниц, полемизирует с тезисом Локка о том, что «люди установили по общему согласию имена», и полагает, что язык не произошел по плану и не был основан на законах, но возник из потребности людей, которые приспособили звуки аффектов и движений духа.

Обсуждая вопрос о злоупотреблении языком, Лейбниц солидарен с Локком в том, что сюда следует отнести и злоупотребление «фигуральными выражениями», и «намеками», присущими риторике, а также живописи и музыке. Лейбниц в этом случае берет за эталон научное использование знаков: «Общее искусство знаков, или искусство обозначения, представляет чудесное пособие, так как оно разгружает воображение... следует заботиться о том, чтобы обозначения были удобны для открытия. Это большей частью бывает, когда обозначения коротко выражают и как бы отображают интимнейшую сущность вещей. Тогда поразительным образом совершается работа мысли...» (Лейбниц. Успехи математических наук. Т. 3. Вып. 1.1948. С. 155—156; цит. по: Басин).

Лейбниц считал, что люди употребляют знаки не только для того, чтобы передавать свои мысли, но и для того, чтобы сделать продуктивным сам процесс мышления. Действия над знаками, по его утверждению, должны отображать в символической форме все допустимые соединения представляемых ими предметов, выявляя попутно также невозможные соответствующие сочетания. Создавая знаки, надо, по его мнению, руководствоваться двумя правилами: знаки, во-первых, должны быть краткими и сжатыми по форме и заключать максимум смысла при минимуме выражения; во-вторых, изоморфно соответствовать обозначаемым ими понятиям, представлять простые идеи как можно более естественным способом (Кондаков).

Таким образом, в Новое время в философских работах сохраняется интерес к знакам, хотя не делается попыток создания цельной теории семиотики как отдельной науки. Развитие семиотических идей идет в сторону исследования функций знаковых систем: коммуникативной, выражения эмоций, гносеологической. Лейбниц развивал намеченный Гоббсом подход от автора знака в отсутствие знаковой коммуникации, выражающий гносеологическую функцию знаковых систем. Исследовались свойства знаков и возможности совершенствования знаковых систем.

В конце XVIII — начале XIX в. проблема знаков находит отражение в работах немецких философов, в первую очередь Канта и Гегеля, а также языковедов Якоба, Гумбольдта и Потебни.